За Волейбольной Сеткой

Тонкие босые ноги, холодными стопами прижимались к мягкому и тёплому ковру. Наруми, широко раскрыв свой большой белоснежный шкаф, сосредоточено бегала глазами по полкам, мысленно примеряя на себе наряды на будущее свидание с Ушиджимой. Свидание. Одежда перед её глазами поплыла, а мысли унеслись совсем в другое русло, закручиваясь вокруг лишь одного слова - «свидание». Он и правда позвал её туда? Или это просто дружеская встреча? Но друзьями они не были, а парой уж подавно. Наруми опустила свою голову на полку, окунувшись по уши в свою одежду: холодную и вкусно пахнущую свежестью от стирки и теплом от глажки утюга. Сознание девушки терзалась в догадках: кем же видит её этот загадочный, непонятный для неё парень. А кем видит его она? Столько вопросов было в её голове, но ни на один она не могла ответить. Ответов попросту не существовало, их нужно было добывать, ведь бесспорно, в том волшебном парке, на той волшебной лавочке, меж этими двумя пробежала волшебная искра, и что-то внутри ёкнуло и это было приятно и хотелось этого ещё. Не зря ведь она согласилась встретиться с ним ещё раз, не зря ведь мучается с выбором одежды и не зря об этом думает так тщательно и много. Размышления Наруми резко перестали звучать в голове, как только до её ушей донеслись звуки тихо закрывающейся двери. Тобио стоял, всё ещё державшись рукой за дверную ручку, разглядывая свою сестру, вокруг которой была разбросана куча одежды, волосы её стояли дыбом, пока глаза растеряно бегали то к шкафу, то к вошедшему младшему брату. — Наруми-чан, ты в порядке? — он приподнял бровь, неловко причёсывая рукой свои волосы на затылке. — О! Тобио! Ты как раз вовремя! — она схватила ничего не понявшего парня за локоть, затаскивая его в глубь своей комнаты. Наруми принялась прикладывать к себе одежду, бурно спрашивая мнение парня, что лучше будет на ней смотреться. Тобио удивлённо смотрел на свою сестру, ведь никогда такой её не заставал. Казалось, что от выбора этой одежды, зависела вся её жизнь и Тобио не выдержав эмоциональных речей сестры, перебил её: — Наруми-чан, ты ведь никогда не любила наряжаться. Что произошло с тобой? Она застыла с юбкой в руках, её рот всё ещё был приоткрыт от недоговорённых слов, а глаза всё так же горели, смотря на брата. Эти слова её будто отрезвили и она, отложив юбку на кровать, присела вслед за ней, поднимая голову вновь к Тобио, который так и ждал ответа. — Ты прав, наряжаться я не люблю. — она вздохнула, — Но иногда ведь хочется произвести как можно больше впечатления, вызывая у человека новые эмоции. — последние слова она промямлила, но Тобио всё услышал, и широко раскрыв глаза, уставился на сестру. — Наруми-чан! — он схватился за сердце, — Только не говори, что у тебя появился мужчина! Она потупила на брата взгляд, а после разразилась смехом, а Тобио, всё так же взволнованно смотрел на хохочущую сестру. — Тобио! — она протянула гласные в его имени — Ты чего так? Неужто ревнуешь меня? — Я?! — выкрикнул Тобио, а после недовольно сложив руки на груди, так же недовольно надул губы. — Ничего я тебя не ревную, общайся с кем хочешь. Она по-доброму улыбнулась своим воспоминаниям, когда у Тобио проскакивали вспышки ревности. Это не было диким или странным, напротив, он выглядел безобидно и даже как-то забавно, но одновременно с этим, это вызывало и приятные чувства. В такие моменты Наруми убеждалась, что несмотря на характер Тобио, что с годами становился всё скованнее и отчуждённее, она всё равно оставалась для него небезразличной. Для неё эти отношения значили очень многое, и она дорожила ими не меньше, чем сам Тобио. Он присел рядом с ней на кровать, неловко поёрзав на месте и тихо спросил у неё: — Так это...Ойкава-сан, да? — Что?! — Наруми выкрикнув, дала сильный подзатыльник парню. — Какой к чёрту Ойкава?! — Ай! Эй! За что?! — Тобио схватился за за затылок, вскочив с кровати. — Не смей произносить это мерзкое имя в моей комнате. — немного спокойнее прибавила Наруми. Любое упоминание об Ойкаве Тоору вводило Наруми в агрессию, причём в активной её форме. Ей хотелось рвать и метать, при этом громко крича о том, какой же Ойкава гадкий козёл. Наруми страдала от таких чувств, от такой реакции к этому парню, она мечтала, чтобы ей он был безразличен и неинтересен. Но её эмоции не были подвластны контролю. В такие моменты она думала, что неплохо было бы быть