-x-X-x-
Нефели Лукс была не чужда смерть. За свою жизнь она повидала немало смертей. В конце концов, она была воином, а быть воином — значит идти рядом со смертью, каждый день, в каждой битве знать, что сегодня ты можешь умереть. … Это была не та смерть, с которой она шла рядом. Стоя на коленях на тропе холма и глядя на груду тел перед собой, Нефели Лукс не может подобрать слов. В этом месте все слова, вдруг, потеряли смысл. Это деяние не заслуживает никакой чести. Это… это чудовище — не то, что она ожидала найти, когда покидала Круглый Стол, отправляясь в свое очередное приключение. Отчаяние витает в воздухе, вой наполняет ее уши, и Нефели может только с ужасом смотреть на смерть и разрушение, пришедшие в это место. Междуземье полно страданий. Она знала об этом и раньше. Но во всем можно было найти и красоту. Так Нефели всегда считала. Так всегда говорил ей отец. Где в этом можно было найти красоту? Это бессмысленное разрушение, эта односторонняя агрессия. Возможно, дело в том, что это место напоминало ей о доме, потому что… потому что она уже была здесь раньше. А ведь она думала, что уже прошла через это. Она думала, что переросла ужасы своего прошлого. Но нет, стоя на коленях здесь, на тропинке, ведущей к деревне альбиноров, Нефели Лукс не может удержать воспоминания, которые она так долго подавляла. Она, конечно, знала об Альбинорах. Ее отец позаботился об этом. Они не были коренными жителями Древа Эрд. Они были, как говорил ее отец, искусственной жизнью. Как таковые, они не могли прикоснуться к благодати. Они никогда не могли греться в тепле Древа Эрд. Они были отвергнутыми существами, все до единого, как первое поколение, так и второе. Да, из исследований, навязанных ей отцом, Всезнающим, Нефели поняла, что альбиноры делятся на две отдельные, разрозненные подгруппы. Альбиноры второго поколения — низкорослые и крепкие существа с гладкой, кожисто-серой кожей, лысыми головами и выпуклыми глазами. Их можно было встретить по всей Озёрной Лиурнии, но можно было встретить и в других местах. А потом появились альбиноры первого поколения. Не обладая благодатью Эрд, не имея искусственной природы, они были неотличимы от людей… или, по крайней мере, были неотличимы. Здесь, где сейчас находилась Нефели, была их деревня. Это место, расположенное в подножии массивного утеса, было их убежищем. Теперь всё изменилось. Проклинатели обрушились на деревню альбиноров со свирепостью и чудовищностью, от которых даже Нефели пришла в ужас. Альбиноры первого поколения не были бойцами. Они не были воинами. Нефели, конечно, не думала о них ничего плохого, но и не ожидала, что они смогут защитить себя. Весь смысл их местонахождения заключался в том, чтобы спрятаться в укрытии. Устроив свою деревню здесь, под горным хребтом, они должны были обеспечить себе безопасность и защиту от множества опасностей, что подстерегали их на просторах Озёрной Лиурнии. Вместо этого на них напали чудовища в доспехах и одежде. На них охотились самые страшные твари. Здесь альбинорам не было спасения. Можно даже сказать, что тем, кто выжил, было еще хуже, чем тем, кто уже умер. Действительно, их страдания были слышны даже сейчас, и этот звук заставил Нефели стиснуть зубы, а ее руки сжались в кулаки. Она знала… она знала о верованиях альбиноров первого поколения. Как они верили в некое "Святое Древо". Как говорили, что это их Земля Обетованная, что только они знают тайный путь, по которому спустя столько времени всё ещё можно добраться до этого места. Она знала… потому что отец научил ее, позаботился о том, чтобы она знала. Сэр Гидеон Офнир Всезнающий подробно рассказывал об альбинорах и о том, что их мифы и легенды об этом Святом Древе могут оказаться правдой. Он даже предположил, что Святое Древо может представлять собой путь к другому полубогу, к другой Великой Руне. Неужели он…? Прежде чем мысли Нефели успели свернуть на этот темный путь, ее внимание привлек хруст шагов, раздавшийся дальше по склону холма. Она вскинула голову, а руки сомкнулись вокруг древков ее топоров, готовясь к битве. Когда она видит, кто это, её хватка немного расслабляется, но не отпускает оружие. В таком месте, как это, она не может позволить себе выпустить его из рук. — А, это ты. Это прежний Погасший. Воин, который вместе с ней одолел Годрика Сторукого, и с которым она… после этого вступила в любовную связь. Каким-то образом ее отец узнал об этом. Она