Kamchatka’s loop
Магадан, РСФСР 22 мая 1986 года На деле город не оказался столь неприветливым. Когда началась его центральная часть, Хопперу впервые в жизни довелось увидеть настоящую Сталинскую и пост-Сталинскую архитектуру: четырёхэтажные, местами весьма помпезные здания, широкие проспекты, много зелени…людей тут было точно больше, чем в Хоукинсе. Да что там Хоукинс, скорее это Индианополис на минималках. Деревья только-только просыпались и пытались низвергнуть из себя первые листья. Солнце тут было таким же низким, как и в других местах, однако это не мешало людям греться в его тёплых лучах. Всё это было удивительно видеть…тут живут такие же люди. Кипит такая же обыкновенная городская жизнь. Ничего вокруг не свидетельствовало о тех ужасах, что таит в себе Колыма и соседняя Якутия. Удивительно, насколько советскому руководству удавалось делать граждан счастливыми. А может, в голове Хоппера всё ещё адреналином отбивало чувство свободы? Может и так. Но на любование городом времени не было: Григорий предупредил, что корабль покинет Магадан через 2 часа. Возможно, Хопперу придётся предложить что-то в залог. А может и нет. Но Григорий не сомневался, что какую-либо сделку заключить удастся. Здесь всё состояло из таких «неофициальных» сделок. Порт Магадана не был столь большим, скорее, он был соразмерным. Несколько больших кораблей стояли пустыми. Но один…точнее на один корабль шла активная загрузка рыбной продукции и топлива. Кажется, им на него. Неужели это судно вернёт его домой? Хоппер хотел по-мальчишески завизжать от радости, но утаил этот порыв внутри себя. Надя смотрела на корабль озадаченно. Словно не доверяла ему. Но доверяла ли она кому-либо вообще последние годы? Может только последние пару месяцев Хопперу. Но на доверие нельзя быть щедрой. Для достижения любой цели, какую бы Надя себе не поставила, необходимо терпение. Потому что в Америке она будет свободным человеком, в то время как в СССР у неё только одна дорога – тюрьма. -Помогу тебе. – Хоппер хотел было взять один из ящиков, что хранился всё это время в грузовом отсеке, в свои руки, но Григорий сразу же одёрнул его: -Цыц! Ребята сами всё перегрузят. Пошли лучше искать Виталика. И постарайся произвести хорошее впечатление. Ты тоже не отставай, Надюш! – махнул он рукой женщине. Надя сразу же вернулась из мысленного транса в реальность, отправившись хвостиком за Григорием. – Ишь, за детьми глаз да глаз! Проходя вдоль гаваней, Хоппер заприметил мальчишек, что пинали мяч прямиком на бетоне. Скучно им было, видать. Или они были в ожидании задания, потому что через пару секунд к ним обратился какой-то моряк, указав на склад с, кажется, запасами масла. Мальчишки отмахнулись и, что-то бубня себе под нос, отправились к складу. А вообще было довольно любопытно наблюдать то, как идёт погрузка больших стеллажей с различными товарами. Машинисты кранов бодро по очереди переводили свои стрелы то на судно, то на пирс. Жизнь тут, в общем, текла своим чередом. Свидетельствовал об этом и прохладный морской бриз, от которого так и веяло духом свободы. Григорий подвёл их вплотную к мостику, через который можно было попасть на судно. Дав указание ждать его здесь, одним юрким прыжком он скрылся где-то внутри корабля. -Ты как? – обращается Джим к Наде, замечая, что та не испытывает особой радости от нахождения в порту. -Чуть черство. Паршиво, если честно. – шепчет она в ответ. -Не любишь море? -Свобода противна, – на лице прорисовалась скрытая за иронией улыбка. – А если серьёзно, то я никогда не видела море. Вот и не знаю, как себя чувствовать… -Не знал, что ты не была на море. -Теперь вот была. – ей хочется опереться на плечо Хопа, как бы расслабиться. Ведь очевидно, Магадан останется позади. В любом случае останется позади. Не уплывут – так улетят. Ведь Надя понимала, что раз их не искали на Колымском тракте, то тут уж в помине искать не будут. Вероятно, найдя следы трупов бедного вояки и друга Джима, они подумают, что и их сожрали медведи. А может просто удача на её стороне? Ведь она помнит слова того, кто заверил её, что удача будет сопровождать её во всех помыслах и действиях. А какие помыслы хранились в голове Нади? Благие. Она не желала зла ни одному человеку на этом свете. Но и счастья, которое у неё когда-то отобрали…она вернёт то, что заслуживает. Она сделает этот шаг в неизведанное, но светлое будущее. Григорий