Не о любви

Дорога до места занимает около часа. Мы уже давно выехали за пределы МКАДа и мчимся по какому-то высокоскоростному шоссе. Илья пристально следит за дорогой, ловко лавируя между машинами, и, кажется, напряженно о чем-то думает. Я решила оставить его наедине со своими мыслями и не пытаться отвлечь. При любом раскладе все мои старания разобьются вдребезги, только мы встретимся с женихом и невестой. Одно лишь воспоминание об этих гадах разжигает во мне пламя злости с новой силой. Я глубоко убеждена в том, что нельзя прожигать любовь человека насквозь. Нельзя так цинично топтать чужие чувства. В конце концов они были вместе четыре года. Неужели за это время Алена не прониклась состраданием к человеку, который был рядом с ней и столько для нее сделал? Неужели он заслужил быть так жестоко отвергнутым? Сердце сжимается с такой силой, что глаза начинают жечь подступающие слезы. Отворачиваюсь к окну и стараюсь потушить эмоции, рвущие меня на куски. Вдруг гробовую тишину разрезает звук телефона Ильи. Ловко достав из пиджака беспроводные наушники, Илья вставляет один из них в ухо и отвечает на звонок: — Илона, привет, — на его губах появляется улыбка. Не поняла, что еще за Илона тут нарисовалась? — Минут через десять уже будем, а что? — хмурится Шевцов. Видимо, Илона та еще тараторка, потому что Илья слушает ее несколько минут, после чего выдает: — Честно говоря, не думал, что кто-то еще из нашего благородного семейства пойдет на это мероприятие. Но почему ты передумала? Только ли из-за меня? Илья щурит глаза, будто подозревая что-то неладное. — А, я тебя понял. Так бы сразу и сказала, что маме везде нужны глаза и уши. Ладно, скоро увидимся, — прощается он и кладет трубку. — И кто такая Илона? — резко рявкаю я, даже не замечая, как мои ноздри раздуваются от возмущения. Илья бросает на меня недоуменный взгляд и сразу же начинает хохотать. — Аня, — переведя дыхание, он щелкает меня по носу, отчего я вздрагиваю и недовольно фыркаю, — не ревнуй. — И ничего я не ревную. Слишком много чести, — скрестив руки на груди, недовольно бубню я. — Илона — моя младшая сестра. И-и-и, кстати, твоя ровесница. Мне кажется, вы даже можете знать друг друга, она тоже училась на журфаке МГУ. — Илона Шевцова? — я погружаюсь в дальние уголки своих воспоминаний, связанных со студенчеством. — Не припоминаю такую, — пожимаю плечами. — Нет, Илона Орлова, — поправляет меня Илья. — Когда ей исполнилось восемнадцать, она решила взять девичью фамилию матери, поэтому если ты ее и знаешь, то под этой фамилией. — Как, прости? Илона Орлова? — меня пробивает истерический смех. В свое время, в период студенчества, я была близка с девушкой по имени Илона Орлова, но в какой-то момент наши дороги разошлись сами собой: ей было куда интереснее общаться с девчонками, с которыми она могла прошвырнуться по модным бутикам и хорошим ресторанам, а я себе такого позволить не могла. Хотя отпечаток в виде пристрастия к тусовкам, клубам и алкоголю привила мне именно она. — Так вы знакомы? — уточняет Шевцов. — Ага, — киваю я сквозь смех. — Скажи-ка мне, Илья, а почему ты не пришел на день рождения сестры, когда она отмечала свои девятнадцать? — Спроси что попроще, — чешет щетину Илья, — я не помню, что делал несколько дней назад, а тут ты спрашиваешь о событиях семилетней давности. Хотя… Скорее всего, я писал диплом или готовился к госам. А что? — Ты в курсе, что мы с тобой могли познакомиться еще тогда? — я подпираю щеку рукой. — Илона, кстати, очень хотела нас познакомить. Все сетовала на твою девушку и говорила, что тебе нужна такая мадемуазель, как я. И на свой день рождения у нее были грандиозные планы в нашем отношении. — Вот как, — усмехается Илья, хотя от упоминания своей бывшей все-таки нервно передергивает плечами. — Значит, наше знакомство — это судьба, не иначе. — Да уж, — вздыхаю я. Интересно, а как бы все обернулось, познакомься мы с ним в тот день? Так же переспали бы и забыли на утро? Вряд ли, учитывая, что у него на тот момент была Алена. Возможно, мы бы засели с ним на кухне и проболтали до утра, а может, я бы отпустила какую-нибудь колкость в его адрес, мы бы пособачились и никогда больше не посмотрели друг на друга… Мы въезжаем на территорию загородной резиденции через ворота в огромной каменной стене и паркуемся рядом с великим количеством иномарок, среди которых каждая по отдельности стоит, как вся моя квартира. С парковки открывается вид на огромный замок средневекового стиля из белого камня. Я читала об этом месте в каком-то блоге: Жаворонки Ивент Холл — одна из самых популярных и востребованных площадок для проведения мероприятий. Как там о ней писали? Ах да, «уникальный всесезонный комплекс, сочетающий в себе средневековую роскошь и современную инфраструктуру, концертный зал и заповедную природу». Напишут же тоже… Хмыкаю себе под нос. Илья открывает дверь и галантно подает мне руку. Приняв его жест, я грациозно выскакиваю из салона и беру Шевцова под локоть. Мы входим в закругленные стеклянные двери и попадаем в лаунж-зону. Широкие коридоры устланы красным бархатным ковром, а через арки вдоль противоположной от входа стены виднеется огромный банкетный зал. Туда-то мы и направляемся. Кажется, мы приехали не к самому началу. Я не частый ходок по свадьбам, но на тех мероприятиях, на которых мне удалось побывать, все начиналось с фуршета в зоне велкам. — Мы что, не к началу приехали? — Да, — односложно отвечает Шевцов, оглядывая просторное помещение, на декор которого, судя по всему, ушел не один миллион рублей. Весь потолок украшен цветами, на столах стоят оригинальные флористические композиции и, судя по аромату на весь зал, искусственными растениями там и близко не пахнет. Огромные люстры озаряют помещение ярким светом, от которого я невольно щурюсь до тех пор, пока глаза не привыкают к столь интенсивному освещению. Стены и пол банкетного зала полностью задекорированы черными пластинами, а флористика из