Две недели до точки невозврата

///бечено ///       Для Альбуса Дамблдора всегда был важен его статус.       Статус лучшего ученика школы и старосты факультета. Статус Алхимика, который изобрёл двенадцать способов применения драконьей крови. Статус Победителя Гриндевальда. Статус преподавателя, а потом и Директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Статус члена Международной Конфедерации Магов. Статус Главы Визенгамота…       И ещё десяток менее значимых статусов, которые, впрочем, тоже прибавляли регалий к его имени.       Он всегда, с самого детства был амбициозен и хотел добиться величия. И он успешно проделал этот путь, не брезгуя ничем. Ни клеветой, ни воровством, ни предательством, ни манипуляциями, ни магическими способами внушения.       А когда он, будучи на вершине своей славы, стал директором школы, в которой учились дети волшебников почти со всей Англии, за редким исключением… Это было идеально для того, чтобы поддерживать своё могущество и формировать нужные взгляды в юных, ещё не окрепших умах. Похвалить одного, простить проступок другого, третьего наоборот наказать со всей строгостью…       Действуя незаметно, он вырастил не одно поколение магов, которые считали его своим Учителем, непререкаемым авторитетом, Великим Волшебником и слушались его беспрекословно. Всего-то пара закладок в памяти там, пара — здесь. Он просто мастерски пользовался леглименцией, так, что никто, никогда ни о чём не мог заподозрить. Но в нужный момент его ученики вели себя так, как нужно было именно ему. Очень удобно!       Ничто не предвещало беды. До момента, когда он, приметив набирающего силу юного Тома Риддла, потомка самого Салазара Слизерина, не решил, что он является для него угрозой.       И всё было бы хорошо, если бы не слишком непредсказуемое стечение обстоятельств.       Чаша весов не склонилась в его сторону, хотя он был почти у цели: ещё немного, и этот слизеринский выскочка мог потерять свой статус и поддержку учеников, потому что гриффиндорца, который помог ему, начали травить его же однофакультетники. Всё должно было быть довольно невинно, но для детей это была бы катастрофа. Том предстал бы в невыгодном свете, показав себя неблагодарным и бесчувственным, тем, кто воспользовался наивным гриффиндорцем. Потому что не в характере этого мальчишки было обращать внимание на других, только если это не влекло за собой выгоду для него самого. И он не должен был препятствовать маленькой задумке директора, который вдруг закрыл глаза на поступки некоторых личностей. О чём вы? Они же дети! Поттер сам виноват, обозлил на себя весь факультет, поступил глупо и необдуманно, за что и расплатился.       Но нет. Этому гордецу нужно было влезть в самое пекло и взять заморыша под своё крыло.       Всё пошло наперекосяк. Ровно с тех пор, как Риддл застал драку гриффиндорцев у Больничного крыла. Называть это избиением Дамблдор избегал, ведь Поттер же тоже успел помахать кулаками, а то, что мальчики не остановились вовремя, так молодые же, горячие, чего с них взять?..       А потом случилось совсем странное. Вместо того, чтобы просто оставить в покое мальчишку, змеёныш решил, что неплохой план начать с ним отношения. Какой ужас!       Хотя Дамблдор решил и это представить в выгодном для себя свете, особенно когда узнал от своей верной помощницы и ученицы, что заморыш не ночевал у себя, а потом предстал на следующий день перед всеми в одежде с иголочки. Всё произошедшее было кристально ясно. Правда, с одной стороны, Дамблдору было очень грустно признавать, что выходец с факультета гордого Годрика Гриффиндора смог продаться за такую жалкую подачку… Но с другой стороны, это была та ситуация, которая вызовет явно негативные последствия и подпортит репутацию уже обоим голубкам.       Но этот кусок слизеринского дерьма и тут переиграл его, великого Альбуса Дамблдора. Кричал на них с Минервой! С пеной у рта доказывал, что его гриффиндорский щеночек невиновен.       Самое отвратительное, что Гораций Слизнорт, старинный друг, тоже принял сторону Риддла вместо того, чтобы поддержать Дамблдора и утопить уже этих зарвавшихся мальцов.       Еще и эти угрозы, что змеёныш не оставит это просто так. Да пожалуйста. Решил пободаться? Значит, можно обломать ему клыки, чтобы больше кусаться неповадно было!       Дальше — больше. Двое голубков, как ему донесли, снова ночевали вместе, в комнате Риддла, и это было очень хорошо! Прямое неповиновение. Рычаг давления.       Только все планы снова спутались, когда за завтраком появилась комиссия от Попечительского совета. Тут уже стало не до изящных манипуляций и Дамблдор решил пойти ва-банк.       И это едва не стоило ему и Минерве жизни. Потому что скверный мальчишка Поттер не смог удержать свою чёртову магию в узде и спалил весь его кабинет.       Дамблдор мог с лёгкостью поставить щиты и он бы не пострадал ни капли. И мог защитить Минерву МакГоннагал.       Но тогда его план, снова сложившийся в голове, не сработал бы. И он предпочёл пару дней провести на больничной койке. А Минерва… Её никто не спрашивал.

