///бечено///
Утро наступило внезапно, как и бывает, когда предыдущий день переполнен событиями, но ты наконец-то засыпаешь, а потом сразу звонит будильник.
Для Гарри было очень странно просыпаться, когда рядом с ним, под одним одеялом, в обнимку, обнаженный, лежал ещё кто-то.
Том.
Тот, кому он действительно нужен.
Ещё вчера вечером, ещё даже не прекратив рыдать, Гарри понял, что прыгает в этот омут с головой.
— Доброе утро, милый, — промурлыкал тоже проснувшийся от будильника Том и прижал Гарри к себе ещё плотнее, от чего тот почувствовал, что слизеринец очень даже вдохновлён его присутствием в своей кровати с утра.
— Доброе утро, — почему-то именно сейчас смущаясь того, что толком не видит ничего вокруг, пробормотал Гарри, но хотя бы обернулся на голос.
Послышалось шуршание, а затем его щёк коснулось что-то холодное. Дужки очков.
— С твоим зрением тоже нужно что-то делать. Ты проходил хоть какие-то обследования? — Спросил Том, которого Гарри смог наконец-то разглядеть.
Но он не ответил, прикипев взглядом к левому плечу слизеринца, на котором извивалась серо-зелёная змея с алыми глазами без зрачков.
— Это Нагайна? Красивая, — Гарри осторожно протянул руку и провёл кончиками пальцев по кажущейся рельефной чешуе.
— Да, это она. И ты ей понравился, она даже сползла со своего любимого места, — с улыбкой сказал Том, наблюдая за тем, как его питомица ластится к Гарри, кокетливо высовывая на мгновение свой раздвоенный язык.
— Она словно действительно живая… — Гриффиндорец, похоже, увлёкся, но Том был начеку, зная, что им абсолютно точно нужно вставать, а если Гарри продолжит в том же духе, то они совершенно точно опоздают на завтрак.
— Милый, я думаю, у тебя ещё будет пообщаться с ней. Но сейчас нам нужно выбираться из кровати и собираться. Я не хочу, чтобы ты пропускал завтрак, — как можно мягче намекнул Том и подарил Гарри нежный поцелуй в лоб.
Тот только с сожалением вздохнул, но откинул одеяло, вставая с кровати.
Естественно, гриффиндорцы обратили внимание на то, как теперь выглядел Гарри.
Том, не принимая возражений, выдал ему и рубашку из очень мягкого, слегка отливающего серебром шёлка, и брюки со стрелками из тонкой шерсти, что в комплекте с отглаженной чарами мантией и аккуратными классическими кожаными мужскими туфлями выглядело очень даже хорошо. Особенно учитывая, что они почти опоздали на завтрак, пока Том колдовал, подгоняя свою одежду под субтильного Поттера.
И если за завтраком Рон и его подпевалы только шушукались и хохмили меж собой, то на трансфигурации, которая была совместной с барсуками, рыжий наконец-то не выдержал и подошёл к Гарри, аккуратно достававшему из школьной сумки новенький учебник.
— И каково тебе? Понравилось быть облитым навозом с головы до ног, чтобы обратить на себя внимание красавчика ста-а-аросты? — Последнее слово он манерно растянул, похабно усмехаясь.
Гарри решил его проигнорировать, хотя ему сейчас очень хотелось если не начать драку, то как минимум сказать пару колкостей в ответ. Но Том явно не одобрил бы такого его поведения. Он точно дал понять, что хочет, чтобы Гарри стал лучше. И Гарри станет. Потому что уж точно, меньше всего на свете он желал снова разочаровать слизеринца.
— А, может, это у вас, петушков, такой способ заигрывания? — Не унимался Рон, к которому уже потянулись его дружки, гадко гогоча над не смешными репликами.
— Да точно! Ты же сам говорил, что они сегодня ночью переспали, если верить той волшебной карте твоих братьев! — Заметил Симус, и Гарри похолодел. Это уже могло означать проблемы.
— Мистер Финниган, мистер Уизли! Урок уже начался и я настоятельно советую вам занять свои места! — Они и не заметили, как в классе появилась Минерва МакГоннагал и разговор сам собой стих.
— А вас, мистер Поттер, я попрошу подняться после моего урока к директору, я не потерплю такого фривольного поведения от гриффиндорца! — Она строго поджала губы и отвернулась к доске, взмахом палочки заставляя мелок записать тему урока.
Гарри только непонимающе моргал, стараясь не обращать внимания на волну шепотков, которые доносились теперь то тут, то там.
Впрочем, профессор прекратила это лишь одним грозным взглядом и постукиванием волшебной палочкой по спинке своего стула, около которого стояла.