вернулся спустя пару минут. И не один – с ним активно, словно настоящий Итальянец, о чём-то болтал весьма сдержанный на первый взгляд мужчина. Лицо его не выдавало много эмоций, но вот руки…те непроизвольно словно говорили на собственном языке. -…не знаю, как отчитываться перед инспекцией в Петропавловске. Рехнуться, что ты вообще вывез их оттуда? Это же блин зеки, Гриш! -Оставим их здесь – след выйдет на меня, косвенно на тебя. Мы же не хотим, чтобы это вскрылось? -А кто хочет, – сетовал моряк – И что вы умеете? – смотрит он на богатырского телосложения мужика. И вот же его удивлению нет предела, когда тот покосился на него как на дебила? – Что, не понимаешь? А так? Сюрприз, Хэллоу! Ха! – Хоппер подумал, что это такое приветствие и хотел побрататься с будущим спутником, но тот отстранился и косо посмотрел на григорию – Ещё и иностранцы! Ты башкой вообще думал? На съедение отморозкам в Крестызахотел? -Не все здесь иностранцы. И мы не шпионы, – обращается к моряку Надя. -Что это меняет? Откуда ты вообще, девочка, взялась? С Луны свалилась с ним? -Он всегда всё усложняет… -Бросьте, – Надя подходит ближе к, очевидно, Виталию, – Мы можем быть полезны на корабле. Мы просто сядем, а после сойдём на островах Деомида. -Ты даже не знаешь, куда мы плывём, родная. И сколько это продлится. -Но не в Москву же? -Боже упаси, рехнуться. Да до Москвы такая махина по масштабам не доплыла бы. – Виталий хотел рассмеяться, но не стал. -Что вы хотите? – Надя понимает, что Виталий человек совсем не добрый. Но выбора у них нет. А потому приходится договариваться. -Что, у вас вариантов вообще нет? -А какие могут быть варианты у людей, что не имеют паспортов и вообще какого-либо тут прошлого кроме того, что вы уже озвучили? – моряк отстранённо ответил: -Полы драить на палубе будете. Два раза в день. Утром и вечером. Даже в ураганы, родная. И на кухне помогать с готовкой. -Что, прям Полосатый рейс какой-то. -Юморная, смотри. – ехидно обращается Виталий к Грише. А после нашептывает Наде: – Хвоста за вами не будет? Всё продумала, раз за главную? -Мы проехали две с половиной тысячи километров через самую безлюдную дорогу в мире. И нет, мы ни разу не попались. Если вам интересно, то часть людей, что бежала с нами, оказалась съедена медведями. Так что след наш затерялся среди Якутской вечной мерзлоты. Всё чисто. – холодно ответила та. Надя осознала, что нет смысла скрывать что-то от этого человека, иначе они рискуют провалиться. Доверять ему, очевидно, можно, поскольку ему доверяет Григорий. Да и опять же – ничто не свидетельствовало о том, что их сдадут. Моряки те ещё контрабандисты. Не стоит забывать и о негласном правиле Колымы – всё, что произошло на Колыме, остаётся на Колыме. Виталий не стал долго сопротивляться. Не потому что ему стало жалко беглецов. Нет. На них у него просто не было времени. До отхода осталось часа полтора, а погрузка не была завершена даже наполовину. Всё как всегда – через одно место. -Всходите на борт. Объяснишь своему, что да как. Надеюсь, что мне не прилетит за вас. -Спасибо вам,... -Премного благодарен. Гриш, отведи их в семнадцатый отсек. -Ту кладовую что ли? -А куда их девать? – Виталий вновь что-то буркнул себе под нос и отправился к одному из кранов. – Сколько ещё? -За мной, – Надя и Хоппер перешагнули через мостик и оказались на корабле. Качки почти не было, наверное потому что и море было спокойным. Они не подозревали, что Виталий торопился с погрузкой по той причине, что вечером обещали штормовую погоду, и он хотел успеть оторваться от неё. Но сейчас они никак не думали о морской погоде… Хоппер с неподдельным интересом рассматривал судно. Тут тебе и капитанская рубка, и большая площадка грузового отсека, где рабочие спешно крепили подаваемый сверху груз. Но Григорий вёл их на нижний уровень, приведя в конце концов в не очень-то и приветливое место – отсилы здесь мог поместиться один человек, а о двух… Кровать в этой каюте была поломана. Пыль тут словно не трогали добрых лет десять, а может и больше. Плюс был завал из старых коробок. В одном из углов даже сплёл свою паутину паук…интересно, как его занесло в такое место? И неужели сюда умудряются залетать мухи? А что насчёт комаров и других морских мошек? -Ну вот и ваш новый дом…на недели три. -Три??? – для Нади услышанное словно было приговором. -Да, через столько вы будете на Деомидовых Островах по графику. Может