///бечено ///
Люциус Малфой, как глава Совета Попечителей школы, был в ужасе от произошедшего и от твердолобости аврората в лице того франта, которого прислали для расследования произошедшего.
Его сын учился на одном курсе с этим несчастным мальчишкой Поттером, и что могло застраховать Драко от козней директора? Только его известная фамилия?
Поттер был сиротой, но по достижению совершеннолетия он станет лордом и получит наследство. Да и фамилия его тоже довольно известна, во всяком случае была раньше. А сейчас его официальным опекуном являлся Дамблдор. По данным, которые удалось раздобыть в столь короткие сроки, до поступления в Хогвартс и на каникулах мальчик жил со своими маггловскими родственниками, что не внушало каких-то особых надежд на хорошее обращение с ребёнком, учитывая, что Поттер по рассказам однокурсников всегда был худ и плохо одет.
Не мог же Дамблдор специально допустить такое? Или мог? Если да, то это намеренное нанесение вреда и пренебрежение своими обязанностями.
Люциус, сидящий за письменным столом в своих аппартаметах и пытающийся набросать список нарушений, выявленных в ходе проверки, только вздохнул и поставил кляксу на пергаменте.
В дверь его покоев постучали.
Люциус аккуратно отложил перо и встал со стула, направляясь к двери. Принести могло кого угодно, но он ставил на то, что это был Нотт с предложением пропустить по стаканчику огневикси и обсудить сегодняшний день.
Только он ошибался. За дверью было четверо учеников. Его сын, Том Риддл и Блейз Забини выглядели вполне прилично, а вот очередной отпрыск Уизли, с размазанной по лицу кровью и испуганными глазами навевал на лорда не очень хорошее предчувствие.
— Чем обязан? — Спросил он школьников, хмурясь, но не пропуская их внутрь.
— Лорд Малфой, мы можем войти? Разговор не для лишних ушей, — так же, не здороваясь, спросил Риддл.
Люциус подавил вздох и посторонился, кивая головой в сторону, мол, заходите, шалопаи.
Драко посмотрел на отца чуть виновато, но при всех оправдываться не стал, да и не было за что. А Люциус про себя отметил, что стоило бы найти время и пообщаться с сыном, раз он сейчас в Хогвартсе. За всей этой кутерьмой он тоже поступил плохо, пренебрегая собственным ребёнком, хотя скучал по нему. Да и Нарцисса будет спрашивать, как у него дела, а если узнает, что Люциус так и не нашёл на Драко даже пары часов, то очень расстроится. И это тоже было бы ужасно, потому что он, не смотря ни на что, был чертовски привязан к собственной семье.
— Итак? — Лорд Малфой закрыл дверь и развернулся к ней спиной, ожидая ответов на очевидные и, потому не заданные вслух вопросы.
— Скажите, что бы произошло, если бы у Совета Попечителей было бы доказательство того, что директор школы тайно применял леглименцию к ученику, что привело к довольно плачевным событиям? — Издалека начал Том, смотря Люциусу в глаза.
Тот слегка побледнел и сглотнул.
— Вы хотите сказать, мистер Риддл, что…
— Я хочу сказать, что нам нужно, чтобы вы, лорд Малфой, через свои связи нашли независимого колдопсихиатра, который бы смог ментально продиагностировать Рональда Уизли, — Том перебил его, не желая тратить лишнее время на пустую болтовню. И это было верным решением.
— А если ваши подозрения окажутся не верны? — Это был закономерный вопрос, ведь в любом случае поднимется шумиха, ещё большая, чем сейчас.
