Созвездие смерти I Часть

Глава 20.2. Гермиона не могла проснуться. Прохлада воздуха ласкала разгоряченную плоть, отчего ей было не по себе, даже щекотно, словно всей кожи касались маленькие дождевые иглы-капли. Хотелось дернуться в сторону, прикрыться, но девушка не могла пошевелить и пальцем. Она казалась себе распятой, как насекомое. Доносились приглушенные голоса и звуки чего-то звенящего, отчего волнение и страх цепями оплели ее тельце. Болела грудь, а еще безумно хотелось пить. Горло обжигалось, словно она дышала морозом. Именно эта мысль дала понять, что она не спит. Организм требовал ее утолить жажду, но веки отказывались подчиняться желаниям. Гермиона где-то читала, что бывает некое состояние тела — сонный паралич, однако не могла вспомнить, а возможно ли во время этой странности, происходящей с телом, открыть глаза. Может быть ей это просто снилось и пить на самом деле не хотелось? Но нет же, сухость была настоящей, боль в груди и щекотка от холода — тоже. Но тело — предатель — отказывалось сотрудничать. Мысленный монолог был прерван неожиданной болью в области сердца. Снова, но только в разы сильнее. Беззвучный крик застрял костью в гортани. Если раньше просто ныло, то теперь искра отчаянной слабости, заставляющая умолять о скорой смерти, затопила собой все существо Гермионы. Эта боль не могла сравниться с разрядами тока от нарушения правил ритуала. Закололо так сильно и так остро, словно кровь только-только начала приливать к ее органу, отчего ей хотелось кричать и рыдать, умоляя о завершении. И, кажется, это она и сделала, потому что рядом послышалось копошение, а следом что-то холодное опустилось ей на разгоряченную грудь. Снова голоса, как сквозь толщу воды. Ласковое прикосновение к левому уху, чьи-то пальцы пригладили волосы. Такие холодные руки и такие медленные касания. Знакомые. — Кто- Она сказала вслух или подумала? Боль начала покидать тело, но Гермиона уже заранее боялась ее возвращения. Уже через несколько мгновений стало тепло, словно укрыли пуховым одеялом, боль ушла вместе с тревогой. Успокоение стеснительно постучалось к ней в гости. Стало так приятно, что Грейнджер тихо выдохнула. Щеку прочертила слеза от необъяснимого счастья, ускользая в волосы вместе с каплями пота. Снова ладонь приласкала: так нежно и любяще, словно ее гладила мама. Тихий чужой вздох призраком прошелся по губам. Ей так хотелось раскрыть тяжелые веки и только взглянуть мельком на обладателя этих приятных рук, но… Гермиона вновь потеряла сознание. Следующее ее пробуждение было более приятным. Она открыла глаза и тут же опустила веки из-за яркого белоснежного света, словно угодила в самый центр солнца. В ушах звенело; во рту стоял кислый привкус, присущий болезни. Горло стянуло сухостью. — Мисс Грейнджер, вы слышите меня? — раздался приятный женский голос совсем рядом. Он был из разряда тех самых женских голосов, говорящих, что вы выиграли миллион фунтов стерлингов или заняли первое место в конкурсе, мисс Грейнджер. Такой хочется слышать почаще, и Гермионе показалось, что ее обласкали этим голосом. Девушке захотелось ответить его обладательнице. И рот ее произнес тихое: — Слышу, мэм. — Не открывайте глаза, пожалуйста, ещё минутку, — услышала она и кивнула, тут же поджимая губы: вдруг собеседница не увидела ее кивок, и поспешно добавила: — Хорошо, мэм. Считать секунды не пришлось, буквально через несколько мгновений красные пятна под веками исчезли. Отключили яркий свет, — поняла Грейнджер, и в подтверждение голос произнес: — Можете открывать глаза. И Гермиона открыла. Она находилась в палате больницы Святого Мунго. Надпись на стене напротив ее глаз гласила именно это. Быстро осмотрев себя, Грейнджер зацепилась взглядом за то, чего раньше на ней не было. На руках она заметила нарисованные руны, судя по ее далеко не скромным знаниям, те применялись в колдомедицине для погружения в так называемый стазис. В