Медовый пряник

      Леонора поставила на блюдце чашку и мотнула головой. Она нравоучительно подняла палец и со строгостью посмотрела на Дженнет. Кузина непонимающе отставила чай и посмотрела в блокнотик. Ойкнув, Магритт засуетилась и скрестила руки на груди, горделиво задрав нос.       — Не хочу!       — Уже куда лучше, но недостаточно.       Леонора одобрила работу и погладила по голове рядом сидящую куклу.       — А нам это необходимо?..       — Мама говорит, что навыки обмана очень нужны для выживания в светском обществе. Поэтому, пока мы обе малышки, нам стоит потренироваться на горничных.       — Но обманывать их…       Дженнет продолжала сомневаться, что очень раздражало Леонору. Разве они не обсудили всё вчера? Для Альфиус этот навык казался необходимым, ведь именно он помогал ей при встречах с бабушкой Ольсен и на детских праздниках, где приходилось улыбаться и казаться безобидной. Дженнет, что никогда не покидала поместья, такого чуралась и стыдилась, продолжая быть наивной и светлой. Порой даже слишком. Она не могла лукавить и сдавала порой незначительные шалости. Вроде конфет, которые брат выпрашивал на кухне. Даже Изя, будучи мальчиком, умел притворяться, но почему-то Дженнет никак не могла понять этого.       «Может это из-за её милого и ангельского личика? — Леонора почесала подбородок и всмотрелась в глаза напротив. Ясные топазовые, ничем не замутнённые. Искренние и честные. — Да ей даже ничего делать не придётся… Главное улыбаться».       — Послушай, это очень важный навык. Наверное, мой способ тебе не подходит. Ну-ка, опусти взгляд вниз и сомкни пальцы в замок.       Дженнет послушно выполнила просьбу.       — Посмотри на меня. Нет, не так. Смущённо. Вот! — Леонора радостно захлопала. — А теперь робко улыбнись. Робко.       Дженнет послушно выполнила указания кузины. На что в очередной раз получила похвалу. Отмерев после разрешения, она взялась за чашку чая. Горло саднило, а тело устало. Они уже более часа тренировались капризничать и просить. Увольнения Фелиции ей бы не хотелось, поэтому Магритт старалась изо всех сил. Но явно выходило плохо.       Перед началом тренировки Леонора показала, как надо. Молитвенно сложив руки на груди, она шмыгнула носом и отвернулась. Беатрис, что подсластила чай Дженнет кусочком сахара, залепетала про запрет. Леонора согласно угумкнула и утёрла с края глаза слезу, уткнувшись лицом в куклу.       Беатрис испуганно осмотрелась и положила на блюдце пару кусочков, прежде чем покинуть чаепитие девочек вместе с сахарницей. Вода на краях пушистых ресниц моментально высохла, когда дверь захлопнулась. Леонора ударила в ладоши, радуясь победе.       Дженнет наблюдала за сценой с удивлением. Никогда прежде она не думала, что это притворство. Настолько хорошо играла кузина, что теперь пила компот с сахаром. Должно быть с этим талантом надо было родиться. Иных причин, по которым она восемь лет не использовала притворство, не приходило в голову.       — Дженнет, не переживай. Мы подберём тебе подходящую методику. Вот, уже одну сильную сторону нашли. Это твой взгляд.       — Да?       — Да! Он такой чистый, что не поверить ему невозможно.       — Понятно, спасибо, — тихо пролепетала Дженнет, вновь делая глоток чая.       — Запиши эту позу себе скорее в блокнотик. Чтобы не забыть.       Магритт отставила чай и взялась за карандаш. Но не успела она и слова вывести, как в дверь тактично постучали. Девочки синхронно взглянули на часы. До вечерних занятий оставалось минут десять. Кто мог их потревожить?       — Кто там? — как хозяйка комнаты подала голос Леонора.       — Миледи Аламея дэ Бужале, — глухо и твёрдо прозвучал ответ низким и отчасти грубоватым голосом.       — Ах, подождите. Я открою…       — Не стоит, леди.       