В омуте зелёных глаз

За все самые неодолимые желания в конце концов нам приходится платить... (с) «Пираты Карибского моря: На краю Света»

Сэм ступает медленно, выверяя каждый свой последующий шаг точно канатоходец над пропастью. Он будто оступиться боится и сорваться. И пусть под ним твёрдый пол сейчас, ощущение у него такое, будто то лишь тонкий канат, что раскачивается над чёрной бездной. Взгляд упирается в спину Дина, который сидит за столом, забросив ноги на него же и держа в руках толстую книгу из библиотеки Хранителей. Плечи его, обтянутые красной рубашкой, напряжены, а голова слегка набок наклонена. Сэм не видит лица Дина, но уверен, что тот губу нижнюю закусил сейчас. Он весь струну натянутую напоминает — только тронь и зазвенит тут же. На столе рядом с ним стоит бутылка виски и стакан, наполненный на четверть янтарной жидкостью. — Если ты и дальше так будешь подкрадываться, Сэмми, — Сэм вздрагивает от этих слов: он не ожидал даже, что Дин слышал его шаги, — я подумаю, что ты решил глупо пошутить и напугать меня. Дин к Сэму оборачивается, хмыкает, на губах его тут же улыбка расцветает, а в глазах загораются искорки. В длинных пальцах он при этом карандаш крутит. Сэм глаз от этих пальцев отвести не может. Моргает раз-другой, но это не помогает ничуть: морок перед глазами никак рассеиваться не желает. И мелькают в памяти совершенно неуместные картинки, что лишь жар внизу живота разжигают. Лихорадочный блеск в зелёных глазах, капля пота, стекающая по виску, искусанные губы. — Пообещай мне кое-что, — срывается вдруг с губ Сэма. Он вряд ли словам своим сейчас отчёт отдаёт. Голос его при этом хрипит и едва ли не в шёпот скатывается. — Что? — Просто пообещай, Дин, — он в глаза ему смотрит, точно это поможет Дина убедить. И видит, как хмурится тот на этих словах, ведь брат его был не из тех отнюдь, кто обещания свои направо и налево раздаёт. Дин Винчестер был человеком слова, и Сэм безбожно хотел этим воспользоваться. — Ты должен мне это, — Дин едва ли не дёргается от этих слов, в глазах его огонь тут же вспыхивает. Но Сэм, ступив на тонкий лёд, вовсе не намерен поворачивать назад. Он знал прекрасно, что Дин ему не должен ничего. Это был его выбор и только его. Именно Сэм решил остаться, пожертвовать возможностью начать новую жизнь где-то в другом месте, подальше от Охоты и от всего, что с ней связано было. Это он выбрал остаться и попытаться спасти брата. Он пожертвовал тем, о чём мечтал когда-то, как жертвовал всегда Дин ради него: своим детством, своей душой, жизнью своей. И Сэм просто не мог уйти, не попытавшись хотя бы отплатить ему той же монетой. Но Сэм знал прекрасно, что Дин не мог ему отказать. Никогда не мог, на самом деле. Особенно, если Сэму это действительно нужно было. Вот как сейчас — он так отчаянно нуждался в этом ответе Дина. — Хорошо, — медленно тянет Дин, — я обещаю. — Попробуй найти что-то ещё. Сэм лишь недоумение в глазах Дина сейчас видит, тот явно понять не может, чего от него хотят. — Что-то ещё, Дин, кроме Охоты, — произносит Сэм. — Что-то, что поможет держаться за жизнь, кроме этого извечно бурлящего в крови адреналина и желания броситься в самое пекло. Что-то такое, что удержит тебя от безумных поступков. Сэм видит, как Дин зависает буквально на минуту-другую — он точно варианты в голове перебирает, будто понять пытается, что важнее этого привычного образа жизни быть может. Взгляд его при этом становится холодным и отрешённым, он будто далеко сейчас от этого места, губы в линию тонкую поджимаются, а меж бровей залегает складка глубокая. И Сэм готов уже взять свои слова назад, как Дин вдруг моргает и будто оцепенение с себя стряхивает. Взгляд теплеет моментально, язык быстро по губам проходится — Сэм жадно впивается в представшую