белоснежных роз и гортензий плетется по стенам ярким контрастным акцентом. Да уж, на свадьбах такого масштаба я никогда не бывала, и, боюсь, что это будет мой первый и последний раз. Наслажусь-ка я моментом. Довольно улыбаясь, продолжаю рассматривать продуманные до мелочей детали. Взглянув на ближайший ко мне стол, про себя отмечаю красивую сервировку и интересно сложенные мягкие тканевые салфетки в тон скатертям. На каждой тарелке лежат меню и карточка рассадки в едином стиле, а рядом с тарелками множество приборов, большую часть из которых я не то что никогда не использовала, даже не видела. Бокалы и стаканы также не вызывают у меня большого оптимизма… Ладно, кажется, вон тот используется для белого вина, так что мой алкогольный компаньон на этот вечер уже выбран. — А ничего, что мы позже приехали? — не унимаюсь я, на что Шевцов лишь едва вздыхает. — Аня, мы с тобой пропустили только церемонию. Я сюда приехал, чтобы поздравить Андрея с Аленой, посидеть тут пару часов и поехать домой, — спокойно отвечает Илья, как вдруг на него сзади кто-то набрасывается, отчего тот теряет равновесие и пошатывается. — Братишка, — слышу до боли знакомый девичий голос, — слушай, ну ты прямо-таки неуловимый. Сколько мы уже с тобой не виделись? Из-за его спины выходит высокая статная девушка, ее иссиня-черные волосы собраны в гладкий высокий пучок, обнажая лебединую шею с бриллиантовым чокером. — Слушай, а ты постарел, — качает она головой и театрально вздыхает. Как обычно, Илона в своем репертуаре. — Когда мама вернется из Канады и увидит тебя, точно решит, что ты болен. Еще скажет, что ты сильно похудел, — улыбается она во все свои тридцать два. — Илона, ты как радио, — отмахивается от нее Илья, раздраженно поправляя съехавшую бабочку. — Тебя не переслушаешь. — Ворчишь, как всегда. Значит, здоров, — выносит она свой вердикт. Черное облегающее платье в пол подчеркивает каждый изгиб ее тела и акцентирует внимание на достоинствах: пышная грудь, округлые подтянутые ягодицы, длинные ноги. Орлова всегда умела хорошо одеваться и прекрасно знала, что в любом наряде выглядит бесподобно. Правильно подобранные силуэты никогда не оставляли равнодушными парней, сколько я ее помню. — Вот те на, — удивленный взгляд жгучих карих глаз останавливается на мне. — Анька, а ты что здесь забыла? — Илона подходит и оглядывает меня с ног до головы, словно не верит собственным глазам. — Ровно то же, что и ты, — усмехаюсь я, скрещивая руки на груди. — Приехала вот молодоженов поздравить, — я пробегаюсь взглядом по залу в поисках белого пятна в толпе. — Погоди, — мотает Орлова головой, — ничего не понимаю… — Илона, — Илья берет инициативу в свои руки, избавляя меня от необходимости объяснять все самой, — мне следует представить вас друг другу. Это Аня, — он кладет руку мне на плечо, отчего я вздрагиваю, — моя девушка. Аня, это Илона, моя младшая сестра. — Девушка?! — брюнетка в изумлении шарахается от нас. — Да вы гоните… — красные пухлые губы приоткрываются от шока. — Разве похоже, что я шучу? — Илья буравит сестру взглядом. — Ну-у-у… — мелодично тянет она, — на клоуна ты не очень похож. Да и мы вроде не в цирке, но, блин… Анька? Да как такое может быть вообще? — до нее постепенно доходит смысл сказанных Шевцовым слов. — Во дела… Ланская! Илона в мгновение ока подскакивает ко мне и зажимает в объятиях, обдавая ароматом своих любимых еще со студенчества духов. — Капец, ты как такое провернула вообще? А-а-а! — восторженно верещит она мне в ухо, чуть ли не оглушая своим звонким голосом. — Я, блин, как знала, что однажды это случится! Помнишь ведь? Помнишь? — Да помню я, помню, — смеюсь я. — Видимо, судьбой было предначертано свыше, чтобы мы с Ильей все-таки встретились, — украдкой кидаю на него взгляд, однако Илья сейчас смотрит совершенно в другую сторону. Я невольно следую за его взглядом и натыкаюсь на мило беседующих с гостями жениха и невесту. Алена тоже нас замечает и шепчет что-то Андрею на ухо, отчего тот моментально поворачивается к нам. От его взгляда становится не по себе, однако задуматься над этим мне не позволяет голос Илоны: — Слушай, а вы давно вместе? А как вы познакомились? Как этот крендель, — она толкает Илью в плечо, заставляя обратить на нас внимание, — вообще согласился сюда прийти? Ты его надоумила? — продолжает наседать Орлова, не оставляя ни секунды на ответ. — Илона, — грозно цедит Шевцов. — Я решил прийти сюда по одной простой причине — поздравить брата. На этом все. И будь добра, держи свой язык за зубами. Мы поняли друг друга? — Ой, Илья, — машет она на него рукой, — у себя в редакции будешь шашкой махать. Я тебе не твои подчиненные, чтобы указики твои слушать, — и показывает Илье язык. Как ни крути, Илонка всегда могла заткнуть любого за пояс. Помню, словно это было вчера, как мы с ней впервые столкнулись, как, постепенно узнавая ее, я восхищалась этой девушкой все больше и в какой-то момент стала на нее равняться, запоминать ее фразочки и подколы, которыми она одаривала всех, кто пришелся ей не по вкусу. — Анька, в общем, я хочу знать все! — восторженно хлопает она в ладоши. — Илон, давай позже обсудим, — я киваю ей за спину. Илона тут же разворачивается в пол-оборота и смеряет презрительным взглядом молодоженов. Андрей протягивает Илье руку, которую тот пожимает в крепком мужском рукопожатии. Держится молодцом, хотя я прекрасно вижу это напускное равнодушие, которое дается ему с огромным трудом. Хотела бы я сказать, что бывшая Ильи страшная, как смерть, и уродина, каких только поискать, но мы живем в реальном мире. И реальность такова, что стоящая передо мной женщина до омерзительного красива: светлые русые волосы собраны в воздушный текстурный пучок, из которого выпущено несколько локонов, нежный нюдовый макияж подчеркивает голубизну ясных, как небо, глаз, пухлые губы накрашены пыльно-розовой помадой, не привлекая к себе лишнего внимания, атласное струящееся корсетное платье подчеркивает точеную