Не успела Леонора соскользнуть с дивана на ноги, как дверь открыла незнакомая женщина в очках и внутрь проворно проскользнули парочка горничных, встав по обе стороны от входа. Одеты те были в бордовые платья с чёрными кружевами. Вежливо склонив головы, они замерли, превратившись в недвижимые статуи.       — Девочки! Как я рада, что вы вместе, — жизнерадостно воскликнула Аламея, вплывая тёмным облаком. — У меня есть потрясающая идея. Так что зовите субретоки собирайтесь. Мы едем в театр!       Леонора и Дженнет, замерев в поклоне, переглянулись. Театр? Табретки? Что?.. У них сейчас занятия начнутся. Да и одной из них нельзя покидать особняк.       — Миледи, в Обелии уже лет десять как упразднили субреток, — подала голос женщина в очках. — У юных леди нет подружек-горничных.       — Ах, точно же. Спасибо, София. Зовите горничных и собирайтесь.       — Бабушка, у нас уроки. Да и… — Леонора бросила быстрый взгляд на Дженнет, что стояла с обычными синими глазами и руками смущенно мяла подол платья.       — Я уже поговорила с Роджером. Он разрешил. Ведь мы едем не в простой театр, а в арлантский, принадлежащий семье моего мужа. Хоть какой-то от него прок… — недовольный было тон сменился на восторженный, обещавший незабываемое приключение. — Мы зайдём в ложу владельца театра по особому потайному коридору. Им могут воспользоваться ещё члены императорской семьи, но нынешний император совершенно не интересуется театральной жизнью. Не как его покойный брат, — последняя фраза была произнесена шёпотом и словно куда-то в сторону. — В общем, совершенно никаких рисков для леди Магритт. Собирайтесь: через полчаса выезжаем! Жду вас в холле.       И так же неожиданно, как и появилась, Аламея покинула комнату вместе со свитой. Тихо закрылась дверь, оставив девочек одних.       — Театр? Я правда… Я поеду в театр? — Дженнет, словно всё ещё не веря в сказанное, молитвенно сложила руки на груди. Леонора села обратно на диван и прижала Люсинду.       — Наверное. Интересно, почему отец разрешил?       Это выглядело необычно. Потому что тот всем домочадцам дал понять: Дженнет и шагу не ступит за пределы особняка пока не будет представлена императору. А здесь резкое освобождение?       — Может бабуля ему что-то подмешала?       В дверь снова постучались и вошли горничные детей. Фелиция и Беатрис вежливо поклонились и поторопили их. Пришлось оторваться от размышлений. Леонору довольно-таки быстро собрали. Неброское, но пышное голубоватое платье, и лента в волосах. Вот и весь наряд. Куклу ей разрешили взять с собой.       Дженнет так же быстро одели. Изумрудное легкое платье и капор в тон наряда. В руках она сжимала Алисию. Магритт то и дело поправляла причёску у куклы, перебрасывая оранжевую косу с одного бока на другой.       — Мы правда поедем?..       — Я уточнял у отца. Да, ты тоже едешь.       Иезекииль оделся в одежду классического покроя в тёмно-синем цвете. Он взглянул на лестницу, словно высматривая ещё кого-то. На лице царила растерянность и явное нежелание покидать особняк.       — Братик, ты с нами? — Леонора подошла ближе и дернула того за рукав.       — Да, — с небольшой усталостью в голосе незамедлительно бросил он. Возможно он устал от расспросов Дженнет, что продолжала кружиться и ждать подвоха.       — Ах, вы уже собрались. Замечательно, — со стороны отцовского крыла появилась бабушка Аламея. Крайне проворно она преодолела разделяющее их расстояние. — Вижу, как вам не терпится отправиться на представление. Это знаменитая пьеса, вы должны были уже с ней ознакомиться, так что не будет лишним посмотреть вживую.       — Бабушка, скажите, что за спектакль. Вы ни разу не назвали его, — Иезекииль тактично упрекнул женщину. Та прикрыла ладонью рот и мотнула пальцем другой рукой.       — Нет. Иначе какой будет сюрприз? Все на выход! — Аламея аккуратно обхватила за плечи девочек и мягко подтолкнула в сторону двери. Дженнет нерешительно сделала маленький шаг. Но сильная рука вынудила шагнуть шире. Иезекииль поспешил вперёд и взялся за ручку двери, дабы открыть для дам.       — Подождите. Мадам Аламея, куда вы увозите детей?! — с лестницы раздался гневный окрик. Федерика с нескрываемым ужасом подбежала к ним. Лицо раскраснелось, волосы выбились из идеальной некогда причёски, глаза лихорадочно бегали по лицам детей. — Куда вы увозите детей?       — В театр.       — Но Дженнет нельзя… и у Леоноры сейчас урок.       — Ни шагу ближе, — холодно бросила Аламея. Дети переглянулись. — Роджер разрешил.       — Однако я отвечаю за их безопасность и…       — Я помогу вам в вопросах обучения. Пока я здесь, дети будут получать все необходимые им знания. А вы пока отдохните, — фраза была сказана тоном не для галочки. Федерика отшатнулась и опустила голову. — Отдохните, герцогиня. Мои рыцари способны защитить не только меня, но и деток в этой поездке.       — Я… — Федерика не сдавалась и подняла взгляд. — Однако я против.       — Дети, выйдите. Я сейчас.       Дети поспешно вышли во двор. Дженнет обеспокоенно посматривала на дверь, теребя прическу куклы сильнее прежнего. Леонора потянула брата за рукав. Иезекииль ответил тёплой улыбкой и сперва взял сестру под руку, а потом и Магритт. Вместе с ними он спустился к уже подготовленной чёрной карете без опознавательных знаков, возле которой стояло двое рыцарей.       Леонора непозволительно для леди задрала голову, рассматривая их. Тёмно-синяя форма с широкими красными поясом и ментиком в тон. Совсем не как у их охраны, что предпочитала коричневый цвет или чёрный. Абсолютное равнодушие на сосредоточенных лицах, более похожих на вырезанные из камня маски.       — Дженнет, всё хорошо, — Иезекииль обнял Магритт и мягко провёл рукой по спине. — Это всего лишь рыцари.       — Красивые какие, — Леонора улыбнулась и вежливо присела перед ними. — Спасибо, что будете обеспечивать сегодня нашу защиту.       Лицо ближайшего мужчины дрогнуло. Уголок рта поднялся вверх, а взгляд потерпел. Всего на мгновение, но он ожил. А после принял безразличный вид, заметив выходившую госпожу.       — Тявкалка не выросла на меня гавкать, — раздраженно махнула рукой Аламея, спускаясь. — Горничных я уже отправила в театр, они всё подготовят. Помогите детям сесть.       Погрузившись в экипаж, они покинули особняк Альфиус. И как раз вовремя: внутри разгорался скандал…

***

      Группка горничных тихо переговаривалась и направлялась в комнаты. Кому-то надо было сменить чехлы на диванах в переговорных, кто-то направлялся по иным делам. Жизнь кипела в привычном неторопливом ритме. Пока…       — С дороги!       Горничная отшатнулась, ударившись спиной об стену. Герцогиня Альфиус быстрым шагом пролетела мимо. Девушки переглянулись и поспешили покинуть крыло под грохот закрываемой двери.       Роджер вздрогнул, не ожидая настолько скорого визита супруги. Женщина быстрым шагом преодолела расстояние до стола и ударила ладонями по дереву.       — Что сейчас происходит?!       Роджер поморщился и неторопливо снял очки. Запах алкоголя витал едва слышимой дымкой. Федерика закусила губу и повторила вопрос.       — Поговорим позже. Ты пьяна.       — Нет, почему твоя тётка себе такое позволяет! Я…       — Поговорим потом. Ты сейчас не в состоянии.       — Да, я немного выпила. Но это не мешает мне думать!       Роджер поднялся изо стола и подошёл к Федерике. Та сложила руки на груди и отвела глаза.       — Хорошо. Раз настаиваешь, то попробуем.       Он указал на диван и сел первым. Федерика замялась, но всё же присела напротив. В отличие от сосредоточенного и спокойного мужа, она постоянно одергивала юбку, взгляд бегал, никак не пересекаясь с глазами напротив.       — Федерика, для начала: почему ты выпила? Едва только обед закончился.       — Тебя это так волнует? Меня вот беспокоит, что твоя тётка прямо сейчас вывозит твою драгоценную Дженнет из особняка!       — Тише, я знаю. Я ей позволил это сделать, чтобы детей не беспокоить разговором с тобой.       — По твоему, я могу начать вести себя неадекватно? — в голосе Федерики сквозило сомнение. — Не за чем увозить детей по такому пустяку.       — Да неужели? — Роджер скептически поднял бровь и почесал подбородок. — Я слышал от прислуги, что ты выгнала детей с ужина.       — Потому что они слишком медленно ели.       — А ты пила и тогда.       — Ты хотел об этом поговорить? Довольно! Имею полное право пить, когда захочу.       Федерика подскочила с места и нависла над супругом. Роджер не вздрогнул, лишь лениво поднял взгляд и откинулся на спинку.       — Присядь, пожалуйста.       — Ведёшь себя как хозяин.       — Я и есть хозяин поместья. Успокойся. Ни к чему выяснять…       — Нет! Есть! Ты мне совсем не веришь. Не ценишь! Твоя тётка забрала у меня право на обучение детей. Эта старуха уже за ночь всех подмяла под себя.       — Федерика, успокойся… — в голосе герцога зазвенели стальные нотки, а рука сжала обивку.       — Мымра даже тебя успела настроить против меня. Хотя ты всегда был под её влиянием, верно?       — Федерика! — Роджер вскочил с места и навис над ней. Женщина вздрогнула, но твёрдо посмотрела ему в глаза.       — Что? Не нравится правда?       — Какая правда? Ты говоришь ерунду. Тётя ни на кого не влияет. Она увезла детей в театр именно потому, что ты ведёшь себя неподобающе.       — А ты, хочешь сказать, нет? В своём кабинете устроил…       Федерика замахала рукой, разгоняя воздух и подбирая слово. Роджер терпеливо ждал. Наконец, та выпалила горячо и с жаром:       — Устроил бардак!       — Когда и с кем?       — Откуда я могу знать. Водишь сюда всяких девиц вроде Агнес и маркизки.       — О, я никого в дом не вожу, не как ты, — Роджер медленно терял терпение.       — Да, ты их из дома берёшь. Совсем не отличаешься от своего отца. Тот тоже за каждой юбкой бегал в этом доме. Даже за мной приударил.       — Что?..       Федерика повела плечом и заулыбалась. Хищно, с неким предвкушением. Ей понравился вид ошарашенного мужа, и она продолжила в агрессивном, местами высокомерном тоне рассказывать:       — Да. Пока ты был в разъездах, он благосклонно уделял мне время. Семейные ужины при свечах, лучшее вино, дорогие подарки. Ты спрашивал: откуда у меня те серёжки с бирюзой? А это подарок твоего отца за небольшую услугу.       — Довольно, — сквозь зубы протянул Роджер. Пальцы собрались в кулак. Мысль, что Иезекииль может быть не сыном, пугала сильнее всевозможных пыток от императора за сокрытие принцессы.       — О, нет. Ты обязан узнать, что за услуга была оказана, — почти ребяческим голосом протянула герцогиня, цепляя пальцем подбородок мужа и вынуждая его поднять голову. Она приблизилась губами к уху и выдохнула: — Это было необычно.       Хлопок. Грохот упавшего тела.       Роджер неверяще посмотрел на краснеющую руку, а после на поднимающуюся с пола супругу. Нос сочился кровью, заливая лицо и капая на платье и ковёр.       — Я… Федерика, мне…       — Ты. Меня. Ударил?! — истерично закричала Федерика, отползая подальше и заходясь в рыданиях. — Ты псих! Поднять руку на жену? Я это так просто не оставлю. Я…       Поднявшись на ноги и прикрывши ладонями нос, Федерика почти бегом покинула кабинет.       — Да в бездну всё это!       Роджер решительно подошёл к бару и плеснул скотч в бокал. Выпил. А после вернулся к работе. Мысль, что Иезекииль мог оказаться братом, была отброшена, как абсурдная, но кошки на душе противно заскреблись.

