«Слушайте, а вы не знаете кто такой этот Ино? И почему Брайан его так не любит? ,
После невинного вопроса, заданного Джобсоном, вся комната, казалось, погрузилась в неприятный и задумчивый полумрак. Энди и Фил, что сидели с Эдди в одной комнате и пили мирно кофе, заметно помрачнели. Недавние улыбки вмиг сошли с их лиц. Удивленный резкими переменами, Эдди робко берет кружку с кофе и поднимает взгляд на коллег. — Простите, но я сказал что-то не то или не так? — Разве Брайан тебе о нем не рассказывал? — резко произнес Фил. — О Ино? — Будет он рассказывать об этом, конечно, — вздыхая, сказал Энди. Растянувшись на диване, саксофонист тоскливо изучал трещины в белоснежном потолке. — выходки Брая он вряд ли вот так просто забудет. И простит. — Согласен. — Фил тоже вздохнул. Даже его извечный оптимизм как-то подугас. Наступила тишина. Всего каких-то несколько месяцев, проведенных в этом музыкальном коллективе, так и не дали Эдди возможности понять и читать настроение его коллег. Они были ему недоступны, как закрытые книги. Как шкатулка, запертая прочным замком. Где только найти тот самый ключ, что откроет ему возможность их понимать?.. Эдди вздохнул. Маккей тем временем, налюбовавшись потолком, полез исследовать горстку писем на столе. Их присылали как поклонницы, так и продюсеры разной важности. И вдруг его взгляд замер на одном, красиво оформленном письме. — Эдди, хочешь узнать причину нашей несговорчивости с тобой? В душе Джобсона загорелся огонек надежды. — Конечно хочу. — выпалил он. — Тогда съезди, пожалуйста, в нашу старую обитель, — Маккей вынул из кармана ключи и кинул их Джобсону. — Раньше там жил Ферри — и мы собирались для записи песен. Эдди с любопытством взглянул на связку. Всего два ключа. А рядом звенел маленький серебряный брелок в форме цветка маргаритки. — Спустишься вниз, по лестнице, в подвал. Там запертая дверь, ведущая в комнату звукозаписи. Ты сразу узнаешь её — внутри есть подиум и маленькая сценка. Сейчас там пусто и, возможно, очень пыльно. Но там осталось много коробок с винилом. — Мне их забрать? — не понял Эдди. — Только одну пластинку. Альбом Литтл Ричарда, «Here`s Little Richard». Когда привезешь его нам, мы его включим и я отвечу на все те вопросы, что так волнуют тебя. Эдди в согласии кивнул. Немного озадаченный просьбой, но одновременно с этим невероятно одушевленный, Джобсон быстро закинул отданные ему ключи в карман. Нацепил пальто — и исчез из комнаты. Фил удивленно покосился на Энди. — Что за хрень про Ричарда ты ему наплел? У нас отродясь в звуковой его альбомов не было. Разве что их приносил… — Манзанера осёкся и, поняв всё, замолк. План Маккея стал ему ясен. Подсев ближе к саксофонисту, Фил прочитал письмо, вспомнив знакомый забористый почерк. — Но мы не сказали Джобсону, что там… — И не надо, — мягко оборвал его Энди. — пусть Эдди сам поймет, что мы потеряли. — Вернее, кого. — покачал головой Фил и принялся уныло перебирать письма.***
Дом был в печальном запустении. Осень, возможно, оставила свой меланхоличный отпечаток на выцветших обоях, на пыльных пустых полках, на блеклых оконных стеклах. Без труда открыв входную дверь, Джобсон минул прихожую, зал, и направился вниз, в цокольный этаж. Ступени под его ногами страдальчески скрипели, наполняя тишину неприятными звуками. Открытая дверь, ведущая в комнату звукозаписи, немало удивила Эдди. Кто же мог открыть её, если дом всё это время был заперт? Неужели, здесь есть кто-то ещё?.. Отбросив гнетущие мысли, Эдди уверенно вошел в комнату. — О, Эдди! Какими, любопытно узнать, судьбами? — Что, простите? Джобсон в страхе поднимает взгляд и видит на сцене неожиданного гостя в черном меховом пальто. Свесив худые ноги с подиума, он лежал, раскинув в стороны руки и вымученно улыбался, не удосужившись даже взглянуть на нежданного гостя. — Что вы тут делаете? — спросил парень этого странного типа. — Хочу спросить тебя о том же. — отозвался незнакомец. Без агрессии. С долей сарказма в звонком голосе. Проигнорировав слова гостя, Джобсон полез искать взглядом сохранившиеся коробки с винилом. Странный тип, тем временем, медленно поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к кирпичной стене с заколоченным, глухим окном. Измученный взгляд его