талию, а отсутствие рукавов открывает хрупкие аккуратные плечи. С интересом взглянув на меня, Алена поворачивается к Илье и натянуто улыбается: — Илья, дорогой, — от этого обращения у меня по спине пробегает неприятный озноб, — спасибо, что пришел! Для нас с Андреем это очень важно. Она подается к нему, протягивая руки, чтобы обнять, однако острые ногти впиваются в ее бледную кожу мертвой хваткой. — Слышишь, — одергивает ее Илона и тащит на себя, — какой он тебе дорогой? Ты совсем дура? Илона никогда не умела держать язык за зубами: всегда напрямую говорила, что думает. — Илона, — надменная улыбка искажает лицо Алены, — и тебя я тоже рада видеть. Только оскорблять не надо, ты все-таки на мой праздник пришла. Брюнетка пропускает смешок: — Ага, праздник жизни тот еще, и врагу такого не пожелаешь. А тебе, — она резко подается в сторону Андрея, — дорогой мой братик, желаю в вашей семейной жизни всего самого плохого. И да, надеюсь, что скоро она познакомится с кем-то, у кого бабла побольше, и ляжет под него. — Илона! — одергивает сестру Шевцов. — Заканчивай устраивать сцену. — Ха, ты же не думаешь, что я буду тебя слушать? — Илона изгибает бровь в удивлении. — Кроме того, я еще даже не начинала. Она заговорщически улыбается и удаляется от нас, плавно покачивая бедрами. — Бывайте, — напоследок грациозно взмахивает она рукой. — Всего плохого. — Она неисправима, — качает головой Илья, прикладывая ладонь ко лбу. — Прошу прощения за свою сестру. От его извинений по телу бьет дрожь. Буря в груди с каждой секундой все разрастается и сильнее рвется наружу, но я из последних сил стараюсь ее сдержать, чтобы не разразиться здесь громом и молнией. — Все в порядке, — отмахивается Алена. — Мы с Андреем уже привыкли к ее выходкам. Девушка берет под руку своего уже мужа и кладет голову ему на плечо. — Мы каждый день видимся с ней в холдинге, так что у нас уже иммунитет, — Алена пытается разрядить обстановку, правда безучастное выражение лица Ильи сводит ее попытку в ноль. — Илья, — впервые за все это время подает голос Андрей. Да уж, женишок, ничего не скажешь. Твою женщину при тебе назвали подстилкой, а ты просто это схавал, даже не поперхнувшись. Перед глазами снова проскакивает эпизод из бара, когда Илья грозился врезать своему лучшему другу за то, что он как-то не так выразился в отношении меня. И по сравнению с тем, что высказала Илона — то был вообще детский сад. И на кого Алена тебя променяла, Илья? Это не мужчина, и даже не мужчинка. Это мальчик, у которого до сих пор молоко на губах не обсохло… — Не представишь нам свою спутницу? — лоснясь от удовольствия, спрашивает рослый мужчина, хотя и рослым-то его не назовешь, учитывая, что он как минимум на голову ниже Ильи. — Конечно, — улыбается Шевцов, кладя ладонь мне на плечо и притягивая к себе. — Это Аня, моя девушка. Аня, познакомься, это Андрей, мой двоюродный брат. Это Алена, его жена, — он спокойно представляет нас друг другу, вызывая на лице Алены усмешку. — Девушка? Как интересно, — она смеряет меня оценивающим взглядом с ног до головы. — А как же Лиза? Ее вопрос застигает Илью врасплох. И хоть по его лицу этого не скажешь, он напрягается: его выдают крепко сжимающие мое плечо пальцы. — Вы имеете в виду женщину, которую выбрала мама Ильи ему в жены? — смекнув, я беру инициативу в свои руки. — Да, именно, — довольно отвечает Алена, по всей видимости, чувствуя себя хозяйкой ситуации. Ничего, дорогуша, я собью с тебя спесь. За мной не заржавеет, я не Илья, который из вежливости, пропитавшей его аж до мозга костей, не хочет портить тебе настроение в день свадьбы. — Ей придется подвинуться, — я расплываюсь в улыбке. — Вы, Алена, наверное, не в курсе, но если Илья кого-то любит, он никогда от этого человека не откажется. Даже в угоду своей матери. Правда, любимый? — я поворачиваю голову к Илье и перехватываю его удивленный взгляд. — Конечно, Аня, — он невесомо целует меня в висок, а я краем глаза вижу, как Алена нервно дергает плечами. — Вот как, — сжав челюсти, произносит она. — А где вы познакомились? Давно ли вместе? — Мы познакомились в ресторане на дне рождении нашего общего друга, — сразу же отвечаю я. Звучит вполне правдоподобно. Тем более так и было, хотя Шевцову об этом знать не обязательно. — А сколько мы вместе, уже не твоя забота, — вежливо перебивает меня Илья. — В конце концов, мы пришли сюда не мою личную жизнь обсуждать, верно? И кстати, — он переводит взгляд Алене за спину, — у вас новые гости. Думаю, вам следует уделить им внимание. Я смотрю, как в открывающиеся двери входят незнакомые мне люди, а за ними… одетый в темно-синий костюм Савельев. Господи, а этот клоун что тут забыл? Или новоиспеченная ячейка общества решила заказать цирк Шапито в качестве гвоздя вечерней программы? — Кстати, хорошо выглядишь, — Илья отвешивает свой дежурный комплимент и сразу же направляется к Антону, маня меня за собой. — Аня, нам пора. Я киваю и следую за ним, но, сделав пару шагов, на секунду останавливаюсь возле Алены: — Но недостаточно хорошо для женщины, которой от мужчин нужны только деньги. Та резко оборачивается ко мне: — Что ты сказала? В ее глазах стоит неподдельный шок, правда, не знаю, чем она шокирована больше: моими словами или же наглостью. Не зря же в народе говорят, что наглость — второе счастье. — А у тебя что, со слухом проблемы? — усмехаюсь я и быстрым шагом ухожу, пытаясь нагнать Илью.