удастся раньше, может позже. Знаете, океан любит разбушеваться… -Звездец. -Радуйся, что вас вообще взяли. Виталий Кутейкин – один из самых неподкупных капитанов. Так что вам повезло. -Место не такое и плохое, – Хоппер пытался поднять моральный дух Нади, ему была знакомо разочарование. Но он непременно бы согласился с мыслями Григория, если бы прекрасно знал русский язык. Боже, пусть эти дни будут последними, когда Хопперу придётся использовать русский. -Полагаю, пришло время прощаться. – Надя заметила, что после этих слов в глазах Григория показалось некое «облегчение». А может ей так лишь кажется. -Оно всегда наступает…но вы смотрите. Берегите друг друга. Ведь эти недели для вас будут тем ещё испытанием. Считайте, что наша поездочка была тренировкой. Ведь шатать вас будет не слабо… -Спасибо вам. -Ох уходит? – Надя безмолвно кивнула. Джим в кои-то веки побратался в Григорием. То против явно не был. -Береги её, Хоппер. – невольно Григорий хотел бы дать Джиму мужицкое наставление, да понимает, что тот его ни фига не поймёт. А оно ему и не надо. Проехали Колымский тракт, и слава Богу. Судьба этих чертяг куда-то, да вынесет. А куда – уже не его забота.***
-Теперь я понимаю твоë разочарование, – снисходительно ответил Хоппер, протирая от пыли старую тумбу, что стояла у пары таких же запыленных коек. -Он даже не сказал какие...палубы. Я надеюсь, ты меня понял. -Зато мы на корабле, не светились в городе среди гражданских. Разве не это наша цель? -Знаю, – не глядя на Джима, ответила Надя. -Да, придëтся попотеть. Но это лучше, чем нас сдали бы в полицию. -Милицию, – поправила Надя Хопа. -Не суть важно. -Но в том то и дело, я боюсь. что нас сдадут. Либо мы попадëмся. – Хоппер оборачивается к спутнице: -Почему ты так считаешь? -Да потому что корабль встанет на неделю, а может больше в порту Петропавловска-Камчатского. Тоже большой город, Хоп. – Джим было хотел вместе с Надей разочароваться в плане, но чëрт его возьми, не доходила до него причина разочарования. "И что такого?" спросил бы он сейчас. Но Хоппер решил не спорить. Какая разница сколько и где простоит судно? У них что, гонка? Да, чем дольше они на территории Союза, тем выше вероятность, что их схватят. Но блин, Джим мыслил логически: СССР настолько огромен, что искать их на одном из многочисленных торговых суден точно не станут. Ближайшие поселения, ориентировка среди полицейских, или как там...милицейских участков. Но они не засветились нигде, кроме Тынды. Так что хоть пол года они будут плыть. Ведь главное выбраться. Сколько десятков раз Хоппер озвучил эту мысль про себя? Пять, десять? Он сбился со счету. -Не забывай о цели. – На этом их разговор оборвался. Ведь предстояло знакомство с его величеством судном. Хоппер хотел отнестись как к капитану, так и ко всему персоналу с уважением. Подумаешь, уборка палуб. Не пирамиду же Хеопса строить в одиночку. И как же Хоппер ошибся в своих представлениях. На деле корабль оказался в разы больше, чем Джим себе представлял. Максимум, на что он рассчитывал – три палубы, не более. Но на деле их оказалось четыре, и каждая по площади в раза полтора больше, чем ему показалось на первый взгляд. В общем, работы привалило много, но это ничего. Значение счетчика произнесенной про себя цели их пути увеличилось на ещë одно значение в голове Хоппера. Корабль покинул Магадан через час и сорок минут после того, как Хоппер с Надей взошли на его борт. Город, как и горы, постепенно скрывались за горизонтом. Море...океан... Джим не являлся фанатом открытого моря. Ему по душе городские джунгли, узкие улочки, а не эта безграничная водная гладь. Точнее, сказать правильно следует так: Хоппер обожал пляжи как в Калифорнии или Флориде, но именно море, где по все четыре стороны нескончаемая водная гладь – нет, это точно не его стихия. Интересно, а Джейн когда-то видела море? Если нет, то он еë непременно свозит туда, ведь ей наверняка придутся по душе Калифорнийские морские закаты. Солнце успело опуститься ещë ближе к горизонту, чем оно было до этого. Закат приближался с каждой минутой, о чëм свидетельствовали нарастающие краски неба – словно кто-то наносил на него толстой кистью всë больше рыжевато-розовато-малиновых оттенков с добавлением голубого и синего, причем с различным нажимом, и порой краски разбавлялись кристально чистой водой. Ну и конечно, ослепляющий белесый цвет солнечного диска...