полагала, что ей не стоит удивляться этому; не зря же его титул был Всезнающий. Тем не менее, она не совсем понимала, каково его мнение по этому вопросу. Он говорил с ней загадками, как любил делать всегда, но в его словах чувствовалось, что он и одобряет, и не одобряет одновременно. Как бы то ни было, она была взрослой женщиной, и имела право делать свой собственный выбор. К тому же, хотя второй Погасший снова был с голой грудью и орудовал двумя огромными топорами, приближаясь к ней, она не почувствовала ни искры похоти, ни возбуждения в его присутствии или от его вида. Да и как она могла, когда ее желудок переворачивался от окружающих их видов, едких запахов в воздухе, ужасных стенаний на ветру? Также, как и её, его лицо принимает мрачное, полное скорби выражение. Он кивает ей в знак приветствия, скрещивает руки на груди и окидывает взглядом тела, сваленные перед ней. Стоя на коленях, Нефели затаила дыхание и почувствовала легкое смущение. В то же время ей нужно… нужно знать, что он не играет в этом никакой роли. Он пришел к ней со стороны озер, так что это кажется маловероятным, но в то же время… она должна быть уверена, что он не потворствует этому. — Что… что ты думаешь об этом? Что случилось с этой деревней? Она внимательно наблюдает за ним, за этим Погасшим, убившим полубога, пусть и самого слабого из всех. Неважно, насколько Годрик был «слаб» по сравнению со своими братьями и сестрами, он все еще был орденоносцем, а тот человек перед ней все еще претендовал на его Великую Руну. По сравнению с ним даже ее отец имел меньше прав на титул Лорда Элдена, чем этот Погасший. Его лицо осунулось, губы плотно сжались, а брови нахмурились, после чего Погасший покачал головой. Пусть он молчит, но, возможно, он также осуждает совершённые ей преступления. Выпустив дрожащий вздох, Нефели кивает в свою очередь. Он не потворствует этому. Хорошо. Х-хорошо… — … Я наблюдала, примерно, такое же зрелище в своем детстве. Угнетение слабых. Убийства и грабежи, оставленные без контроля. Пробуждающийся кошмар, созданный людьми. И это самое худшее, по мнению Нефели. Это не зверство, вызванное зверями, как и ужасные приращения, свидетелем которых она была в замке Громовой Завесы. Проклинатели — это мужчины и женщины, такие же, как и она. Они, как и она, принадлежат Древу Эрд. Или, по крайней мере, они должны быть такими. Тронутые благодатью, разве они не должны быть лучше этой… этой низменной жестокости? Вот только, если ее подозрения верны… Нефели тряхнула головой, отгоняя подобные мысли на время. Она ДОЛЖНА сохранять ясную голову. Здесь предстоит поработать. Когда она снова поднимает голову и вновь устремляет взгляд на лицо своего товарища, ей хочется думать, что он видит ее решимость и твердость. — Но на этот раз… на этот раз я взрослая женщина. И хотя страдания уже не исправить, я все еще могу вершить правосудие. Сделав глубокий вдох, она облизнула губы. — Справедливость к угнетателям. Справедливость для их жертв. Руки все еще держатся за рукояти боевых топоров, Нефели стискивает зубы в гневе и праведной ярости. — Пусть шрамы, которые я высеку, напоминают им об этом. Я — Нефели Лукс. Воин. Широкая улыбка расплывается по его лицу, и он разворачивает руки, чтобы протянуть ей свою. Нефели приходится жонглировать своими топорами, чтобы принять ее, и она слегка краснеет, когда он поднимает ее на ноги. Как только они оба встали, он отпустил ее, чтобы вытащить свои топоры из-за спины, а затем решительно кивнул ей. … Она, честно говоря, чувствует себя глупо, что хоть на секунду забеспокоилась о том, что он знал об этом или потворствовал бы этому после случившегося. Он мог быть Погасшим, но он был героем до конца. И вместе… вместе они добьются справедливости. — Пошли. Давай покажем им, на что мы, воины, способны. К сожалению, пока они продвигались вперед… большинство проклинателей уже ушли. Боевая сила, которая настигла мирных альбиноров и превратила их в ЭТО, уже ушла на более зеленые пастбища, чтобы снова убивать, насиловать и грабить. Но это не значит, что в округе нет монстров, с которыми можно сражаться, чтобы отомстить за деревню. На холме стоит Парфюмер, и Нефели и ее товарищ Потускневший обрушиваются на алхимика прежде, чем он успевает применить против них свои яды и взрывчатку. В прошлые времена Нефели прекрасно знала, что роль парфюмера была уважаемой. Благословенный аптекарь в глазах многих. Но затем