«— Никто случайно не видел мои таблетки?»
Холодный ветер с редкими капельками дождя разнес скромный, но раздражительный вопрос по пустынной, крытой сцене, и замолк, столкнувшись с палатками, флажками и натянутыми тентами. На открытой сцене стояла серость и сырость. Скоро, наверное, пойдет серьезный дождь. Тишину перебивали шорох, шепоты и вой недоброжелательной погоды. Так и не услышав ответа, Брайан Ферри — мрачный как тучи над головой — поплелся в гримерку. Принялся искать свою медицинскую пропажу там. — Какие именно таблетки? — уточнил Маккей, стоя перед зеркалом и расчесывая крашенные, яркие пряди. — От головной боли, — коротко отзывается солист не прекращая своих поисков. На самом же деле он искал легкие наркотики. Стимуляторы. «Пурпурные сердечки». Да, Брайану было стыдно признавать этот факт, но лишь благодаря этим таблеткам, кофе и пачкам сигарет он держался в хоть каком-то ничтожном бодрствовании и тонусе. А учитывая ещё и бессонницу, нервный тик и сопутствующие недовольства… Да, таблетки и кофе были тут единственным утешением. В гримерке таблеток тоже не оказалось. Странно. Очень странно. Разочарованный и озадаченный, Ферри вышел из комнатки. Осмотрелся. Может, спросить у их продюсера? Нет, рискованное дело. Но некуда было деваться. Вздохнув, Брайан хотел уже было двинуться в сторону закулисья, где хлопотали электрики, но вдруг остановился. Замер. И вслушался. — Какие у вас, черт возьми, таблетки странные! — Истошный и истеричный, знакомый голос послышался со сцены. — Мать вашу, почему мне от них только хуже?! — Ты уверен, что это вообще был аспирин? — озадаченно вопрошает второй голос. Голос Фила. — Откуда же мне было знать, дорого… Дорогой мой. Ферри тут же узнал голос Ино. Похоже, звуковой гений прознал о таблетках. Но как? Брайан быстро зашагал на пустую, открытую сцену, где было лишь два музыканта. Фил растерянно взирал на происходящее — а именно на Ино, покачивающегося на месте и вцепившегося в панель синтезатора, тщетно пытающиеся понять, почему ему становится всё хуже от этих «безобидных аспиринок» — и силился понять, что в такой ситуации предпринять. Идей у гитариста явно не имелось. Увидев Брайана, Манзанера неуверенно пожимает плечами: — Его что-то кроет. — Я вижу. — Ферри подошел к звуковому гению на достаточно близкое расстояние. — Ино, — тихо позвал его солист. — Ино, всё в порядке? — Просто чудесно, дорогой мой. — Ино был белее мела. В голосе сквозило раздражение, которое быстро сменилось тихой слабостью. — Что это были за таблетки? — Я их как раз разыскивал… — Они лежали на самом видном месте, в гримерке, дорогой мой. Я выпросил их у Фила — он и принес. Странный, конечно, аспирин… — Это наркотики. — уточнил почти шепотом Брайан. Ино удивленно раскрыл глаза и тупо уставился на солиста. — Да, мои. — Я не удивлен, — признался звуковой гений, но Ферри, глядя на него, мог бы с этим поспорить. — По тебе так и не скажешь, — признался солист. Тут же замолк, увидев что Ино стало заметно хуже: всё ещё с широко распахнутыми глазами, звуковой гений резко пригнулся, будто сраженный какой-то болью, и, наверное, упал бы. Благо Ферри успел вовремя подхватить его за плечи, предотвратив возможность столкнуться с холодным и мокрыми досками. — Мне что-то совсем не хорошо, — слышит солист слабый шепот. Потом пару раз — кашель. Блондин дышал глубоко и неспокойно, и это не сулило ничего хорошего. — Кажется, меня сейчас вырвет. — Прошу, только не на пальто, — Ферри хотел отстраниться, но чужие крашенные бледные пальцы вцепились в его плечи, глаза болезненно-агрессивно сверкнули. — Оно новое, только из магазина, Ино… И блондину сплохело на сцене. Фил, наблюдающий за всем этим, с отвращением поморщился. Ферри вздохнул, ибо больше ему ничего не оставалось. Маленький дождь превратился в шумный ливень.***
Под усыпляющую трель дождя, под чередой натянутых тентов и блеклых полотен палаток, медленно и осторожно плелись две фигуры. Неспешно и решительно, Ино и Ферри брели в самую дальнюю гримерку, сооруженную из пары тентов и открытого трейлера. Капли дождя, просачиваясь через ткани, редко падали на плечи и головы двух музыкантов. Свесившись на плече солиста, опустив голову на грудь, Ино шел, редко спотыкаясь и тихо сетуя. Ферри же, придерживая коллегу за узкую талию, молчаливо шагал, пытаясь осознать всё случившиеся. — До сих пор поверить не могу, как ты сумел спутать мои таблетки с аспирином. — Коньяк и ликер тоже внешне похожи — пока не попробуешь каждый на вкус, и не осознаешь, что есть что, — отозвался тихо Ино. Он хотел было усмехнуться, но закашлялся и замолк. — В следующий раз, дорогой мой, — сказал он хрипло и чуть громче, — прячь свои таблетки как можно дальше. А то, сдается мне, действуют они на всех совершенно по разному. — Лицезреть второе сражение с камерой я бы не пожелал, — заметил с усмешкой Брайан. — Тогда я был абсолютно трезв! — Страшнее как раз, когда ты именно трезв, — покачал головой солист. Ино собирался уже возразить, но резкая боль заставила его замолчать и остановится. Вновь