похожей на Ушиджиму. Он такой спокойный и серьёзный, чёрт поймёшь, что в голове у этого человека, свои эмоции он контролировал безупречно, и Наруми отчасти даже завидовала этому. Она посмотрела на брата, когда тот с толикой испуга и непонимания смотрел на старшую сестру. Она смягчилась, поняла, что сделала. Почувствовав дикий стыд за себя перед братом и смягчилась во взгляде, взяв себя в руки, приподнялась с кровати. — Тобио-чан... — она обняла его со всей силы, сжимая сильное тело в своих хрупких объятиях — Прости! — она ещё крепче к нему прижалась. Тобио неловко болтал левой рукой, пока правой слегка похлопывал сестру по спине. Как часто бы его не обнимали - он к этому не привыкнет, ни за что и никогда. — Всё в порядке. Просто с кем бы не шла на...с-свидание — он прочистил горло — в общем, будь осторожна. Она отпрянула от него, взглянув в синие глаза брата. Все мужчины в их семье обладали одинаковыми глазами, но одновременно они были такими разными, и выражали что-то своё, что-то необычное, что-то, что было доступно только их сознанию. Хоть у Тобио они были холодные, словно лёд в Антарктиде, но для Наруми они всегда излучали тепло, словно солнце в самых тёплых краях планеты Земля. Они встретились неподалёку от дома Наруми. Тихо поздоровавшись друг с другом, Ушиджима кивнул в сторону, таким образом показывая Наруми путь, по которому им предстоит идти. Желание допросить парня, куда же он всё-таки её ведёт, перековало чувство стеснения. Его запах мяты с каждым дуновением ветра, проникал в её лёгкие всё сильнее и сильнее, это заставляло дышать чаще и смущаться ещё больше. Она знала - Ушиджима сам не заговорит, и благодарила парня за это, ведь если бы он что-то сказал, она бы точно оплошала и сморозила бы какую-то дурость в ответ, но не потому что ей так хочется, а потому, что так часто бывает, когда рядом с тобой идёт такой парень и вызывает в тебе такие необычные, новые чувства. Место в котором они остановились, заставило Наруми изрядно напрячься, вызвав новую волну волнения, но не из-за Ушиджимы, а из-за положения в котором она оказалась. Небольшое помещение с панорамными окнами, дверями и вывеской гласившей об аренде спортивного инвентаря - принадлежало никому иному, как отцу Иваизуми - Иваизуми Хироши. Наруми была с ним знакома, ведь довольно часто проводила время с Ивой, и пару раз, они вместе захаживали на работу к его отцу, и Иваизуми-младшему ничего не оставалось, кроме как познакомить отца со своей одноклассницей. Растерянная, от всей этой ситуации Наруми, не поняла как оказалась внутри помещения; Она резко спряталась за стеллажом, молясь Богу, что Хироши-сан не заметит её светло-каштановой макушки. Меньше всего она сейчас хотела, чтобы отец Иваизуми, увидел её с другим парнем, да ещё и с таким. Узнай он об этом - обязательно всё расскажет Иве, а он в свою очередь расскажет Ойкаве. Ушиджима куда-то отошёл, и Наруми в спокойствие рассматривала атрибуты для бадминтона, делая максимально сосредоточенный и умный вид, думая, что таким образом она не привлечёт к себе никакого внимания. Но тут на её хрупком плече оказалась тяжёлая мужская рука. Это вмиг заставило обернуться и встретиться с широкой и доброй улыбкой, принадлежавший Хироши-сану. — Наруми-чан, Наруми-чан! — он хлопал девушку по плечу, радостно восклицая её имя — Ты какими судьбами здесь? Мой болван тоже тут? — он стал оглядываться по магазину, в поисках своего сына. — Нет, нет! Я мимо проходила, и решила вот...— она не успела договорить, как за спиной у Хироши-сана, показался Ушиджима, придерживающий два велосипеда. Мужчина увидел перемену в настроении девушки, и обернувшись, встретился с невозмутимым лицом парня, руки которого придерживали велосипеды, один из который был розовый, с наклейками в форме сердечек, что очень забавно контрастировало с ним. Хироши-сан всё понял, кивнул и прошёл за кассу, оставляя двоих подростков наедине. — Такой тебе нравится? — Ушиджима указал взглядом на тот самый розовый велосипед. Наруми, крепко поджав губы в тонкую полоску, помотала головой. — Я ведь... — она неловко отвела от парня взгляд, — даже на велосипеде кататься не умею! — Тогда поедешь со мной на одном. — решил парень, откатывая розовый велосипед на место. — Что? — она похлопала глазками, чувствуя как её щёки ещё сильнее начинают гореть от всего того, что происходит в этом месте. — Нам предстоит долгая