Надо ли говорить, что в директорский кабинет Гарри шёл как на казнь, примерно понимая, о чём сейчас пойдёт разговор? И шёл не очень быстро, пропустив далеко вперёд себя профессора МакГоннагал, потому что ему иррационально было стыдно перед ней и он не хотел лишний раз говорить с деканом.
Горгулья, охраняющая вход, пропустила его без пароля, его абсолютно точно ждали.
И, уже поднимаясь по узкой винтовой лестнице, Гарри услышал голос Тома. Значит, дела были совсем плохи.
— … Вы вообще смеете такое предполагать?! — Судя по всему, Риддл был не на шутку разозлен, раз позволил себе поднять голос на директора.
Гарри выдохнул и открыл деревянную рассохшуюся от времени дверь.
В круглом кабинете на стульях перед директорским столом, заваленным пергаментами и чудн
ыми магическими приборами уже сидела Минерва и профессор Слизнорт, сам Дамблдор стоял у окна, а Том расхаживал по центру комнаты, взвинченный до предела.
— Здравствуй, Гарри, — доверительным тоном начал директор, на что Том только зло свернул на него глазами.
— Здравствуйте… — Промямлил Поттер и ещё окинув взглядом всех собравшихся, стал разглядывать ровные вощёные шнурки на своих новеньких туфлях.
— Гарри, расскажи нам, пожалуйста, почему ты этой ночью пренебрёг своей кроватью в гриффиндорской башне и остался ночевать в личной комнате мистера Риддла? — Таким же мягким тоном спросил его профессор Дамблдор.
Гарри снова вздохнул и так и не поднял глаз.
— Ну… Так получилось, — он попросту не знал, что можно говорить, а что нельзя. Он не хотел, чтобы из-за его неосторожных высказываний пострадала репутация Тома.
— А откуда у тебя эта новая одежда? Она явно дорогая, а ты, как мы все знаем, довольно стеснён в средствах до окончания школы, пока не вступишь в права наследования своим родителям, — ещё один вопрос с двойным дном, на который невозможно было не ответить.
— Том подарил мне эту одежду и обувь, директор, — Гарри буквально чувствовал, как начинает сам себе рыть могилу.
— Вы состоите с мистером Риддлом в интимных отношениях? — Продолжал допрос директор уже более жёстким тоном.
Гарри только слабо кивнул, краснея. А что ответить? У них действительно интимные отношения. Только между ним и Томом!
— Как я и говорила, Альбус, обвинения в проституции, к моему ужасу, действительно не беспочвенные, — с огромным разочарованием в голосе проговорила Минерва, чуть всхлипнув в конце. Для неё это тоже было сильным ударом.
Впрочем, от её слов Поттера пробил холодный пот. Ему уже чисто физически начало становиться плохо, сердце начало стучать сильнее и его стук отдавался в барабанных перепонках…
— Да вы совершенно не то у него спрашиваете! Гарри, почему я был вынужден одеть тебя и обуть?! — Взорвался Том, впрочем, обращаясь к Гарри довольно мягко.
— Потому что соседи по комнате сожгли мой сундук и у меня не осталось вещей, кроме тех, что были в стирке по счастливой случайности, — гриффиндорец наконец-то прекратил рассматривать свои шнурки и осторожно поднял глаза, чтобы увидеть поддерживающий взгляд слизеринца.
Минерва МакГоннагал охнула, прикрывая рот рукой. Об этом она не знала.
— Он вчера ходил босиком и я, увидев это, решил узнать почему. Выяснилось, что у Гарри вообще больше нет ни обуви, ни нормальной одежды. А некто Рон Уизли, который, замечу, уже неоднократно причинял Гарри вред, всё ещё является его соседом по комнате в гриффиндорском общежитии. И в данной истории вообще не имеет значения, что мы с Гарри начали встречаться. Я действовал как староста школы, обезопасив ученика и обеспечив его вещами первой необходимости. И я думал только сегодня вечером подойти к нашему декану, к профессору Слизнорту, чтобы поставить его в известность о произошедшем, но не отвлекать от более важных дел, учитывая, что я взял ситуацию полностью под свой контроль и всё было в порядке, — Том не мог не сделать реверанс в сторону своего декана. Впрочем, действуя больше по привычке, чем действительно помня, зачем он изначально так поступал.
После слов Тома повисла тишина: старшие обдумывали то, что он сказал, а Гарри старался дышать ровно, чтобы как можно скорее успокоиться. Том сказал, что их отношения… Не имеют значения. Это было чертовски ожидаемо услышать, гриффиндорец уже хотел было просто резко развернуться и уйти. Но сам затормозил себя, вспоминая их с Томом вчерашний разговор.
Том умнее и хитрее его. Какая разница, что он сказал сейчас, когда сама ситуация требовала, наверное, именно таких его слов? Гарри просто вырвал их из контекста. Да, это было больно, слышать такое, но…
— В таком случае, я думаю, что стоит выделить мистеру Поттеру отдельную комнату в башне гриффиндора, чтобы исключить и в дальнейшем подобные казусы, — директор всё ещё изображал из себя добряка, разговаривая мягким, вкрадчивым тоном.