откашляться. Он согнулся так, что чуть не выскользнул из рук Брайана. — Всё в порядке? — встревоженно поинтересовался Ферри. Звуковой гений сглотнул. Он поднял измученный взгляд на Брайана — в голубых глазах отчаянно продолжал гореть игривый огонек — и попытался состроить на лице смутное очертание улыбки: — Просто прекрасно, дорогой мой, — заверил тихо он и поднял взгляд вверх. Дождь усиливался, громче тарабаня по натянутым тентам. — Думаю, нам надо поспешить. Ведь ты не хочешь наверное, ко всему прочему, еще и испортить и остальную одежду. — Это уж точно, — со вздохом заметил Брайан. — А мне будет жалко мой прекрасный макияж, — Ино снова откашлялся и уставился на солиста. — Пойдем быстрее. В гримерке, внутри трейлера, было сухо, тепло и комфортно, несмотря на небольшое пространство. Почти всё место тут занимал старый потрепанный, алый диван. Свет лампочек с трудом освещал багровый полусумрак. Бликовало пара зеркал, металлические палетки и баллончики. Забравшись в гримерку на колесах, Ферри, осторожно придерживая Ино, повел клавишника к потрепанному дивану. Звукового гения шатало. Пару раз он столкнулся с невидимыми в сумраке коробками, столкнулся с выступающим краем ковра и высказал длинную череду недовольства. Наконец, добравшись до дивана, блондин тяжело опустился на мягкую ткань. Лег, закинув худые ноги на подлокотник, оставив немного свободного места. — Останься со мной, — услышал Ферри тихий голос. Не похоже на просьбу, что казалось несколько удивительным. В отражении Брайан углядел бледное лицо и голубые глаза, которые, кажется, постепенно закрывались из-за слабости. — А то вдруг выяснится, что у меня врожденный сомнамбулизм, который усиливается под действиями наркотиков. — Сомневаюсь, — Ферри повернулся, неуверенно зашагал к дивану. Остановился и, минуту подумав, уселся на свободный краешек. Ему не хотелось встречаться взглядом со звуковым гением. — Нормально ли, что меня клонит в сон? — услышал Ферри голос клавишника. Что-то тяжелое легло на его колени. — Я вздремну на часок, ты не против, дорогой мой? Солист понял, что голова звукового гения теперь покоится на его коленях. Разлегшись поудобнее, сложив на груди руки, Ино бросил вопросительный взгляд на Брайана. И взгляды встретились. Ферри неопределенно пожал плечами: — Как хочешь, — вздохнул он. Наступило молчание — Ино тут же провалился в неспокойный, полный странных образов сон. — Нам всё равно пока некуда торопиться. Тишину перебивал тихий шум тарабанящего по крыше трейлера дождя. Легкая тревожность и сонливость смешалась в пыльной атмосфере передвижной гримерки. Поддавшись успокаивающей трели дождя, Ферри и сам начал постепенно клевать носом. Клонило в сон. Полудрема пеленой закрывала глаза. И окутала бы целиком и сознание. Но громкий, воодушевленный голос мигом разбудил солиста. — Это непременно надо записать! — воскликнул вдруг Ино. — Что именно? — недоумевая, хриплым голосом спросил Ферри, наблюдая за тем, как звуковой гений открывает сонные глаза и быстро поднимает голову с его колен. Поднявшись на ноги, явно еще не отойдя от сна и последствий стимуляторов, звуковой гений добрался до гримерного столика. Лихорадочно начал что-то выискивать. — Дорогой мой, у тебя случаем не найдется ручки или карандаша? — не прекращая поиски, интересуется Ино. Ответа не последовало. Блондин поднял взгляд, наблюдая, в зеркальном отражении как солист пожимает плечами. — Совсем ничего? — Что ты намереваешься делать, Ино? — всё ещё не понимал Ферри. — Записать кое-что… О! — внимание звукового гения привлекла алая губная помада. Схватив ее, поддавшись вперед, Ино начал выводить на зеркале какие-то буквы, слова. Вышло в итоге две строчки странной песни. — Похоже, запрещенные вещества по-особому влияют на мое подсознание, — не без гордости подметил он. — Я слышал во сне любопытные две фразочки. Ино отошел чуть назад, и Ферри смог прочитать лирику, вдохновленную сном и наркотиками. Красной помадой было написано две строчки. — «Мы — 801, мы — центральный стержень!» — прочитал вслух клавишник и задумался. — Чтобы могло значить восемьсот один? — не понимал Брайан. — Восемь-ноль-один… — Первые буквы каждого слова складывались в забавную аббревиатуру. — И-Н-О. — Больше я не подпущу тебя к наркотикам. Ни на шаг. — Ибо потом всю лирику к песням буду писать исключительно я? — усмехнулся звуковой гений поворачиваясь к солисту. — Многие и так склонны предполагать, что я пишу большую часть текстов к нашим песням. Но оставим догадки догадками, — задев самолюбие Ферри, Ино поспешил быстренько ретироваться и прокрался к дверям гримерки, — нужно записать это, пока не забыл! И он выскочил под убывающий дождь, оставив Брайана одного. Солист недолго глядел в отражение в зеркале: на себя, немного потрепанного и невыспавшегося; на окружающую его сзади неразбериху гримерки. На две строчки злосчастной песни, если это песня была вообще. Ферри перевел взгляд на забытую кем-то на столе пару белых салфеток — и мрачно усмехнулся. Что-что, а писать песни в его группе будет он и только он.