***
Этим же вечером Артур отправился в гости в надежде, что Виктор не передумает и не будет возражать против общения с товарищем по несчастью. Жизнь в пансионате подчинялась строгим лечебно-оздоровительным предписаниям, и после ужина всякое движение замирало. Спокойная – пожалуй, даже, мертвенно-спокойная – обстановка напрягала больше, чем бессонная суета госпиталя, в котором Артур провел первые месяцы после ранения. Казалось, что царящая в жилом корпусе после наступления темноты тишина – это затишье перед бурей. Артур все время ловил себя на мысли, что он прислушивается: не начнется ли стрельба или завывание сирен? Разумеется, в тихом Уотфорде ничего подобного случиться не могло, но внутреннее беспокойство никуда не уходило и заметно действовало на нервы. Поэтому каждый вечер Артур хотя бы ненадолго выходил в парк. Так он убеждался, что мирная жизнь действительно существует, и если какие-то тревожные звуки могут раздаваться в этом уединенном месте, то это будет далекий лай собаки или шум вековых деревьев под порывами ветра. Но не только неумение приспособиться к тишине послевоенной жизни заставило Артура искать общества нового знакомого. Его заинтересовал Виктор. За военной выправкой в нем сохранялась оставшаяся от прежней жизни мальчишеская угловатость и порывистость. Она проскальзывала временами в торопливой походке, неловких движениях, в том, как чутко он реагировал на то, что с ним происходило, как всячески старался скрыть собственную слабость. На фронте Артур встречал разных людей. Были среди них и такие же умные, красивые, образованные мальчики из приличных буржуазных семей. Многие из них умирали, так и не избавившись от романтических иллюзий относительно этой войны и своей роли в ней. Виктор не был похож на этих ребят. Давно уже не мальчишка, он тем не менее не очерствел под гнетом свалившихся на него бед и не превратился в циничного юного вояку, искренне уверенного, что познал все тяготы мира. В нем чувствовалась мягкость и одновременно какой-то внутренний стержень, глубоко скрытое достоинство, не позволявшее ему злоупотреблять чужой помощью, как бы трудно не было. Если Артур не утратил окончательно навыки мирной жизни, они с Виктором могли бы стать добрыми друзьями, а хорошая компания – лучшее, чем можно восполнить их утраты. И это приятнее, чем сидеть в своей комнате и маяться в ожидании нового дня, такого же унылого и скучного, как предыдущий. Погода этим вечером выдалась не слишком хорошей, ветреной и сырой, и девушка Виктора – если на Парк-Лейн с ним была именно девушка, а не, например, сестра, – вряд ли должна была его навещать. С этой обнадеживающей мыслью Артур постучал в дверь под номером пятнадцать. – Не помешаю? – спросил он, когда Виктор открыл ему. Произошло это не сразу. За дверью послышались шаги, тоненькое постукивание – «тук», «тук»; а вслед за этим негромкое: «Иду!» – Это я. Ты предлагал заглянуть. Надеюсь, еще не слишком поздно? Артур понимал, что Виктор не увидит его извиняющуюся улыбку, поэтому постарался произнести эти слова максимально дружелюбным тоном. – Не думал, что ты так быстро вспомнишь обо мне, – Виктор отступил вглубь комнаты и приветливо кивнул. – Входи. Я и сам недавно пришел. Ужин был слишком плотный, я еле осилил. Пришлось немного прогуляться. Действительно, по высокому худощавому Виктору нельзя было сказать, что он большой любитель поесть. – Ты прав, на еде здесь не экономят, – хмыкнул Артур. – Можем выйти куда-нибудь, если хочешь. Говорят, в административном крыле есть бар, но я не проверял. – Врачи запретили мне алкоголь, – Виктор смущенно развел руками, словно сожалея, что испортил Артуру хороший вечер. – До окончательного восстановления. Да я и не большой любитель. Как ни странно, никакого разочарования по этому поводу Артур не испытал. Виктор был интересен ему сам по себе, как человек одного с ним круга, сходного воспитания и похожей судьбы, а не как предполагаемый собутыльник. – Ясно. Пошли тогда в холл? Там сейчас никого нет. Виктор охотно