***
Утренние совместные занятия проходили вяло и скучно. Ощущение новизны прошло, уступив место рутине. Леонора конечно внимательно слушала лекцию мадам Оливьер, но взгляд то и дело соскальзывал с доски на окно, за которым птицы устроили восхитительное представление. Изящные пируэты, полёты вверх-вниз, подныривание под друг друга. Весёлые трели, что залетали через приоткрытое окно, мешали сосредоточиться на уроке. — Псидания, в отличие от Обелии, не делится ни на какие административные единицы, являя собой монолит. Всё подчиняется воле Верховного священника и его толкованию предсказаний бога, что выдаются устами Святых. Для размеров княжества этот метод управления подходит идеально. Вера у них такая же как и у соседних стран, исповедующих Псикансию. Переходим к Обелийской империи, крупнейшему государству в южной части материка. Скрип указки по доске привлёк внимание Леоноры. Девочка незаметно поправила рукава платья и взглянула на мадам Оливьер. — Административно наша страна делится на столичный регион, восемь герцогств и двенадцать маркизств, входящих в состав герцогств. Однако маркизства только экономически зависимы от герцогств. Военная же сила этих пограничных субъектов находится в полном подчинении императору. Ни один герцог не может приказывать маркизу и их рыцарским орденам. Начнём с севера. Семья Альфиус руководит двумя маркизствами, — указка указала на северные пограничные земли, — Добрэ и Пильон. Род Пильон в данный момент находится в упадке, император решает вопрос о наследнике, выбирая его из дальних родственников последнего главы семьи. Семья Добрэ крепко же стоит на ногах и известна своим рыцарским орденом «Малахитовые коты», благодаря которому северная граница находится на замке. Название орден получил за ярко-зеленую униформу и незаметную тактику проникновения в тыл врага. До воцарения императора Клода так же являлись лучшими шпионами, но были лишены доверия после предательства предыдущего маркиза. Орден «Шипы Роз» — крупнейший женский рыцарский орден на континенте. Подчиняется семье Пильон. Известны своим высоким мастерством владения лука и арбалета, а так же как прекрасные кавалеристы. На востоке герцогство Альфиус граничит с… Леонора аккуратно записывала лекцию, не запоминая информацию. Всё равно придётся прочитать это в книге и кратко записать, но уже в виде эссе. Поэтому по утрам она предпочитала немного погружаться в себя. Под листом с конспектом сегодняшнего урока географии лежал кусок бумаги, куда та записала недавно упомянутый факт. Его стоило приписать в дневник к воспоминаниям и кое-что подкорректировать. Мысли возвращались к нему каждый раз, когда взгляд падал на сад за окном. В голове никак не укладывалось, что Обелию мог бы разрушить всего один человек. «Чёрная башня магов… Стоит ли ждать угрозу оттуда? Или я преувеличиваю степень важности магии? Хотя Колдун Чёрной башни разрушил страну однажды. Что ему будет мешать сделать это повторно? Или это не важно?» — Герцогство Ольсен. Сейчас управляется вдовствующей герцогиней Ольсен. Но через пару лет главным станет её внук, ваш кузен Альберт. Леонора с трудом сдержала улыбку. Через пару лет… Какой оптимистичный прогноз! Ему же всего пять месяцев. Если бы дядя не полез в пасть к медведю, то такого б не произошло. «Если он не унаследовал глупость родителей, то шансы дожить до преклонных лет у него вырастают в разы», — кашлянула в кулак Леонора, скрывая смех. Весёлость спала, когда разговор зашёл о столичном регионе. Навострив уши, она внимательно стала конспектировать. — Столичный регион управляется непосредственно из Имперского дворца. В качестве защиты выступают имперские стражники и личные рыцари императора и его семьи. Личным рыцарем императора Клода является сэр Феликс Робейн из древнего герцогского рода Робейн. Рыцарем, тогда ещё принца Клода, он стал во время пятимесячного конфликта с Сиодонном. Подробнее об этом мы поговорим на соответствующем занятии истории. Отличительной чертой всех представителей императорской крови являются топазовые глаза… Леди Леонора! — возмутилась мадам Оливьер, но вскочившая на ноги Леонора не слышала её. В голове теперь складывалась целостная картинка. Вот почему леди Магритт могла