***

Вечер в целом проходит стандартно: еда, выпивка, шоу-программа с увеселительными и захватывающими номерами, которые прерываются на комментарии ведущего, первый танец жениха и невесты и тосты гостей. Нас очень удачненько посадили вчетвером: меня, Илью, Илону и Антона. Собралась, так сказать, могучая кучка, двое из которых яро ненавидят главных виновников торжества и даже этого не скрывают. Я имею в виду Савельева и Орлову, которые на этой почве сошлись чуть ли не на весь вечер, едко комментируя все происходящее. На недовольные взгляды Ильи и его просьбы успокоиться они лишь отмахиваются, и я не могу их осуждать. Мысленно я вместе с ними уже не единожды полила молодоженов помоями, но подавать своим поведением какие-либо намеки Илье я не собираюсь. Пускай думает, что я ничего не знаю. Я просто буду играть свою роль под пристальным взором Алены, которая на протяжении всего мероприятия не сводит с нас глаз. Каждый ее взгляд я перехватываю и смотрю на нее с нескрываемым презрением, однозначно заставляя чувствовать себя неловко. Та самодовольная улыбка, с которой она мило общалась с гостями до нашей встречи, больше не появлялась на ее лице. И это лучшая награда за мою блестящую актерскую игру, заставляющую Илью несколько недоумевать. Я невзначай касаюсь его, кладу голову ему на плечо, беру его за руку, нежно целую то в щеку, то в висок, а на его вопросы, что я творю, лишь отвечаю, что «свечусь перед родственниками». После такого ответа он расслабляется и даже начинает мне подыгрывать. Звучат первые аккорды красивой медленной мелодии, в которой я с первых нот узнаю песню Эда Ширана «Perfect». — Пойдем потанцуем? — я встаю из-за стола и протягиваю Илье руку, которую он нехотя принимает. — Если у тебя нет желания танцевать, то можешь остаться… — с пониманием говорю я, хотя внутри все трепещет. Я так люблю эту песню и всегда хотела под нее станцевать с человеком, которого… Так, стоп, а при чем тут, собственно, Шевцов? — Аня, — усмехается он, выводя меня на танцпол, — если я останусь, думаешь, когда-нибудь прощу себя за то, что упустил шанс станцевать с тобой под Ширана? Илья подхватывает меня за талию и притягивает к себе, сокращая расстояние между нашими лицами. — И вообще, тут столько мужчин, которые только и думают, как бы к тебе подкатить, что я просто не могу оставить тебя сидеть за столом. Пускай уже перестанут пялиться. — Для того, чтобы они перестали пялиться, тебе нужно заявить на меня свои права, — я весело играю бровями, а в его проницательном взгляде вижу, что он понимает мой намек. Илья нежно проводит тыльной стороной ладони по моей щеке, заставляя зажмуриться от удовольствия. Его прикосновения пропускают по телу электрические разряды, от которых сердце бешено стучит в груди. — Я уже говорил тебе, что ты потрясающая женщина? — на выдохе спрашивает Илья, нежно касаясь губами моего лба. — Нет, — улыбаясь, мотаю головой. — Только то, что я удивительная и очень красивая. — Ты правда перестаешь язвить, только когда спишь? — Нет, я тебя наглым образом обманула, — глупая улыбка все еще не сходит с моих губ. — Еще я не язвлю, когда ты меня целуешь. Если ты понимаешь, о чем я. — Аня, ты невыносима до ужаса, — вздыхает Шевцов, прежде чем заткнуть мои открывшиеся для возражений губы. Его поцелуи ни с чем не сравнятся: букет теплых чувств распускается в моей груди, а по телу пробегает сотня разрядов, покалывая кожу. Кончиками пальцев я зарываюсь в его шелковистые волосы. Скольких мужчин я целовала в своей жизни, даже не могу сосчитать, но ни одному из них не тягаться с тем, что творит со мной Илья. Я правда начинаю верить, что была создана Господом Богом только для этого мужчины. Чтобы таять на его губах, чтобы растворяться в его руках, чтобы желать его так, как никого и никогда не желала. Внутри все горит. Его ладони, гуляющие по моей талии, заставляют меня изнывать от вожделения. Может, идея переспать с каким-нибудь парнем все еще имеет право на существование? Если все так и продолжится, я за себя не ручаюсь: однажды я точно наброшусь на Илью и сорву с него одежду, наплевав на все его принципы. Чертов Шевцов, ты и так уже спал со мной, так к чему все это? Может, к черту все твои гребаные заморочки и правила, в которые ты загоняешь не только нас с тобой, но и наше бешеное влечение друг к другу? Его язык переплетается с моим, заставляя все мысли улетучиться. Мозг отключается. И вот я снова переступаю точку невозврата, полностью погружаясь в ощущения. Плевать, что это лишь спектакль… Порой мне даже кажется, что от спектакля между нами осталось одно название да слабое напыление. Можно ли испытывать чувства к лучшему другу человека, которого я ненавижу? Наверное, можно, правда ни к чему хорошему это не приведет. В итоге каждый останется у разбитого корыта собирать себя по крупицам. Наверное, дело даже не столько в Антоне, сколько в нас самих: ну не могут два человека, еще не зализавшие свои раны, начать здоровые отношения. Я все еще держу обиду на Савельева. Илья все еще не может выпутаться из истории с Аленой. Никто из нас еще до конца не распрощался со своим прошлым, так о каком будущем тут вообще может идти речь? Верно. Здесь нет будущего. Призраки прошлого все еще преследуют нас, заставляя оглядываться назад. Не позволяют пойти на встречу чему-то светлому и искреннему. Савельев, как же я все-таки тебя ненавижу… — Аня, — Илья прерывает поцелуй и тяжело дышит, — давай на этом остановимся, потому что дальше я за себя не ручаюсь. — Илья, мы можем остановиться, — я продолжаю гладить его по голове, — но ты не сможешь вечно себя сдерживать. Ты же это понимаешь, верно? — Я понимаю, но не могу поступиться своими принципами. Антон — мой лучший друг… — Да-да, — лениво произношу я, — и ты не можешь подбирать за ним выброшенные игрушки, я знаю. — Все слишком плохо? — Все даже хуже, чем ты думаешь, Илья, — обреченно вздыхаю я. — Невозможно избежать того, что красной линией прошито в твоей судьбе. Интересно, как бы все обернулось, не залупись ты семь лет назад и приди на день рождения сестры? Я отстраняюсь, чтобы заглянуть в его потемневшие глаза. — Кто знает, — пожимает плечами Шевцов. — Может, из-за тебя пришлось бы с Аленой расстаться, — говорит он и сразу же осекается. Вот же балда, проговорился. Мои губы трогает улыбка, а песня в этот момент заканчивается. — Я сделаю вид, что не слышала тебя, — я подмигиваю ему и вырываюсь из объятий, после чего плавно направляюсь к столу за клатчем. Не помешало бы сходить в дамскую комнату