Цепи и кольца

      Платья. Это единственное, что находилось в шкафу, не считая элегантных туфель разных цветов. В сторонке, как изгой, стояла коробка с единственной парой кроссовок, нужная лишь для особых случаев или тренировок. Астрия лишь тяжело вздохнула и закрыла дверцы шкафа. Желанные брюки не пожелали встретиться девушке даже здесь. Сколько она себя помнила, вспоминала себя лишь в юбке. Новая жизнь подталкивала к переменам во всём что виделось: одежда, интерьер, внешность и даже поведение.       Напевая что-то под нос, Астрия пританцовывала, поглядывая на своё отражение в зеркале. Она посмотрелась туда за прошедший час уже бессчётное количество раз, до сих пор ожидая что всё раствориться; что она проснётся и снова увидит привычный ночной дом или того хуже — церковь-приют. Руки в привычке заплели две косы, те самые, которые заставляли плести каждую девочку в церкви. Астрия зажмурилась сильно, чтобы прогнать вновь пришедшие воспоминания, такие гадкие, точно змеи, обернувшиеся вокруг шеи. И девичьи руки безвольно опустились, а в зелени глаз появилась дымка, пустота, усталость. Точное состояние после моральной смерти. Девушка уже давно сомневалась в том, жива ли она вообще. И сомнение происходящего вновь резануло куда-то в грудь.       Стук в дверь заставил вздрогнуть, воспрянуть духом. Собравшись с остатками сил, девушка нерешительно, но громко сказала:       — Входите!       — И снова привет, сестричка!       В комнату бодрым шагом вошёл Микаэль, довольно улыбаясь. Он окинул кратким взглядом комнату, после чего облокотился спиной о стену, и сложил руки на груди.       — Смотрю ты прям подготовилась, — указал он на причёску сестры. — Тебе идёт. Никогда ещё не видел, чтобы ты что-то подобное делала со своими волосами.       — Я хочу стать лысой.       — Ч-чего? — поперхнулся воздухом Микаэль, округлив глаза. — В смысле?       — Хочу перемен. — дёрнула девушка плечами. Более не желая смотреть на своё отражение, она отвернулась к окну. Пейзаж ярких зелёных деревьев оттуда был милее.       — Ну не настолько же глобальных! Твои волосы… это твоё богатство, наследие нашей матери, в конце-концов просто красота!       Астрия грустно хмыкнула и провела рукой по алым косам. Она желала открыться ему, рассказать о настоящей жизни, просто поплакаться в жилетку. Взгляд его строгих глаз казался вовсе не колючим, как могло показаться при первой встрече. «Брат» — это слово несло за собой значение «семья». Уже позабывшаяся мечта обрести близких людей вдруг сбылась, перестала быть чем-то далёким и недосягаемым. Хотелось смеяться судьбе в лицо. Сирота, живущая как крыса, вдруг стала важной шишкой и обрела семью. Такая удача выпадает не каждому, если уж вообще никому. Тайна её появления в этом месте и загадочность её второй «я» не давала девушке покоя. Подобное бывает только во снах. Возможность её пребывания в коме не отметалась, наоборот казалась наиболее правдоподобной. Это мои мысли, мой собственный мир. Мир, принадлежащий мне одной.       — Я Ерлинэ.       Эти слова вдруг облегчили сознание, отмели прочь не нужные мысли. Астрия приняла новую себя. Остаётся теперь лишь собрать по крупицам воспоминания, что станут принадлежать ей. Не хотелось думать где сейчас настоящая Ерлинэ и существует ли теперь она, важно стало другое — поистине начать новую жизнь.       — Ну конечно, а кем ещё ты можешь быть? — выдал Микаэль, подойдя вплотную к спине сестры. Он положил голову ей на плечо и слегка приобнял за плечи. Две пары глаз устремились к зеркалу, рассматривая друг друга оттуда. — Я очень рад что ты в порядке, но обеспокоен твоей амнезией.       — Может это даже к лучшему. — улыбнулась Ерлинэ уголком губ, однако слишком нервно. — Всё как с чистого листа.       — Хорошо что ты так думаешь, но отец…       — Будет худо?       — Не думаю, но он столько сил приложил в твоё воспитание. Ты росла его личной послушницей.       Дрожь вдруг охватила пальцы Ерлинэ. Сжав руки в замок, она тихо сглотнула, будто боялась что парень осудит за подобную мелочь, а после отстранилась от брата, оборачиваясь к нему всем корпусом.       — Что ты… Имеешь в ввиду?       — Ты забыла множество вещей, особенно важные, а значит забыла и все правила, этикет, которым тебя обучали.       — Д-да, ты прав.       Волнение, стремительно растущее вверх, мгновенно вернулось ко дну. Неприязнь неприятным откликом где-то в желудке давала о себе знать каждый раз, когда упоминалось всё связанное с церковью. Последнее действовало уже как триггер на все воспоминания, отдающие тупой болью в глубинах сознания. От этого чувства хотелось выть, особенно от этой ситуации — новой жизни, которая связана напрямую с ненавистью.       — Отец будет не в восторге, узнав что тебя нужно обучать с самого начала. Я очень надеюсь что память вернётся. — сказал брат, открывая дверь в коридор. — Уже время. Он скоро объявится. Будь готова.       Зейн Белициус по словам казался строгим отцом. Одновременно Ерлинэ желала и была против встречи с этим человеком. Неизвестность будущих событий томила, сосало под ложечкой.