магловском мире это было заменой анестезии. Да и способ был более безопасным, нежели введение препаратов внутривенно. Она начала изучать такие вещи еще в бегах после расщепления Рона из-за неудачной аппарации… Гермиона потерла грудь в области сердца, пальцы прикоснулись к хлопку больничной робы. Странное чувство потери скрутило живот, словно ей чего-то не хватало, но Гермиона откинула прочь эти думы. Она перевела взгляд в угол и увидела темнокожую девушку, видимо, медсестру, потому что выглядела для колдомедика та очень молодо. Боль вновь пронзила ее: острая и быстрая, как укол от иголки. Грейнджер вытерла влажную руку о тонкое одеяло и посмотрела в глаза медсестре. Голубые. Это было так необычно, что Грейнджер на секунду забыла, о чем хотела спросить. — Почему я здесь? — спросила наконец Гермиона, пока медсестра выставляла перед ней поднос с зельями и едой. — Вы упали в голодный обморок, — ответила та и взмахнула палочкой. Зелья начали смешиваться между собой в подобие коктейля. Незнакомая Мисс всунула трубочку в высокий стакан и протянула тот Гермионе. Она сделала глоток и почувствовала, как силы не капля по капле, а одним мощным напором ворвались в ее тело. Вздрогнула и быстро заморгала, тут же сжимая и разжимая руку. Некоторые зелья были воистину… волшебными. Гермиона усмехнулась: она всегда будет удивляться возможностям магии. Но ее тяжелый взгляд вновь упал на исчерченное рунами запястье. — Меня вводили в стазис из-за обморока? — Грейнджер выгнула бровь. Это было довольно странным решением со стороны колдомедиков, потому Гермиона в это не особо поверила. — Все верно. Нынче у вас, девушек, мода пошла — не следить за своим питанием. Медсестра пригладила белоснежный фартук, красиво контрастирующий с ее кофейной кожей, и улыбнулась. Гермионе захотелось скривиться на эту фальшь, но она сдержалась. Что же, значит, ее снова будут держать в неведении. Как удобно, однако. Правда Гермиона на это не соглашалась, потому решила сначала сама тихонько прощупать окружение, чтобы составить краткий анализ происходящего. Странная медсестра, больница, руны и боль в груди, честно говоря, порождали очень много вопросов: один краше другого. — Отдыхайте, мисс Грейнджер, — сказала та и выпорхнула за дверь, запирая ее. Гермиона со злостью доела сладкий тост с тарелки, убирая поднос на узкий прикроватный столик, протерла глаза. Последнее, что она запомнила, это ужин в Хогвартсе, панический взгляд Гарри и тихий успокаивающий шепот Реддла, а после — сильная боль в груди и невозможность сделать вдох. Ее прокляли, не иначе, так зачем было врать про голодный обморок?.. Гермиона вздохнула и откинула одеяло в сторону, желая размяться, но тут же замерла, чтобы через мгновение панически ринуться к лодыжке. В неверии Грейнджер сделала дыхательные упражнения с закрытыми глазами, чтобы успокоиться, поднять веки и… Упереться взглядом в то, что уж точно на ней являлось лишним. Ее левая нога была магически пристегнута к кровати. Тонкая вязь розоватого свечения опоясывала браслетом лодыжку, уползая змейкой к каркасу кровати. Гермиона опустилась головой вниз под кровать и уставилась на днище, на котором были выбиты руны. Она посмотрела на них в течение еще пяти секунд, пока кровь не начала приливать к голове, и резко села обратно на кровать, вцепившись в одеяло побелевшими пальцами. Дыхание перехватило. — Так, спокойно, — сказала она вслух и снова посмотрела на свою ногу, словно от тяжелого взгляда Гермионы, та могла освободиться. Грейнджер когда-то читала о таких вещах, они использовались и у авроров вместо наручников, и для буйных пациентов в больницах. Во время драконьей оспы одним из первых признаков болезни выявились бред и галлюцинации, и для удобства таких больных связывали безопасным и для больного, и для работников больницы способом. Ее пальцы вновь прошли мимо браслета, она не могла даже почувствовать свою внутреннюю силу, потому что