подливать чай императору Клоду, вот почему принцессу Атанасию повесили, вот что привело к гибели всю герцогскую семью. Борьба за трон между двумя сёстрами стала точкой начала конца Альфиус. «Так она не поддельная принцесса! Она настоящая и будет сражаться за страну!» — Так леди Магритт принцесса?! — непроизвольно выкрикнула Леонора, тыкнув пальцем в напуганную Дженнет. — Но… Ой! Мадам Оливьер грубо схватила её за локоть, резко вытащила изо стола, так что та ударилась бедром об угол, и потащила к стулу наказаний. Бумага с шумом слетела на пол, скрип ножек парты вынудил детей прикрыть уши. Девочка пару раз чуть не упала, спотыкаясь при широком шаге учительницы. Зазвенел бубенчик на колпаке, небрежно надетый на голову. Спустя мгновение Леоноре, поднятой на стул, был вручён горшок. Мадам дёрнула её за руки и насильно вытянула их вперёд. — Наказание. Двадцать минут! За каждый звон плюс пять минут. Кристина, засекай время. Продолжим занятие! Всё произошло мгновенно. Леонора не успела ничего сказать или понять, как она тут оказалась. Губы предательски задрожали, на глазах появились слёзы, а руки устали держать чугунный горшок. Сквозь белесую пелену девочка наблюдала, как Кристина собирала разбросанные листы и письменные принадлежности, ставила парту на место. Шмыгнув носом, её взгляд встретился с топазовыми императорскими очами Дженнет. «Да за что?!» — непонимающе надула губы Леонора и чуть качнула головой. Раздался звон, увеличив время наказания. Хотелось рыдать в голос. И почему она так и не смогла сдержать это глупое удивление?!***
Леонора нерешительно замерла перед массивной дверью отцовского кабинета. Занятие с мистером Равионни закончилось ещё час назад, но она оттягивала встречу до последнего. Пролила на себя молоко, измазалась чернилами. Ничего не помогло. Кристина с завидным спокойствием каждый раз её переодевала, умывала и отправляла к герцогу. «А вот знала бы она, что тут может произойти, и не была бы так спокойна», — неуверенно постучалась Леонора. Сквозь дверь раздалось громкое разрешение войти. В очередной раз она тяжело вздохнула и потянула ту на себя. — Ты опоздала. Присаживайся. Я сейчас закончу, — Роджер даже не взглянул на девочку, продолжая шелестеть бумагами. Леонора забралась на диванчик и ждала незавидной участи. Она качала ногами и смотрела на свои руки, которые то сцепляла, то разъединяла. Тихо тикали большие напольные часы. За окном продолжали петь птицы. Их песни всё так же проникали через приоткрытые окна, как и утром. В очередной раз девочка прокляла свою несдержанность. Ну чего ей стоило промолчать? Могла бы и потом спросить у леди Магритт принцесса ли она. «Леди не должна тыкать пальцем. Это крайне неприлично! — в голове всплыло нравоучение мадам Оливьер. — Кричать во время уроков недопустимо. Да и ещё на представителя императорской семьи! За такое следует вас казнить». Леонора зажмурилась и крепко сцепила пальцы. Умирать ей совсем не хотелось. — Леонора, как твои успехи в учёбе? — Роджер сел напротив. Леонора вздрогнула. За мыслями она не заметила, как отец закончил с делами и подошёл. Вдруг он перешёл на арлантский. — Слышал, что алфавит и правила чтения ты поняла очень быстро. Это правда? — Да, отец, — после короткой заминки ответила девочка. — Я плохо говорю, но я читаю хорошо. — Молодец. У тебя действительно талант к языкам. Даже у Иезекииля на это ушло куда больше времени. Леонора смутилась. Ей просто нравился процесс изучения. Это словно бы переносило в прошлую жизнь, когда она знала несколько языков и свободно на них говорила. Благодаря этому она могла быстро изучить любой язык, ведь видела некое сходство между ними. В прошлом. Сейчас девочка бы не рискнула изучать ещё что-то помимо арлантского. — Псиканская библия… Нет, тебе ещё рано. А вот язык Сиодонна мог бы и пригодиться для общего развития, — буркнул себе под нос Роджер, пугая дочь. «Эй, я не хочу! Я хочу играть с братиком и леди Магритт», — взмолилась Леонора небесам образумить отца. — Есть ли проблемы с общими дисциплинами? — Нет. Мне очень нравится читать историю и литературу для чтения. — Что из последнего тебе понравилось? — Сборник рассказов о житии первосвященников Псидании. Как они очищали мир