Медовый пряник

      Роджер в последний раз провёл расчёской по волосам и, спрятав её во внутренний карман жилета, вышел из спальни. Хотя они с супругой всегда вместе спускались на завтрак, сегодня он решил её не ждать. Мужчина хотел посетить Леонору до того, как они всей семьёй вновь встретятся с герцогиней Ольсен.       Вчерашние переговоры в Цветочной гостиной ни к чему не привели. «Юная леди должна воспитываться в сдержанной атмосфере благородного дома, а не в атмосфере богадельни, которую вы тут устроили», — старушка оставалась непреклонна. «Спасибо, что хотя бы перестала называть Дженнет «нагулянной девкой», — с неким удовлетворением отметил Роджер. — Хотя на ужине выдала ж она, старая…»       Нора. Герцогиня Ольсен называла Леонору Норой. Нелепым именем, отвратительным сокращением, что никак не могло принадлежать дочери благородного дома Альфиус. Пусть даже и имя было выбрано в последний момент, но оно было выбрано Роджером, и никаких сокращений тот не желал слышать. «Не Леонард, так Леонора», — он до последнего ждал мальчика, поэтому выбрал созвучный вариант имени обговорённого с Федерикой и отмахнулся от горничной, жестом убирая дочь из жизни.       Роджер всегда считал, что дочери это сплошные траты. Платья, украшения, манеры, приданное, свадебная церемония и наряд. Одни убытки. Но два года назад он понял, что это выгодное вложение. Долгосрочные инвестиции. И не стоит его бездумно использовать, как в случае неудачной помолвки с Ирейнами или ложного договора с Добрэ. И кто воспитает девочку, тот и получит «прибыль»: образованные связи и, что самое главное, её безоговорочное доверие.       «Нельзя, чтобы леди Джозефина обманула и забрала Леонору», — нахмурившись, Роджер едва успел увернуться от таза с водой, что появился изо угла.       — Милорд, простите! — Кристина опустила голову, но от хозяйского взора не скрылись синяки под красными глазами. Как помятый вид платья и растрепанные волосы.       — Ночью нужно спать, а не по свиданкам бегать. Я вас нанял разве для этого? Какой пример вы можете подать моей дочери?       — Милорд, прошу меня простить. Этой ночью леди плохо спала. Мне пришлось не смыкая глаз провести всю ночь подле её постели.       Роджер удивлённо моргнул, но вернул себе в тот же миг суровый вид. Кашлянув в кулак, он махнул другой рукой:       — Теперь всё ясно. Как только закончите утренние дела, идите и отдохните. Леонора будет под присмотром другой горничной.       Кристина благодарно сделала книксен и поспешила дальше по своим делам. Роджер проводил её внимательным взглядом. Этой горничной, что уже четыре года самоотверженно служила их дочери, точно требовался отдых. В выходные дни та всегда оставалась в особняке, в отличии от других слуг, что спешили прочь. «Оплачиваемый недельный отпуск в одном из горных пансионов мог бы помочь Кристине восстановить силы. Такой пример простимулирует других слуг работать ещё лучше, — Роджер довольно кивнул, стучась в дверь комнаты дочери. — Как только всё закончится, она тут же будет показательно вознаграждена». Не получив ответ, он вновь постучался и вошёл.       