-x-X-x-
В этот момент Ирина просто ждет конца. Сначала она была напугана. Даже в ужасе. Но сейчас? Сидя молча на этом камне, Ирина знает, что ничего не может сделать, кроме как ждать, что ее найдут… так или иначе. Ее защитники исчезли, и она не знает, где находится. Отец отправил ее из замка Морн, но на их караван напали по дороге. Последнее, что слышала Ирина, был один из людей ее отца, кричавший, чтобы она бежала. То, как его голос оборвался на полуслове, и как она больше не не услышала ни единого слова из его уст… ей не хотелось об этом думать. Она бежала, спасаясь от нападения, и до сих пор ее не обнаружили. Но сейчас Ирина понимала, что это лишь вопрос времени. Она даже не могла сказать, как далеко отошла от дороги, прежде чем наткнулась на этот камень и была вынуждена присесть. Она чуть не сломала кость, ударившись о него, но теперь она сидела тихо, сложив руки на коленях. Вокруг было слишком тихо, слишком мало звуков. Вокруг не было никого, кроме нее, но она была уверена, что так не может быть вечно. Ее найдут. Вопрос был только в том, кто ее найдет. Внезапное цоканье копыт по дороге заставило Ирину насторожиться. Всадник! Слуги в замке Морн… она не думала, что они когда-нибудь ездили на лошадях. Некоторые из них умели летать, насколько она помнила. Но лошади… нет, это было не то, к чему стремились слуги взбунтовавшиеся в замке. Когда звук копыт стал ближе, Ирина собралась с силами, намереваясь позвать, как можно громче, прежде чем всадник проскочит мимо. Она не уверена, насколько заметна на этой скале… возможно, ей придется встать и двигаться в сторону всадника, к дороге, если она хочет, чтобы ее заметили. Но прежде чем она успевает позвать, звук копыт внезапно затихает неподалеку… и до ее слуха доносится хруст сапог по грязи. Ирина изо всех сил старается не вздрогнуть. Они еще не заговорили, эти новоприбывшие. Она думает, что если бы это был один из людей ее отца, они бы уже что-то сказали. Кроме того… она не совсем уверена, что в какой-то момент ее не бросили, но ей кажется, что они пришли с противоположенного от замка направления. Она так ДУМАЕТ, во всяком случае… она может сильно ошибаться. — П-Привет? Здесь кто-то есть? Всадник идет вперед, его сапоги продолжают хрустеть, пока, в конце концов, он не останавливается перед ней. Но он не произносит ни слова. Ирина дрожит и сжимает руки в кулаки. — Можно… можно я на минутку займу вас просьбой, пожалуйста? Она не хочет быть помехой. Она и так ужасная обуза, и она это знает. Она вздрагивает, когда мужчина внезапно входит в ее личное пространство. Она не может его видеть, так как зрение у нее слабое, но она чувствует его присутствие, отчетливое и почти подавляющее. Почти, потому что вместо того, чтобы возвышаться над ней на высоте нескольких дюймов, он опускается перед ней на одно колено, и протягивает закованную в перчатку руку к ее собственной руке. От него исходит тепло, и Ирина каким-то образом знает, что он рад ее выслушать. И вот, слова полились… в какой-то спешке, слепая молодая женщина старалась выложить все как можно быстрее, чтобы не рассердить этого странного путешественника. — Местные слуги… подняли бунт. Точно не знаю, что произошло. Она прикусила нижнюю губу, боясь переборщить, но и опасаясь, что сказала недостаточно. В конце концов, вздрогнув, она решает рассказать как можно больше. — У меня с рождения слабое зрение… Но я клянусь, что слышала страшные вопли, разносящиеся по всему замку. На ее слегка повышенный тон и панику, этот таинственный незнакомец не хватает ее и не трясет, не рычит на нее сердито, не упрекает ее. Вместо этого поднимается его вторая рука. Он берет обе ее руки в свои, и большими пальцами в перчатках проводит успокаивающие круговые движения по тыльной стороне ладоней. Дрожь Ирины медленно ослабевает, и хотя она хнычет, это хныканье облегчения… как будто его действия снимают с нее давление. — … Мой добрый отец тайно вывел меня оттуда, но сам решил остаться. Сказал, что это его командирский долг. Ирина крепко зажмуривает свои невидящие глаза, так как их щиплет вода. Она не будет плакать. Она не должна плакать. Не раньше, чем передаст свою просьбу. У нее есть