дорога. Без транспорта никак. — А метро нам не подходит? — она пискнула свой вопрос, чувствуя себя максимально неловко. — Так будет романтичнее. — окончательно решив вопрос, Ушиджима, под изумленный взгляд Наруми, покатил один единственный велосипед к кассе. Она осталась ждать парня у дверей и почему-то ей захотелось улыбнуться. Уголки её губ непроизвольно стали натягиваться наверх, и она, отвернув голову, прикрыла ладошкой свой рот. На прощание, Наруми махнула головой Хироши-сану, а тот улыбнулся ей той же доброй улыбкой, помахав рукой этой парочке. Наконец-то подошва обуви коснулась зелёной травы и почувствовался свежий уличный воздух, что вмиг отрезвил и очистил мысли юной двушки. — Так куда мы всё-таки держим путь? — она неловко переминалась с ноги, на ногу, пока Ушиджима усаживался на их сегодняшний транспорт. — Садись и узнаешь. Она не смела больше колебаться, и собрав всю свою силу в небольшой кулак, наконец села на заднюю сидушку. Ушиджима тронулся с места, а Наруми рефлекторно схватилась за крепкую мужскую талию. Поездка шла плавно и мягко, без кочек и неприятных заскоков. Между своих ног Наруми чувствовала исходящее тепло, от столько близкого контакта с парнем; Она неловко сжала ноги между собой, насколько это было возможно, мысленно молясь, чтобы Ушиджима ничего не заметил и не почувствовал никаким шестым чувством, которым возможно обладал. В свою очередь Ушиджима, надеялся, что Наруми прижмётся к нему ещё ближе, чтобы каждый клеточкой тела, отчётливее почувствовать это небольшое нежное женское существо, в котором он, по непонятым для него причинам, так сильно нуждался. Они остановились на небольшой узкой дорожке, окружённой горами, зелёной травой, и множествами разных теплиц, в некоторые из которых, были выстроены очереди людей. Наруми, в непонимающем жесте склонила голову набок. — Что это? — она схватилась за выставленную руку Ушиджимы, помогающую слезть ей с велосипеда. — Следуй за мной. — убедившись, что девушка твёрдо стоит на земле, Ушиджима удовлетворённо кивнул и принялся шагать. Она замялась на пару секунд, но лишних вопросов задавать не стала. Ушиджима обмолвился парой слов с какими-то неизвестным для девушки мужчиной, и обернувшись к ней, махнул головой, подзывая к себе. Оказавшись впритык к парню, перед глазами Наруми предстала огромная клубничная теплица. Она изумлённо похлопала глазками, оглядывая пустое место, а после перевела взгляд к Ушиджиме, который в руках держал два небольших пластиковых контейнера, один из которых он протянул Наруми. Вмиг пара оказалась в безлюдном месте. Губы Наруми озарила светлая улыбка, когда её мозг проанализировал всё происходящее вокруг, возвращая девушку в добрые детские воспоминания. — Клубничная ферма...— она тихо выдохнула, продолжая держать на своём лице улыбку. — Помню, когда мы были совсем маленькие, дедушка часто нас водил в такие места. Ушиджима кивнул ей, немного отходя в сторону, чтобы та прошла вдоль по тропинке первая. Они остановились около щедро усыпанного кустика, набирая клубнику в контейнер. Клубничные теплицы чаще всего посещали туристы. Всего лишь тысяча йен за билет, и во владение людей оказывались тысячи ягодок, которые они безостановочно могли поедать, пока не выйдет их время. Родной дядя Ушиджимы - брат его матери, занимался этим делом уже на протяжении долгих лет. Договорившись с ним, Вакатоши заполучил на этот день целую теплицу, в которой были только он и Наруми, с бесконечным багажом времени. Но ей он об этом никогда не скажет, и на любой вопрос девушки, по типу «а почему мы здесь только вдвоём?», парень отмахивался, а та его и не донимала в лишний раз, за что он был ей бесконечно, мысленно и безмолвно благодарен. Они молча поедали красную ягоду, что сочилась кисло-сладким соком им в горло, освежая пересохшую глотку от долгой, ветряной поездки; семена клубники под натиском зубов, приятно хрустели, разбавляя комфортную тишину, царившую меж этими двумя. — Знаешь... — Наруми нарушила молчания, отрывая очередную ягоду с куста — Мне так приятно, что ты привёл меня именно сюда. Она перевела полной благодарности, и чего-то ещё, взгляд к парню, который застыв с маленькой клубникой в руках, засмотрелся на неё. Наруми точно не знала, сколько они так простояли, парализовано глядя друг на друга; Девушку отрезвило изменение на лице парня, в виде приземлившейся на его подбородок чёрно-красной божьей