Цепи и кольца

      Закат уже вырисовался на небе, когда Ерлинэ босыми ногами пробегалась по чистой зелёной траве, которую только-только скосил садовник. Тот не решался лишний раз и слово говорить юной госпоже, опасаясь услышать выговор от её отца; в принципе невинный бег по траве не сравнится с обрыванием цветов в саду, что к счастью для работника дитя такого не делала. Ей было одиннадцать. Вьющиеся волосы уже доходили до лопаток, которые она никогда не заплетала. Никто, в прочем, её за это не упрекал. Она была самым любимым ребёнком в семье. Микаэль часто играл с ней, а отец с любовью наблюдал за её шалостями и никогда не ругал. Отцовские злые слова обычно никогда не принадлежали ей, только её старшему брату, которому ещё вчера исполнилось четырнадцать. Вечная усмешка играла на его губах, а в серых глазах плескалось озорство. Ещё в десять лет у него появилась самая главная мечта всей жизни — стать охотником. Он часто убегал далеко-далеко в лес, что окружал их поместье, и возвращался оттуда когда уже садилось солнце. Приходил весь грязный, порой с царапинами на всём теле, зато с широкой улыбкой на лице. Ерлинэ была обеспокоенна, отчего часто донимала братца вопросами.       — Ну скажи мне, где ты был и что делал? — со слезами на глазах упрашивала сестрёнка, комкая в маленьких кулаках одежду мальчика, чтобы задержать того на месте. — Я никому не расскажу, честно-честно!       — Ох, и что мне с тобой делать?       Микаэль был на голову выше своей семилетней сестры, из-за чего смотрел на плачущую девочку сверху-вниз. Он засмеялся, поражаясь напористости своей сестрёнки. Обыденно она была покорная, не решающаяся влезать в чьи-то дела. Любила наблюдать, читать и изучать. Изредко только давала знать о своём другом характере. Грустные глаза растопили мальчишке сердце. Устоять перед таким взглядом он не мог, уж больно становилось и совесть напоминала о себе.       — Ладно, только тс-с! — прижал он указательный палец к губам. Ерлинэ тут же притихла. — Никому, а особенно папе ничего не говори, ладно?       Девочка лишь кивнула, внутренне ликуя что напускные слёзы подействовали. Пользовалась она таким приёмом очень редко, ведь её учили никогда не лгать, ибо Бог осудит. Микаэль мягко погладил сестру по голове и присел на корточки, увлекая её за собой в такое же положение. Заправив прядь её волос за ухо, мальчик приблизился и тихо прошептал:       — Я учусь и тренируюсь, чтобы стать охотником.       — Ты про это говорил, а что ещё? — также шёпотом спросила девочка.       — У меня есть учитель, именно благодаря ему у меня появилась мечта и цель. Там многие аспекты, которые ещё не подвластны разуму семилетки, так что лучше не влезай в это дело. Когда придёт время, я обязательно расскажу всё.       — Мика, ты дурак! Самому-то ещё десять!       Это воспоминание почему-то заставило улыбнуться Ерлинэ. Сейчас Микаэль отличался от своих ровесников, кроме нахальной усмешки, которые были присущи практически каждому четырнадцатилетнему подростку. Уже в этом возрасте у него была хорошая форма: жилистое телосложение, ловкость и хорошая скорость. Девочка не сомневалась, что это плоды тренировок, о которых отец прознал лишь недавно, узнав этот факт от Еннафы — дворецкой поместья. Та не почувствовала и капли сомнения или жалости, когда прямо при ней Зейн устроил сыну порку. Даже пятнадцать ударов ремнём не остановили Микаэля от затеи тренироваться дальше. Напротив, он лишь сильнее возжелал стать охотником — назло отцу. К тому же пятнадцать ударов ремнём не шли ни в какое сравнение с двадцатью двумя палкой, которые смело отвесил отец, когда только узнал о мечте сына. Два дня после побоев он не мог тогда встать с постели. Зейн всё ещё надеялся, что Микаэль захочет унаследовать его место, его профессию. И понял, что напрасно, увидев его горящие глаза. Он не отступиться. Выбор тем временем пал на дочь. Ерлинэ была послушной, вежливой и озорной девочкой. Эти качества не сомненно радовали Зейна, посему он незамедлительно начал её обучение и подготовку.       — Госпожа! — окликнула бегущая горничная. — Семья Ностраде прибыла в поместье.       Восторг отразился на лице зеленоглазки. Она весело закружилась и мигом ринулась домой, уже представляя в голове улыбку своей лучшей подруги. Приятный холодок охватывал кожу ступней и пяток, из-за сырой прохладной травы и босых ног. Сердце чаще забилось, лёгкое волнение от неожиданной и желанной встречи охватило с головой. У Ерлинэ друзей было не так много. Друзьями она могла назвать лишь папу, братца и…       — Неон!       