от клеветы и злобы на дальних островах. Эта история мне больше всего понравилась. — Чем? — Ну… — Леонора задумалась. Не говорить же отцу, что из-за наличия любви между дикаркой и первосвященником ей полюбилась эта история? С улыбкой она ответила: — Тем, что любовь к Богу и правда могут изменить мир. — Математика? — Роджер кивнул, словно бы принимая ответ. — Никаких проблем. Я уже умею считать до ста! — гордо ударила себя в грудь Леонора. — И арифметить тоже. Хотя мы недавно начали это проходить. Вот. — Арифметить?.. — непонимающе повторил отец. — Вычитать и складывать. Такого слова нет? — девочка склонила голову на бок. — Нет. — Но ведь действие есть, а слова нет. Как такое может быть? — Леонора, уф… — Роджер раздражённо потёр переносицу. — Арифметические действия выполняются. Понимаешь? — Зачем говорить так много слов, когда можно всё сократить до одного? — продолжала настаивать она. — Потому что так правильно. Не мы это придумали, не нам и менять традиции. Так принято. — Но традиции иногда вредят. Как было во времена… — Так. Что-то разговор зашёл не туда, — Роджер кашлянул, возвращаясь к обсуждению. — Давай обсудим это позже. Сейчас мне интересно, что вы проходили на географии. Леонора ойкнула. Всё же отец хотел услышать не только успехи, но и косяки. И самый свежий был связан с географией! Потупив взгляд, она призналась: — Я ткнула пальцем в принцессу. Прости, отец. — Что? Это тут причем? Я спрашиваю, что вы сегодня проходили. — Политическую географию, где рассказывали об устройстве соседних стран. И когда мы затронули столичный регион Обелии, я ткнула пальцем в леди Магритт. За что была наказана. Такого больше, отец, не будет. Честно… Роджер не сводил взгляда с дочери, не понимая, о чём та говорит. Ну, ткнула по забывчивости. Может даже на уроке, но почему она сейчас выглядит так, словно готова расплакаться? Ужасная догадка пронзила молнией. Нахмурившись, он внимательно осмотрел ребёнка и пересел к нему. Взяв её руку, он задрал пышный рукав и увидел небольшие проявляющиеся синяки на локте и запястье. Это не было похоже на случайные следы, которые могли остаться от игр. — Тебя били? — А?.. Нет. — Леонора энергично замотала головой, вызывая всё больше подозрений. — Скажи честно. Тебе нечего бояться. — Мадам Оливьер только сильно схватила меня за руку и поставила на стул наказаний. — Было больно? — Когда она заставила вытянуть руки, да… Она сильно дёрнула. Вот так! — Леонора вытянула руки, словно пытаясь показать это. — Я чуть не упала. — А потом? После занятий, — Роджер почесал подбородок. Предстояло поговорить с Оливьерой и горничными, чтобы понять, что произошло. Кристина не могла остаться на чтении нравоучений: статус не позволял. Произойти там могло, что угодно. А маленький ребёнок мог и не понять, что с ним поступают излишне грубо. — Мадам Оливьер мне читала лекцию о поведении. И сказала, что за плохое поведение перед императорской семьей можно умереть. Она мне сказала, что меня надо каз… казнить. Леонора расплакалась под конец речи. Роджер притянул дочь, успокаивая. Надо же было этой дамочке ляпнуть такое! Леонора — ребёнок, который вполне может сделать что-то не так. Это понятно. Но запугивать смертью за маленькую ошибку? «Слишком грубое обращение. Стоит это обсудить. И Иезекииля обязательно нужно допросить. Вдруг и с ним она так поступала. Мальчику-то будет стыдно признаться в этом. Как и девочке непросто сказать. Вот почему она опоздала на встречу», — Роджер мягко погладил дрожащую Леонору по волосам и прижал, слегка укачивая. Всхлипы стали тише. — Роджер, к тебе при… — в кабинет без стука вошла Федерика. Увидев плачущую дочь, она всплеснула руками и буквально подлетела к ним. — Роджер! — Потом объясню. Кто там приехал? У меня на сегодня не назначено встреч, — хмурясь, он передал девочку взволнованной супруге, которая тут же прижала её к груди. — Маркиз Добрэ. — Рано. Я ему назначил встречу на следующей неделе. — Прогнать его? — Я всё же встречусь с ним, — Роджер поднялся на ноги. — Леонора, если мадам Оливьер опять тебя накажет, сразу же скажи мне. — Что?.. — возмущённо вскрикнула мать. — Потом, Федерика, — отмахнулся он, возвращаясь к столу. — Отведи Леонору к ней в комнату и