пал на вазу с давно засохшими цветами. — Как давно они тут. Прекрасные мои, — услышал Эдди голос гостя. Обернулся — и их глаза встретились. Голубые, ясные, но такие печальные. Кажется, на ярко-голубом макияже сохранили свой блеск недавние слезы — и Эдди понял, кто стоит перед ним. — Мистер Ино? — Брайан, если тебя это не затруднит, — поправил звуковой гений. Его ловкие пальцы сновали среди засохшего букета в надежде найти сохранившийся цветок. — Смотрю, Брайан нашел отличную замену. Красивый, опрятный мальчишка. Он всегда был к таким не равнодушен. Не правда ли, Эдди? На последнем слове Ино сделал резкий, неприятный акцент. Схватил тут же вазу и швырнул её об пол. С глухим звоном керамика разлетелась в дребезги по всей комнате; букет с засохшими цветами рассыпался у ног. Звуковой гений долго созерцал эту картину, а потом резко отвернул голову. Ему хотелось кричать от гнева. Но он не мог — не в его привычке. Прикрыв глаза, он горько улыбнулся. Театральная трагичность Джобсона, признать, зацепила. Любуясь печальным профилем, он ненароком спросил: — Почему вы друг друга так возненавидели? Ино молчит. Подбирает с пола маленький, но красивый сухоцвет, и бесшумно, словно призрак, проходит мимо Эдди. Присаживается на край сцены, жестом предлагая Джобсону тоже сесть. И парень без лишних возражений поддается немой просьбе. — Почему? — все повторял Ино, глядя на сухоцвет. Эдди понял, что цветок в руках звукового гения — маргаритка. Такая же, что и на связке ключей в его руках. — Есть ли причина? — он сделался до невозможности серьезным, но потом поднял светлый взгляд на Эдди. — Начнем с того, что весь Лос-Анджелес вдвоем оттрахать — дело отнюдь не долгое, нежели в одиночку. Эдди прыснул от смеха. — Так вы женщину что ли не поделили? — удивился он. — И не одну, — с улыбкой пожал плечами Ино. Разговор медленно смывал с него маску мрачной печали. — В начале ту стюардессу не поделили, в самолете; потом журналистку… ещё журналистку, и костюмершу в нашей общей гримерке. Кажись, ему не понравилось, что я везде был первым. Лез впереди него. — Нелепый повод для ненависти. — Вовсе нет. Ещё я лез во все дела, связанные с группой. Направление в музыке, тексты к песням, обложки альбомов, выбор персонала, даже какой кофе сегодня пить — я был везде, как один из основателей группы. Но, похоже, я немного переусердствовал. — Немного. Совсем немного. — Да, моя вина тут есть. Я это признаю, — звуковой гений уставился на засохший цветок в руках и глубоко задумался. — В какой-то степени я рад, что покинул группу, — медленно произносит он и тихо поет — теперь ты, малышка, в огне творческой свободы… Хотя я иногда скучаю по вам. И приятно знать, что Брайан нашел мне на замену другого гения. Они переглянулись. На лице Эдди проскользнула улыбка. — Так ты за чем сюда явился? — спросил, улыбаясь, Ино. — Забрать один альбом из здешней коллекции, — Джобсон пододвинул к себе первую попавшуюся коробку. Ино остановил его. — Литтл Ричард? — Д-да… — удивился Эдди. — но откуда вы?.. — Это единственный исполнитель, которого любил слушать я, — объяснил Ино, погружая руку в пыльную коробку. — и которого остальные терпеть не могли. Кроме Брайана. Только с ним мы его и слушали. Ино вынул из коробки тот самый альбом: пыльный и покрытый толстым слоем паутины. Минуты две он изучал обложку, думая. А потом вежливо протянул Эдди. — Спасибо, — поблагодарил Джобсон. Нужно было идти. Парень медленно встал, пошел, но вдруг остановился у самых дверей, повернувшись к Ино. — Рад был познакомится, мистер Ин… Брайан. — Передавай привет от меня Энди с Филом! — отозвался звуковой гений. — До встречи, Эдди. Парень махнул на прощание рукой. Исчез в дверях. Вскоре скрип ступеней прекратился — лестница опустела. Наступила тишина. Ино остался один. — До встречи, — повторил он пустоте и улыбка его приобрела жутковатый оттенок. — Это не такой уж настоящий ад, — раздался его мрачный голос в пустой комнате. В руках звукового гения звякнула зажигалка. Легкий огонек быстро охватил беспомощный сухой цветок, уничтожив его. — Это просто умирающая выдумка. Рука намеренно дрогнула и зажигалка упала на букет засохших цветов. Яркое пламя вмиг вспыхнуло — и глухо погасло в отражении серо-голубых глаз.