письмо. Она написала его не недавно, а еще в замке, тщательно и медленно, чтобы убедиться, что все правильно. Когда она узнала, что отец останется, а она уедет, она начала писать его. Она собиралась оставить его в том месте, где он его найдет, но потом… потом все изменилось быстрее, чем можно было предположить, и ее выволокли из замка в повозку с письмом при себе. Она должна была отнести его ему. Ей нужно было, чтобы он знал, как сильно она переживает. И в глубине души она знала, что этот незнакомец — ее единственная надежда. — Я… опасаюсь за жизнь отца. Слуги впали в ярость. Их переполняет ненависть к нам. Они убили моих спутников, никого не пощадили. Ирина хнычет, и на мгновение упирается подбородком в грудь, чтобы сдержать слезы, грозящие пролиться наружу. — Боюсь, в замке Морн дела идут не лучше… Умоляю тебя. Отнеси это письмо в замок, моему отцу. Не откажи в любезности. Я лишь хочу, чтобы он сбежал, даже если это запятнает его честь. Пожалуйста… Я не переживу, если он пострадает… Вытащив письмо из-под юбки, Ирина протягивает его дрожащей рукой в ту сторону, где, как она знает, находится незнакомец в доспехах. У нее перехватывает дыхание, когда она ждет, что он сделает. Когда его рука поднимается… и мягко толкает ее вниз, сердце Ирины замирает в горле, и она чувствует сокрушительное отчаяние, повесив голову. — К-Конечно. Я понимаю. Это не по пути и…! Вдруг она обнаружила, что ее оторвало от камня и поставило на ноги. Невидящие глаза расширились, и она на мгновение пошатнулась, прежде чем встать на ноги. Перед собой она чувствует, как мужчина отворачивается от нее… и приседает перед ней? — Я не… Я не совсем понимаю. Ч-Что вы хотите от меня, добрый сэр? Но он не говорит. Вместо этого Ирина вскрикивает, когда ее внезапно подхватывают на руки. Все еще сжимая в одной руке письмо к отцу, молодая женщина, тем не менее, инстинктивно протягивает руки вперед, к шее оказавшегося перед ней человека в доспехах. К своему великому потрясению, она оказывается прижатой к его спине, удерживаемая его руками, которые тянутся назад и обхватывают ее ноги, обхватывая бедра. … Это очень интимная хватка, в которой он держит её, даже когда она цепляется за его спину, чтобы удержаться. Слепая женщина с оторванными от земли ногами? Никогда еще она не была так выбита из колеи. Это… это тяжело, и она не может не хныкать, даже когда мужчина переминается с ноги на ногу, словно привыкая к ее весу. — Что это з-значит, сэр? Вы хотите… вы хотите в-взять меня с собой? Я не совсем уверена, что это б-безопасно. Слуги… они буйные. Жестокие и… и просто ужасные. В-Возможно, будет лучше, если я останусь здесь, пока вы доставите мое письмо. В глубине души Ирина знала, что оставаться в этом месте не безопаснее, чем возвращаться в замок Морн. Она не знала, как далеко убежала от того места, где её караван попал в засаду, но была уверена, что, будучи слепой и спотыкаясь в лесу у дороги, она была недостаточно далеко. В то же время мысль о возвращении в замок Морн на спине этого бронированного незнакомца пугала и возбуждала в равной степени. С одной стороны, она хотела снова быть с отцом. Она хотела услышать его голос и поговорить с ним. С другой стороны… Замок не мог быть в безопасности. Иначе отец уже пришел бы за ней, не так ли? Это все к тому, что когда незнакомец в доспехах начал ослаблять свою хватку на ее бедрах, Ирина решила, что он согласен с ней, и облегченно вздохнула, освобождаясь от его шеи, готовясь снова опуститься на землю и уже пытаясь предугадать удар, несмотря на то, что не могла видеть. Однако прежде чем она успевает это сделать, его руки снова оказываются на ее бедрах, сильнее, чем когда-либо, и в них звучит почти упрек. Он НЕ ХОЧЕТ, чтобы она отпускала его, быстро понимает она. Более того, когда он скользит рукой по ее ноге, он перемещает одну из ее ног вперед, и, к удивлению Ирины, она упирается во что-то, похожее на… на какое-то стремя? Слепая девушка нахмурила брови, когда он повторил движение с другой ногой, и она обнаружила, что, хотя и не полностью зафиксирована, но гораздо более надежно стоит на ногах, так сказать, как раньше. На этот раз, когда его руки покидают ее бедра, она