отмени занятие по этикету. Сегодня дети будут отдыхать. И попроси Иезекииля зайти, когда маркиз уедет. — Хорошо, — Федерика отстранила от себя Леонору и вытерла её слёзы платком, проворно вытащенным из кармана платья. — Пойдём, не будем отцу мешать работать. Леонора шмыгнула носом и кивнула. Напоследок она хотела было попрощаться по правилам этикета, но передумала и обняла маму за шею. Немая просьба понести её была исполнена. Крякнув с непривычки от тяжести ребёнка, Федерика вышла из кабинета. По пути в комнату Леонора обдумывала разговор с отцом. Что это было? Забота? Но она ведь больше не больна, нет нужды так тепло себя вести. «А может отец и правда меня любит», — она уткнулась носом в плечо матери. Очень хотелось бы в это верить.***
Вместо урока этикета девочки сидели в саду и пили прохладный морс. Иезекииля пригласили в кабинет, поэтому они остались одни, но прибор для него всё же был поставлен. Горничные Кристина и Фелиция стояли поодаль возле тележки, не желая мешать им отдыхать. Леонора не знала, как обсудить произошедшее утром, и попыталась разговорить притихшую Дженнет, затронув погоду. — Сегодня чудесный вечер. Вы так не думаете, леди Магритт? — Да. Приятный ветер и солнце не так сильно греет. Тишина. Леонора завертелась на стульчике. Разговор снова затух. Набрав воздуха в лёгкие, она выпалила на одном дыхании: — Леди Магритт, простите мне моё поведение. Я правда не знала, что вы — принцесса! — Наверное, было бы лучше, если бы и не узнали… — с нескрываемой печалью произнесла Дженнет и отставила чашку. — Ведь теперь всё изменится, верно? — Что вы имеете в виду? — Альфиус склонила голову направо. — Никаких игр, совместных шуток и приятных глупых разговоров. — А вам бы хотелось, чтобы всё это прекратилось? — Леонора склонила голову на другой бок. — Нет! Но… — Дженнет сцепила руки на груди, словно бы вкладывая душу в эти слова. — Так пусть всё так и останется как прежде. Дженнет отпустила руки и улыбнулась девочке, что села прямо. — А вы умнее меня, хоть и младше. — В смысле? Я же старше! — возмутилась Леонора. — Я родилась в октябре, а вы в январе. — Мы родились в один год, но я в начале, а вы в конце. Совсем как моя младшая сестрёнка. Поэтому я старше вас. Леонора ойкнула и не смогла отвести взгляда от снисходительной… нет, сестринской улыбки на лице Дженнет. Так обычно старшие наблюдают за вознёй младших в песочнице. — Я знаю, что я… Но… Могу ли я к вам обращаться по имени, леди Магритт? Пока не… ну… Я хочу старшую кузину! — заикаясь, Альфиус озвучила шальную мысль, прикрывая ладонью рот. Пока было не поздно, она попыталась извиниться. — Простите, это слишком смело… — Я только за! Я давно уже обращаюсь к вам по имени, леди Леонора, — снова блеснула улыбка сестры, словно бы ослепляя. — Нет. Без обращений. Просто Дженнет. Как это делает мой брат. Дженнет прикрыла рукой рот, на глазах заблестели слёзы. Испуганно Леонора подскочила с места, роняя стул и привлекая внимание горничных, что в ту же секунду преодолели расстояние до столика. — Простите, леди Магритт. Я… я… — Я просто счастлива, Леонора. — Леди Леонора, что тут… Леди Дженнет! — всплеснула руками Кристина и подняла стул. Фелиция же недовольно посмотрела на Леонору и бросилась утирать слёзы своей подопечной. — Я просто счастлива. У меня есть кузина! — Дженнет улыбнулась. — Леонора. — Дженнет, — Леонора вернула тёплую улыбку. Девочки рассмеялись, а после замахали руками, едва заметили вдалеке знакомую фигурку. — Кииль! — Братик! Пойдёмте… Дженнет, пошли к нему! Леонора, не дожидаясь ответа, схватила Магритт за руку и потащила за собой к брату. Дженнет засмеялась и побежала, не вырывая руку. Горничные переглянулись. Кристина улыбалась, не скрывая счастья. А вот Фелиция казалась ошеломлённой. Ей и в голову не могло прийти обращаться к принцессе как-то не так. Как к обычной девочке. — Я так понимаю, господину они попить морс не дадут, — Кристина покачала головой, наблюдая как две девочки потащили Иезекииля куда-то в глубины сада. — Фелиция, давай приберёмся тут и постараемся нагнать их. Фелиция? — А, да, — горничная отошла за тележкой. Она всё ещё не могла поверить в увиденное… И лишь детский смех убеждал в том, что всё это реально.