Год в Нулогорске

I've been living so long with my pictures of you...

Весна в этом году была ранняя, несмотря на очень холодный февраль. В середине марта снег уже вовсю таял, огромными проплешинами обнажая мёрзлую землю, и Марьяша раньше обычного вытащила из кладовки тёплые резиновые сапоги. Вечернего эфира сегодня не было, вместо него планировалась трансляция товарищеского матча по гандболу между командой рыбокомбината и сборной тружеников образования; обновлённые правила содержались в трёх томах, так что их краткое напоминание занимало два часа эфирного времени перед началом игры. Никаких дел не было. Был термос крепкого чёрного чая с гвоздикой, много свободного времени и ветер с моря. Накинув капюшон, Марьяша бесцельно отправилась куда-то в сторону реки. Настроение было странным, мысли то и дело норовили провалиться куда-то в воспоминания, и она никак не могла понять, почему. Словно что-то в воздухе уводило в прошлое. Марьяша остановилась, чтобы отпить чая, и обнаружила на термосе мелкие капли воды. Начинался дождь, неуютный, колкий, холодный. Совсем как в сентябре восемьдесят третьего года. Радиоведущая сделала большой глоток чая, нахмурившись. Ей было грустно вспоминать события того года – события сентября, о которых они узнали не сразу. Она никогда не была так далеко, по ту сторону океана, но там, в казавшихся не совсем реальными Штатах, в жаркой пустыне был когда-то городок с красивым названием. Найт-Вейл, побратим, с которым они вели такие замечательные переписки... На радиостанции была пара открыток в рамках под стеклом – на память о нём. Просто виды города, не то чтобы впечатляющие, но такие другие, такие непривычные для северян. В конце сентября стало известно о том, что что-то произошло. Что именно, было поначалу загадкой, но многие шептались об атомных взрывах и тому подобных вещах. Марьяша тогда была как на иголках, переживая за своего коллегу. Когда третье подряд письмо было датировано всё тем же двадцать третьим сентября, она приложила все усилия, чтобы узнать, в чём же дело. Потребовалось две недели и пять стажёров, чтобы узнать ужасающую правду: Найт-Вейл оказался стёрт с лица земли из-за внеочередного конца света. Марьяша искренне скучала по Сесилу Палмеру – с ним было очень интересно общаться, ведь он был предан делу не меньше, чем она сама. И голос у него был приятный, и манера вести эфир отличная... Она вздохнула, зачем-то посмотрела внутрь термоса и налила себе полную крышку чая. Приятный аромат гвоздики смешивался с холодным свежим запахом дождя. Невозможно нормально общаться с людьми, застрявшими в восемьдесят третьем. Особенно ясным это стало, когда Марьяша поняла, что просто не может обсудить с Сесилом успех «Pictures of you», и от этого становилось как-то особенно грустно. Но что ж... Мир безжалостен. Что-то уходит, что-то приходит. Оставалось лишь верить, что там, за гранью конца света, восемьдесят третий был не так уж и плох. По крайней мере, у них уже было «Возвращение джедая». Чёрные холодные воды Кельмицы шли рябью от мелкого косого дождя. Марьяша остановилась у моста, посмотрела на низкое, ровное серое небо. Пожалуй, этот вечер стоил того, чтобы провести его в одиночестве ностальгии, закутавшись в одеяло и включив что-нибудь из самого начала восьмидесятых. И, наверное, бокал оставшегося после посиделок с очаровательной Елизаветой мартини будет вполне уместен. – За вас, коллега, – вздохнула Марьяша, отпила чая и выплеснула остаток в реку. Что-то в водах благодарно булькнуло. – И за то, чтобы ваш бесконечный сентябрь был мягким.