Синеволосая девочка сидела в холле, рассматривая, висящие на стенах, картины. Услышав знакомый голос, она радостно вскочила со своего места. Они крепко обнялись, хихикая и улыбаясь, глядя друг на друга. Пусть Ерлинэ была старше Неон на три года, но тем для разговоров и саму дружбу это не умаляло. Познакомились они также: семья Ностраде посещала этот дом далеко не первый раз.       — Какими судьбами? Давно не виделись! Уже где-то год? — от радости встречи, Ерлинэ возбуждённо говорила и жестикулировала руками. — Здесь без тебя иногда становиться так тоскливо!       — Прости, что так долго не приезжала. Мы смогли приехать только сегодня. Папа здесь снова по делам к твоему. — развела Неон руками. — Но я очень рада, что ему понадобилось вдруг приехать сюда.       — Это точно.       Девочки с любопытством рассматривали друг друга, отмечая изменения во внешности за прошедшее время. За минуту уже успели поболтать о новых платьях и игрушках, что подарили им их отцы. Ерлинэ и Неон были похожи, возможно это и сблизило их до звания «лучших подруг».       Главный дворецкий тихо подошёл к девочкам и громко прокашлялся, привлекая их внимание к себе. Обе резко обернулись к мужчине средних лет, одетому в строгий белый костюм, красноречиво указывающий на его звание в этом доме.       — Госпожа, миледи. — кивнул он каждой, прижимая ладонь в перчатке к груди.       — Натан, ты напугал меня! — вздохнула Белициус. — Ты что-то хотел?       Мужчина приподнял уголок губ, поправляя монокль, будто желая получше разглядеть детские лица, устремлённые на него.       — Лишь известить вас, что мой сын также прибудет завтра. Он практически одного возраста с вами, госпожа.       — Правда? А с ним можно будет поиграть? — воодушевилась Неон.       — Конечно, если старший господин Белициус разрешит. Всё же Анжел приезжает сюда, чтобы обучаться.       — Я так понимаю, он также, как и ты станет нашим главным дворецким после тебя?       — Всё верно, юная леди. В Азлансе иерархия наследия очень важна. Любую профессию должен продолжать прямой наследник семьи, от которой и произошла эта работа. Я уже долгое время работаю в этом доме, как и прежде мой отец. Мои предки не всегда работали в этом поместье, но я рад, что судьба обернулась по-другому и теперь я здесь.       — Натан, ты хороший человек. Я рада, что так или иначе ты с нами. — улыбнулась Ерлинэ, глядя на высокого мужчину.       Дворецкий благодарно кивнул, чуть склонив голову.       Позже вечером девочки сидели за столом напротив друг друга и болтали о всякой всячине: об играх, моде, будущем. Окно они распахнули настежь, отчего звуки ночи погружались в комнату, делая девчачьи беседы благостнее. Время было позднее, но спать обоим не хотелось, только больше шептаться и хихикать от шуток и просто смешных слов, случайно брошенных вслух. Как же Ерлинэ обожала такие вечера. Было просто приятно поделиться последними произошедшими событиями и придумать план на завтрашний день, а именно игры в саду, чаепитие с игрушками и многое другое, что выполнить и за день не удастся. Неон было любопытно узнать о мальчике, что приезжает завтра для обучения, отчего даже когда они вместе уже засыпали, та не переставала задавать вопросы.       Анжел был похож на своего отца. Идентичные белые волосы и глаза, напоминающие янтарь. Он не улыбался, редко смотрел в сторону девочек, которые напротив с интересом наблюдали за ним. Ностраде сразу заприметила его родинку под нижней губой, на что Ерлинэ сначала вообще не обратила внимания. В этот день — день приезда сына Натана — старшей девочке не хотелось ходить по пятам за приезжим гостем, в отличие от младшей. Глаза Неон горели. Такой Линэ видела подругу впервые. Белициус же не разделяла интереса подруги, к тому же эта ситуация лишь начинала её раздражать. Вместо слежки за будущим прислугой, девочка желала провести время за чаепитием или играми, вроде пряток. Неон же не замечала удручённого вида подруги, продолжала настаивать на этакой новой игре «время шпиона», как успела она придумать за краткий миг.       Тогда полдня ушло на эту игру, пока терпение старшей не кануло в лету. Она ушла на кухню, куда обычно не ходила часто из-за обилия прислуги. В этот день здесь было пусто. На столе стояла одинокая чашка, наполненная свежим чёрным кофе. Такой напиток пить ей запрещали, подавая вместо него чистое молоко, либо чай. Ослушаться наставлений старших Ерлинэ не смела, ей стало неловко уже просто стоять рядом с этим напитком. Однако запах его манил.       