Шаг… Второй… Третий… Оборот ключа... Скрип двери.
Мастер заходит в абсолютной тишине, даже ни разу не скрипнув полом. Он проходит вглубь и останавливается перед кроватью парня. Его брови насупливаются ещё больше, когда он осознаёт паршивый наглый блеф. В его руках был поднос с едой, который он незамедлительно поставил на прикроватную тумбочку. Цепкая ладонь хватает простынь, под которой так старательно прятался мальчик и вырывает ее с замерзшего тела. Высокий брюнет выпрямил спину, прибавляя себе пару сантиметров и скрестил руки на груди. Он сглотнул вязкую слюну и сомкнул челюсть, выделяя скулы. — Куколка решила поиграть? — старший наклонил голову, словно пёсик, который не может осмыслить то что говорит хозяин. — Или просто позлить, а?! — хлесткий удар по левой ягодице и Эйдан как можно сильнее сжимает челюсть чтобы не издать ни малейшего звука. Он жмурит глаза, из которых сочатся горячие слёзы и кусает внутреннюю часть щеки. Он не выдаст себя… — Даю тебе пять секунд на то чтобы развернутся, иначе мы продолжим играть. — он снизил голос, делая его более хриплым и пугающим.Раз.
Эйдан сжался как можно сильнее, борясь с негодованием внутри себя. С одной стороны нужно было немедленно раскрыть себя, а с другой ему хотелось попросту притворится спящимДва.
В груди что-то сильно-сильно сжалось и не отпускало. Это не было похоже на сердечный приступ или что-то вроде этого, ему просто было больно… Его маленький мальчик внутри кричал «хватит! хватит! хватит!», а Эйдан не мог успокоить ни себя, ни его. — Три. — не успел досчитать мужчина, как тут же услышал мальчишеский вскрик. — Я не сплю! — он что и вправду это сказал.? Черт прям не верится. Он все так же продолжал лежать на правом боку, спиной к мастеру. Галлагер до последнего надеялся, что тот не заметит его слез, но этому не было суждено сбыться. Большая мужская ладонь ложится на пунцовую заплаканную щечку и силой разворачивает на себя. Его гневный, испепеляющий взгляд упал прямо в испуганные глаза юноши. — Прости.и.ите — он, надрываясь, через слёзы, произнёс одно единственное слово, в надежде на лучший расклад. — Кто врать научил? М?! — его лицо находилось настолько близко к мальчишке, что вот-вот и, казалось, он встрянет носом ему в физиономию. — Ник.то — сказал парень, окончательно впадая в истерику. Он просто зажмурил свои, потемневшие от отчаянья, глазки и начал тихо скулить, захлёбываясь слюной и слезами. — Блять! Все ну не реви. — мужчина отпустил щеку парня и присел на край кровати. Его ужасно бесило то, что этот сопливый мальчик вечно беспричинно плакал.***
Сидеть и глядеть на то, как стынет еда было так же мерзко, как и находиться в этой комнате. Но выхода иного не было, приходилось тут торчать и выполнять все прихоти своего «хозяина». Как же это отвратительно, но поделать с этим Эйдан ничего не мог. В дрожащих пальцах находилась вилка. — Пожалуйста, я не могу. — продолжая всхлипывать, произносил мальчишка, надеясь на снисходительность мастера, но увы. Он зря надеется даже. — Я что тебе сказал? Кушать подано, приятного аппетита, малыш. Или же всё-таки ножки мне раздвинешь? — слащаво-ядовитым голосом произнёс Пять, смотря на своего сладкого мальчика. Но Эйдан лишь отрицательно помотал головой, взяв прибор в свои руки и начал думать с чего начать свою трапезу. Для вида ещё посмотрев минуту на парнишку, он встал и подошёл к окну. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь закрытые шторы, что делало тёмную комнату чуть светлее. Разгородив их, Харгривз облоктился бедром о подоконник, повернув голову на бок, чтобы глядеть на вид, который ему открывался. Солнце уходило за горизонт, а деревья пытались закрыть лучи. Недалеко была видна дорога, которая уходила в город. От такого занятия, мастера отвлек голос мальчишки, который задал вопрос. Самый нелучший вопрос, если он хотел его узнать. Переведя взгляд на Эйдана, он заметил как тот пристально смотрит на его грудь. — Что у вас за кольцо висит на цепочке? — Галлагер вместо того чтобы начать приниматься за еду, начал внимательно рассматривать своего насильника, не понимая почему он выбрал его. Цепкий взгляд выхватил цепочку, где висела серебряная печатка. И очень непростая. Она будто бы была фамильная. Хотя так оно и есть. — Кушай, а не вопросы задавай. — мрачно ответил мастер, не желая отвечать на такой ему ненужный вопрос в