второй причиной их существования являлось ограничение к доступу магии. Опять же для безопасности, только вот чьей, — теперь появился вопрос. Потому что драконьей оспой Гермиона не страдала точно. Она медленно встала с кровати и подошла к белоснежной двери, но вот… так и не смогла пройти дальше. До золотистой ручки она, конечно же, не дотягивалась. Девушка начала кругами ходить по комнате, осматриваясь. Палата три на четыре, коробочонка с маленьким туалетным отсеком и раковиной огорожена тонкой ширмой из папирусной бумаги. Ноги неприятно холодил мраморный пол. Ковра не было. Окон тоже. Как и ответов на ее вопросы. Гермиона, устав ходить туда сюда, как тигр по клетке, уселась прямо на пол около двери, приняв позу лотоса. Однако эта позиция ее ничуть не расслабила, наоборот, ноющие мышцы лишь жалобно заскрипели, как ржавое колесо, когда девушка размяла шею. Все ее тело напоминало холодец. Будто она не двигалась месяцами. — Откройте чертову дверь! — Она закричала в надежде, что ее услышат. И правда, через несколько секунд дверь отворилась. Медсестра с сияющей улыбкой на лице предстала перед ней снова, захлопывая дверь за своей спиной так быстро, что Гермиона так и не смогла разглядеть больничный коридор. — Мне нужно выйти, — сказала Грейнджер, выдыхая воздух сквозь крепко сжатые зубы. — Как ваше самочувствие, мисс? Вы кричали, — медсестра проигнорировала ее вопрос, по-птичьи склонив голову. Гермиона медленно моргнула и почесала щеку, отворачиваясь от медсестры. — Встаньте с пола, мисс Грейнджер, прошу вас. — Мне. Нужно. Выйти, — повторила Гермиона, теряя терпение. Улыбка незнакомки начинала ее пугать, словно ту нарисовали манекену. Подобные улыбки всегда дарил ей лишь один человек, и вот он бы точно, не сразу, конечно, но ответил на ее вопросы. Внутри в этот момент что-то сладко екнуло при мысли о нем, и Гермиона снова поморщилась. Медсестра кивнула ей: — Чуть позже придёт доктор и все вам объяснит, — сказала она и снова покинула палату. — Где Гарри? Где Реддл? — ей никто не ответил. Гермиона тоскливо уткнулась носом в собственные колени. Она попыталась наколдовать Темпус, чтобы узнать, сколько время и какой сегодня день, но не смогла этого сделать. Без того ослабленная, без палочки, да еще и с наручниками, сдерживающими магию, это было заведомо невозможно. Но это не мешало ей пытаться. К тому же, чем еще себя занять, — Гермиона не знала. Книжных полок не было, как и картин, даже тонкой брошюрки о больнице не было, лишь надписи на стенах. Гермиона встала и медленно подошла к ним, задаваясь вопросом: зачем в больнице надпись с ее названием на стенке? Словно пораженная молнией, Гермиона бросилась к кровати отодвигая матрац. На той должна была стоять бирка принадлежности. Она это с детства запомнила, каждый год помогая родителям с инвентаризацией, когда Грейнджеры держали частный стоматологический кабинет. Такие метки ставили для учета мебели с индивидуальным номером и годом приобретения. Всегда. Гермиона бегала глазами по всем возможным местам, где те обычно ставились. Вот только не было ничего. Нигде. Лишь вырезанные в каркасе рунические витки для сдерживания магии. Все казалось новым, только купленным в магазине. Гермиона сначала подумала, что, возможно, волшебники такие отчеты просто не ведут, но она своими ушами слышала, как Снейп не раз ругался, мол, все новенькие котлы маркировались при получении, поэтому метки должны были быть. Гарри не раз после отработки у того самого зельевара рассказывал, как же нудно их ставить. Но их не было. Ни одной. Ни на тумбе, ни на матраце. Даже зеркало над пластиковой раковиной, тоже пластиковое, было без номера. Гермиона в последний раз посмотрела на название больницы, написанное на стенке у самого потолка. Как раз это было первым, что она увидела, как очнулась. — Вы меня совсем за дуру держите? — крикнула Грейнджер в пустоту. Она вздохнула и легла на кровать, глядя в