Девочка вздрогнула, когда дверь резко распахнулась и отдёрнула себя от желания взять чашку. Каково же было облегчение, когда она увидела на пороге Анжела. Он в миг потупился, когда словил на себе взгляд напротив.       — П-приветствую! — выдал он неловко. Глаза его забегали по помещению, будто искали помощи. — Я Анжел Кастурс, буду временно жить здесь.       — Нет, не временно. — помотала она головой. Мальчик недоумённо посмотрел на зеленоглазку. — Ты наш будущий дворецкий, и не простой, а главный. Значит теперь это твой дом.       — Я-я понял! — он неловко улыбнулся, на что девочка смягчилась.       Анжел не был виноват в том, что стал мишенью внимания Неон. К тому же быть строгой и недружелюбной к прислуге — вверх кощунства, так думала Ерлинэ. Её учили сострадать, помогать и быть образцом для множества. Ревность и злость не должны помыкать чувствами, ведь от этого появляются поистине настоящие проблемы.       — Сколько тебе лет?       — Двенадцать.       — Что же… Давай дружить?       С этих пор прошло ещё три года. Анжел адаптировался к жизни в поместье: обучился множественным вещам будущей профессии, подружился с младшими хозяином и хозяйкой дома, а также её подругой, что иногда посещала имение. Микаэлю нравилось новое общение, что завелось с сыном Натана. Тот мог спокойно выслушать его и даже дать дельный совет, хоть сам и не интересовался особо темой охотников. Бывало даже когда у парня появлялась свободная минутка, он уходил помогать Микаэлю в его тренировках. Последний всё чаще стал пропадать из-за них, из-за чего перестал уделять большее внимание младшей сестре. Зейн уже не обращал внимания на доносы Еннафы о его уходах. Так или иначе он всё же отчитывал сына, хотя бы раз в неделю не обходилось без криков в доме.       Стоял вечер. Младший Кастурс, освободившись от занятий, присоединился к пикнику, что устроила Ерлинэ в саду. В эту часть сада заходили редко, потому что она напрямую выходила в лес, отчего была практически нетронутой. Высокие пышные деревья возвышались над сидящими, меж крон которых пробивался свет солнца.       — Неон не смогла приехать на этой неделе из-за графика. — подала голос Ерлинэ. — Теперь она стала важной шишкой.       — Ты тоже. — хмыкнул Анжел, рассматривая профиль будущей госпожи. — Я слышал твоё пение. Ты много тренируешься. А ещё отец сказал, что скоро у тебя дебют.       — Да, в следующем месяце я выступаю в нашей главной церкви.       — Волнуешься?       — Немного.       Пауза повисла в воздухе, но не задержалась надолго, нарушившись шорохом одежды. Анжел снимал пиджак от костюма. Хоть и вечерело, но жара не торопилась спадать. На яркой макушке Ерлинэ же была белая с таким же цветом лентой шляпка, спасающая голову от солнечных лучей. Девушка обхватила руками колени и опустила на них голову, с улыбкой взглянув на юношу. В свете солнца его недлинные волосы отливали серебром. Она и подумать не могла, что когда-нибудь станет настолько сильно близка с будущим дворецким. Иногда к ней приходят мысли, что Анжел стал ей ближе Неон. В прочем неудивительно, ведь подругу она видела максимум раз в полгода, а его каждый день. Она задержала взгляд на его вздымающейся груди и руках, оттягивающие узел галстука. Белая рубашка почти просвечивала, открывая не чёткий вид на его худощавую спину и торс.       — Я очень рад, что мы с тобой друзья.       Девушка не сразу расслышала эти слова. Непонятные мысли не дали этого сделать. Это было в первый раз, когда ей стало тяжело оторвать взгляд от противоположного пола, точнее его тела. Раннее она видела лишь Микаэля без верха, когда тот возвращался с тренировок. Она подняла глаза на чётко очерченные ключицы, меж которых протекла капля пота от подбородка к животу. Анжел невзначай расстегнул верхние пуговицы, открывая больше девичьему взору. Их глаза встретились и Ерлинэ в миг залилась краской, осознав что секунду назад бесстыдно рассматривала его.       — Прости, ты что-то сказал?       — Нет, ничего.       Анжел придвинулся ближе и было протянул руку, но девушка остановила его.       — Что ты делаешь?       — Хотел проверить не перегрелась ли ты на солнце, обычно ты внимательно слушаешь.       