кивнул и потянулся за пиджаком, а потом подхватил свою палочку, давая понять, что готов. Артур не стал предлагать помощь, уважая стремление молодого человека к самостоятельности, только сжал зубы от чувства острого сожаления. Небольшой общий холл во втором корпусе, который местные служащие упорно называли парадной гостиной, как раз предназначался для спокойного отдыха. Вдоль стен стояли мягкие кресла и удобные диваны, а в простенке между окнами – полка с газетами и журналами. По понятным причинам Виктора они не могли интересовать, поэтому Артур сразу же подвел их к одному из диванов. – Что ты делаешь в этом пансионате? – спросил Виктор, когда они чинно уселись на приличном расстоянии друг от друга. – Думаю, то же, что и ты. Долечиваюсь после ранения. Это была та нейтральная правда, которая не вызывала дальнейших расспросов. Артур привык так объяснять свое пребывание в этом благотворительном заведении. Но заинтересованность на лице Виктора заставила его отбросить сдержанность и высказаться более откровенно. – На самом деле я бы предпочел сделать это в Лондоне, но гражданские врачи не слишком хорошо представляют, что делать, с такими, как мы, ущербными «героями». И не очень хотят. Нас сюда собрали, чтобы мы не мозолили глаза обывателям, пока будем зализывать раны. Как будто можно вернуть то, что мы потеряли на фронте. Сарказм и горечь этих слов удивили Виктора. Он нахмурился и покачал головой. Без возмущения, скорее с пониманием. – Извини, меня иногда заносит, – Артур не хотел, чтобы его резкость оттолкнула Виктора, но тому, кажется, тоже не хватало собеседника, с которым можно было начистоту обсудить все, что с ними произошло. – Ты, наверное, прав. Мне только кажется, что это лучше, чем оставаться один на один со своими проблемами. – Виктору пришлось повернуться в ту сторону, где послышался легкий шорох. Это Артур, неосторожно взмахнув рукой, задел диванные подушки, и одна из них упала на пол. – Ты был сильно ранен? – деликатно спросил Виктор. – Уже все нормально. Насколько это возможно. – Что же… – Виктор задумчиво покусал губу. – Тебе повезло больше, чем мне. Чтобы отвлечься самому и отвлечь нового приятеля от тяжелых мыслей, Артур перевел разговор на другую тему. И как это часто бывает между малознакомыми людьми, обнаружившими у себя много общего, они увлеклись и проговорили до позднего вечера. Избегая неприятных деталей, они беседовали о довоенной жизни, делились фронтовыми историями, обсуждали планы на Рождество, вспоминали погибших и оставшихся в живых друзей и сослуживцев. Ничего слишком личного в этих разговорах не было; ничего такого, чем нельзя было бы поделиться с посторонним человеком. Но за болтовней они засиделись допоздна. В корпусе уже начали гасить свет, а ночной сторож несколько раз заглядывал в холл, неодобрительно качая головой. Артуру пришлось отвести Виктора в его комнату. – Ты еще долго пробудешь здесь? – поинтересовался Виктор, прежде чем попрощаться. – Недели две. После сегодняшнего прекрасного вечера Артур был уверен, что это время пролетит для него незаметно. – А потом? – торопливо спросил Виктор. При этом он быстро-быстро заморгал, что у него означало волнение, и у Артура сжалось сердце. – Посмотрим, – он легонько похлопал Виктора по предплечью. – И это не потому, что я не хочу говорить. Пока не знаю. У Артура были планы на то время, когда он вернется из пансионата, но сейчас в списке первоочередных задач появился жирный вопрос. – Две недели тоже неплохо, – Виктор на секунду задержался в проеме двери. – До завтра? Заглянешь ко мне? – Обязательно, – Артур отступил на шаг назад. – Вот увидишь, я от тебя не отстану.Глава 3. Артур
7 апреля 2022 г. в 18:05
Раньше, до войны, Артур бывал в Хартфордшире только проездом. Тогда, в другой жизни, у него не было ни минуты свободного времени, и ему бы ни за что не пришло в голову потратить целый месяц на полное безделье. Отдых в деревне он считал забавой для стариков и экзальтированных женщин (если такие еще остались в Британии).