— Альбус! Это только обозлит его обидчиков! Лучше действительно оставить всё так, как есть, потому что любой другой наш поступок может спровоцировать новую волну негатива, направленную на мистера Поттера, а мы ведь не хотим этого? — Слизнорт, до этого молчавший, внезапно решил высказаться и буквально слово в слово повторил то, что хотел уже сейчас озвучить Том, но слово преподавателя, декана слизерина, было куда более весомым, чем его собственное. Пока что.
— Директор, вы серьёзно называете умышленную порчу имущества студента «казусом»?! — Том и не думал спустить эту историю на тормозах, прекрасно понимая, что именно этого и хочет директор, ведь по факту это вина его и декана гриффиндора. Именно они допустили такой ужасный конфликт и травлю. А теперь стараются отшутиться. Какая прелесть.
— Мистер Риддл, в каком тоне вы разговариваете с директором?! — Вмешалась профессор МакГоннагал, а Слизнорт с серьезным лицом смотрел на своих коллег и хмурился, что на его довольно сильно оплывшем лице смотрелось комично.
— В таком же тоне, ДЕКАН МакГоннагал, как и с вами, допустившей, что вашим же благородным гриффиндорцам пришла в голову идея избить своего товарища втроём на одного, издеваться и оскорблять его прилюдно, уничтожить все его вещи, в том числе и учебники, ДЕКАН МакГоннагал, а так же, вишенка на торте: клевета. Этому самому мистеру Уизли, который почему-то вообще сюда сейчас не приглашён, пришло в его, безусловно, гениальную голову, что очень смешно было бы обвинить жертву своих издевательств в, извиняюсь, но это ваши слова… В проституции! Вы вообще сами слышите это? Можете поверить в такое? Я в ужасе и я буду писать Совету Попечителей, касательно этой ситуации. И добьюсь справедливости, чего бы это не стоило. Это не та история, которую стоит замять. Рон Уизли, Симус Финниган и Дин Томас, насколько я осведомлён, уже получили наказание за предыдущий свой проступок, но это их не остановило и они продолжили, не сделав никаких выводов кроме того, что именно Гарри Поттер виноват во всех их злоключениях. Отсюда я могу сделать только один вывод: Гарри опасно оставаться рядом с этими людьми, — Кажется, Том говорил ещё что-то, но Гарри было всё равно. Он уже услышал то, на что надеялся лишь в глубине души. Том заботился о нём. Он защищал его. От директора, от МакГоннагал, от Рона Уизли с его шайкой…
На самом деле, единственное, чего хотелось сейчас Гарри, так это плюнуть на всё, подойти к Тому и обнять его. И чтобы тот обнял его в ответ. И…
— Я вас услышал, староста Риддл. Думаю, пока этот разговор стоит считать законченным, больше не задерживаю ни вас, ни мистера Поттера. Единственное требование, которое я пока выдвигаю, это чтобы мистер Поттер ночевал всё же в своей кровати, а не на территории слизерина. Всего доброго, мальчики, — от благодушного тона директора не осталось и следа. Его голос был жёстким и злым.
— Мы только что все говорили, что Гарри попросту опасно оставаться там! Вы что, хотите спровоцировать ещё один виток этого конфликта? — Том, уже собиравшийся подойти к Поттеру, который явно был в полной прострации, остановился и обернулся к директору, с изумлением на того смотря.
— Прошу прощения, мистер Риддл, но правила есть правила. Не я их придумал и не мне их менять, — снова добродушная улыбка и Том понимает, что всё. Это война.
Он ничего не отвечает. Только осторожно берет Гарри за совсем уж ледяную руку и осторожно ведёт его к дверям, а потом следит за тем, чтобы гриффиндорец аккуратно спустился по лестнице.
Но, всё же, стоило им только выйти из башни и горгулья закрыла за ними проход, снова встав на своё место, как Гарри словно вынырнул из-под толщи воды, судорожно делая вздох и наконец-то обнимая Тома.
Тот лишь нежно улыбнулся, мгновенно прекратив злиться. Как вообще можно испытывать негативные эмоции или ярость, когда тебя обнимает это гриффиндорское чудо?
— Всё хорошо, малыш, я не оставлю это просто так, мы разберёмся со всем! — Шептал он, успокаивающе поглаживая Гарри по спине. Но тот вдруг поднял голову, смотря на него недовольно, чуть хмурясь.
— Я. Не. Малыш! — Отчеканил он и совершенно очаровательно надул щёки.
Том на это только скептически приподнял бровь, мол, серьёзно?