он будто выбивался из общего пейзажа своей сверхяркостью. Птицы парили над кораблем, словно сопровождали его. А может, так и есть на самом деле? Хоппер не был специалистом в орнитологии. А может эти хитрецы просто продумывают как свистнуть рыбные туши с корабля? Глупая мысль, здесь же море, и рыбы, очевидно, водится в значительном объеме. Сопровождающие крылатые куда-то делись за несколько минут до того, как солнечный диск окончательно скрылся за кромкой горизонта. Но темнота не стремилась наступать быстро – наоборот, она словно дала тому небесному художнику приличный запас времени поиграться с предсумеречными красками, ведь теперь солнце уже не слепило глаза, так что Хопперу и Наде можно было по праву насладиться лучшим закатом за последний год. Несколько часов пути прошло уже точно, так что путников начал одолевать голод. Не сказать, чтобы до этого они шиковали, но всë-таки тушенка на Колыме запомнится Хопперу на всю жизнь и ляжет в памяти на ту же полку, где хранятся воспоминания о Вьетнамских сухпайках. -Может он про нас забыл? -Скорее у капитана сейчас другие заботы, – подметил Джим. -Я пойду узнаю. -Уверена, что идея хорошая? -А что, есть варианты получше? Предлагаешь здесь с голоду сдохнуть? – Хоппер пожал плечами. – То-то. -Я о том, что ты девушка. Я не видел в порту и на судне ни одной женщины. -А ты еле говоришь по-русски. Натолкнешься не на того, и моряки забьют тревогу. -Ладно, – Хоппер понимал, что Надя дело говорит. Ему стоит слегка приспустить свой пыл, он здесь лишь рабочая сила. Да и навряд ли Виталий думает уморить их голодом. Капитан мог элементарно забыть о безбилетниках на борту. Удивительно, но Хоппер попал в самое яблочко: Виталий и правда забыл о двух беглецах в попыхах погрузки товара. Как будто Гриша был единственным водителем в порту. -Баба на судне – к беде. – сетовал один из моряков. -А ты у нас, значит, против женщин что то имеешь, да? – бойко посмотрела на него Надя. -Да к чему это…примета такая. Да и тем более шуточная. Мы что тут, дикари или пираты? – улыбнулся моряк. -Полно тебе, Левин. – Виталий сгорбил угрюмую гримасу. – Что стоишь как вкопанная? С завтра смены с семи до девяти утра и с пяти до семи вечера. Завтрак в девять, обед в два, ужин в семь. Опоздания – не принимаются. Условия ясны? -Ясны. – сбавив пыл, ответила Надя. -Вот и прекрасно…а теперь, иди. -Это всё? -А ты хотела официальный инструктаж? Ты и твой спутник здесь безбилетники. Так что никаких более вопросов. – Надя было хотела задать лишь один вопрос, но Виталий сразу же приостановил её строгим взглядом – Цыц. Ступай. – капитану совершенно не нравилось принятое им самим решение. Но передумывать было уже поздно. Не выбрасываться же их в открытое ледяное море. Тем не менее, Надя всё-таки смогла свистнуть с кухни пару булок и половину жареного цыплёнка, так что с голоду они с Джимом в тот вечер точно не умерли. Так и начался, как считал Хоппер, не самый сложный этап пути домой. Да, они были свободны от оков уже как пару недель, но море…чувство свободы сменилось замкнутым пространством. Наверное, так Хопперу даже было комфортнее. Однако качка…чёртова качка. На второй день пути у Нади появились признаки морской болезни. Тошнота вперемешку с постоянной усталостью. И от этой качки не было спасения нигде. А море успокаиваться шипко и не думало. Да и холод…чёрт их возьми. Не собачий, но холод! Виталий ничем помочь не мог. Говорил только что-то в духе «С посвящением в мореплаватели». Пара пледов никак не спасали. А разжигать огонь на судне строго запрещалось. Хоппер понимал, что перетерпит все недуги, но вот Надя? Она выглядила совершенно плохо. Джиму пришлось заботиться о ней пуще прежнего. Успокаивал он себя тем, что шансы разделить роли больного и лечащего у них были пятьдесят на пятьдесят не потому что их двое, а потому что вода забирала всё тепло. А то, что давало солнце, было совершенно недостаточно. Промозглый холодный морской ветер…ничего с этим поделать было нельзя. Хоппер не прямо-таки жаловался на судьбу. Счётчик мыслей давно перевалил за две сотни произнесённой про себя цели. Дом…да, это не сильно ощущалось, но он был всё ближе и ближе. А мысль о цели и том, что прямо сейчас Джим движется к ней, всегда его успокаивали. За прошедшие дни пути он вдруг понял, почему ему стало плохо в Хоукинсе. Почему он тогда сдался. Цель – ему всегда нужна цель. Почти всегда. Сначала