Что-то то ли тревожно, то ли напротив приятно ухало в животе Ерлинэ, заставляя её мысли путаться лишь сильнее. Это было волнение от близкого расстояния между ними, которое вот-вот могло пропасть, стоит лишь придвинуться поближе. И эта мысль взбудоражила. Подумать только, в первом году, когда он только начал здесь обживаться, он всегда избегал её взгляда. Сейчас всё было ровно наоборот: смотрел пристально, порой слишком томно, что даже выходило за рамки приличия. Анжел позволял себе больше, чем следовало, ведь считал Ерлинэ не госпожой, а подругой.       Она решилась. Наклонилась буквально чуть-чуть, но уже уловила его дыхание и почувствовала прикосновение его кожи. Что-то двигало ей в этот момент, так она думала. Не принадлежала она себе, так считала. Руки обвили его шею, притягивая к себе. Он опешил, но вырываться не стал. Губы их нашли друг друга. Сердце забилось, как сумасшедшее в груди у обоих. Его руки непроизвольно заблуждали по её худой спине, обхватили тонкую талию. Шляпа свалилась куда-то в траву, а следом и они сами. Не прекращая мокрых поцелуев, они сильнее теснились друг к другу. Белая юбка задралась вверх и Анжел, долго не думая, скользнул рукой под неё, начиная поглаживать девичьи бёдра. Она громко выдохнула, когда его пальцы нащупали сосок, а после сжали маленькую выпуклость. В глазах помутнело от тумана мыслей и ощущений. Ей хотелось продолжения просто невыносимо, но сомнение замедляло движения всё сильнее. Это грех, напоминала она себе. Слишком рано, твердила в мыслях она. Бархат его молочной кожи манил, а его хриплые вздохи начинали сводить с ума. Прикосновения рук Анжела становились с каждым мигом смелее: спустились медленно по напряжённому животу вниз. И когда пальцы едва коснулись её ткани трусиков, Ерлинэ вздрогнула всем телом, заставив юношу остановиться. Она испуганно взглянула в его глаза, на что и он аналогично. Взгляд их сфокусировался, мутность в глазах пропала. А была ли она на самом деле?       Тогда Ерлинэ быстро, слишком быстро ушла, позабыв и о шляпке, и обо всём на свете. Её она интересовала в последнюю очередь. Всю ночь не спала, вспоминая каждое его движение и прикосновения, даруемые от них. Анжел искал с ней встречи наедине, в свою очередь когда она наоборот. Девушка стала молиться чаще. Ей казалось, что после произошедшего на ней висел тяжкий грех. Прознай об этом Зейн, что бы было? Не было сомнения, что возненавидел бы также как и сына своего. Тем временем она вознамерилась во всём слушаться отца, считая что тем исправит проступки. Друга заверила, что лучше будет вернуться к формальному общению, даже наедине. Брата стала обходить стороной, не приветствуя всякий раз и не глядя в его сторону. Он сердит отца, а она сердить его не намерена. Заверяла себя, что это правильно, пусть и тревожно было очень-очень и на сердце скребли кошки. Микаэлю всё равно не до меня, а Анжелу стоит сосредоточиться на работе. Папу буду слушаться, ведь он слуга божий. А Бог — это всё.       Так со временем Ерлинэ и не заметила, как в итоге Микаэль стал вдруг для неё чужим. С каждым новым криком Зейна, что посылался сыну, её сочувствующий взгляд превратился в тягостный. Она не понимала непослушания брата, как и то, почему он не исправляется ради отца, ведь он в первую очередь их родитель. Микаэль думает лишь о себе, так ей казалось, уж слишком эгоистичным стал.       Ерлинэ более не позволяла вольностей Кастурсу. Всякий раз строго отчитывала, когда он называл её по имени или упоминал о близости их дружбы. Несомненно его расстраивало её поведение, но из уважения и элементарной вежливости он не мог лезть в её личное пространство. Из-за случая на пикнике смотреть на Ерлинэ как прежде ему было куда сложнее. Он желал стать для неё чем-то большим, а она в свою очередь эгоистично забыла о нём даже как о друге.       Ей очень хотелось, чтобы всё было как раньше: проводить беззаботно время с друзьями, делиться тайнами с братом и просто быть дочерью Зейна, а не его личной послушницей, в которую с каждым годом она превращалась только сильнее. Разговоры становились будто автоматическими, заученными. Обучение было уже скудным и не таким воодушевляюще интересным, чем раньше. И даже Неон, с которой Ерлинэ не прекращала как и прежде дружить, стала приезжать всё реже из-за забитого графика. Жизнь медленно превратилась в механическую, что уже мало зависела от неё. Однако лишь одна мысль не давала ей до сих пор сдаться и пожалеть о содеянных действиях. Я безгрешна.