подправить макияж. М-да… Я оценивающе разглядываю в огромном зеркале масштабы катастрофы. От красной помады практически ничего не осталось. Интересно, Шевцов ее съел, пока кусал мои губы? Я как-то читала забавную статью, где писали, что мужчины за всю свою жизнь съедают несколько килограммов косметики. И речь явно шла не о мужчинах, предпочитающих макияж на своем лице. Усмехаюсь себе под нос и, достав из клатча влажные салфетки, начинаю удалять остатки помады, чтобы на их место нанести свежий тон. Пока я столь увлеченно стираю макияж с губ, глубоко погрузившись в свои мысли и напевая только что прослушанную песню, в туалет заходит Алена. Она приближается к одной из раковин, и боковым зрением я вижу, как она бросает на меня презрительный взгляд и едко улыбается. — Хорошо смотритесь с Ильей. Не будь я женщиной, не уловила бы ревностные нотки в ее голосе. Конечно. Даже если ей глубоко плевать на него, — что, без сомнения, так и есть, — видеть своего бывшего с другой женщиной никому не будет приятно. Тем более с красивой женщиной. А усугубляет все тот факт, что с этой самой женщиной у него невероятная химия, которая чувствуется аж за версту. — Ага, — спокойно отвечаю я, заполняя уже подведенный контур губ помадой. — Уж получше, чем вы с ним смотрелись, скажи? Алена фыркает. Мой комментарий она оставляет без внимания и вместо этого открывает свою сумочку, полностью украшенную стразами, и, выудив оттуда салфетки, тоже склоняется к зеркалу. — Слушай, — закрыв помаду и убрав ее в сумку, я включаю воду и споласкиваю руки, — я все забываю спросить у Ильи. Скажи-ка, а Андрей младше него? — Да, — кивает Алена. — А как ты догадалась? — Это было несложно, — хмыкаю я, довольная тем, что смогла завести разговор в нужное русло. — Просто моя младшая сестра тоже всегда донашивала за мной старые вещи. Алена вылупляется на меня широко распахнутыми глазами: — Что ты сейчас сказала? — У-у, милочка, да у тебя и впрямь со слухом проблемы... — выключив воду, я стряхиваю лишнее с ладоней и поворачиваюсь к ней. — У меня с собой есть ватные палочки, тебе дать? Алена лишь раздраженно вздыхает и сжимает салфетку так сильно, что я вижу, как белеют костяшки на руках. — Ты не можешь вести себя так на моей свадьбе! — сейчас она больше похожа на обиженного ребенка, которому так и хочется топнуть ножкой. — Не могу? — я недоуменно вскидываю брови. — А почему ты можешь отправлять приглашение на свадьбу человеку, которого ты уничтожила, и ждать хорошего к себе отношения? На что ты вообще рассчитывала? Я медленно сокращаю расстояние между нами, подходя вплотную, и нависаю над ней, словно коршун над добычей. Алена же перепуганно вжимает голову в плечи. — Что он придет один? Что сможешь потешить свое самолюбие и станцевать на его костях? Что, — все внутренности пылают в бешеной агонии, — план провалился? Не ожидала, что рядом с ним будет женщина, которая не даст тебе спуску? — Почему... — Алена с трудом сдерживает дрожь в голосе, — почему ты так себя ведешь? Я тебе ничего не сделала, чтобы ты вела себя как стерва. — Не сделала, говоришь? — злобная усмешка искажает мое лицо. — А не ты ли прислала приглашение на свою гребаную свадьбу моему любимому человеку? Не ты ли заставляешь его весь вечер смотреть, как ты мило воркуешь со своим ублюдком? — Мы с Андреем не думали, что Илья придет, — все еще стараясь сохранить подмоченную репутацию, лепечет Алена. — Не думали? Ха, — прыскаю я ей в лицо. — Тебе-то вообще, судя по всему, и думать нечем. Ты уже достаточно подумала, когда променяла Илью на Андрея. Это твой предел, не бери на себя слишком многое. Ты не имеешь права решать за других. — Аня, — Алена раздраженно отталкивает меня, и я расплываюсь в усмешке: злись, Алена, злись сильнее. — Пожалуйста, не веди себя так. Это мой праздник. Для любой женщины это важный день, так будь добра не порти его мне. — Алена, я тебе ничего не должна, — холодно отрезаю я. В этот момент в ее глазах начинают поблескивать подступающие слезы. Ну что за актриса, прямо лучше меня играет. — Ты права, для любой женщины этот день — один из самых ярких в жизни, но только для тех, кто знает, что такое любить и быть любимым одним человеком. А для женщин, у которых во главе угла стоят бабки, это не имеет никакого значения. Так что… — я беру с раковины свой клатч и напоследок оборачиваюсь к ней через плечо: — Можешь пойти и подтереть свои сопли банковскими фантиками, за которые сегодня вышла замуж. Пускай они тебя успокоят. Чао! Махнув рукой, я оставляю Алену на растерзание слезам и жгучей обиде и выхожу из туалета. Я всегда была эмпатичным человеком, правда, сколь развита во мне эмпатия, в той же степени во мне заложена и жестокость. Если кто-то задевает дорогих и близких мне людей, я оставлю от обидчика лишь жалкое кровавое пятно. И хоть Илья не относится к категории «дорогих и близких», он определенно не заслужил того, с чем ему пришлось столкнуться. Чувствуя за дверцей его сердца свою родственную душу, я просто не могу позволить себе стоять в стороне и смотреть, как происходящее изводит Илью, пускай он и не подает вида. Снова оказавшись в банкетном зале спустя какое-то время активного разглядывания красивых статуй Эфры, Тесея, Алфеи и Пелея в коридорах, вижу, как Илона стремительно подлетает к Илье, отводит брата в сторону и что-то восторженно шепчет ему на ухо. И если на протяжении всего вечера Орлова ходила чернее тучи, то сейчас над ее головой словно выглянуло красно солнышко, заставляя девушку лосниться от удовольствия, словно кота, объевшегося двадцатипроцентной сметаной. С каждым новым словом лицо Ильи вытягивается от изумления все сильнее и в конечном счете он просто начинает ошарашенно оглядывать зал. И, судя по тому, что его взгляд останавливается на мне, искал он именно меня. Его губы трогает странная улыбка, но эмоции на его лице определить мне не удается. Злость? Недовольство? Нет, вроде не оно. Может, благодарность и восхищение? Тоже не похоже… Я