покорение Нью-Йорка и обустройства семьи там, то цель была в защите Хоукинса и помощи Джойс в поисках Уилла. То защита Джейн. Когда брак с Дианой распался, у Джима пропала цель. И он вернулся в Хоукинс потому что цель эту сам себе поставить был не способен. Да и, наверное, не хотел. Но теперь обстоятельства были совсем другими, и кроме целеполагания Хоппера подстёгивала и угроза тюрьмы. Он уже достаточно насиделся, и снова оставаться в Советах…нет уж, извольте. Следует радоваться малому. Надя пошла на поправку незадолго до того, как корабль зашёл в порт Петропавловска-Камчатского. Болезнь её суммарно продлилась полных три дня, так сказать, инкубационный период. Надя также старалась радоваться малому. Она жива, и у неё, как и у Джима, есть цель. И обе цели не противоречат друг другу. Её целью являлось выжить, осуществить задуманное. Цель Хоппера – дом, Джейн и остальные. Надя знает, что она заслуживает того же, что и Джим, после пережитого. Их судьбы оказались похожи намного больше, чем она себе могла представить. Уборка на палубах поначалу давалась с трудом, но Джим смог войти в хороший ритм. Да и коллектив тому способствовал – все моряки в кои-то веки оказались такими же простыми в душе ребятами, как и сам Джим. Пускай он и не понимал и половины того, о чём они болтали, но всё же чувствовал интонационно, о чём они говорят. Так что да, ребята были хорошими и не приметили в нём какого-то странного и серого человека. Наверное, такое Хоппер испытывал впервые за прошедшие одиннадцать месяцев. Для всех он был «Американцем», но здесь. Здесь он был простым юнгой. Может, сказывалось то, что моряки постоянно общаются с иностранцами в море. Может, привыкли к такому. А может, у них и правда была добрая душа… Кажется, Хоппер замечает слишком много доброты. Ему стоит быть благодарным за то, что всё так складывается. Кто знает, что было бы, окажись они с Надей во Владивостоке, где и до Северной Кореи недалеко. К вечеру двадцать шестого мая корабль пришвартовался в порту Петропавловска-Камчатского. Город, буквально скрытый за горами, холмами и вулканами. Может, оттого море здесь было столь бурным? Ведь они проплывали прямиком по тихоокеанскому кольцу – одному из самых нестабильных районов земной коры. Однако, о подводных вулканах Хоппер думать не успевал. Нужно было думать, чем себя занять на неделю-полторы. Ведь корабль не пойдёт на Анадырь ранее этого срока. Мысли о том, чтобы покинуть корабль, отпали сразу. Хопперу удалось договориться с капитаном и коком, что он сможет приходить и брать оставшиеся запасы еды – перед рейсом всё равно загрузят новые. Сам капитан и остальные моряки судно покинули, поскольку Петропавловск был местом его приписки. Холод никуда не делся, зато качка постепенно сошла на нет и более не давала о себе знать. Наверное, потому что порт находился в глубоком заливе, и до открытого моря ещё нужно было проплыть несколько километров. Так что настало время восполнения сил путём кромешного сна. Надя в этом плане Хоппера поддержала. Да вот только спустя пару дней спать им, откровенно, надоело. Приходилось что-то придумывать и как-то извращаться. Сначала это была простая игра в шахматы, что попались им на глаза ещё несколько дней назад. После в дело пошло уже воображение. Кажется, Хоппер даже начинал понимать, что чувствуют Майк, Уилл и остальная Хоукинская детвора, сидя часы напролёт в подвале со своими настолками. -Фантазия человеческого мозга безгранична, – улыбнулся Джим, – кто-то придумал обычные шахматы. Кто-то преобразовал это в целое представление, кто-то – в захватывающее путешествие. -Мне кажется, ты сейчас их превратишь в монстров, – наивно ответила спутница. -И в монстров можно, но к чему? Вся суть этих игр сводится к простой математической логике, подчиняющейся шансу. -Шансу? – удивилась Надя. -Да, смотри, – Хоппер хватает одну из пешек, – допустим, это кубик. И ты его бросаешь…физикой уже предначертано, что выпадет, но ты этого не знаешь. -То есть? -Ты бросаешь кубик в определённом положении, с определённой силой в определённом направлении. Сила притяжения, сопротивление воздуха и всё, вплоть до плотности игральной доски…всё уже просчитано заранее. Получается, ты используешь заранее прописанный шанс. -Ты сейчас говоришь уже о судьбе, Джим. -Нет, я говорю о предназначении. Да, ты сделала свой выбор, бросив кубик. Но с того момента, как ты его