***

      Аламея сразу почувствовала изменившуюся атмосферу особняка. С тяжёлой она сменилась на невыносимую. Отправив счастливых детей переодеваться к ужину, она приняла доклад Софии, попутно просматривая корреспонденцию.       — Ругались минут десять. После чего герцогиня заперлась в спальне и больше не покидала. Служанка приносит лёгкие закуски и вино.       — Не вышло. Понятно.       — Мадам, есть ещё кое-что: личная горничная леди Магритт имеет непристойные отношения с мистером Зальцманом — учителем юной леди Альфиус.       — Пускай девочки улучат момент и приструнят. Уволить, увы, нельзя… — Аламея вернула один из конвертов. — Это предложение выглядит заманчиво. Займитесь подготовкой встречи. И, пожалуйста, не вздумайте заказывать блюда из морепродуктов. В столице их совершенно не умеют готовить.       — Мадам, может зарезервировать столик в вашем ресторане? — София поправила очки и склонилась в ожидании ответа.       — В этой убогой дыре? Там из плюсов только оркестр, а еда так себе. Нет, нам нужна встреча на нейтральной территории. И не забудьте пригласить моего обелийского адвоката. С этим безумным императором могло многое измениться в законах. Не хотелось бы продешевить. На сегодня можете быть свободны.       — Приятного вам вечера, мадам, — София в последний раз поклонилась и вышла из комнаты.       — Не вышло… «Не влезай, тётушка», «мы взрослые люди» и «разберёмся сами». Пару раз врезать бы Федерике промеж глаз. Глядишь мозги на место встанут. Взбалмошная, как её мать.       Сменив траурное одеяние на лёгкое светлое платье, Аламея отправилась в центральный особняк на ужин. В коридоре подле столовой она встретила детей. Те продолжали обсуждать пьесу. Дженнет воодушевлённо размахивала руками, пока Леонора заливалась смехом. На всё это снисходительно смотрел Иезекииль. Заметив бабушку, он первым поклонился, отвлекая девочек от разговора. Со смущённым оханьем те поприветствовали взрослого.       — Герцог так много работает. Жаль, что он не сможет присутствовать на ужине, — заранее предупредила Аламея об отсутствии Роджера за столом. — Уверена, он хотел бы послушать, как вам сегодняшний выезд. Но я буду рада вместо него обсудить с вами поездку.       — Отец всё ещё в кабинете?.. — Леонора и не скрывала грусть, нервно теребя подол платья. — Герцогом быть так утомительно…       Аламея открыла дверь и взмахом руки пригласила детей в столовую.       — Аристократы были рождены, чтобы служить стране. Именно это и является главной мыслью пьесы «Скандальный бал», на который мы сегодня ходили. Ваш отец и опекун верой и правдой служит стране и короне. И Иезекииль продолжит эту славную традицию нашей семьи.       — А мы? Ну, то есть… — Леонора с беспокойством посмотрела на Дженнет, прежде чем забраться на стул.       — Девушки также служат стране. Укрепляя связи между семьями и государствами, воспитывая последующие поколения достойных господ, они вкладывают существенный вклад в будущее процветание страны. Отсюда и прекрасные отношения Арлантского королевства и Обелийской империи. — Аламея взялась за столовые приборы, чтобы приступить к трапезе. — Давайте обсуждать пьесу, а не нынешнюю политику. Вы ещё неискушённы в этом, а я не хочу прививать вам своё старческое мнение.       Так за обсуждением постановки и прошёл ужин. Аламея улыбалась, выслушивая детей. Незамутнённый взгляд, своё личное мнение, готовность его отстаивать. Она и не думала, что дети могли оказаться настолько умными. Не то, что взрослые в этом доме.       — Итак… Родя, что между вами произошло?       Она вошла в кабинет без стука. Роджер оторвался от бумаг и снял очки, потерев переносицу. Решительно Аламея достигла дивана и села, аккуратно сложив руки на коленях. Взгляд безотрывно следовал за мужчиной, что медленно и с явной неохотой опустился напротив.       — Родя. Что произошло?       — Отец соблазнял всех женщин в этом особняке?       