« — Большинство молодых и начинающих музыкантов вдохновляются именно вами, мистер Рид. Что вы можете сказать по этому поводу?
— «Velvet Underground» открыли для всех новые музыкальные горизонты. Наша группа дала самореализоваться многим музыкальным коллективам.
— Можете привести кого-то в пример?
— Конечно: Боуи и его Пауки с Марса.Отличный коллектив, между прочим.
— Мы всей группой увлекались именно тобой, Лу.
— Знаю, Дэвид. Этим мне и нравится этот парень.
— А что вы скажете насчет «Roxy music»? Ведь они тоже, как известно, вдохновлялись вашей музыкой и песнями.
— Что я могу сказать? Хм…»
Лу Рид замолчал. Задумчиво опустил выкуренную сигарету в позолоченную пепельницу. Его как будто застали врасплох: взгляд расфокусирован, вид потерянный. Явно он не спешил отвечать на этот вопрос. Или же не знал, что ответить. — Это те парни, что выступали неделю назад в Королевском Холле, — объяснил Риду Боуи, что сидел с ним в обнимку и внимательно изучал пузырьки в бокале шампанского. — Они как раз играли «Re-make/Re-model», — Дэвид пригубил шампанское и криво усмехнулся, — а потом в них запустили ту фарфоровую вазу, помнишь? — Черт, точно. Вспомнил. — Рид дернул плечами, словно отгоняя приближающуюся дрему. — Это те разрисованные парни, испачканные в глиттере. — Да, именно они, — подтвердил Боуи. Потом выпил за один присест бокал шампанского и, рассмеявшись, принялся рассказывать приставучему репортеру свои увлекательные приключения в Бирмингеме. Где-то совсем недалеко, у стойки с алкоголем, насторожился один невысокий, беловолосый юноша. Ино наслаждался голосом Лу Рида: для него он казался необычным и сакраментальным, слушать который, казалось, можно было целую вечность. Ведь это голос «Velvet Underground». Подумать только: сам Лу Рид присутствует на вечеринке вместе с «Roxy music»! Сейчас фронтмен легендарной группы сидел, пил шампанское, размышлял о музыке и культуре, пил шампанское, таинственно улыбался и неохотно давал интервью нависшей над ним шайке репортеров. — Что же касается «Roxy music», — слышит Ино голос Рида: не так отчетливо и ясно, как хотелось бы, ибо голоса и смех гостей мешали и отвлекали звукового гения. — Насчет этих ребят. Что ж, могу сказать… Сердце у Ино замерло в ожидании. Что же скажет о рокси сам фронтмен «Velvet Underground»? Подогреваемый любопытством, оптимизмом и выпитым шампанским, звуковой гений уже с предвкушением ожидал услышать о себе и коллегах парочку лестных комплиментов. Или же приятных комментариев и менторских наставлений. Ведь Лу Рид для Ино был не просто новатором-музыкантом. Для него он идеалом, учителем, который вдохновлял на музыкальные эксперименты. Невероятной удачей казалось услышать в свой адрес пару его слов. — Что же насчет рокси, — повторил задумчиво Рид, взяв бокал с шампанским. — Я не запомнил их выступления в Королевском Холле. Знаете, настолько примитивная музыка быстро вылетает из моей головы.***
— Вы не знаете, где я могу найти Ино? — Худой журналист появился возле Ферри будто из ниоткуда: вооруженный блокнотом, записной книжкой и карандашом. Брайан Ферри смерил появившегося парня снисходительным взглядом. Вздохнул, продолжая устало помешивая коктейль. — Откуда же мне знать, я не его личная секретарша, — без злобы ответил солист журналисту, и, как ни в чем не бывало, вернулся к своему напитку. А ведь действительно: куда делся Ино? Ещё минут двадцать назад Ферри отчетливо слышал своего неумолкающего коллегу, его сдержанный смех и жаркие споры с несколькими знаменитостями. Сейчас же — ни звука, ни слова. Ино как будто исчез. Подозрительно… Подняв взгляд на собравшихся в доме гостей, Ферри начал всматриваться в лица. Он искал Ино. Но звуковой гений не спешил вот так просто попадаться на глаза. Наконец, знакомые белоснежные, редкие пряди мелькнули у входа на балкон — и быстро исчезли. Значит, звуковой гений решил освежить голову на холодном, сентябрьском воздухе. Без лишних раздумий, Ферри вручил надоедливому журналисту бокал с коктейлем и направился к балкону. Здесь, на балконе, атмосфера была совсем иной: духота сменилась легкой, осенней прохладой, ветерок игриво теребил волосы и полы пиджака; высокомерный сумрак вечеринки пропал и серое, холодное солнце, окутанное пеленой дымных облаков, заставило болезненно щурить глаза. Дышалось куда легче: привычный запах табака и одеколона не ударял в нос. Невысокий юноша, облокотившись на перила, любовался городскими пейзажами. Легонько колышет локоны в его нескладной прическе ветер; щекочет сентябрьским холодком белую кожу, пробираясь сквозь легкую, льняную рубашку. Когда холод был совсем невыносим, парень вздрагивал всем телом и что-то тихо бормотал. Это был Ино. Ферри узнал его по сутулой спине и странной прическе. А так же по белоснежной рубашке, которую неожиданно для всех решил примерить обожающий всё яркое звуковой гений. — Так сильно наскучила вечеринка, что ты решил выбраться на балкон? — улыбаясь, спрашивает