бросила, всё что происходит дальше – уже твоё предназначение. -Получается, мы можем выбирать свою судьбу до определённого момента, так? -Да, если только… – Хоппер вновь бросает пешку, но неожиданно для Надя перенаправляет ту другой рукой, – …Не сделать так. -Ничего не поняла. -Типо…да. Судьба предопределена. Но пока ты птица свободная, ты можешь сколь угодно раз подбрасывать кубик пока он не замрёт и использовать новое предназначение. Их количество сводится к миллиону и бесконечности, врубаешься? -Из меня так себе математик, Хоп. Но я понимаю, что ты хочешь сказать. -Я хочу сказать, что не поздно начать всё с начала. Нужно только захотеть. -Но это пока у меня есть руки. -Скорее, пока ты жива. Ведь любое предназначение, будь то куб, или наша жизнь – всё рано или поздно останавливается и прекращается. Разве что сила остаётся всегда. -Сила? -Действие и противодействие, Надя. Пока ты говоришь со мной, я говорю с тобой. Пока есть злодей, будет и герой. Свет-тьма. Черная и белые дыры. -Вторых же не бывает, – Надя искренне удивляется суждениям Хоппера. -Если мы чего-то не знаем, это не значит, что этого нет. -То есть, если я не брошу кубик, то одно из предназначений его падения будет существовать? -Математикой это не сильно доказано. Оно есть, но вероятность выйти на это предназначение стремится к бесконечному нулю, то есть в пустоту. -Боже, как сложно, – Наде хотелось взбунтоваться. Замудрил же Джим голову ей всякой математической фигнёй. Может ему сделаться учителем? Ей начало казаться, что Джим был бы хорошим рассказчиком, да и знает он много чего. -Вот что делает с людьми скукота, – подытоживает Хоппер. – Я так-то сам не думал, что замудрю такое. А оно вон как вышло. -Шёл бы работать учителем физики, – улыбнулась женщина в ответ – Тебе идёт быть учителем. -Я коп по натуре, дорогая, – усмехается Хоппер. – И знаешь, мне до душе гораздо лучше раскрывать загадочные дела и события, чем заниматься этими штучками, что объяснял сейчас. -Хм…как думаешь, что кто-то уже бросил игральную кость и мы идём по нашему предназначению? -Ну… – Хоппер задумался. – Даже если и так, мы в силах эту кость поймать и направить куб туда, куда хотим сами. Но только когда окажемся в Америке. -Ну, бежать отсюда я и не думала. – Надя не лгала. Она следовала по пятам за мыслями Джима, но всё равно не могла отделаться от мысли о брошенной кости. Ведь она знает, по какому пути идёт. Она знает своё предназначение. Она должна хотя бы попробовать, потому что если всё выгорит – она исчезнет и начнёт новую жизнь. Но сомнения в её голове порождали мысль «А если начать новую жизнь сразу?» Кажется, это вполне возможно. Но Хоппер был прав – где рождается действие, там возникает и противодействие. То же касалось и мыслей в сознании Нади. Но ничего, это всего лишь мысли. Они ей не сильно мешают следовать к своему предназначению, в которое она пыталась всеми силами заставлять себя верить. И, кажется, у неё это постепенно получается. Так что пускай эти мысли блуждают, всегда будут какие-то мысли. Всё определят действия, что ей ещё предстоит сделать.***
В последние месяцы Хоппер приспособился спать в любых непредвиденных условиях – главное, чтобы не сильно шумели вокруг. На остальное же, включая фоновые звуки, Хопперу всегда было плевать. А журчание воды наоборот, успокаивало его. Так что на корабле, особенно при отсутствии сильной качки, Хоппер буквально спал как младенец. Правда на третью ночь их стоянки Хоппер впервые не мог нормально заснуть. Джим впервые заметил то, как Надя забивалась в угол. Повторяла что-то во сне. Причём на английском. Он пытался понять, что же ей сниться. А снилось ей явно что-то тревожное. Запомни, Надя. Бог слышит твои помыслы. Только люди, Надя, выдумали его прообраз. Бог это единая сущность. Он один. Нет ни ангелов, ни демонов. Ни добра, ни зла. Он Один. И только одна живая душа в этом мире может привести тебя к нему. -Я не хочу…нет, не надо….