Аламея удивленно изогнула бровь. Иаков был безудержным ловеласом, тащил в постель всякую мало-мальски привлекательную девку в радиусе доступности его похотливых рук. Но почему этот вопрос всплыл именно сейчас?       — И внутри особняка, и за его пределами. Редкой девушке удавалось вырваться из его объятий. Симпатичный, богатый и харизматичный. Но большой любитель выпить и поразвлекаться. Ты и сам это знаешь. К чему вопрос?       — Мог ли он… — Роджер встал и направился к бару. Тётушка его не торопила, давая время собраться с мыслями. Глухой звук откупоривания бутылки, звон бокалов — всё это нарушало ощущаемую тяжёлую тишину кабинета. Медленные шаги назад. Шаркающие как у старика. Аламея закатила глаза. Роджер словно состарился на лет тридцать и стал невыносимо походить на её покойного мужа. Тот тоже создавал трагедию из ничего и страдал. Показно и громко.       — Тётушка, Иезекииль похож на меня? Или на отца? — Поставленные бокалы наполнились янтарным коньяком. Аромат фруктов и дуба ударил в нос, отчего тётушка поморщилась.       — С чего такие вопросы? Погоди?.. — Неприятная догадка напрягла. Аламея сощурила глаза, гневно выпаливая: — Да какая паскуда посмела намекнуть на такое?       — Федерика намекнула. — Роджер глотком опустошил бокал.       — Ха, с козырей пошла, что ли… — Аламея мотнула головой. — Ну и дрянь. Сказать такое!       — Что, если это правда?       — А ну забудь такую ересь. Выбрось это из головы, бестолочь! — Тётушка пересела к племяннику и отобрала бутылку. — Я этого урода с голожопых времён знаю. Эту рожу никогда не забуду. Как и тебя помню с пелёнок. Твой Иезекииль. Твой. И не смей сомневаться.       — Но всё сходится. Меня тогда не было в поместье. А после моего возвращения, спустя неделю, мы узнали про беременность.       — И? — Аламею позабавил довод. Она обхватила ладонями лицо Роджера и заставила посмотреть на себя. — Глаза тебе достались от матери, покойной герцогини Лилиан. Да смилуется над ней Мировое древо. Нос тоже её. Она тебе насолить желала, вот и ляпнула. Дура! Я столько лет служила твоей матери жилеткой и была близкой подружкой, что в памяти навек остался взгляд удивительно красивых глаз. И не узнать, — пальцем она тыкнула в нос, улыбаясь, — я бы их не смогла. Всегда завидовала Лилиан, а теперь ещё больше завидую… Она оставила своё продолжение, не только в тебе, но и во внуках.       Роджер не смог сдержать усталой улыбки, тонкие губы сами против воли растянулись. Он обнял женщину и положил голову той на плечо. Аламея успокаивающе гладила его. Совсем как в детстве, когда разочарованный неудачами в учёбе мальчик прибегал в гостиную к тётушке и в молчании сидел подле, прижимаясь к боку женщины. Даже аромат трав был тот же. Казалось рыжая горничная с веснушками на лице вот-вот зайдёт и поставит поднос со сладким молоком, а тётушка чмокнет в лоб и заставит всё выпить.       — Ну, успокоился? — Аламея со смешком отодвинула племянника, что удивлённо моргнул, сгоняя с глаз туман ностальгии.       — Ну и зачем она такое сказала?       — Пьяная была, вот и ляпнула. Не бери в голову. И отправь её прочь из столичного региона. Правда, что делать с девочками…       — Оставлю этот план на потом. Я всё равно хочу вернуть тёплые былые отношения.       — Смотри, третьего так не заделай. Ладно, если ещё одна дочь родится, но если мальчик? Конкуренция между братьями недопустима. Ослабление семьи — худшее, что может произойти с нами.       — Тётушка, вы же больше не Альфиус.       — Была Альфиус, осталась в замужестве Альфиус и помру как Альфиус. Я тридцать лет провела с этой фамилией, разгребая проблемы дома, пока твой отец развлекался. Уж на это имею полное право.       — Да, тётушка.       — Пошли спать, работа подождёт.       — Но…       Роджер бросил усталый взгляд на высившиеся стопки бумаг, а потом… Махнул рукой и встал, подавая ладонь женщине.       — Пойдёмте, тётушка.