коровки, которую, как казалось Наруми, он бы даже не заметил, если бы она не подала голос: — Ушиджима-сан, у тебя... — она потянула к нему руку, как тут, божья коровка, расправив крылья, оказалась на кончике носа девушки. Она скосила глаза, чтобы разглядеть усевшегося на её нос жука. Ушиджима громко ухмыльнулся, и это заставило её перевести взгляд к парню, который протянув к ней руку, спугнул бедное насекомое, и оно вновь расправило крылья, покидая этих двоих уже на совсем, в отличии от руки Вакатоши, что до сих пор покоилась на щеке у девушки, большим пальцем поглаживая крыло её носа. Они вновь застыли, утопая в омуте в глаз друг друга, упиваясь теплом и светом, исходящим из их нутра. В этот раз никто им не помешал отвести взгляды друг от друга и они воспользовались этим шансом, в полной мере наслаждались и любовались друг другом. Довольный сегодняшним днём Ойкава, возвращался с тренировки вместе со своим лучшим другом. Ива шёл молча, сунув руки в карман, он двигался по ровному асфальту, пока Ойкава блаженно потягиваясь, будто от сладкого сна, рассказывал тому какую-то неважную информацию, которую Иваизуми всё равно не запомнит. — Мне надо будет зайти к отцу на работу. Забрать корм для собаки. — Иваизуми перебил парня. Ойкава кивнул другу, заворачивая на повороте в нужную им сторону. Дорога много времени не занимала, особенно под истории Ойкавы. Ребята оказались в магазинчике семейства Иваизуми. Хироши-сан сразу заметил этих двоих, радостно им улыбаясь. — Привет, привет! — он вышел из-за прилавка, расставляя руки в стороны. — Здравствуйте, Хироши-сан! — Ойкава улыбнулся ему, весело махая рукой. — Привет, пап. — Ива подошёл к отцу, обеспокоено разглядывая взрослые, мужеские черты лица, но не увидев в его эмоциях ничего подозрительного, Ива прекратил хмуриться, кладя свою руку на отцовское плечо. — Корм для Конга. — Да-да! Я ведь просил тебя зайти, точно. — он забежал вновь за кассу, — Он без еды, совсем бешенный становится, прямо как ты! — Да, знаю. — Ивизуми сложил руки на груди, поворачиваясь лицом к другу, который подло хихикал с фразы Хироши-сана. — Кстати, видел сегодня твою подружку! — послышался голос отца, который рылся по нижним полкам, в поисках купленного им корма. — Подружку? Какую? — Ива обернулся к отцу. — В смысле какую? У тебя что? Так много подружек? — Ты про Наруми? Ойкава услышав это имя резко в изменился лице. По его спине пробежался холодок, а руки сжались в кулаки. Он взял с корзины баскетбольный мяч, принявшись его накручивать на одном пальце, зрительно переключая внимания на это действия, но своим слухом и мыслями, он был полностью в разговоре отца и сына. — Да! Такая замечательная, скромная девчушка! Да ещё и с таким громилой сюда пришла. Ух и ухватила она себе парня! Услышав эти слова, ошарашенный Ойкава уронил со своего пальца мяч, прямиком на полку с теннисными мячами, которые один за одним попадали, и вприпрыжку покатились по разным углам. Парень застыл. В этом момент ему было плевать на мячи, на уставившееся на него семейство Иваизуми, на всё. Его интересовал только один вопрос: Кто? Кто был с ней? Кто посмел? Его живот скрутило от ревности, шея неприятно заколола, будто бы её проткнули тысячи тонких, острых иголок, а сердце пропустило пару лишних ударов, вот-вот готовое и вовсе вырваться из него прочь. Хотя может оно уже покинуло его, и покоилось в руках той, при упоминание которой всё его тело натягивалось как струна, а душу наполняли всевозможные и невозможные чувства, которые может испытывать человек. — Кто? — его голос звучал холодно, требовательно и нетерпеливо. — Кто с ней был? — Если я не ошибаюсь... — Хироши-сан, почесал макушку — Это был тот парень из Шираторизавы. — он почувствовал себя тревожно и неловко после этих слов, ибо знал, что малейшие упоминая об этой школе, заставляло парней чувствовать себя не самым лучшим образом. — Которого зовут левшой. Эти слова добили Ойкаву, словно финальная стрела вонзилась в его последнюю живую клетку, окончательно расправляясь с его существованием. Его глаза были широко раскрыты, сосуды вмиг в них полопались как и его терпение. Он осмотрел в последний раз ничего недопонявших Иваизуми и печально ухмыльнувшись покинул это место, громко хлопнув стеклянной дверью, оставляя в помещение после себе лишь звон колокольчика, разбросанные теннисные мячи и гнетущий, тёмный след от своих чувств.