НЕТ Сквозь крик она слышит голос Хоппера. Идёт к нему, словно на свет. Она в безопасности. Нет ни пламени, ни озера. Она в безопасности… -Ты кричала. – Джим отошёл в сторону, стараясь сильно не напирать на Надю. Та лишь устало протёрла свои глаза. -Сильно? -Как будто тебе снился кошмар из романов Кинга. -Кинг…это кто? – непонимающе спросила она. Хоппер не сдержал улыбки: -Стивен Кинг, дорогая, это автор хоррор романов. Подумать можно, что всё, что творилось в Хоукинсе, могло быть страницами его книг. Это если тебе сложно представить о чём он пишет. -Страшилки значит… -Вперемешку с драмой. Обязательно маленький город, проблемные подростки. И какие-то видения. В общем, классика. – Хоппер подсаживается ближе. Надя неожиданно упирается в глаза Джима: -Я могу…попросить тебя? -Да? – удивляется Джим. -Ты можешь…спать рядом? Эти кошмары… -Я и так сплю рядом, – удивился Хоппер. Но Надя продолжила пилить его взглядом. – А, типо…вообще рядом-рядом? -Если ты это так называешь,… -Ты просто замёрзла. Перенесла морскую болезнь. Но хорошо, так и быть. – Хоппер приобнял спутницу, и женщина сразу же почувствовала небывалое тепло. Нет, никакой речи о каких-то гормональных всплесках и уж тем более чувствах. Ей правда хотелось обыкновенного человеческого тепла. Именно поэтому эта ночь для Хоппера оказалось почти бессонной. Ну и что? Надя столько помогала ему. Прошла через ад, как и он. Она даже более беспомощна, чем он. Джим знает, что когда вернётся всё встанет на круги своя. Куда же отправится Надя – она сама не знала. Она не представляла, какую жизнь начнёт через недели две. Она вообще мало что представляла об Америке. Но каждый раз, когда Джим пытался разговорить и узнать её планы, Надя лишь растерянно опускала свой взгляд. Потому что планов не было. Были лишь одни страхи. Приснившийся кошмар свидетельствовал о том, что страхи её могут вырваться наружу. Их нужно сдерживать, потому что страхи могут только помешать. Страх – лишь инструмент, которым можно управлять. Стихия, которую можно и нужно контролировать. Страх хорош, когда дозирован. Когда он двигает тебя к цели. А тот страх, что сидел в Наде, лишь ей вредит. Так что пришло время упаковать его и забросить далеко-далеко в глубины её разума. Время истинного страха ещё настанет.***
7 июня 1986 года Морской порт Петропавловска-Камчатского, СССР Почти две недели стояли они в Петропавловском порту. Камчатка…Хоппер видел её не с такой уж ужасной, как представлял себе со стороны. Да, с корабля было видно разве что пару холмов и далёкую вершину потухшего или нет – Хоппер был без понятия – вулкана. Но даже этого было достаточно для осознания величия этого края. Да, он не был приветливым. Да, людей почти не было видно, но может в этом и прелесть? Если Колыма была в прямом смысле диким местом, то здесь…здесь место было словно заповедным. Море смягчало холодную тяжесть воздуха, так что всё это напоминало Хопперу скорее края штата Мэн, в котором ему удалось побывать однажды. Море и океан…это правда. Они смягчали тоску и тяжесть, что копилась на душе Джима. И Виталий их не обманул: на корабль за время стоянки ни ступила ни одна живая душа, и отправились они далее как он и говорил – почти через пару недель после прибытия на Камчатку. За день, точнее, речь идёт о ночи, перед отправлением вместе с Надей Джим привёл в порядок большую часть корабля. Ну как в порядок – они помыли большую часть палуб. Виталий на их старания ничего не ответил – человеком он был брюзжащим, может показаться что даже весьма бюрократичным. Одним словом, занятым. Также медленно потянулись и следующие дни. Снова качка, лёгкие волны…не то бакланы, не то гагары продолжали сопровождать судно в пути. Некоторые даже приземлялись на палубы для передышек от полётов. Моряки птиц не гоняли, даже втихоря их подкармливали. А закаты…сказать, что закаты и сумерки стали любимым временем Джима – не сказать ничего. Каждый вечер солнечный диск словно заигрывал с небом и морем, рисуя самые различные картины. То прямой безликий закат без единого облака, то целое импрессионистское полотно вкупе с лёгкой облачностью. Так они оказались в Анадыре, путь до которого составил дня четыре с лишним. Стоянка в Анадыре продлилась ещё дня четыре – ничего прямо-таки интересного Хоппер в этом месте не нашёл. Чукотка оказалась более холодным краем. Да и потому что север уже был совсем крайним. Море здесь резвилось уже сильнее прежнего, может из-за того, что наступало лето и солнца было весьма много – много настолько, что сумерки не заканчивались. Одним словом, белые ночи. Хоппер никогда не видел белых ночей. Надя рассказала ему о Ленинграде и о том, что пускай тот город располагается южнее, но тоже располагает белыми ночами. А в совокупности с исторической красотой бывшего Петербурга… Да, Хопперу приходилось слушать и такое. Но это уже не было столь важным. Ведь Аляска была близка, как никогда. И если их так и не нашли – остался сущий пустяк. Дом, милый дом…***