потолок. Больничная роба неприятно сковывала движения. Гермиона поправила ткань на груди и застыла. Она быстро вскочила с кровати и подбежала к зеркалу, приспустила рубашку и уставилась на тонкий розоватый шрам, пересекающий ее грудину ровно посредине. Грейнджер провела по нему пальцем, словно не веря, что это ее, и тихо прошептала: — Что еще за на хрен? *** Ранее. Тео на шатких ногах добрел до покоев Директора. Он даже не знал, почему решил пойти именно к нему. Больше он никому не мог рассказать о содеянном, и это съедало его изнутри. Несколько громких ударов по двери кулаком не остудили его ярость, что комком болела в груди. Только содранные костяшки нещадно ныли, окрасив кровью дверь чужой спальни. Раздался скрип, гул заклинаний и последующий шорох замка. Бледное лицо Северуса Снейпа появилось в проеме. Стоило ему лишь окинуть быстрым взглядом мальчишку, как он схватил его за рубашку на груди и втащил внутрь, тут же палочкой накладывая множество защитных заклинаний на дверь и комнату. Тео обессиленно сполз по стенке вниз, утыкаясь лбом в колени. Его трясло. — Зачем ты здесь? — раздался голос Снейпа над ним. — Что случилось? Зажглась лампа, звук хрустальной пробки и тихое журчание напитка, развиваемого по стаканам. Тот легонько пнул Тео ногой и всучил ему в руки стакан с янтарной жидкостью. Нотт понюхал ее и залпом выпил предложенное огневиски, громко кашляя и вытирая рот рукой. — Я убил его, — прохрипел Нотт и откинул стакан со всей силы в сторону. — Выследил и убил. Осколки могли попасть в Директора, но тот выставил щит Протего, даже не дернувшись, и те его не задели. А жаль, Тео очень уж хотелось сделать ему больно. Сделать больно кому-то еще. — Я убил Гарри Поттера, — повторил он, вглядываясь в отрешённое лицо, покрытое морщинами. Снейп прикрыл глаза и тяжело вздохнул. По его лицу нельзя было ничего сказать, поэтому Тео отвернулся, разглядывая потолок. — Где он? — спросил Снейп. — В Выручай-комнате, — Тео опустил взгляд на собственные руки, охваченные тремором. — Я убил его Авадой… Он не сопротивлялся. — Простой Авадой? — Снейп открыл глаза. Тео повернулся, и черные радужки вперились в него. — Ты уверен, что он мертв? — Да! Самый мертвый из всех! Можете пойти и проверить его лично! — заскрежетал зубами Тео, впиваясь пальцами в кудри. — Я не знал, что это сработает… я… я даже не подозревал… Он тихо шептал проклятия себе под нос, пока не услышал взволнованный голос Директора. — Палочка… Твоя палочка! Темный Лорд скоро прибудет, когда почувствует, что крестраж разбился. Ее нужно уничтожить или заменить. Северус вытянул руку вперед, но Тео лишь покачал головой. — Я уже совершил обмен, — он смотрел в чужие глаза, — с самим собой. Это не простая палочка… — Он вытащил ее из кармана и поднёс ближе к лицу. — Она гудит магией. Я чувствую ее, хотя это та же самая, что и… нет… Снейп резко прервал его, подходя ближе и опускаясь перед ним на колени. — С кем ты сегодня дрался? — Он схватил его за грудки. — Отвечай мне! Откуда у тебя она? — Снейп застыл, тихо шепча. — Он обезвредил Альбуса… вы сегодня дрались с ним… с Дра- — И я победил Драко Малфоя, — усмехнулся Тео. Снейп посмотрел в его заплаканные глаза. — У тебя в руках Бузинная палочка, Нотт. И главное оружие, которое сможет победить Темного Лорда в этой войне. Береги ее, как зеницу ока. — Но откуда она у Драко? Нотт усмехнулся, но не верить силе, что он держал в руках, было невозможно. — Перед смертью Альбуса именно он его обезвредил. Раньше хозяином Старшей палочки был директор Дамблдор. И еще… у меня для тебя хорошие новости, кажется, я нашел способ лишить Гермиону магии, если тебе это все еще интересно. Снейп медленно поднялся, открыв рот, чтобы продолжить, но оба Пожирателя тут же почувствовали укол боли на руках — Призыв. Они переглянулись в молчаливом согласии обсудить это позже. Улыбка появилась на лице Тео. Темный Лорд узнал о смерти Поттера. И вызывал их.