***

      Анжел разливал красное вино по бокалам для сидящих за большим круглым столом, что ломился от обилия изысканных блюд и угощений. Ерлинэ исподлобья поглядывала на невозмутимого дворецкого, который ещё какое-то время назад сбегал от неё красный как рак.       Микаэль сидел ровно и строго, как по струнке, словно ожидая некого приказа или наказания от отца. Хмурые брови Зейна не давали расслабиться и Ерлинэ. Ей казалось, что вот-вот её начнут отчитывать.       — Моя дорогая, ты выступила в Клаинарде просто превосходно. — низкий голос отца прозвучал мягко, но показался как гром среди ясного неба, а может напротив — серого.       — Спасибо. — кивнула зеленоглазка и нерешительно отпила вина для придания храбрости. Этот ужин до боли в висках напоминал разговор с главным священником в церкви-приюте: такой же напряжённый, вызывающий тревогу с лёгкой тошнотой.       — Огромный талант моей дочери не пройдёт даром, он сослужит большое дело.       — Кстати, говоря о таланте… — начал брат, обращая внимание всех на себя. — Линэ, возможно, на время забыла о нём.       — Что ты имеешь ввиду?       Микаэль сглотнул, замечая как поменялся тон Зейна. Руки он сжал, тут же пряча их под стол, а на скулах заходили желваки. Это заставило насторожиться Ерлинэ. Она поглядывала то на отца, то на брата и не решалась даже шевельнуться лишний раз, не говоря уже о попытке подать голос.       — Вчера она потеряла память. Полностью.       Минута молчания повисла в воздухе. Она тянулась так долго, тягуче, будто кто-то специально играл со временем, стараясь потрепать нервишки каждому, кто здесь находился. Хотелось встать и уйти прочь, лишь бы прогнать это чувство, словно сидишь на иголочках. Даже Анжел, стоящий в углу столовой, чуть сильнее сжал бутылку вина в руках. Некое давление било в виски, настораживало.       — Это правда, Линэ?       Зёленые глаза Зейна не были строгими, но точно были колючими, что являлось большим отличием между ним и Микаэлем. Девушке было тяжело ответить полуправду, какой являлась посему что память она не теряла, но она была чужой в этом мире, мыслями и душой.       — Д-да…       — Ты, — обратил Зейн свой испепеляющий взор на сына. — Кусок дерьма!       Ерлинэ зажмурилась от внезапного крика. Темнота стала ярким контрастом последующим злым словам.       — Как ты следил за своей сестрой, что это произошло? — отец с силой ударил кулаком по столу, отчего посуда задрожала, как и девушка, поникнув, пытаясь спрятаться. — Ты решил испортить жизнь не только себе, но и мне, и своей родной сестре? Я элементарно попросил следить за состоянием Ерлинэ, а ты только занят своей охотничьей дрянью!       Опущенные глаза Микаэля ещё больше выводили мужчину из себя. Украдкой парень всё же глянул на сжавшуюся девичью фигуру по другую сторону стола. Отметил, что не лгала и не лжёт. Обыденно она безэмоционально сверлила взглядом его, а в глазах был вечный упрёк. Такой он привык видеть её лицо, когда отец отчитывал его, что случалось в их семье крайне часто.       — Не желаю больше видеть, чтобы на глаза мне не попадался! — мужчина поднялся из-за стола, зло стреляя взглядом в сына. — Как пройдёшь свой экзамен, собирай манатки и проваливай отсюда. Навсегда!       Ещё одна невольная дрожь прошлась по плечам, когда Зейн ушёл, оставив после себя лишь звук хлопающих дверей и негатив, витающий в воздухе. Ерлинэ не могла придти в себя. Сцена, развернувшаяся на глазах какие-то секунды назад ошеломила. Она ожидала что достанется ей, но никак не Микаэлю. Последний не поднимал головы, будто прятал эмоции. Впервые в жизни Астрии захотелось кого-то утешить, протянуть руку помощи, хоть стояло чёткое ощущение что это лишнее. Против её воли воспоминания коснулись головы и глаз, напомнив о Роззете. Астрия убирала подвальные залы не часто, но каждый раз спускаясь туда, её сердце билось гулко и тревожно. Изнасилованная несчастная девочка, сидящая в клетке, как птица навечно потерявшая свободу, вызывала жалость. Но помогать ей тогда не хотелось совсем. Страх стать новой предательницей и «падшей» сильно подавлял это желание, буквально искореняя даже попытку утешения. Опухшие глаза и израненное грязное тело навсегда отпечатались глубоко в сознании Астрии.       Подняв взгляд, девушка не обнаружила брата на своём месте, лишь Анжел стоял всё также в углу. Поймав на себе взор растерянных глаз, он решил подойти и опустился на колено, протягивая облачённые в белые перчатки руки.       — Госпожа, Вы наверное в шоке от произошедшего, так как забыли что такая сцена не первая и наверняка далеко не последняя. — поглаживая её пальцы, он продолжил. — Я готов Вам рассказать всё.       — Разве прислуга вольна касаться своего хозяина когда хочет?       Анжел удивился стальному голосу Ерлинэ. Отпрянув, молодой мужчина поднялся на ноги. Едва уловимая боль проскользнула в его лице, что не скрылось от глаз девушки. Думать о резких словах ей не хотелось, всё-таки в первую очередь он воистину являлся прислугой в этом доме. И раз судьба распорядилась так, что теперь она стояла по статусу кого-то выше, желание показать своё место прислуге было непреодолимо высоко.       — Да, простите мою бестактность.       — Куда направился брат? — спросила Белициус, поднимаясь из-за стола, всё ещё полного нетронутых блюд.       — Он ушёл в направлении сада.       Дворецкий склонил голову, не решаясь более даже взглянуть на госпожу. Девушка довольно кивнула и, подняв подол длинной юбки, направилась к дверям. Он смог выпрямиться только тогда, когда за ней закрылись двери, а звук шагов стих.       Микаэль одинокой фигурой сидел у яблоневого дерева. Глаза его были устремлены на появляющиеся в небе звёзды. Стояли сумерки.       — Радоваться или плакать? — вдруг выдал он и повернул голову в сторону сестры. — Ты теперь не такая как раньше.       — А что изменилось?       Она неловко присела рядом, уловив его терпкий запах. На свежем воздухе он казался чётче. Обычно различные запахи парфюмерии отталкивали Астрию, ей они казались до одури резкими, бьющими в нос. В этот раз всё стало иначе. Возможно дело было даже не в духах, а в самом человеке.       — Ты больше не игнорируешь меня. — усмехнулся Микаэль. Он положил руку ей на макушку, слегка потрепав, что привело на секунду в замешательство. — А ещё я могу делать это.       — В каких же отношениях мы были с тобой, раз такая мелочь тебе не позволялась?       Лёгкая улыбка брата пропала. Руку он убрал, в тот же миг сжав в кулак.       — В хороших. — быстро буркнул парень.       — Ты ведь мне врёшь, да?       — Сейчас это неважно.       Девушка схватила парня за край рубашки, привлекая к себе. Их лица оказались так близко друг к другу, что кончики их носов чуть соприкоснулись. Астрия смотрела сердито. Больше всего ей не нравилось, когда ей открыто врали и что-то напрямую скрывали. Микаэль устало выдохнул, в попытке отвести сестру от себя.       — Да… Ты права. — сдался он. — Я обеспокоен твоей потерей памяти, однако эгоистично рад тому, что благодаря этому наконец ты стала со мной просто говорить, даже лучше — сближаться.       — Что?       — Смешно звучит, правда? Просто ты, сестрица, всегда была на стороне отца. Он отрёкся от меня, из-за чего и ты стала недолюбливать меня.       — Но ты…       — Слишком дружелюбен с тобой? Ты просто не понимаешь, что я пожертвовал этим ради своей мечты. Хорошие отношения взамен на становление охотником. И представляешь как я был рад впервые за долгое время вновь заговорить с тобой как в былые времена? Лет до четырнадцати ты была самым милым ребёнком на свете: вечно резвилась, просила поиграть с тобой. Ты много-много болтала обо всяком, заставляя меня слушать тебя за чайными беседами с игрушками, устроенными тобой и твоей подругой. А потом ты перестала со мной контактировать.       — Послушать тебя, так я оказывается была мразью.       — Ну, не всегда? — Микаэль засмеялся, отчего и губы Ерлинэ дрогнули в улыбке. — Даже когда ты стала копией отца, я ни на миг не переставал всё также любить тебя. Ты моя единственная и дорогая моему сердцу сестра.       Эти слова подействовали на Астрию через чур сентиментально. Что-то внутри неё нестерпимо сжалось, вот-вот заставив проронить слезу. И чтобы спрятать блеск глаз, она потянулась к брату и заключила в неловкие объятья.       — Воу, — воскликнул парень. — Вот это я понимаю пожаловался.       Мысли бегали от одной к другой. Момент был прекрасный, неповторимый. Обычно контакт с людьми ей казался чем-то неприятным, но обязательным из-за условий. Однако сейчас всё было по-другому: запах не отталкивал, прикосновения не приводили в омерзение. Микаэль не был для неё мужчиной, он был семьёй. Он был человеком, что мог выслушать, дружески обнять и просто быть рядом. Для Астрии такое было в новинку. Отстранившись, девушка сразу опустила глаза, старательно скрывая выплеснувшиеся эмоции.       — Кстати, почему какой-то дворецкий так легко может прикасаться ко мне? — решила она по-быстрее сменить тему. — Неужели здесь так принято?       — Может быть потому что он твой друг детства?       — Что?