глазам картину — и Дин руки на груди скрещивает. — Хорошо, Сэмми, — лениво тянет он, а у Сэма пульс до бешеных отметок от этого голоса подскакивает. — Я обещаю… Но пеняй потом на себя. Сэм лишь усмехается этим словам, не осознавая пока всего масштаба надвигающейся на него катастрофы. Это потом он много раз будет ещё жалеть о том, что ляпнул, не подумав совсем, потому что Дин стал невыносим совершенно. День изо дня Сэм ловил на себе взгляды Дина: иногда внимательные, изучающие, кажется, каждый сантиметр его тела, иногда мимолётные, брошенные будто невзначай из-под ресниц длинных. Но все они неизменно будоражили кровь в жилах и вынуждали дыхание невольно задерживать, разжигали внутри пожар такой, что справиться с мощью его Сэм не в силах был. Сэм лишь сглатывал шумно, сжимая руки в кулаки, только бы не выдать бившую его дрожь. И игра эта могла длиться бесконечно просто — Сэм прекрасно понимал, что дразнить и играть на его нервах Дин может вечно. И это лишь раззадоривало, заставляло о большем желать, кусать губы в предвкушении. — Дин, — не выдерживает в конце концов Сэм, — что ты творишь? Он только что вернулся в бункер, ведомый лишь желанием встать под упругие струи душа, а потом завалиться в кровать и проспать сном беспробудным до утра, а лучше до следующего вечера. Но вся эта недосказанность, всё это напряжение, повисшее сейчас между ними, никак покоя ему не давали, не позволяли расслабиться окончательно. Казалось, даже воздух в бункере накалился до предела и изнутри обжигает, стоит только вдох сделать. — В смысле? — Дин брови вскидывает. Сама невинность. Но Сэму слишком хорошо этот прищур лукавый знаком. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — Сэм жест рукой неопределённый делает. — Это уже… Сэм замолкает на полуслове и замирает под взглядом этих зелёных омутов. И мечтает оказаться где угодно сейчас, но только не рядом с Дином, когда тот на него так смотрит, потому как от взгляда этого бешено подскакивает пульс и потеют моментально ладони. Дин встаёт со стула, захлопнув крышку ноутбука, и бедром о стол опирается. Сэм взгляд быстрый на Метку на руке брата бросает. Ему кажется, что это та всему виной, — Дин не вёл так себя никогда. — Она тут ни при чём совсем, — Дин взгляд Сэма перехватывает. Голос его тих и спокоен сейчас, но Сэм в нём возбуждение скрытое считывает. — Это всегда во мне было. Дин шаг к Сэму делает, вынуждая того невольно отступить. А потом ещё один. И ещё. Пока Сэм спиной в стену не упирается. Дальше пятиться уже некуда. И Сэм видит, как вспыхивает огонь дьявольский в глазах Дина, как он быстро по губе нижней языком проходится. — Сэмми, — хрипит Дин и улыбается при этом так хищно, так по собственнически, словно добычу желанную в сети свои поймал. — Я нашёл… — Что? — Сэм едва ли способен сейчас на что-то большое, заключённый в кольцо рук чужих. Ему дышать нечем от того марева, что от Дина исходит. И чувство такое, что оно дотла их спалить способно, если они не остановятся прямо сейчас. Но хочет ли этого Дин? И хочет ли этого сам Сэм? Мысли его давно стройность потеряли, спутались настолько, что лишь топкое болото напоминают. И он вязнет в нём всё больше и больше. Он вздрагивает, когда рука Дина под футболку ему забирается, касаясь напряжённого живота. И с губ Сэма тут же стон невольно срывается, а по телу мурашки дурные бегут. — Бойся желаний своих, Сэмми, — Дин жаром ему в лицо выдыхает, — ибо они сбываются. И Сэм взгляд не может отвести от губ Дина. Ему только одного сейчас хочется, чтобы Дин вперёд подался, сокращая эти жалкие сантиметры, что их разделяют. И последнее, что он видит, прежде чем его мир раскалывается на множество осколков, — это лихорадочный блеск в глазах напротив, а потом его рот накрывают горячие губы Дина…