Но Уотфорд – небольшой аккуратный городок в графстве Хартфордшир в двух часах езды от Лондона – ничем не напоминал деревню. Бывшее имение графов Эссекских – Кэссбери-хауз – в котором был организован пансионат, давно пришло в упадок и находилось в запустении, а все постройки подлежали в скором времени сносу, если бы не война.
Окруженный старинным парком изящный дом в псевдоготическом стиле идеально подходил для врачевания телесных и душевных недугов, и местный совет приспособил его под благотворительные цели. Сын последнего владельца Кэссбери-Хауз пожертвовал значительную сумму на восстановление фамильной резиденции, узнав, что она предназначается для инвалидов войны.
Артур не собирался надолго задерживаться в Уотфорде и рассчитывал покинуть его еще до Рождества. Не хотел занимать чужое место, но соблазнился редкой возможностью выкроить время только для себя. Последствия ранения давали о себе знать, поэтому Артур внес посильный вклад в фонд помощи бывшим участникам военных действий и получил полное право остаться в Уотфордском восстановительном центре на время лечения.
В первые же дни пребывания в пансионате Артур понял, что его главным врагом здесь будет скука.
Слоняться без дела было ужасно тоскливо. Несмотря на прохладную погоду, он несколько раз обошел парк; получив направления на физиологические процедуры, посетил лечебный корпус и познакомился с симпатичными медсестрами (слишком серьезными, чтобы завести с ними короткую интрижку, но вполне доброжелательными) и уже подумывал наведаться в город. Должны же здесь быть хоть какие-то развлечения.
Выздоравливающих в Уотфордском центре было немного или все они предпочитали не выходить из своих комнат без особой надобности. В один из дней, когда Артур возвращался после лечебных процедур к себе в комнату, он заметил на дорожке одинокую фигуру. Высокий, немного сутулый парень постукивал концом трости вокруг себя и явно не представлял, куда ему двигаться дальше. Что-то знакомое было в этой ровной прямой спине, безнадежно опущенных плечах, нервных движениях.
Артуру хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить, где он видел этого человека, ведь, слава богу, на память его ранение никак не повлияло. Виктор, вот как звали незнакомца. Это был тот самый молодой офицер, с которым они заочно познакомились (почти познакомились, возразил сам себе Артур) в госпитале на Парк-Лейн. Он тоже, оказывается, попал сюда. Бывают же такие совпадения!
– Могу я чем-то помочь? – Артур подошел к нему, стараясь не напугать слепого, и встал немного в стороне.
Виктор повернул голову на голос, и на его лице отразилось недоумение и узнавание. Артур физически ощущал, как молодой человек перебирает воспоминания о недавних событиях и встречах, прислушиваясь к чему-то внутри себя. Его застывший взгляд был направлен в одну точку, но подвижная мимика выразительного лица скрадывала неприятное впечатление от немигающих, широко открытых глаз.
– Мы знакомы? – спросил Виктор, все еще хмурясь.
– Не совсем. Мы столкнулись в госпитале на Парк-Лейн, если помнишь? Ты чуть не сбил меня с ног.
Артур специально перешел на неформальную манеру общения и придал голосу как можно больше легкости. Он боялся показаться бестактным, напоминая Виктору, как неуклюже тот вел себя. Их первая встреча могла бы считаться забавной, если бы не обстоятельства. Виктор не виноват, что из-за ранения оказался ограничен в своих возможностях.
После небольшой паузы Артур добавил:
– Извини, я не представился. Капитан Артур Пендрагон.
Учитывая, что в восстановительном центре находились преимущественно военнослужащие, можно было обойтись без звания – они все здесь бывшие офицеры или солдаты, а после войны чины вообще не имели значения, – но почему-то хотелось произвести на Виктора благоприятное впечатление.