Ферри. — Я уж было потерял тебя. Ино молчал, взглядом прожигая стеклянные небоскребы. Не поворачиваясь к солисту, блондин всё смотрел на дома и помешивал трубочкой в бокале какой-то зеленоватый коктейль, похожий на абсент. — Он обозвал нас бездушными манекенами, — Ино наконец поворачивает голову и смотрит в глаза Ферри, — измазанными в глиттере, юнцами-неудачниками! Он назвал нашу музыку простой и не запоминающиеся. Даже Боуи, по его уверению, звучит куда более убедительнее, чем мы! Подумать только! Ферри с недоумением смотрел в светло-голубые глаза своего коллеги: Ино был возмущен. Зол, раздосадован и возмущен. Макияж вокруг его век блестел уже куда естественнее. — Кто — «он»? — осторожно поинтересовался Ферри. Ино вновь отвернулся. — Лу Рид, — с трудом выдавил из себя звуковой гений, вздрогнул от холода и злость его отступила, оставив лишь тихую меланхоличность. — Достаточно странно слышать такие слова от человека, на которого ты годами равнялся. Которого так боготворил, вслушивался в каждое слово. Чьей музыкой и лирикой вдохновлялся, когда пытался создать что-то свое… Странно. Это так… обидно? Голос звукового гения совсем стих. Горько усмехнувшись, Ино прикрыл глаза и отхлебнул немного из бокала. Потом вздохнул: мысли в его голове путались от нахлынувшего уныния. — Мы все создаем себе кумиров, в этом нет ничего плохого, — Среди наступившей тишины слышен голос Ферри. Его широкая ладонь опускается на плечо звукового гения. Ино вновь вздрагивает, но уже не от холода — от самого прикосновения. Не спеша, он поворачивает голову и смотрит в глаза солита. — Да, — согласился блондин, — но мы всё равно создаем и создаем себе новых кумиров — и снова и снова ошибаемся в них. Будто наступаем в темноте на одни и те же грабли, и вместо того, чтобы убрать их с пути, мы с удовольствием, будто специально на них вновь натыкаемся. — он усмехнулся и отпил из бокала. — Моим кумиром по сей день остается Элвис Пресли, — признался Ферри. — Как бы он удивился, узнав, что некие «Roxy music» вдохновлялись именно им! — Думаю, он назвал бы нас шайкой ряженых педиков, — усмехнулся Ино, — особенно, если бы мы сделали свою версию его «Heartbreak Hotel». — Действительно. Они тихо засмеялись, но вскоре замолчали и всё погрузилось в задумчиво-меланхоличную тишину. Неприятный холод заставлял звукового гения вздрагивать. В душе был похожий неприятный холод, который даже алкоголь уже не в силах был согреть. Хотелось тепла, настоящего тепла. Неспешно ладонь солиста поднялась и на узкие плечи Ино опустился широкий черный пиджак. Пиджак Ферри: солист хотел хоть как-то согреть дрожащего звукового гения. И Ино не сопротивлялся, наоборот: устало улыбнувшись, он прикрыл глаза и — возможно, стыдясь своих последующих действий — прижался к Брайану вплотную, легонько коснувшись кончиком носа воротника солиста. И холод, кажется, отступил, — по крайней мере в душе. Они простояли так ещё минут пять или десять, наслаждаясь тишиной и уединением. Ино привел себя в душевное равновесие. Лишь меланхолично-печальный отпечаток остался на его лице и, собственно, в глазах, во взгляде. Отпив еще немного из бокала, он вздохнул и поморщился: — Теперь придется искать другие грабли, на которые можно удариться в темноте. — Чем тебя эти не удовлетворяют? — Мне даже возвращаться туда неохота, — признается Ино. Отходить от солиста он даже и не думал. Хотелось остаться здесь, на балконе. — Я буду чувствовать себя задетым. И не настроенным давать интервью. — Помимо Рида там немало и других людей, — замечает Брайан. — Да, но, — звуковой гений вздыхает и, устало улыбаясь, отводит взгляд к стеклянным многоэтажкам. — Но «Velvet Underground» и Рид для меня как одно целое. Хотя, — усмехнулся он, — мне и раньше там один персонаж не особо был симпатичен. Джон Кейл. Странно, но когда я вижу его, мне непроизвольно хочется метнуть в него что потяжелее! — Ино холодно засмеялся и неопределенно взглянул на трубочку, которой помешивал свой коктейль. — Сегодня я мечтаю лишь напиться и забыть этот чертов день, как кошмарный сон. — Боюсь тебя огорчить, но все напитки здесь — безалкогольные. — Ну вот же черт! — Всё же думаешь остаться здесь? — Да, думаю, — Ино вздохнул. Поежился, притягивая на свои узкие плечи сползающий широкий пиджак солиста. Закрыв глаза, он вслушался в нотки чужого одеколона — слишком «гламурно-брутальные», как казалось ему — и табачного дыма, осевшего на черной, плотной ткани пиджака. Не сразу звуковой гений понял, что остался на балконе один. Абсолютно один. Бокал в руках был уже пуст. Ино вновь поежился от осеннего ветерка. Захотелось закурить. Выудив из чужого пиджака пачку сигарет с зажигалкой, блондин глубоко затянулся и, воображая рядом с собой солиста, погрузился в суматошные размышления. — Пора наступать на новые грабли, — заключил звуковой гений и вернулся в шумный, объятый сумраком зал, где царила вечеринка и сновали туда-сюда приставучие журналисты.