• Roxy-панорама •

      

«Ещё три фотографии, господа, и будете свободны!»

      Настроив камеру, фотограф что-то скомандовал громко своей ассистентке — красивой блондинке с шикарной прической — и принялся искать нужный ракурс для хорошего фото.              Летнее солнце нещадно припекало белоснежную плитку; ослепительные солнечные блики весело играли на волнующиеся глади большого и круглого фонтана, в центре которого органично вписывались мраморные фигуры античных мужей. Этот парк был отличной площадкой для фотосессии на природе: летней, теплой и по-настоящему живой.              Где-то поблизости послышались крики воробьев. Вместе с ними кричать готов уже был и Ино, одетый явно не по погоде: стоя в черном пальто, он проклинал палящее солнце и умоляющим взглядом просил Ферри закончить фотосессию быстрее. Ферри же не понимал его взглядов, и, как ни в чём не бывало, продолжал позировать на камеру, стоя в светлой рубашке-гавайке. Видел этот умоляюще-пронзительный взгляд и понимал его только лишь Фил. Гитарист наблюдал за взглядами вообще всех присутствующих: и рокси, и фотографов. Да, Манзанера было скучно под ярким солнцем. Мило щурясь, он разглядывал чужие лица. Рик и Энди, как ему показалось, были измотанные и подуставшие; Ферри так весь и сиял, во взгляде его сверкал легкий оттенок нарциссизма; Ино всем своим жалким видом давал знать о том, что солнце скоро совсем лишит его сил, но вместе с этим Фил заприметил в его светлых глазах проблеск похотливых ноток; каких именно — Манзанера и знать не желал. Пол же стоял хмурый и мрачный. Вновь хмурый и мрачный.              Таким Фил видел Томпсона всегда: недовольный, казалось, обидчивый вид не сходил с лица ударника. Даже когда Томпсон улыбался, то некая печаль или недовольство не покидали его. Странно, почему же так? Чем так недоволен, расстроен или опечален Пол? Может быть, думал Фил, ему некомфортно в группе? Или что-то не складывается на личном фронте? Что настолько сильно его тронуло и задело, оставив на лице этот неизменный, хмурый отпечаток?.. Фил задумался.              Щелчок камеры фотоаппарата быстро вернул его из глубин мыслей.              — Оптимистичней лица, господа!              Ещё щелчок, ещё. Итого, три. Три фотографии. Сделав свое дело, фотограф взмахнул рукой, сообщив рокси об окончании фотосессии. Вымученные улыбки мигом сошли с лиц музыкантов. Освободившись, они принялись обдумывать свои дальнейшие дела и обсуждать дела насущные.              — Предлагаю сегодня или завтра отредактировать некоторые записи, — Услышал Фил голос Ферри и решил, не задумываясь, подслушать разговор солиста и Энди. — А потом посмотрим, что из этого добавить в альбом.              — Я могу сегодня, — отозвался Маккей, закуривая. — а вот завтра никак не получится — лекции.              — Отлично. Тогда вечером соберемся в нашей импровизированной студии и там всё обсудим. — Брайан выпросил у Маккея сигарету и тоже закурил. — Рик, ты с нами?              — Ну, мне некуда деваться, — отозвался с улыбкой Кентон.              — Отлично. Ино, ты с нами? — поинтересовался Ферри.              Ино не отрываясь наблюдал за хорошенькой блондинкой-ассистенткой. Когда она отвернулась, звуковой гений уже начал подумывать над тем, как привлечь её внимание и, по возможности, затащить сегодня вечером в свой номер в отеле.              — Ино, так да или нет?              — Брайан, дорогой мой, — не поворачиваясь к солисту, произнес деловито блондин. — Извини, но сегодня мой остаток дня — весь в делах. Весьма содержательных и увлекательных. И от них у меня будут приятно болеть пальцы, и…              Блондинка засмеялась — и поток не скрываемых желаний резко свернул в серую, будничную и нудную рутину. Он увидел лицо фотографа — того рослого, бородатого мужчину, что возился до этого с линзами фотоаппарата — его решительный взгляд, легший на блондинку, и тут же понял, что не светит ему сегодня решительно ничего.              — Деваться некуда, — со вздохом поменял свое решение Ино. — я с вами! Но учтите, — добавил он, увидев усмешку Ферри. — вечером я точно найду себе увлечение по вкусу.              — Мы и не сомневаемся, — заметил Энди. — Кадрить девушек ты мастер. Жаль, с таким же азартом и энтузиазмом ты не умеешь играть.              — На всё нужна своя стратегия. Методы соблазнения противоположного пола, кстати, чем-то схожи с игрой в шахматы, — начал излагать свои теории Ино. — тут тоже нужна своя стратегия…              Саксофонист и звуковой гений начали выяснять, какая стратегия не поддается сомнениям и подойдет для каждого из них. Ферри тем временем окликнул Фила и Пола.              — Оу, Брайан, — Манзанера, сидя у края фонтана, встрепенулся. Улыбка тут же засияла на его лице. — а мы тут с Полом думали немного задержаться. Посидеть, погреться на летнем солнышке…              Удивленный Томпсон хотел было возразить. Увидев подмигивающего Фила, он, кажется, понял затею гитариста, но подыграть не осмелился.              — Денек сегодня просто чудесный, — продолжал лепетать Фил. — не хочется вот так сразу из теплого и солнечного парка прыгать в холодную, сырую и грязную комнату звукозаписи.              — Ну, как знаете. — помолчав немного, Ферри полез надевать солнцезащитные очки. — Тогда жду вас к четырем часам. И не опаздывайте.              — Пф, конечно не опоздаем! — отозвался Фил. Пол вновь хотел что-то возразить, но так и не решился. — Придем ровно вовремя!              В ответ Брайан неуверенно кивнул. Где-то недалеко выяснение стратегий переросло в жаркий спор; Рик, сложив руки на груди, отстраненно за всем наблюдал, делая какие-то неясные умозаключения.              Окликнув Энди и Ино, Брайан махнул рукой на прощанье фотографу. Через пару минут четверка музыкантов скрылась из виду. Пропали и фотографы с красивыми ассистентками. Лишь воробьи теперь галдели, скрываясь где-то в листве.              Томпсон и Манзанера остались одни.              Пол наконец обрел дар речи.              — Слушай, я ума не приложу, зачем ты наплел Брайану эту чушь? — в недоумении произнес ударник.              Лицо Фила неожиданно приобрело тревожный вид.              — Понимаешь, — сказал он. Голос его был тих и немного растерян. Он пытался осторожно подбирать слова. — сколько раз тебя не встречаю, сколько не вижу — везде ты такой хмурый. Вот и сегодня тоже, и сейчас. Даже улыбка — и та вымученная какая-то, ненастоящая.              Озадаченный словами, Томпсон подсел ближе к Манзанера. Взгляд его пал на волнующиеся гладь в чаше фонтана. Вода там змеилась, то успокаиваясь, то вновь расходясь десятками маленьких волн — всё зависело от воды, что била из фонтана, устремляясь к небу — иногда ослепляя яркими солнечными бликами. Ударник рассматривал в отражении себя, словно в зеркало: изучал простое, неказистое лицо, немного взлохмаченные волосы, темные и грустные глаза; нахмуренные брови. Хмурый… Пол задумался.              Не сразу ударник увидел в отражении воды лицо Манзанера.              — Ты уверен, что я такой, — Пол поднял взгляд на Фила, продолжая еще что-то обдумывать. — что я такой хмурый?              — Да, — отозвался Фил.              — Но вроде бы я в хорошем расположении духа, не жалуюсь. Ворчание Брайана, конечно, любого сделает недовольным. Но это мелочи, я привык. Всё нормально.              — Ты уверен?              Легкая рябь прошлась по глади воды, преобразив отражения музыкантов до еле узнаваемых образов. Пол вновь глянул на воду, сделал какие-то выводы и повернулся к Филу.              — Да, вполне. — И до него, кажется, дошла причина, по которой Фил решил задержаться. — Так ты просто думал, что я чем-то недоволен и расстроен, и поэтому у меня такая мина кислая?              Застанный врасплох Фил виновато улыбнулся.              — Как бы да, Пол. Именно так. — признался он, пожимая плечами. — я хотел, наверное, предотвратить будущий конфликт, скажем так. Понять причины и их исправить. Ведь ты нам нужен. Я не представляю нашу группу с другим ударником, если вдруг ты надумаешь уйти.              — Приятно знать, что ты кому-то действительно так нужен. — Пол замолк. — Надеюсь, мы не опоздаем на репетицию?              — Не думаю. Ино долго ещё будет втирать им свои неоднозначные теории. А если Ферри к этому присоединиться — то тем более. — Фил усмехнулся, вынув из кармана пиджака круглые, солнцезащитные очки.              — Тогда, может, пройдемся по парку? Пройдемся, и может быть…              — Купим мороженое! — воскликнул Фил. Томпсон аж растерялся. — Чур я буду фисташковое!              — Я, наверное, тогда буду шоколадное.              — Тогда ты платишь! — с улыбкой заявил Фил.              — Почему?              — Ну, ты же первый предложил.              Сдаваясь, Пол пожал плечами. Что-то неразборчиво проговорив, он пошарил в карманах своего пиджака и нашел наконец небольшой кошелек.              — О, ты это носишь с собой. — удивился Манзанера.              — На всякий случай. — желая узнать, хватит ли денег на мороженое, Пол решил открыть кошелек. Но что-то не выходило. — Вот же черт, — Рука дрогнула и вещица полетела на белоснежную плитку. — упал. Сейчас подни…              — Минутку!..              Они одновременно опустились за кошельком — и столкнулись друг с другом лбами. Последовавшая череда возмущений была невнятная и беззлобная. Фил, что выхватил кошелек первым, потирая лоб, поднял взгляд на Пола и резко застыл: он увидел улыбку на лице Томпсона. Улыбку. Да, ударник, тихо посмеиваясь и тоже держась за лоб, улыбался. Непривычное зрелище.              Завидев реакцию Фила, Томпсон хотел было вновь нахмурится. Но улыбка Манзанера ему это сделать не позволила. Протягивая кошелек Полу, гитарист тихо произнес:              — Ты так мило улыбаешься. Делай это почаще, пожалуйста.              Они встали и неспешно побрели по одной из парковых дорожек, скрываясь от солнца в прохладной тени высоких деревьев. И вскоре среди нежного шелеста листвы послышались ещё несколько приятных шумов — отдаленные фразы разговора и тихий смех Фила.