натягиваю на себя широкую улыбку и иду к ним: — О чем шепчемся? — Да так, — отмахивается Илья, — Илона мне рассказывала, что торт уже привезли. На лице вышеупомянутой стоит немой вопрос: «Братец, ты совсем сбрендил?». — Говорит, что выглядит очень круто, — продолжает Илья, пиная ногу сестры концом ботинка в тщетной попытке сделать это незаметно. Сразу смекнув, в чем дело, я решаю подыграть ему. Моя индукция редко меня подводит, поэтому, быстро пораскинув мозгами, я осмеливаюсь предположить, что здесь происходит. Во-первых, Илона никогда не стала бы восторгаться свадебным тортом Алены. Во-вторых, по факту единственными причинами, по которым она могла покинуть банкетный зал — это сходить в туалет или ответить на звонок, но поскольку ни сумки, ни телефона в ее руках я не наблюдаю, вероятнее всего она была в туалете. И… если учесть, что пришла она незадолго до меня, с огромной долей вероятности она слышала, как я попускала Алену. Теперь понятно, почему Илона аж сияет от радости. Тут даже гадать не надо, она уже точно рассказала Илье о моей маленькой шалости. Черт. Не хотела, чтобы он узнал. Орлова никогда не умела держать язык за зубами, тут уж ничего не поделаешь. Странно, правда, что Шевцов не начал отчитывать меня как школьницу, как он это делал с Антоном и Илоной, не упускающими ни единой возможности нелицеприятно высказаться про молодоженов. — Ну, раз торт скоро будет подан, я пойду покурю, — указываю большим пальцем в направлении двери, на что оба лишь кивают. Илья провожает меня многозначительным взглядом, видимо, сообразив, что я догадалась, что к чему. Накинув на плечи плед, услужливо предложенный мне ответственным за лаунж-зону работником, я выхожу на улицу, где меня обдает свежей весенней прохладой. Укутавшись потеплее в мягкую бежевую ткань, достаю из клатча электронную сигарету и затягиваюсь приятным мятным дымом, погружаясь в собственные мысли. Правда, насладиться мгновением мне не позволяет вышедший коренастый мужчина. Оглядевшись по сторонам, он замечает меня и расплывается в самодовольной нахальной усмешке. В мгновение ока оказавшись ближе некуда, он достает сигарету и, прикурив ее, начинает разговор: — А почему такая красивая девушка стоит здесь в гордом одиночестве? Он очень похож на Алену. Брат, что ли? М-да, гены пальцем не размажешь. — Ну, если такая, как Вы выражаетесь, красивая девушка стоит здесь в полном одиночестве, — передразниваю его я, — значит, ей хочется побыть одной, Вам так не кажется? — Может, Вам составить компанию? — слащаво предлагает мужчина, оценивающим взглядом гуляя по моему телу. — А Вы думаете, что мне некому составить компанию? — презрительно фыркаю я. Что за придурок? — Люблю острых на язык, — довольно кивает он. Его наглая физиономия начинает меня раздражать. Я сейчас не в лучшем расположении духа, чтобы стоять под похотливым взглядом какого-то мужика. — А вот я ой как не люблю тупых на голову мужчин, не понимающих намеки, — иронизирую я в надежде, что он отвалит после моего едкого комментария. Однако он лишь усмехается моим словам: — Вас же Анна зовут? Можем ли мы перейти на «ты»? Я обреченно киваю. Выкать этому упырю непонятно сколько я не собираюсь. Он же не планирует никуда уходить, верно? Я раздраженно затягиваюсь и выпускаю шелковый дым в воздух. — А меня зовут Алексей. — Мне не интересно, как Вас зовут, Алексей. И не скажу, что мне приятно познакомиться. — Я тебя понял. Слушай, Аня, ты же спутница Шевцова на этот вечер? — оживленно спрашивает Алексей. — Я его девушка, — сухо отрезаю я. Вот же прилип, как банный лист к жопе. — Занятно, — он облокачивается на стену одной рукой, нависая надо мной. Точнее, как нависая… Учитывая, что мы с ним одного роста, больше похоже, что он решил просто прижать меня к стене. И на что он рассчитывает? — У меня есть к тебе одно предложение… — от тона, которым это было сказано, по спине пробегает рой мурашек. — Все знают, что Илья любит падких на деньги женщин. И твоя красота, признаться честно, не оставила равнодушным даже меня. Как ты смотришь на то, чтобы провести со мной эту ночь, м? А я тебя за это щедро награжу. Я чуть ли не давлюсь сигаретным дымом: — Что ты сказал? — мои глаза лезут на лоб. Здесь что, все повернуты на деньгах? Чувствую себя мерзко и грязно. За кого он меня вообще принимает? От злости мое лицо суровеет. Рот жжет изнутри, там уже зарождается серная кислота, разъедающая все на своем пути. — Может, тогда предложишь это Алене? Или инцест против твоих правил? Мой вопрос застает его врасплох. Тоже мне, хорош гусь: пришел поливать помоями меня, видимо, не сообразив, что единственная падкая на деньги женщина здесь — это его мерзкая сестрица. — А как ты узнала, что мы брат с сестрой? — Да рожи у вас одинаково мерзкие, — сплевываю я с языка, а в его глазах сверкает нездоровый огонек злости. — У тебя вообще нет инстинкта самосохранения? Ты не можешь так разговаривать с людьми нашего круга. Скажи спасибо, что тебя отсюда охрана за шкирку еще не выволокла. — Ваш круг? Ха, — прыскаю ему в лицо. — Ты о сборище людишек, у которых, кроме денег, нет ничего святого? Про тот самый круг, у которого на пьедестале Бога стоит мешок с баблом? Да с такими ценностями знаешь, где я вас вертела? — выгнув одну бровь, я подаюсь к нему всем телом и отталкиваю от себя. — На хую, вот где. И да, я была бы очень благодарна вашей охране, если бы она избавила меня от этого «вашего круга». — Послушай, ты, — хватает он меня за руку, только я собираюсь уйти, и впечатывает в стену. — Хотя бы головой думай, когда с мужчиной разговариваешь. Тут нет никого, кроме нас, и я могу сделать с тобой все, что угодно. Меня пробивает истерический смех. Я смеюсь ему в лицо до потери дыхания, а отдышавшись, демонстративно оглядываюсь по сторонам. Судя по его довольной усмешке, Алексей считает, что загнал меня в угол и я бегаю глазами по саду в поисках хотя бы одной живой души. Как бы не так. — Слышишь, дядя Леша, — я исподлобья сверлю