Леонора тут же подскочила с диванчика и уронила подушку, в обнимку с которой почти заснула. Роджер прикрыл дверь и осмотрел комнату. Постель была убрана и застелена, на письменном столике царил полный порядок, а игрушки сидели на своих местах. Горничная выполнила свою работу, даже пребывая в состоянии рассеянности. Девочка была умыта, причесана и одета в скромное платье бежевого цвета. И лишь небольшое покраснение глаз выдавало бессонную ночь.       — Доброе утро, отец, — она сопроводила слова идеальным поклоном.       — Доброго, Леонора. Присаживайся.       Леонора подняла подушку и села на прежнее место, пока Роджер неспешным шагом прошелся до окна. Взглядом он отметил, что любимая кукла дочери сидела рядом с ней. Начать этот неприятный разговор ему не хотелось, но и скрывать возможный отъезд он не считал нужным.       — Я слышал, ты плохо спала. Почему?       — Ну… Я… — Леонора тут же замямлила. Роджер не любил этого и на подчинённых смотрел долго и пристально, пока те не начинали выпаливать всё как на духу. Однако, этот метод не работал на детях, и только глупый человек не понимал бы этого. А Роджер таковым не был и легко находил общий язык с детьми. Исключением была разве что принцесса Атанасия. Вернувшись к дочери, он присел на корточки и взял её за руки, не сводя взгляда с лица.       — Леонора, что тебе снилось, что не могла выспаться? Ты можешь мне доверять, — вкрадчиво произнёс он, поглаживая маленькие ладошки.       — Ведьма, — Роджер был согласен с таким определением герцогини, сказанным по-детски невинным шёпотом. — Она меня пришла забрать… и забрала. А потом я сидела в подвале огромного замка. Холодно, темно. Там было так страшно… — громкое шмыганье носом прервало историю. Девочка достала платочек и принялась вытирать лицо.       — Не бойся, Леонора. Отец не позволит этому случиться, — он пересел на детский диван и обнял девочку. — Ты мне веришь?       Леонора ничего не ответила, лишь кивнула. Но и этого было достаточно. Убедившись, что она не будет плакать, Роджер убрал руку с головы и отодвинул ребёнка. Нахмурившись, он поправил ей прическу, заправив выбившиеся прядки той за уши.       — Ничего не бойся и доверяй нам с мамой. Только не сталкивайся и не оставайся с герцогиней наедине, ладно? А мы уж всё решим. Я никому не позволю причинить тебе вред.       — Хорошо, отец.       — Сиди здесь, я попрошу Иезекииля зайти за тобой.       Леонора уже с улыбкой кивнула и вновь обняла его. Роджер машинально наклонился и поцеловал её в лоб. Дурная привычка, которая взялась из ниоткуда и проявлялась лишь наедине с дочерью.       Выйдя из комнаты, он пошёл по коридору к сыну и столкнулся теперь уже с ним. Попридержав Иезекииля за плечи, Роджер нахмурился.       — Ты чем ночью занимался?       — Доброе утро, отец. Никак не мог заснуть. Дурацкий кошмар.       «Ольсен и правда — ведьма», — чуть не выкрикнул Роджер, потирая переносицу.       — Иезекииль, ещё раз умойся и зайди за сестрой. Ждём вас в столовой.       — Как скажете, отец, — Иезекииль учтиво поклонился и развернулся. Роджер проводил его взглядом до двери и лишь после этого направился к лестнице.       Карга принесла несчастье в его дом. Дети не высыпаются, жена замкнулась и не подпускает к себе. Кого в этом винить, кроме Ольсен? Некого.       «Нужно её как можно скорей выпроводить, чтобы всё вернулось на круги своя», — Роджер кивнул, мысленно готовясь к встрече с ненавистной гостьей. Он победит эту злобную старуху, и дочь останется с ними.