не пытается спуститься. Она остается прижатой к его спине, слишком боясь отпустить его, прижимаясь к нему, ее руки обвивают его шею и плечи. Он успокаивающе похлопывает ее по рукам, хотя Ирина знает, что костяшки ее пальцев сейчас должны быть белыми от того, как сильно она держится. А потом… он двигается. Ирина может только вскрикнуть и держаться изо всех сил, так как мужчина каким-то образом взлетает в воздух и через мгновение оказывается сидящим на лошади. Безумие не покидает ее, даже такую слепую, как она. Он… он в буквальном смысле сидит на лошади, а она сидит на нем. — ЕСЛИ У ТЕБЯ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ БЫЛА ЛОШАДЬ, ПОЧЕМУ Я НЕ ЕДУ НА НЕЙ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ?! Ее крик совершенно потерялся за порывами ветра, когда они внезапно начали скакать по дороге, предположительно в сторону замка Морн. Ирина всегда была тихой девушкой, не склонной повышать голос… но абсурдность этой ситуации, когда ее находятся ноги в стременах, прикрепленных к доспехам мужчины, а его ноги, предположительно, в стременах, прикрепленных к седлу лошади, раздражает ее. Она просто хотела, чтобы он доставил письмо ее отцу! Это… это было нелепо! И ситуация не становится лучше. Она слышит их… стрекочущие, нечеловеческие, крики слуг, когда она и ее таинственный всадник (а теперь и лошадь?) пролетают мимо них. Должно быть, они проносятся мимо того места нападения на дороге, где были убиты ее последние защитники. Ирине остается только хныкать, и еще крепче вжиматься в спину мужчины, пока они едут. И они едут. Его лошадь быстра, если не сказать больше. Ветер обдувает их обоих, но она слышит их, стрелы, летящие в них. Ни одной не удается попасть. Лошадь ловко уворачивается или обгоняет каждую из них. В конце концов, обстрел прекращается, и некоторое время они просто скачут по дороге в более разумном темпе, а все их враги теряются в пыли позади них. Пока… БАМ! Ирина вскрикивает, и едва не вскакивает со своего места, когда всадник и его лошадь проворно уходят с дороги от того, что звучит как действительно мощный удар прямо рядом с ними. БАМ! Мгновение спустя все повторяется, и они снова уклоняются. Невидящие глаза Ирины попеременно то расширяются от испуга, то зажмуриваются в страхе, ожидая конца. Это конец. Это должно быть конец. Она умрет. Она умрет… Внезапно лошадь исчезла, а мужчина, на котором она ехала, приземлился на ноги. Все, что она слышит, это звук чего-то очень тяжелого и металлического, бьющегося о камень. Затем раздается сильный звук, и… КАБУМ! Звук чего-то очень тяжелого, упавшего позади них, потряс и без того потрясенную Ирину до глубины души. Дрожа, она не может больше ничего сделать, пока они… пока они входят в замок Морн. Она понимает, что они прибыли, чувствует это, когда они проходят через парадные ворота. Может быть, она и слепая, но замок Морн был для неё домом на протяжении всей её жизни. По крайней мере, она способна узнать очень многое. Она также узнает стрекочущие, злобные звуки бунтующих слуг, когда они замечают ее и таинственного незнакомца, и начинают нападать. Когда незнакомец начинает сражаться, Ирина не знает, что делать. Сначала она предполагает, что он собирается подвести и её упрятать куда-нибудь. Но нет, это было бы самым РАЗУМНЫМ поступком. А если Ирина и может хоть что-то знать про этого мужчину, так это то, что он являет собой полную противоположность разумности. И все же… и все же, хотя она предвкушает смерть десятки раз, пока он сражается в замке, она никогда не приходит за ней. Он защищает ее на каждом шагу, защищает своим телом, даже когда не может полностью уклониться. Она чувствует удары клинков слуг по его телу, чувствует, как он принимает удары, которые могли бы разорвать ее на части, но едва успевает покачнуться, как он возвращает эти удары своими, которые в тысячу раз сильнее! Этот человек, который практически похитил ее и подверг опасности… является самым сильным воином, которого она когда-либо знала, и даже своего отца она не причисляет к этому числу. Это немного похоже на предательство, думать о таких вещах, но тогда, возможно, ее отец не должен был заставлять ее покидать