— Я полностью уверен, что вмешательство в память мистера Уизли было, он согласился на сеанс леглименции и я лично видел следы минимум одной стертой сцены в его памяти, — Люциус слушал юного слизеринского старосту, переводил взгляд с него на бледного Уизли и чувствовал, как по его спине начинает стекать холодный пот. От понимания, какой кошмар творился в школе. От понимания того, что какой-то семикурсник владеет леглименцией настолько, что смог не только посмотреть воспоминание другого такого же семикурсника, но и не навредить ему, кровь из носа не в счёт. И этот же человек сплотил под своим началом весь факультет слизерина, если верить письмам сына. И он же сейчас смог за считанные дни распутать клубок многолетних интриг директора, чуть не погиб, гася магический выброс своего избранника и, едва придя в себя, решил довести всё до конца, не надеясь на взрослых.
Это было… Том Риддл станет сильным лидером. Несомненно.
— Что ж… — Люциус медленно вдохнул и выдохнул, — Значит, абсолютно точно нужно будет вызвать мистера Олсена прямо сейчас, чтобы он осмотрел мистера Уизли. Я надеюсь, что мистер Уизли согласен на осмотр? — Последний вопрос он задал, смотря на Рона так, что ему и в голову не могло придти возражать. Тот закивал и Люциус удовлетворенно усмехнувшись, подошёл к столу и, взяв свою трость, извлёк из неё волшебную палочку.
— Экспекто Патронум! — Он сосредоточился, вспоминая счастливую улыбку своей милой Нарциссы, когда та сообщила ему, что беременна. Это было действительно его самое счастливое воспоминание, вопреки различным сплетням и домыслам о том, что он не способен радоваться ничему, кроме как разорению бизнес-конкурента или удачной сделке.
Из кончика его волшебной палочки вылетел серебристый дым, который через секунду обрёл форму призрачного лиса.
— Мистер Олсен, я вынужден просить вас прибыть в Хогвартс, инкогнито. Я смогу встретить вас у ворот школы, дело не требует отлагательств, — спокойным тоном продиктовал лису Люциус и тот, сделав круг по комнате, исчез, грациозно махнув пушистым хвостом.
— Что ж, я думаю, что никого, кроме мистера Уизли я более не смею задерживать здесь, вот-вот будет отбой и мне хотелось бы, чтобы вы успели добраться до слизеринского общежития за это время, — Люциус грустно посмотрел на своего сына, но тот только деланно-безразлично пожал плечами — значит, обиделся. Ничего, завтра лорд Малфой обязательно найдёт время, поговорит с Драко и объяснит ему всю подоплёку происходящего. Сегодня же предстояло возиться с идиотом-гриффиндорцем, тайным проникновением в Хогвартс колдопсихиатра, потом проводить мистера Уизли до гриффиндорской башни, и а мистера Олсена обратно, до Хогсмида, потом по итогам его заключения и небольшого приватного разговора на обратной дороге из школы, Люциус думал: разбудить Нотта и леди Забини ночью, или же информация сможет подождать утра?..
В любом случае, ночь обещала быть богатой на события.
Люциус нехорошо усмехнулся, смотря на рыжего недотёпу.
Том же предпочёл уйти не прощаясь, потому что желать доброй ночи лорду было бы насмешкой. Драко кивнул своему отцу, а Блейз и вовсе уже еле сдерживал зевоту, видимо, вчера снова засиделся за проектом по травалогии.
***
Том уже хотел распрощаться со своими помощниками на лестнице, потому что он не хотел оставлять Гарри одного этой ночью.
Только Драко остановил его, слегка дотронувшись до плеча.
— Ты действительно выбрал этого гриффиндорца? — Тихо спросил он у Тома, не обращая внимания на закатывающего глаза Блейза, которому вообще плевать было на такие высокие материи.
— Да, действительно. И я перегрызу глотку любому, кто посмеет на него косо посмотреть. Хотя, думаю, это и так уже очевидно, — Том усмехнулся, смотря на Драко. А тот внезапно широко улыбнулся ему.
— Тогда я рад за тебя. Серьёзно, — тихо сказал Малфой и, быстро развернувшись, пошёл вниз по лестнице, не дожидаясь сонного Блейза.
Ридллу лишь оставалось, что пожать плечами и пойти наверх, в Больничное крыло.