***

      Леонора скрыла зевок за ладошкой. Позади семенила рыжая Беатриса, посланная на замену Кристине, и несла необходимые книги для сегодняшнего урока. Первая половина дня прошла в спокойной обстановке, где ничто не мешало сосредоточиться на занятиях. Обед тоже промчался в тишине. Во время дневного сна Леонора выспалась, хотя до сих пор зевала. В комнате было душно, Беатриса не открыла окно как это делала Кристина, от того в сон продолжало клонить.       Рассеянный взгляд скользил по убранству коридора первого этажа. Вазы, картины, бюсты, бабушка, цветочная композиция… «Ведьма!» — девочка остановилась и учтиво поприветствовала герцогиню.       — Доброго вам дня, герцогиня Ольсен.       — Нора, ты так спешишь. Можно ли узнать, куда именно? — и хоть Джозефина говорила мягко, в голосе проявились стальные нотки. Она не спрашивала, она требовала ответа. Сдержав панику, девочка честно ответила.       — Сейчас у меня по расписанию занятие арлантским языком. Практическое, на которое я не желаю опаздывать. Поэтому прошу меня извинить, я вынуждена вас покинуть, — и Леонора вежливо откланялась, собираясь продолжить путь в учебную комнату, до которой оставался один поворот. Но старая женщина не собиралась так просто её отпускать. Она попридержала девочку за плечо, когда та проходила мимо, и присела рядом.       — Нора, разве тебе не хочется поиграть, развлечься? — вкрадчивым тоном протянула Джозефина, отчего по спине пробежали мурашки.       — Нет, миледи. Я люблю учиться. И практика арлантского мой любимый предмет. И не потому, что мы с братом на нём говорим обо всём на свете, а потому что мне нравится звучание языка.       — А музыка? Тебе нравится как она звучит?       — Да, миледи. Это невероятно понимать, что прекрасные звуки извлекаются легкими нажатиями по клавишам большой штуки.       Леонора приняла беззаботный вид и улыбнулась. Ноги подкашивались от страха, однако это не было заметно под пышным подолом послеобеденного яркого платья. Герцогиня выпрямилась и погладила девочку по голове, пристально смотря на горничную. Словно бы оценивая ту. Кивнув мыслям, Джозефина тепло проговорила:       — Тогда не смею задерживать. Встретимся после занятия. Леонора почти бегом покинула место встречи, лишь у двери комнаты поняв одну вещь.       — Беатриса, мне в туалет нужно…

***

      — Раз, два, три. Рука к груди, другой приподнимаем подол, ногу отводим немного назад и приседаем. Нет!       Леонора вздрогнула и опустила голову. Сегодня мадам Оливьер находилась в дурном настроении и создавала повод придраться буквально из воздуха. Сама Альфиус считала, что идеально выполняет поклон. «Видимо, недостаточно хорошо», — выслушивая несправедливые упрёки, она с брезгливостью посмотрела на безразличную Беатрис, что буквально сливалась со стеной. А ведь она должна была защитить от нападок. Кристина бы давно закашлялась, стуча карандашом по блокноту на коленях.       После случая с чрезмерным наказанием Кристина или иная горничная могли доложить о любом давлении на уроке. А сейчас девочка ощущала именно его. На прошлом уроке с Иезекиилем мадам тоже хотела придраться, но не смогла: брат тоже имел право доложить и всегда пользовался им.       Мадам выставляла высокие требования только к Леоноре. К наследнику рода и принцессе она не могла подступиться, иначе получила б строгий выговор за предвзятость. Чтобы не давать повода, девочка стала куда больше учиться и стараться. Каждую свободную минуту она проводила у зеркала оттачивая манеры, ходила по коридору с книгой на голове выравнивая осанку, вызубрила книгу этикета и держала в прикроватной тумбочке «Книгу высоких манер».       Бесполезно. Видимо уроки манер оставались единственной возможностью придраться к Леоноре, где мадам отыгрывалась по полной.       — Ещё раз повторяю. Руку кладём на грудь, другой приподнимаем подол, чтобы образовался полукруг, и слегка отодвигаем ножку, чтобы присесть.       