Камчатская петля – таким на самом деле оказался их путь. И был он столь долгим из-за огибания Камчатского полуострова. Но в конце концов, когда солнце взошло на свои законные основания короля летнего небосвода, настали последние часы их пути. Ведь капитан сказал, что уже ранним утром на самом рассвете они причалят ко льдам у острова Ратманова. Именно льдам из-за вечного холода в этом районе. Так что у них всё получилось. Советская разведка, Сибирь, Колыма…всё осталось позади. Самое время завершить счёт произнесённой про себя цели – добраться до Аляски. Потому что вон она, Аляска – на горизонте, где находится второй остров Деомида, уже находящийся под властью Штатов. Хотя, откровенно, кроме пары полярных станций, на этих островах ничего не было. Были разве что местные племена. Люди весьма улыбчивые, кожа их по-вампирски блестела в лучах рассветного солнца. Хоппер смотрел на это всё, словно попал в рай. Но когда бежишь из ада, всё что угодно покажется раем, не так ли? -Подумать только, что всё так близко. Кофе, сендвичи и ореховая паста ждут нас! -Ты правда воодушевлён. – подошла в Джиму Надя. – Но ты прав. У нас, кажется, всё получилось. -Навряд ли это получилось бы без нашей командной работы. Да и я должен Мюррею, так что… -Ты ему что-то задолжал? -Да. Я должен оберегать Джейн, Джойс и остальных. Вот мой долг. -Судьба твоя, значит, предопределена. -Я её выбрал сам. Так что и предопределение её выбрал тоже я, – Хоппер удивился, что Надя не забыла о его монологе о судьбах и предопределённости бытия. Хорошо, что уже сегодня Хоппер об этом забудет. Он в этом уверен. Прощание с капитаном прошло весьма скомкано. Тот благодарил судьбу, что по пути не оказалось проверок, и что их уже ждёт экипаж из местных рыбаков, что проведут путников по ледовой тропе ко второму острову до Американской полярной станции. Причина, по которой местные согласились взять путников, была весьма простой – нужно было доставить большую часть груза на второй остров Деомида, чтобы в ответ получить часть Американской контрабанды. Именно так переправа тут и работала. Да и для местным сразу стало ясно, что Хоппер Американец, потому что они смогли с ним говорить на свободном английском, чего не мог позволить себе до этого ни один человек, что попадался Хопперу на его пути. -Знаете ли вы, что совершаете путешествие во времени? – поинтересовался у Хоппера сопровождающий. -В каком смысле? -Мы с вами находимся на линии перемены дат, друзья, – и тот развёз руками по обе стороны от островов, – в СССР уже завтра, а в Америке ещё вчера. Так что да, из утра семнадцатого июня вы делаете шаг в ночь перед шестнадцатым июня. Жизнь даёт вам дополнительный день. – Хоппер такому факту удивился. -Значит, мы с тобой путешественники во времени. – бросил Хоппер взгляд на Надю. -Мы все в какой-то степени путешественники во времени. – подметила она. -И то верно. – обернулся к ней проводник. – Через пол часа будешь дома, Хоп. -Можешь звать меня Джимом, – обратился к мужчине Хоппер. Тот лишь скудно усмехнулся. Лёд был весьма крепким, хотя буквально в двух милях от тропы была бесконечная водная гладь. Но Хоппер не думал сильно об этом – он бросил лишь прощальный взгляд на остров Ратманова, что уже оказался на горизонте. Хотя конечно до того, чтобы уйти за горизонт, ему ещё было далеко. Но это уже не было важно – потому что сегодня стало вчера, а завтра осталось позади. И вот, за ледяной глыбой показался он. То, что Хоппер мечтал увидеть весь последний год – флаг Соединённых Штатов. Полотно гордо развевалось на лёгком ветру, так и говоря о том, что вот он. Дом. Не Хоукинс, но дом. -С возвращением на родину, – усмехнулся проводник. Хоппер не смог сдержать слёз, а Надя лишь в упор смотрела на флаг. Вот её будущее. То, что она предопределила для себя. Всё получилось. И осталась самая малость, очень скоро справедливость восторжествует. Надя получит то, что по праву заслуживает. А заслуживает она искупления за всё, что пережила и прошла. Она заслуживает счастья. Такого же счастья, какое есть у Хоппера – надежду. И очень скоро, как и у Хоппера, её надежда перестанет как таковая существовать. Потому что она сделает то, что должна. То, что предопределено ею самою. То, чего она желает на этом свете больше всего – новую жизнь.