наступили времена Раскола и последовавшие за ним поля сражений, и тогда парфюмеры отвернулись от ароматики и занялись более темными вещами. Этот пал как собака, разрубленный на две части, не успев издать даже крика, по которому можно было бы определить его пол. Вместо этого Парфюмер умирает с придушенным бульканьем, и Нефели почти не обращает на это внимания. В конце концов, есть несколько Гнилых Псов, требующих ее внимание. Неживые клыки — злобные и жестокие существа, и Нефели чувствует себя почти, как дома, когда сражается с ними вместе со своим собратом Погасшим. В одиночку сталкиваться с Гнилыми Бродягами довольно опасно, особенно когда человек встречает их в стае. У этих недоедающих и грязных шавок вкус к плоти любого рода, и они готовы на все, лишь бы вцепиться зубами в что-нибудь сочное и кровавое, вроде неё и ее спутника-воина. Да, сражаться с такими зверями было почти облегчением… только Нефели никогда не могла забыть, что их привели сюда такие же люди, как и она. Проклинатели, стремящиеся уничтожить все хорошее и безопасное, что построили здесь альбиноры первого поколения. Гнилые беглецы, которых она и вместе с ней Погасший уничтожали на своем пути через деревню, были побочным продуктом деятельности монстров совсем другого типа. Они подходят к мосту… и Нефели знает, что за ним их ждет настоящая битва. Даже сейчас она слышит звуки плоти, раздираемой не зубами и когтями, а рукой и клинком. Живые альбиноры все еще страдают на этом мосту, и страдают потому, что один из проклинателей остался позади, желая пытать и калечить, принося в этот мир невыразимые мучения и боль. Но не успели они перейти дорогу, как ее товарищ, Погасший, останавливает ее и протягивает руку, прося подождать. Нефели моргает и смотрит, как он отходит на небольшое расстояние, к большому горшку, который, как она теперь видит, выглядит несколько подозрительно. Потускневший поднимает над головой один из своих огромных топоров… и ударяет горшок нижней частью острия, к немалому удивлению Нефели. — А-а-а! Пожалуйста, нет! Боже мой! Я ничего не знаю! У меня нет секретов, ни одного! О, пожалуйста, оставьте меня в покое! Глаза Нефели расширяются, когда иллюзия массивного горшка рассеивается, и под ним обнаруживается здравомыслящий, говорящий старый Альбинор. Он отшатывается от Погасшего, в страхе протягивая хрупкие, веретенообразные руки. Но Погасший убирает свои огромные топоры за спину, а когда Нефели делает шаг вперед, он поднимает руку, безмолвно прося ее посторониться. Глаза старого альбинора следят за его рукой, и при виде нее он отшатывается еще сильнее, выглядя смертельно напуганным. Остановившись на месте, Нефели может лишь наблюдать издалека, как он и Погасший тихо разговаривают. Вернее, старый Альбинор говорит, а ее собрат Погасший просто кивает, как всегда. Когда старый Альбинор протягивает ему что-то, она не может удержаться от любопытства, но Убийца Полубогов просто берет это и убирает в карман, еще раз торжественно кивая в знак согласия с тем, о чем его просят. Нефели… она хочет знать, но в то же время не хочет. И когда старый альбинор убегает, а ее товарищ, Погасший, возвращается к ней… она решает сдержать свое любопытство, и потому ее губы остаются закрытыми. Он смотрит на нее, затем кивает и снова выхватывает свои большие топоры. И вместе… вместе они переходят мост. На другой стороне они находят то, что Нефели искала, но в то же время боялась найти. Убийца Знамений занимается своим грязным делом, совершенно не замечая их присутствия, даже когда они рубят Гнилых Псов в сотне или около того ярдов от него. Убийцы Знамений… извращенные мужчины и женщины, носящие маски, которые отражают их истинную сущность куда лучше, чем их собственные лица. Прямая эволюция обычного парфюмера, после того как их искусство было обращено и извращено для сражений. Убийца Знамений был одним из таких парфюмеров, который принял лекарство, которое, как говорят, полностью избавляло их от эмоций, позволяя им выполнять свой, так называемый, "священный долг" — охотиться за знамениями, где бы они их ни нашли. Вот только… здесь нет никаких Знамений. Только Альбиноры. Чтобы Убийца Знамений попал сюда, чтобы такое существо оказалось в этой деревне мирных, пусть и беспечных невинных… это может значить лишь то, что его заманил сюда кто-то другой. Превратил в пешку, кто-то гораздо более умный и хитрый, чем он сам. Нижняя губа Нефели дрожит, и