Мадам Оливьер медленно продемонстрировала поклон, не сводя глаз с девочки. Ядовитый высокомерный взгляд, от которого становилось не по себе, следил за каждым движением Леоноры. Альфиус вновь поклонилась и услышала лишь раздраженное «Нет!». «И всё ей не нравится. Жаль, что вот только я не могу пожаловаться, а то хуже сделаю, — с тоской подумала она, приготовившись к новой порции нравоучений. — Да-да, в ваше время на ночь таких нелепых девочек как я привязывали к столбам в правильной позе, и бла-бла-бла».       — В наше время, леди,.       — А что в наше время? — мадам Оливьер прервал насмешливый старческий голос. И учительница, и Леонора удивлённо повернули голову к говорящему.       В кресле возле двери сидела герцогиня Ольсен, которую никто до этого не замечал. «Просочилась, ведьма!» — Леонора вежливо поприветствовала бабушку, в душе готовясь разрыдаться. Если она смогла сесть в скрипучее кресло незамеченной, то и похитить кого-то той не составит труда. С высокомерной улыбкой Джозефина медленно поднялась с кресла и размеренным шагом направилась к ним, не сводя глаз с мадам Оливьер.       — Нора имеет прекрасную осанку. Думаю, ей она досталась от нас по наследству. Вы придираетесь на пустом месте, бывшая графиня Оливьер.       — Герцогиня Ольсен, моё почтение, — учительница поклонилась. — Как давно вы тут?..       — Вчера приехала, а на занятии почти с самого начала. Вы лучше скажите: почему вы травите байки о несуществующих наказаниях в некое «наше время» вместо того, чтобы похвалить идеальные манеры моей внучки?       — Здесь вы не правы, герцогиня. У леди Леоноры есть проблемы…       — Да, вы правы, — Джозефина перебила её грубо махом руки. — Её проблема это некомпетентность преподавателя. В качестве графини вы тоже оказались некомпетентной. Одно небольшое наводнение — и ваши земли обанкротились. За что вас и выбросили из высшей аристократии к безземельным виконтам.       — Да как вы смеете смеяться над бедой графства? Тогда погибли люди! — обычно блеклое лицо мадам налилось краской, обретая живость.       — А вам напомнить, как этого можно было избежать? Всего лишь укрепив и расширив русло реки! О чем вам намекал герцог Робейн, но вы предпочли устроить грандиозный бал. Странно, что вас взял на работу человек, который имел совершенно другой ориентир в развитии своих земель. Неужели вы были настолько жалки в его глазах, раз он прикрыл глаза на гнусную халатность?       В устоявшейся тишине, в которой взрослые леди боролись взглядами, Леонора воплощала в жизнь свой план: тихо отойти к стенке и выскользнуть из гостиной. Воздух ощутимо искрил. Казалось, что достаточно поднести спичку, чтобы начался пожар. От которого и спасалась девочка, пока горничная с ещё большим усердием сливалась со стенкой, становясь похожей на призрака. И без того бледный вид становился прозрачным, на лице явно проступили веснушки.       Шаг, ещё шаг. Мягкий ковёр приглушал звук маленьких каблучков. В нерешительности Леонора замерла у пышной бахромы края, сомневаясь, что паркет заглушит шаги. Их оставалось всего несколько до желанной двери. Но вот леди закончили обмен взглядами и продолжили словесную перепалку, под которую девочка продолжила свой путь.       — При всём уважении, герцогиня, я была приглашена покойным герцогом Иаковом Альфиус на должность няни его внука, Иезекииля. Не стоит вам так разбрасываться словами о покойнике. О мертвых либо хорошо, либо ничего.       — О, вы правы. Ничего не стоит ждать хорошего от особы, что получила место няни от покойника, а не от главы семьи. Всё же вас держат здесь из жалости, — Джозефина победно улыбнулась, отворачиваясь от собеседницы. — Занятие окончено, Нора отправляется со мной на чаепитие. Да, Нора? Нора?       Но ей никто не ответил, Леонора покинула гостиную и бегом достигла лестницы на второй этаж детского крыла. Замерев буквально на мгновение, она побежала дальше через широкий холл, к отцовскому рабочему крылу, и поднялась наверх, тяжело дыша.       — Юная леди! — горничная с чаем на подносе не смогла сдержать крик, пристально рассматривая запыхавшую девочку. — Что вы здесь делаете? Вам плохо?       