его взглядом, — а где ты тут мужчин увидел? Здесь только мы с тобой. Мой злостный комментарий выводит его из себя, и кто знает, что бы он сделал со мной, не схвати его кто-то за ворот рубашки и не оттащи от меня. — Слышь, клоун, ты что себе позволяешь? — до боли знакомых хриплый голос заставляет меня распахнуть глаза и быстро перевести взгляд на говорящего. — Шоу-программа уже давно закончилась. Тебя что, забыли в цирковой грузовик посадить? Непонимающим взглядом я смотрю на Антона, держащего за грудки Алексея. Серо-голубые глаза мечут молнии, а лицо напряжено, что выдают сжатые челюсти. — О, Савельев, — наигранно удивляется брат Алены. — А ты что, в телохранители подался? — Тебя не должно ебать, куда я там подался, Юдин, — цедит сквозь зубы блондин. — Антон! — раздается грозный возглас со стороны входа в здание, а в следующую секунду к сцепившимся мужчинам подбегает Илья и разнимает их. — Что тут происходит? — Еще один нарисовался, — раздраженно комментирует Алексей. — Мы с Тамарой ходим парой? Илья вздергивает брови: — Леша, кажется, ты не в том положении, чтобы язвить, — он переводит проницательный взгляд на меня, все еще вжимающуюся в стену. Видимо, мой потерянный вид, говорит сам за себя. — Он тебя обидел? — стальные нотки в голосе Шевцова пробирают до мозга костей, в его глазах бушует гнев, искажая лицо. От знакомого мне Ильи не остается ни следа. — Да он припечатал ее к стене, — злостно цедит Антон через стиснутые зубы. — Уж не знаю, что тут произошло, но он не выглядел так, будто пришел ее по головке погладить. — Леша? — Илья переводит на мужчину испытующий взгляд. Вот-вот грянет буря. — Ты ничего не хочешь мне объяснить? — Тебе? — искренне удивляется Алексей, недовольно поправляя ворот рубашки. — Может, это ты мне объяснишь, какого черта притащил эскортницу на свадьбу моей сестры? Но Илья, судя по всему, не собирается ничего объяснять: в мгновение ока он молча снимает пиджак и швыряет его Антону, который ловко ловит прилетевшую в него ткань и усмехается, отступая на пару шагов. Илья одним широким шагом сокращает расстояние между собой и Алексеем. Тяжелый кулак приходится прямо в челюсть, отчего мужчина теряет равновесие и падает на землю. Подскочив к нему, Илья хватает Алексея за рубашку и еще раз прописывает ему смачный удар. Алексей пытается закрыться руками, но то ли из-за медленной реакции, то ли из-за неудобного положения ему это не удается и кулак снова прилетает в лицо. — Ты сейчас же извинишься перед ней за то, что сказал, — рычит Илья, — иначе от твоей рожи ничего не останется. — Пускай сначала она извинится за то, что наговорила Алене, — не отстает Алексей, сплевывая кровь. — Твоя сестра заслужила все, что сегодня услышала. Цинично. Холодно. Резко. Алексей рывком выпутывается из хватки Ильи и отряхивается. — Я не собираюсь извиняться перед этой, — кивает он в мою сторону. — Таким, как она, нечего делать в нашем обществе. И ты это знаешь, как никто другой. — Слышишь, ты, — Илья подается в его сторону, а тот лишь отползает и поспешно поднимается на ноги. Где-то в отдалении прыскает Антон. — Не забывай, благодаря кому ты сейчас находишься в этом обществе. Мне не составит труда вышвырнуть тебя и твою сестрицу отсюда нахуй. И до сих пор я не сделал этого лишь потому, что не хотел ковыряться в навозе. — Что ты сказал? — возмущенно спрашивает Алексей, все еще сохраняя между ними дистанцию. Видимо, не хочет схлопотать по морде в третий раз. — Следи за тем, что говоришь, Илья. — Мне не за чем следить, — Шевцов все еще раздувается от гнева. — Я никак не завишу ни от холдинга, ни от кого-либо из вас. Так что еще раз повторяю: ты либо извинишься перед Аней, либо пеняй на себя. — Ты глухой? Я же тебе русским языком сказал, что у эскортниц и проституток я не собираюсь просить прощения! Его слова задевают за живое. Да как он смеет так со мной обращаться? К глазам подступают слезы, и мне не удается сдержать предательский всхлип, который не остается незамеченным. Илья резко поворачивается в мою сторону и смотрит в мои заволоченные слезами глаза полным сожаления взглядом. Кажется, он уже сто раз пожалел о том, что попросил меня сюда прийти… — Что ж… — на выдохе начинает Шевцов, — тогда не удивляйся, когда я за шкирку выброшу из холдинга тебя, твою меркантильную сестру и бестолкового зятя. И да, — он так резко сокращает расстояние между ними, что Алексей не успевает среагировать, — слова я на ветер не бросаю. В этот раз Алексей пытается продемонстрировать всю свою сноровку и даже выставляет перед своим лицом руки в блок. Однако злобная усмешка Шевцова свидетельствуешь лишь о том, что его это не спасет. Илья хватает Алексея за плечи и бьет коленом под дых. А когда «соперник» начинает хватать ртом воздух, прописывает еще несколько ударов в челюсть и нос. — Побежишь жаловаться ментам, поверь, я от тебя и мокрого места не оставлю, — Илья смеряет его холодным взглядом, после чего стремительным шагом направляется ко мне. Я изо всех сил вжимаюсь в плед. Отвратительное чувство разливается по всему телу. Грязно. Противно. Жалко. Наверное, я это заслужила: сама же полила такими же помоями его сестру. Его можно понять, он хотел ее защитить, выбить из меня извинения, унизить, переспав со мной. Все люди из богатого круга такие? Если так, то я сейчас же хочу испариться и оставить всех этих гнилых людей позади. Лучше я буду жить в своей простенькой квартирке, видеться с Наташкой и Никитой у них дома, периодически заваливаясь в какой-нибудь недорогой бар, ездить к родителям в Питер и привозить оттуда фотографии и море теплых воспоминаний. Зато я буду жить честно и правильно. По совести. Как жаль, что деньги портят людей, и если это неизбежно, то я не хочу иметь миллионы в кармане. Лучше я буду перебиваться простой едой из Перекрестка и готовить дома все, что моей душе угодно, чем сидеть в дорогущем пафосном ресторане, попивая выдержанное крепленое вино в компании маленьких и мелочных душонок. Илья