одна слезинка стекает по ее лицу. Потеря невинности — всегда суровая вещь, тем более, когда ты считал свою невинность утраченной уже давно. И все же, похоже, Нефели по-прежнему продолжает сталкиваться с предательством. На долю секунды она задумалась о том, чтобы подтвердить это. На секунду она подумала о том, чтобы выйти вперед и воззвать к Убийце ЗНамений, требуя ответов и выяснения истины, раз и навсегда. Но нет, она знает, кого допрашивать после того, как все будет сделано. И Убийца Знамений — не тот, к кому она пойдёт за ответами. При всем том, что их род охотился прежде всего на Знамения, они враждебно относились и к тем, кто не принадлежал к их ордену. Сегодня здесь не будет никакого обмена словами. Нефели… Нефели сейчас была не в настроении разговаривать. Выхватив топор Штормового Ястреба, женщина-воин издала крик ярости и прыгнула в воздух. Она чувствует присутствие своего соратника Погасшего прямо за собой, но в кроваво-красной ярости, застилавшей ее зрение, она видит только Убийцу Знамений. Она настигает его, даже когда он поворачивается к ней лицом. И хотя он быстр… она быстрее в этой первой схватке, ее топоры глубоко вонзаются в его тело. Конечно, этого недостаточно. Убийцы Знамений — это уже не парфюмеры. Они — то, что приходит после того, как парфюмер делает с собой то, о чем не стоит говорить в вежливой компании. Даже когда она вырывает свои топоры из тела Убийцы Знамений, монстр в человеческой плоти заносит два зазубренных меча и, похоже, намеревается отплатить ей тем же. Нефели отступает слишком быстро, но это не страшно. Она готова принять удары, готова обменять боль на боль и кровь на кровь, если это потребуется для восстановления справедливости. Она будет…! Глаза Нефели расширяются, и ей хочется думать, что Убийца Знамений удивлен не меньше, чем она, когда ее товарищ Погасший делает шаг вперед, и парирует удары рукояткой своего огромного топора, отбрасывая проклинателя в маске назад. Как бы она ни была удивлена, Нефели Лукс — воин, и её инстинкты воина берут верх, после чего она бросается вперед, пользуясь коротким открытием, чтобы еще раз вонзить свои топоры Штормового Ястреба в тело Убийцы Знамений. Последующая битва проходит в том же духе. Каждый удар, который она обрушивает на врага, вызывает ответную попытку, но ее товарищ, Погасший, останавливает их, давая ей еще одну возможность. Ей довольно быстро удаётся понять, что делает Погасший. Он уступает ей этот бой. Без его помощи победа над Убийцей Знамений была бы в лучшем случае сомнительной. Часть ее чувствует себя немного оскорбленной, как будто помощь запятнала ее честь. Но эта часть, в свою очередь, запятнана уверенностью в том, откуда взялся Убийца Знамений и чьей пешкой он является. Ведь эта часть ее личности была полностью сформирована ее приемным отцом. Стиснув зубы, Нефели испускает крик, полный гнева и ярости. Она выплескивает всю свою боль, все свое горе за совершенные злодеяния на беззащитного Убийцу Знамений. С таким товарищем на её стороне Убийца Знамений не успевает нанести ни одного ответного удара, как вдруг… монстр, наконец, падает. мертвый. Тяжело дыша, с окровавленной грудью, Нефели смотрит на своего поверженного врага… а затем отпускает топор, и поворачивается к своему товарищу. Он не кажется удивленным, когда мгновение спустя она прыгает на него и знакомым движением валит его на землю. Он также не против того, что они делают дальше, хотя, возможно, это не лучшее место подобных активностей. Но Нефели ничего не может с собой поделать. Называйте это как хотите. В сексуальной связи, в которую они вскоре вступают, есть определенная жестокость. Можно назвать это ненавистью, но это не ненависть, направленная на ее собрата, Погасшего. Нет, это ненависть, направленная на нее саму. И это… это единственный способ, который она может придумать, чтобы отвлечься от мыслей о будущем и о том, что ей придется делать дальше. Кто-то должен противостоять ему — ее отцу. Кто-то должен разобраться с ним. И ни у кого в «Круглом столе» не хватит смелости сделать это. Значит, это должна быть Нефели Лукс. Воин.-x-X-x-
A/N: Иногда секс в ненависти — то, что доктор прописал. Тем не менее, мне показалось неправильным, чтобы он был в центре внимания в этой главе, так что его обошли стороной. Однако у нас будет больше секса с Нефели в следующий раз в Круглом столе в конце Акта~. Как всегда, ваши отзывы поддерживают меня!-x-X-x-