Леонора, прижимаясь к резной колонне перил, помахала рукой, не в силах отдышаться. Ноги не держали, поэтому она присела на ступеньку, так и не выпустив прохладное дерево из рук, продолжая прижиматься раскрасневшим лицом.       — Леди, герцог запретил вам с братом играть здесь, — Агнес не отставала и продолжила поучать ребёнка. — Спуститесь на первый этаж, пожалуйста и отдышитесь там. И больше не бегайте по особняку. Вы можете пораниться.       «О небеса, да иди ты уже с чаем к отцу!» — раздраженно подумала Леонора и натянула улыбку, поворачиваясь к ней.       — Чай остывает…       Ойкнув, горничная поправила сервиз на подносе и поторопилась доставить напиток в кабинет, наконец-то замолчав. Теперь тишину коридоров нарушало лишь тяжелое дыхание Леоноры, что размышляла над дальнейшими шагами.       Идти к отцу — а именно это она и собиралась сделать в том порыве — теперь было нельзя. Чашек на подносе стояло не две и не одна, как если бы отец в кабинете пребывал в одиночестве или с матерью, а четыре. Значит, у него находились гости, которые проделали долгий путь и только что прибыли. Войти туда девочка не могла.       Второй вариант казался логичным, но в то же время представлял опасность. Вернуться в детское крыло и запереться в своей комнате до возвращения Изи. Брат сейчас находился на тренировочной площадке. Однако время упущено и можно было столкнуться с ведьмой, от которой с таким трудом удалось сбежать.       Можно ещё было спрятаться в библиотеке или в музыкальной комнате, но опять же вероятность столкнуться с бабушкой оставалась.       «Что же делать?» — Леонора запаниковала, жалея, что подалась соблазну и сбежала. Теперь ещё и нагоняй от отца можно было получить. Мадам Оливьер не забудет её побега и с удовольствием доложит об этом.       — Леонора, что ты?.. — рядом присел отец и приложил руку к её лбу. — Разве у тебя сейчас нет занятий?       — Отец, я… — девочка сглотнула и отвела глаза, мня юбку. — Ну, ты понимаешь…       — Ты сталкивалась с герцогиней Ольсен? — Леонора яростно закивала.       — Да. Она появилась на занятии манер и начала разговор с мадам. Ну, а я сбежала.       Роджер в задумчивости почесал подбородок, осматривая дочь. Лицо оставалось розовым, как после бега, волосы в причёске растрепались, бантик почти полностью скрылся под выбившимися прядками. Взяв девочку за ладошку, он встал. Леонора с непонимающим лицом поднялась следом. Ничего не говоря, Роджер повёл её к себе в кабинет.       — Агнес, приведи её в порядок и принеси ей чего-нибудь для вечернего перекуса.       Горничная, что ставила чашку чая на журнальный столик, вздрогнула и поклонилась. Роджер отпустил ладонь дочери и прошёл к столу.       Леонора замерла при входе, ничего не понимая. На подносе она явно видела четыре чашки, но гостей внутри кабинета не оказалось. Агнес мягко подтолкнула девочку к диванам и помогла сесть, после приступая к её прическе. «Откуда у неё расчёска?» — Леонора задумалась. Кристина как-то обмолвилась, что служанки всего раз за день расчесываются и делают прическу. Прядки из неё никогда не выбиваются, поэтому и смысла в постоянном ношении при себе расчёски нет. «Я её ношу специально для вас, леди», — со смешком закончила она.       Ладно, почему Кристина носит расчёску при себе понятно, но зачем она горничной из отцовского крыла? «Она не настоящая служанка», — с подозрением во взгляде Леонора проводила ту до двери, а после посмотрела на отца. Тот шелестел бумагами, разбирая корреспонденцию. Достав тусклый красный конверт, Роджер улыбнулся и поманил дочь пальцем. Заинтригованная Леонора подошла ближе и остановилась напротив отца.       — Подойди ещё ближе. Знаешь, что это такое? — девочка подошла уже к стулу и помотала отрицательно головой. Но увидев герб, не смогла сдержать удивленный крик.       — Из Императорского города! От самого императора!       — Почти, — со смешком герцог покрутил конверт. — Все письма из Императорского города имеют разный цвет конверта, говорящий из какого он дворца. Зелёный — из Изумрудного, синий — из Топазового, белый с узорами из золотого — из Алмазного. Красный это письмо из Гранатового дворца, дворца нынешнего императора Клода. А вот тусклый красный это из канцелярии императора, что находится в Коралловом дворце, где проходят все важные светские мероприятия. Например, приём в честь иностранных гостей, общеимперский дебют или собрание аристократов.       — О, а ведь собрание скоро. Да, отец? Значит, ты скоро вновь туда поедешь?       — Да, — Роджер кивнул, не сводя глаз с письма, что он продолжал вертеть в руке, словно не веря в его существование. — Это письмо сейчас может означать только одно: решен вопрос о наследнике рода Пильон.       Леонора вздрогнула и опустила глаза. Снова ей придётся принимать клятву, а кому-то её давать по традиции, не по доброй воле. Роджер откинулся на спинку стула и отложил письмо в сторону, погладив дочь по голове.       — Насколько мне известно, только у одного кандидата была дочь. Но она ещё настолько мала, что даже говорить ещё не умеет. Не думаю, что его выбрали. Или кузен покойного Роберта, или его далекая тётушка, которая тоже скоро отправится к Мировому древу. А, тебе, наверное, скучно это слушать, — Роджер снова погладил дочь по голове и притянул для поцелуя в лоб. Девочка тихо рассмеялась, обнимая отца. — Посидишь пока у меня. Мама скоро должна будет подойти, — он встал изо стола.       — Хорошо. Но ничего, что я сбежала с занятия? — Леонора вернулась с ним к диванчикам и позволила себя подсадить. — Мадам наверняка будет недовольна.       — Это я сейчас недоволен, — Роджер взял в руку чашку и сделал глоток ароматного напитка. — Чем занималась горничная? Она должна была увести тебя от туда сразу же при появлении Джозефины.       Леонора криво улыбнулась и сцепила пальцы, не желая сдавать Беатрис. Та только недавно устроилась к ним. Пусть даже и допускала много ошибок, но может дать ей ещё один шанс?       — Она отвлекла их на себя и дала мне время на побег, — «Прости, но только так я могу тебя прикрыть», — не сомневаясь, что горничной сейчас достаётся от двух злобных фурий, Леонора понадеялась, что та хотя бы поддержит её версию. Если успеть той сообщить, конечно. — Беатрис милая. Я бы хотела её видеть почаще.       — Посмотрим, Леонора. Посмотрим, — Роджер снова пригубил чай. — А теперь расскажи об успехах и провалах.       Отец не стал терять времени даром и решил заранее провести традиционный опрос по учебе, нарушая теплую и семейную атмосферу. Леонора со вздохом начала рассказ.

***

      Федерика столкнулась с матерью в коридоре и натянуто ту поприветствовала. После вчерашнего она ещё не совсем пришла в себя и постоянно в мыслях возвращалась к тому разговору. Можно ли было ответить иначе и перевернуть всё в свою пользу? «Нет, я бы не смогла. Неважно, что я бы сказала, она нашла бы слабое место и направила свой удар туда», — сталкиваясь взглядом с серыми глазами, Федерика невольно отвернулась.       — Сбежать решила? Совсем, что ли, ребёнком себя возомнила? Поговорить нужно.       — Матушка, я спешу.       — К этому куску дерьма? Ну-ну, — со скепсисом в голосе протянула Джозефина, покачав неодобрительно головой. — Я серьёзно хочу поговорить. О нём.       Федерика в нерешительности развернулась к ней лицом и с усмешкой поинтересовалась. Голос слегка дрогнул, но ирония в словах сочилась ядом.       — О, и чем же мог заинтересовать вас мой супруг, матушка? Роджер пока жив-здоров и ого-го в постели. Других причин вашего интереса к нему, кроме его скорейшей кончины, я не вижу.       — За чашечкой чая и обсудим его «ого-го в постели». Или ты желаешь дальше жить в обмане?       — Вы снова за старое, матушка. Что ж, дабы развеять все ваши сомнения по поводу нашей счастливой семейной жизни, я соглашусь на этот разговор. Я прикажу накрыть стол в саду. Там нам никто не помешает.       — О, поверь мне, дочка, это не пустой разговор, — с хитрым прищуром протянула Джозефина, прежде чем удалиться. — Я буду в библиотеке.       Федерика вздрогнула и зябко повела плечами, прежде чем отправиться к дворецкому и раздать распоряжения.       Над семьёй сгущались тучи.