***
Гарри Поттер, уже проснувшийся и выглядящий значительно лучше, сидел в кровати и увлечённо читал что-то. И даже не заметил, как пришёл Том.
Правда, Том вот очень хорошо заметил и Гарри и то, что он читал.
— Блять, — тихо и обречённо вырвалось у всегда педантичнго, порицающего обсценную лексику Риддла, едва он понял, что держит в руках его мальчик. Черную тетрадь без каких-либо надписей на обложке. Его дневник.
Гарри вздрогнул и поднял испуганные глаза на Тома. А потом вдруг просиял и улыбнулся ему.
— Привет, — поздоровался с ним Гарри и, о боги, продолжил своё увлекательное чтение.
Том просто молча сел на больничную койку Гарри и скрестил руки на груди.
— Ты псих, знаешь? — Как бы между делом заметил Поттер, перелистывая страницу, — Но это не отменяет того, что ты гениален.
Том всё ещё молчал. Он мог бы наорать сейчас на Гарри, за то, что он взял его дневник, хотя ему было это запрещено. Он мог бы начать оправдываться, хотя за что? Он такой, какой есть, этого уже не исправить. Он мог бы… Нет. Он не мог стереть своему малышу память. И причинить любой другой вред ему он тоже не мог.
— Ты оставил его на тумбочке около кровати, а я решил, что хочу узнать о тебе больше, чем могут дать школьные слухи и то, что ты рассказал. Я в ужасе, Том, — Гарри всё же захлопнул злосчастную тетрадь и посмотрел в глаза Ридллу.
Тот выдержал этот взгляд, упрямо приподняв подбородок и готовясь к худшему. Он знал, что сейчас его мальчик произнесёт что-то ужасное и ему очень хотелось запихнуть каждое слово обратно в его глотку. Но он сидел, сам себе напоминая каменную статую, и молчал.
— Ты действительно хотел истребить всех магглорожденных, но потом пришёл к выводу, что лучше создать для них отдельные дошкольные учебные заведения. Ты хотел натравить василиска на девочку, которая украла у тебя идею для проектной работы по зельям. Миртл, кажется… Ты хотел поставить каждому слизеринцу клеймо, чтобы сделать их своими слугами. Ты изливал годами на эти страницы свою злость и ненависть и это меня пугает до тошноты, Том. Но я… Я вижу, какой ты со мной. И… Я понимаю, что ты ужасный человек, возможно. И я ничего не могу с собой поделать… — Гарри вздохнул, как перед погружением под воду, но Том не смог больше себя нормально контролировать. Он не мог дать Гарри произнести эти слова.
— Я не позволю тебе порвать со мной, милый, — ласково перебил он тираду Гарри. В отличие от его тона, его взгляд в этот момент мог бы соревноваться с взглядом василиска, если бы Гарри мог сравнивать. Но тот только закатил глаза на эту фразу.
— Я помню, что ты скорее меня убьешь, чем отпустишь, — Гарри мягко улыбнулся, — Я всё же скажу, что хотел, не перебивай меня, пожалуйста. У меня было не так много времени, чтобы всё обдумать, знаешь ли. А красноречие это твой конёк, а не мой… Так вот. Я ничего не могу с собой поделать, потому что я люблю тебя, каким бы ты ни был. Но я буду стараться, чтобы ты не натворил ужасных вещей, потому что это будет губительно в первую очередь для тебя самого. Вот. Сказал, — он всё ещё смотрел на Тома и наблюдал довольно резкую смену эмоций на его прекрасном лице: от ледяной ярости до растерянности, и от неверия до восторга.
— Ты… Ты… Да к чёрту! — Том снова не смог найти нужных слов, чтобы описать то, что он испытывал сейчас к этому человеку. Поэтому он не нашёл ничего лучше, чем просто наброситься на опешившего Гарри, начиная целовать того яростно, с напором и страстью.
И тот не остался безучастным.
На пол упала та самая злосчастная тетрадь, что могло разбудить мадам Помфри, но им обоим было совершенно плевать на такие мелочи сейчас.