– Ах да, точно, я помню, – Виктор неуверенно улыбнулся. – Рад… – было заметно, как он усилием воли подавил желание сказать «видеть тебя», – …рад, что мы опять пересеклись. Я Виктор Ричардсон.
Он протянул руку и почувствовал ответное пожатие. Рука у Артура была сухая, мозолистая и твердая.
– Извини за навязчивость, но ты куда-то идешь? Может, я смогу помочь?
– Меня направили в лечебный корпус, – с явной досадой Виктор стукнул перед собой тростью. – Медсестра предлагала проводить, но я понадеялся на свои силы. Кажется, зря. Я пока плохо запомнил дорогу.
– Я как раз оттуда, – Артур тронул Виктора за рукав чуть выше локтя. – Могу показать, где это.
– Если тебя не затруднит, – неуверенно согласился тот.
– Нисколько. – Артур осторожно взял Виктора под локоть. Так, он помнил, делала та симпатичная девушка, с которой Виктор встречался на Парк-Лейн. – И, знаешь, давай не будем расшаркиваться друг перед другом, словно мы на великосветском приеме. Я просто отведу тебя туда, пока ты не освоился окончательно.
– Хорошо, – Виктор улыбнулся и добавил с легкой насмешкой:
– Надеюсь, вдвоем мы не заблудимся.
Некоторое время они шли молча. Даже зная, что Виктор его не видит, Артур старался не разглядывать нового знакомого слишком пристально. И не только потому, что, как он слышал, слепые чувствуют взгляды почти также хорошо, как прикосновения. Простая вежливость не позволяла откровенно пялится на идущего рядом спутника.
Артур, тем не менее, заметил, что Виктор выглядит моложе, чем показалось в первый раз. Совсем мальчишка. Ничего странного; военная форма любому мужчине придает солидности и строгости, и сменив военный френч на что-то более штатское, Виктор сильно преобразился. Он оказался даже чуть выше Артура – длинный и худой, хотя и не такой изможденный, какими бывают многие солдаты после тяжелого ранения, но какой-то ломкий, кажется, толкнешь – и он рассыплется на части.
До лечебного корпуса было каких-то триста метров, но Артур быстро приноровился к равномерному, немного более осторожному, чем он привык, шагу Виктора, в котором все еще чувствовалась строевая выучка. Даже беспомощный, Виктор ничем не напоминал тех женщин, которых Артуру случалось провожать до дома – вечно цепляющихся за руку кавалера мертвой хваткой и щебечущих какую-то чепуху.
– Осторожно, здесь ступенька, – предупредил Артур, когда они подошли к лечебному корпусу. – Держись крепче. Куда тебе надо?
– Пятый кабинет. Мне предстоит очередной осмотр, – Виктор устало вздохнул и прислушался к чему-то. – Там еще скрипучая дверь.
– Здесь почти все двери скрипят. Явно, с ремонтом они не переусердствовали.
Наверное, следовало радоваться, что для вернувшихся с войны инвалидов вообще организовали этот пансионат, но Артур никак не мог избавиться от фронтовой привычки подмечать каждую мелочь и оценивать ее с точки зрения безопасности и удобства. Его дико раздражали эти скрипучие двери, о которых говорил Виктор, а еще больше – блеклая краска на стенах коридоров, делавшая их похожими на общественные туалеты.
Но Артур не стал озвучивать свои не очень благоприятные впечатления, а лишь подвел Виктора к нужной двери.
– Тебе сюда. Полагаю, лучше постучать.
Через несколько минут Виктора пригласили в кабинет.
– Тебя отвести обратно? – Артур так и не придумал другого предлога, чтобы продолжить знакомство.
– Спасибо, нет. Все в порядке, Артур. – Виктор замешкался, хотя медсестра нетерпеливо ожидала его перед открытой дверью. – Я живу во втором корпусе, пятнадцатый номер. Будет время, заглядывай.