кладет руку мне на плечо, а второй поднимает мою голову за подбородок. Его губы изгибаются в грустной улыбке. — Прости меня за то, что заставил все это пережить. Не слушай его, ты самая прекрасная женщина из всех, что я встречал, — он прижимает меня к себе, а я содрогаюсь от подступающих слез. — Поехали домой? Я молча киваю. — Как ты смотришь на то, чтобы вкусно поесть и наконец помочь Кратосу убить Зевса? Его слова заставляют меня улыбнуться, и я подаю слабый голос: — Поддерживаю всеми руками и ногами. Илья берет меня за руку и ведет в сторону парковки, но перед этим мы на мгновение задерживаемся возле довольно улыбающегося Савельева. Забрав у него пиджак, Шевцов говорит: — Антон, запроси у Илоны отчеты по всем проектам Андрея и Алексея. Только убедись, что она сделает это тихо, чтобы никто не прознал. — Так ты все-таки решился? — лицо Антона сияет от восторга, а в серо-голубых глазах загорается азартный огонек. — Честно говоря, я думал, что никогда не дождусь. — Если бы Юдин держал язык за зубами, я бы все пустил на самотек. Отец заявил, что сам со всем разберется, но теперь это уже дело принципа, — цедит Илья сквозь стиснутые зубы. — Они не могут просто брать и унижать мою женщину, думая, что им это сойдет с рук. — Илюха, все сделаем в лучшем виде, — Антон хлопает его по плечу, а у самого заговорщическая улыбка с лица не сходит, после чего, слегка подумав, он добавляет: — Да уж, не зря говорят, что ни одна свадьба не обходится без драки. Посмеявшись над его шуткой, мы прощаемся с Антоном и идем к машине. К Илье мы едем молча, изредка нарушая тишину бессмысленными разговорами о пробках, вечно красных светофорах и работе. Все это заставляет меня на время забыть о словах Алексея, но в моменты тишины меня снова накрывает сосущее под ложечкой чувство обиды. Да, может, я была слишком резка, но правда всегда колет глаза. Да и Алена сама повинна во всем, что с ней случилось, начиная от манипуляций чувствами Ильи, заканчивая приглашением на этот чертов праздник хаоса. Еще задолго до встречи с ней я была твердо убеждена, что с такими людьми мне ловить нечего: еще будучи студенткой, я это четко для себя решила, а сегодня в очередной раз убедилась в своей правоте. — Аня, — голос Ильи прерывает поток моих мыслей, — спасибо, что поехала сегодня со мной. Один бы я туда не сунулся, — горькая усмешка трогает его губы. — Это из-за Алены? — аккуратно предполагаю я, надеясь не задеть его чувства. Он молча кивает. — А зачем ты вообще согласился туда пойти, даже если со мной? — Потому что я хотел попрощаться с этим человеком и поставить в этой истории точку, — честно отвечает Илья, пристально следя за дорогой и проносящимися мимо машинами. — Ты сильно любил ее? — тихо спрашиваю я, будто от громкости моего голоса зависит, причиню я ему боль или нет. — Да, — немного подумав, отвечает Шевцов. — Я очень сильно любил ее, даже предложение сделал, — он до побелевших костяшек сжимает руль машины. — Слишком поздно я понял, что это за женщина. После случившегося я начал считать, что всем женщинам нужны от меня только деньги. Я вбил себе это в голову, не желая больше верить в обратное. Его голос сквозит болью. Ему тяжело об этом говорить. — Говоришь так, будто сейчас что-то изменилось, — проницательно хмыкаю я. — Да, изменилось. Я перевожу на него заинтересованный взгляд и подпираю щеку рукой. — Однажды я встретил женщину, которая при первой же встрече ясно дала мне понять, что мои деньги ей не нужны. Знаешь, — его губы трогает улыбка, — мне кажется, если бы я пришел к ней тогда с наличкой, она просто запихнула бы все купюры мне в рот. В его голосе проскальзывает тепло, а внутри меня закрадывается смутное подозрение о персоне этой женщины. — Правда, потом, когда она заявилась ко мне и всем своим видом дала понять, что ее интересуют только деньги, я понял, что первое впечатление обманчиво, — задумчиво продолжает Илья, заставляя мое сердце набирать обороты. — И хоть я чувствую, что за ее мимолетными фразами о материальных благах стоит что-то большее, чем просто желание наживы, я все равно охотно верю в ее желание заполучить все деньги мира. — Почему? — сдавленно спрашиваю я, не в силах справиться с собственным дыханием. Илья тормозит на очередном светофоре. — Потому что если это не так и деньги не имеют для нее никакого значения, — тяжело вздыхает он, — то в нее просто невозможно не влюбиться. Поэтому я верю всему, что она говорит, и не пытаюсь коснуться глубины ее души, чтобы выяснить истинные мотивы. Внутри все обрывается. Сердце стремительно ухает вниз, уходя куда-то в пятки. Он же не может говорить обо мне, правда? Но неведомая сила, застелившая остатки здравого рассудка, вынуждает меня задать один-единственный вопрос… — И кто... эта женщина? Илья пристально смотрит на меня своими глубокими глазами. — Эта женщина ты, Аня. У меня перехватывает дыхание, я забываю, как дышать. Его слова словно раскат грома среди ясного дня. Все мои внутренности съеживаются под его внимательным взором, и я хочу съежиться вместе с ними. Зачем он это сказал? Зачем я это спросила? Мы никогда не сможем быть вместе из-за нашего гребаного прошлого. Максимум, к чему мы сможем прийти — это классный секс без обязательств. Ну не могут быть вместе два настолько израненных сердца: это заведомо обречено на провал. — Твоя прямолинейность меня убивает, — единственное, что могу выдать я. Так, Аня, спокойно, соберись с мыслями. — Илья, ты же просил не усложнять, но сам делаешь все, чтобы запутать и без того непростую ситуацию. Мне правда очень нужны деньги. Сейчас мне можешь дать их только ты, поэтому я рядом с тобой. Ничего большего, просто бизнес, — я давлю из себя улыбку. Шевцов кивает: — Я верю тебе, Аня. Спасибо за то, что поняла меня правильно. Загорается зеленый свет, и мы трогаемся с места. Все, что произошло сегодня, все, что было сказано в этой машине, останется в этом сумасшедшем дне. Я не хочу потом собирать себя по крупицам.