его, если он не хотел, чтобы она встречала незнакомых мужчин и думала о них такие вещи. В конце концов, его руки обхватили ее бедра так крепко и сильно, но не слишком грубо. Это заставило ее почувствовать себя… странно. И вдруг… — А, вот и лицо, которого я раньше не вид… Что?! Ирина! Голос отца достигает ее ушей, и когда таинственный незнакомец поворачивается, и опускается на колени, чтобы она могла сойти, отец обрывает себя, удивленно восклицая о ее присутствии. Наконец-то обретя опору, Ирина, шатаясь и спотыкаясь, все же движется в направлении голоса отца, пока не чувствует, как его знакомые сильные руки заключают ее в объятия. — О-Отец! — Ирина… Она чувствует, как его глаза скользят мимо нее к человеку, который привел ее сюда. — Погасший дурак. Зачем ты это сделал? Зачем ты вернул ее в опасность? Неужели ты думал, что я отблагодарю тебя за это? Наступает тишина, и Ирине требуется не более секунды, чтобы понять, что таинственный незнакомец, очевидно, Погасший, не собирается говорить в свою защиту. И хотя он напугал ее до полусмерти… она чувствует себя обязанной выступить в его защиту. — Отец… он сделал единственное, что мог сделать. Люди, которых ты послал со мной… все они погибли. Я осталась одна, в лесу, на милость того, кто придет первым. Именно удача привела ко мне этого Погасшего. Она чувствует, как гнев уходит из ее отца при этих словах. Он вздыхает, и утыкается лицом в ее волосы, вдыхая ее запах. — Понятно… Тогда я благодарю тебя, Погасший. Я у тебя в долгу. Но даже сейчас я не могу уйти. Даже если замок падет, я должен остаться. Ты видишь…! Когда ее отец прервал себя, Ирина нахмурила брови. — Отец? Через мгновение Эдгар говорит с ноткой недоверия в голосе. — Он просто… повернулся и ушел. Прямо посреди моих слов. Кто так делает?! И… это были стремена, прикрепленные к его латам?! Ирина ничего не может с собой поделать. Хотя ситуация, несомненно, тяжелая, она все равно слегка икает от смеха, и хихикает, прижимаясь к груди отца. Она… счастлива. Даже если она все еще ждет конца, вместе с отцом… по крайней мере, они встретят его вместе. Конечно, менее чем через час ее отец издает еще один возглас искреннего удивления. — Погасший возвращается! Ты…! Этот меч…! Немного придя в себя, Эдгар наконец заговорил. — … Мы у тебя в долгу, Погасший. Когда существо убито, а меч найден, я больше не связан долгом. И благодаря тебе моя дочь уже в целости и сохранности в моих объятиях. Хотя… я не знаю, куда мы пойдем дальше. Но не тебе об этом беспокоиться. Ты уже сделал достаточно. Еще раз благодарю тебя. И знай, что после того, как я выполнил свой долг, мой единственный приоритет — Ирина. Я буду оберегать ее, несмотря ни на что. Потускневший не отвечает, но Ирина… Ирина чувствует, что он кланяется, кивает или что-то в этом роде, и уже поворачивается, чтобы уйти. Чувствуя, как руки отца сжимаются вокруг нее, она все же заговорила, обращаясь к Потускневшему. — П-Подожди! Хотя она не может видеть, девушка все равно чувствует его внимание к себе. — С-Спасибо и от меня! И… я надеюсь, что когда-нибудь мы встретимся снова! Мысленно, хотя она и не знает, как он выглядит, она представляет себе, как Потускневший улыбается ей. Это была бы теплая улыбка, за которой последовал бы кивок. А потом он уйдет. И судя по тому, что звук его начищенных сапог становится все мягче вместе с тем, как он удаляется, именно это и происходит. На мгновение отец и дочь замолчали. Затем… — Куда мы теперь пойдем, отец? Эдгар на мгновение задумался, прежде чем прийти к решению. — Ты надеешься снова встретить этого Погасшего, верно? После нерешительного, но энергичного кивка Ирины, ее отец усмехается. — Тогда мы отправимся туда, где это произойдет с наибольшей вероятностью. Мы отправимся в Крепость Круглого Стола.-x-X-x-
A/N: Ирина и Эдгар представляют собой самое раннее изменение в судьбе пары персонажей, которое осуществляет Потускневший. То, что они оказались в Круглом Столе вместо того, чтобы Ирина умерла, а Эдгар стал Мстителем, возможно, не изменит судьбу всего Междуземья, как некоторые из более поздних изменений, которые введут в действие Покрасневший, но это определенно хорошее начало!-x-X-x-