— Иначе я буду звать тебя папочка, — выдал Гарри довольно весомый на его взгляд аргумент. Возможно, он хотел сказать ещё что-то, но увидел как моментально расфокусировались зрачки Тома, как сбилось его дыхание, а на скулах выступил лёгкий румянец.
— О… — Многозначительно произнёс Гарри, смотря на реакцию слизеринца, но не стал её ещё как-то комментировать.
Том, впрочем, тоже не стал. Он только подарил Гарри нежный поцелуй в губы, а потом отстранился с сожалением, поправил его чуть сбившуюся мантию и улыбнулся.
— Сейчас здесь будут проходить злые как мантикора учителя и я бы не рекомендовал попадаться им на пути. Какая сейчас у тебя пара, а, малыш? — Гарри на это моментально образовавшееся прозвище только вздохнул и покачал головой.
— Сейчас у меня прорицания, но я уже опоздал на них, — нисколько не раскаиваясь, сообщил Поттер.
— О. Тогда пошли, я провожу тебя и расскажу профессору Трелони, что ты опоздал из-за ужасной, неминуемой опасности, которую она естественно предсказывала тебе на прошлом занятии?
Гарри прыснул, внезапно для себя весело и искренне смеясь, отпуская нервное напряжение из-за разговора с директором.
Том только шире улыбнулся и снова взял Гарри за руку, ведя его к классу прорицаний, благо до него было не очень далеко.
***
4 ноября 1998 года, 17 часов 47 минут
Дорогой дневник! Я просто горю от внутренней ярости, хотя мне приходится ходить и мило всем улыбаться.
Директор Дамблдор совершенно некомпетентен! Как и декан гриффиндора! Они либо настолько равнодушны, либо настолько слепы, что не могут занимать эти должности!
Я наорал сегодня на директора! В прямом смысле этого слова, дорогой дневник! И сделал бы так снова, потому что этот идиот с бубенцами в бороде решил отшутиться, когда я прямо ткнул его носом в то, что у Гарри уничтожили все его вещи. Оказывается, это называется «казус»!
*чернильная клякса*
Я уже передал своё письмо председателю попечительского совета Люциусу Малфою через его сына. Я не рискнул отправлять столь важную сейчас информацию со школьной совой, мало ли что.
Потому что я действительно не могу это оставить просто так!
Он отправил Гарри ночевать снова в башню грифов, хотя весь разговор строился на том, что ему вообще опасно там находиться! Сначала хотели выделить ему отдельную комнату, потом вроде как согласился с деканом Слизнортом, что Гарри может пока пожить у меня, а потом, после того как я прямым текстом указал на некомпетентность директора и декана грифов, этот старый хрен решил, видимо, напоследок подгадить и велел Гарри оставаться в гриффиндорской башне.
Да как бы не так!
Я лучше отправлюсь с ним в Тайную Комнату, под бок к василиску, чем отпущу его снова туда!
Стоп. Это идея. Это действительно идея, потому что де юре, в данном случае, тайная комната может считаться моей личной собственностью. Потому что я единственный наследник Салазара Слизерина и потому что василиск там обитающий признал меня своим хозяином.
В школьных правилах ничего не сказано про наследников Основателей. В современной редакции. А если поднять архивы, то я уверен, что смогу найти кое-что интересное.
Я абсолютно точно не дам своего Малыша в обиду. Потому что меня буквально заклинило на нём. Это не пройдёт, не затрётся, не потускнеет.
Ещё год назад я читал статью, в которой говорилось, что люди с детскими моральными травмами имеют больший процент сексуальных девиаций, чем те, кто вырос в относительно комфортных условиях.
Я тогда ещё подумал, что меня это не касается, но текст прочёл, проанализировал и выкинул из головы за ненадобностью.
Сегодня Гарри в полушутку назвал меня «папочка».
И у меня словно в голове встало на свои места.
Он, субтильный, хрупкий, ниже меня на голову, с кучей проблем со здоровьем, с кучей проблем с одноклассниками… Он вчера плакал у меня на груди, а перед этим кричал на меня и ершился…
А мне хочется его воспитывать. Я взял все его проблемы на себя, решил заняться его здоровьем, гардеробом, образованием…
При этом меня действительно возбуждает, в самом прямом, сексуальном смысле, проявлять заботу о нём.
И я точно уверен, что ему это тоже нравится.
Не вижу вообще никаких проблем в сложившейся ситуации, если она устраивает нас обоих.
Но я до сих пор несколько ошарашен тем, что у меня развился именно такой фетиш.
Хотя, учитывая приют…
Ладно. Сейчас это уже не важно. Сейчас главное — это убедить попечительский совет, что директор школы вовсе некомпетентен и стоит уже наконец-то что-то менять.
И я даже знаю, какие реформы предложить, у меня их целый список.
Что ж. Не ожидал, что моя политическая карьера начнётся здесь и сейчас, но какое время, такие и решения.