***

— То есть вы хотите обвинить Дамблдора… Ещё раз, в чём? — Аврор попался из тех, кто довольно хорошо выполняет приказы, но мозгами шевелить практически не умеет. — В халатности, для начала, — спокойно ответил ему Люциус, мило улыбаясь.       Гарри сидел на больничной койке, обняв колени и уткнувшись в них лбом.       Том успокаивающе гладил его по спине, понимая, насколько происходящее сейчас пугающе для гриффиндорца, что его малыш отгородился ото всех. — Я не вижу состава преступления! — Аврор был туп как пробка и с его тупостью могла конкурировать только его упёртость. — То есть вы хотите сказать, что подтвержденные доказательствами и словами свидетелей случаи порчи чужого имущества, это баловство? А то, что вандалы не получили за это даже выговора? Ни декан, ни директор, зная о произошедшем, никак не отреагировали! А групповое избиение?! — Леди Забини пусть и была хладнокровной и сдержанной светской львицей, но когда дело касалось детей… Тут она всё ещё оставалась львицей и не стеснялась перегрызть виновным глотки. — Из-за этих инсинуаций, под давлением Попечительского совета нам и так пришлось поставить у палаты ужасно пострадавшего Великого мага Альбуса Дамблдора конвой из авроров, потому что его теперь будут судить! Судить самого председателя Визенгамота! Какой абсурд! — Аврор чуть не брызгал слюной, в его глазах начало разгораться бешенство, но он пока что держался хоть в каких-то рамках приличий.       Том, наплевавший на всех и обнявший гриффиндорца, готов был уже не сдерживать выражения, потому что чувствовал, как задрожал в его руках Гарри. Ему только ещё одного нервного приступа не хватало! — Да что он вообще мелет? Мне одному кажется это странным? — С отвращением прошипел Риддл, смотря то на лорда Малфоя, то на леди Забини. От лорда Нотта пока толку не было, его явно взяли для количества. Он ожидаемо примет сторону большинства, что тоже было порой важно. — Мне кажется, что многоуважаемый аврор либо наивен и глуп, либо мы имеем дело с внушением. Я уже наблюдал подобное во время войны с Гриндевальдом, — на счёт лорда Нота Том явно ошибся, отнеся его к категории тех людей, которых используют лишь как балласт. Это была большая ошибка, но он, конечно, ничего о ней не скажет. — Да как вы смеете?! Такие предположения! Да нас всех проверяют по десять раз на дню!!! — Аврор явно был в бешенстве. Теперь уже точно.       Гарри, если бы не уютные объятия Тома, сбежал бы уже давно отсюда. Потому что меньше всего он сейчас хотел слушать всё это. — Тогда вы просто некомпетентны, — спокойно сказал лорд Малфой, скривив губы, — Впрочем, сейчас мы пришли сюда только за тем, чтобы мистер Поттер отдал нам свои воспоминания об этих инцидентах. Ему всё ещё нужен покой, который вы, господин аврор, мальчику явно не желаете обеспечивать.       Леди Забини чуть улыбнулась Люциусу и достала из маленкого шёлкового мешочка на поясе хрустальный флакончик с притёртой пробкой. — Вы позволите? — Спросила она, подходя к Гарри и Тому, — Я помогу, — она другой рукой ловко выхватила палочку из ножен на запястье и та засветилась белым мягким светом.       Гарри сглотнул, но кивнул, понимая, что это необходимо.       Она аккуратно откупорила флакон и поднесла кончик палочки к виску гриффиндорца. — Милый, я понимаю, что это очень неприятные воспоминания, но тебе придётся сейчас сосредоточиться на них, чтобы я могла их забрать. Это очень важно, — она старалась говорить предельно мягко, относясь с пониманием к тому, что Гарри во всей этой истории абсолютно точно был пострадавшим, а не виновником, как его пытались выставить.       Том чувствовал, как напрягся Гарри, практически каменея, но внешне не подал вида, что что-то не так. Он ещё раз кивнул, давая понять, что готов, и леди очень аккуратно вытянула у него длинную серебристую нить воспоминаний, а затем осторожно поместила их во флакон, который красиво заиграл гранями.       Том вежливо улыбнулся ей, безмолвно благодаря за тактичность.       И только леди хотела ещё что-то сказать, как двери Больничного крыла резко распахнулись снова, но на этот раз, на пороге стоял тот, кого тут вообще не могли ожидать увидеть.       Покрасневший так, что его насыщенно медный цвет волос стал казаться почти каштановым, Рон Уизли стоял в дверях, явно не ожидая увидеть столько людей. Но и не уходил, что уже делало происходящее любопытным сверх меры.       Том напрягся, готовый в любой момент сорваться с места и защитить своего мальчика, что бы не провернул этот рыжий.       Только тот всё медлил, обводя взглядом взрослых, которые довольно заинтересованно смотрели на него. — Я… Япришелизвиниться! — Выпалил он наконец, когда поймал затравленный взгляд Гарри, а потом вздохнул тяжело, явно желая ещё что-то сказать, но не стал этого делать. Всё же убежал, громко захлопнув за собой двери. — Это вот сейчас что было? — Не очень громко спросил Том, отмечая себе, что как только у него появится возможность, нужно срочно поговорить с этим рыжим. Что-то было не так, и пока мозаика, которая складывалась до этого момента идеально, рассыпалась на глазах.       Том длинно выдохнул, покрепче прижимая к себе своего малыша, пребывающего явно в шоке, и поцеловал его в макушку.       Аврор что-то явно хотел ещё сказать, но осекся под буквально пылающим взглядом лорда Малфоя. А вскоре они откланялись и покинули Больничное крыло, оставляя мальчиков одних.