данный момент. — Это кольцо вашего близкого человека? И идёт он в правильном направлении, ведь на долю секунду лицо мастера дрогнуло, а в глазах пронеслась боль. Боль потери человека и кажется будто не одного. Пятый казалось вспомнил что-то из прошлого, но возможно воображение Эйдана так разыгралось, что хотело показать, что в душе ещё у того остались крохи человечности, но всё тщётно. Насильник, всегда будет насильником. Как и преступник — преступником. Не бывает «бывших». Если они сделали свое преступление, то это клеймо на них навсегда. И этому никогда не будет оправдания. Какой же он наивный всё-таки, раз у него ещё остались те самые сомнения. — Я тебе непонятным языком объяснил? — процедил сквозь зубы брюнет, продолжая испепелять своим взглядом того. Мальчишка сейчас его начал снова выводить. — На твои вопросы я отвечать не собираюсь. Быстрее ешь, мне надо ещё тебя помыть перед завтрашней поездкой, так же как и поговорить, куколка. Чтобы через десять минут я тебя видел уже в душевой. Не придёшь, наша игра точно продолжится, в этот раз свое слово я сдержу. Время пошло. С этими словами, Харгривз, спрятал кольцо под рубашку, а сам пошёл в сторону двери, где была душевая. Вход в неё находился точно напротив кровати. Он постарался чтобы его малышу не пришлось выходить за приделы этой прекрасной комнаты. В уме его Галлагер перекривлял, фыркнув, когда «хозяина» уже не было в зоне его видимости. Еда, которую приготовил Пять могла бы оказаться вкусной, если бы не одно но. Он веган, да даже если им и не был, то всё, что связано с ним было и будет мерзко и отвратительно. Поэтому Эйдан ел, лишь ради того, чтобы удовлетворить свою человеческую нужду в пище, пытаясь предотвратить рвотные позывы.***
Щелчок и перед глазами мастера стоял голый Эйдан. На лице появилась садисткая улыбка, которая предвещала ничего хорошего. — Чего стоишь? Подойди сюда, куколка. Эйдан так и сделал. Пять снял игрушку и указал рукой, чтобы тот залез в наполненную ванну. Ему было очень непривычно и он пытался прикрыться, ведь никогда ни перед кем не был так открыт. Боль заполнила все его тело. Садины, синяки, всё отдал покалывающим и неприятным чувством, которое распространялось по всем местам, где они были. Пять на это лишь кидал смешки, будто бы он ничего не видел никогда. — Хватит быть маленькой девочкой. Я тоже парень, если ты не заметил. — насмешливо бросил тот, беря в руки флакончик с шампунем, который пах персиком. Эйдан ненадолго окунулся под воду, намачивая свои волосы. Вылив на свою ладонь немного шампуня, Харгривз размазал по ладоням и запустил в волосы куколки. — Знаешь, малыш, твоё поведение желает оставлять лучшего, но разговор пойдёт не об этом. Завтра мы поедем в бордель. Этот бордель достался мне от своего отца и часто я туда отправляю таких же сладких мальчиков, как и ты, чтобы они ощутили вкус той жизни. Мы приедем и ты ознакомишься. Отказы не принимаю. Быть послушным и тихим. Говорить тогда, когда тебя спрашивают. Без моего разрешения с другими не разговаривать. Ты понял правила? — П-понял, — сипло тот сказал, начиная дрожать от всего сказанного раннее. Бордель? Это что ли шутка такая? Хотя какие шутки могут быть с ним, если даже сказачное изнасилование оказалось реальностью? Вот именно. Никакие это не шутки. Йокнув от страха, он не расслышал, как Пять приказал встать. — Ты даун или просто глухой? Встань! И снова этот жёсткий приказной тон врезался в его мозг. Подскочив в миг, он пролил на пол воду, чуть не упав, но крепкие руки словили, не давая упасть ещё ниже. Мурашки прошлись по всему телу. Страх, смущение и ещё какое-то новое чувство, не давали ему вдохнуть полностью. Руки мастера стали мыть спину. Потом плечи, спускаясь по руками, переходя на переднюю часть тела. От шеи и к груди, обводя соски и еле заметные кубки пресса, спускаясь уже ниже. Это ведь обычное принятие ванны? Верно? Миллион раз так делал. Но сам. Без какой-либо помощи. Сейчас же это ощущалось странно. Прикосновение его рук было омерзительно. Когда его руки проходились по местам, где были следы от плети, то он шипел и извивался. Когда с походом в ванную было окончено, он вымытый и обмотанный в тёмное махровое полотенце под пристальным взглядом мастера пошёл в комнате, где лёг на постель. — На сегодня закончили. Советую тебе хорошенько выспаться перед завтрашней поездкой, сладкий.