Брошь

Его мучения для него были жестокой болью. Он ничего не мог сделать, ни сказать, ни поддержать. Только бессловно делиться теплом, той энергией, что сохранилась у него и начала копиться, переполняя небольшую брошь. Все время, что он провел здесь его буквально разрывали различные эмоции - от бессильной злобы, до переполняющей сердце, терзающей нежности. Но это чертово бессилие сводило с ума. Правда. Ему хотелось сбежать из этой клетки, в которой он провел уже несколько лет. Наконец-то самому коснуться этих самых родных и любимых рук, прижаться к ним губами, сцеловать все мозоли. Любить, бесконечно и долго, быть рядом, на самом деле, а не эфемерно. Ему безумно хотелось дать понять, что он жив, что он рядом. Но это чертово заточение не оставляло ему выбора. Ловушка матери о которой он не знал. Попытка сохранить ему жизнь. Зная о его нервозности, она наложила на Цзыдянь заклинание прежде, чем связала их двоих и отправила по реке вниз. Стоило ему крутануть кольцо, пытаясь успокоиться, как сущность магического артефакта заточила его в себе, обращаясь в изящную брошь. Но одного она не учла. Вэй Ин должен был знать об этом, также как и Яньли, но по несчастному истечению обстоятельств ее подобрал какой-то проходимец. Угораздило же пройдоху так торопиться и толкнуть Усяня, потеряв брошь рядом с ним. А там уж он бросил все силы, на то, что бы тот заметил его энергию и забрал брошь. Но, к сожалению, спустя столько лет он ничего так и не понял. Все слезы, долгие бессонные ночи, темная энергия. Цзян Чен даже не знает, как это все перечислить, потому что сердце рвется к нему, требуя защищить, оберегать, любить. Но он снова и снова не может. Никак не получается решить мамину головоломку. Что-то же нужно сделать, чтобы развеять ее ци. Отпустить? Принять? Простить? Полюбить? Что-то сказать? Сделать... Он уже пробовал все, и единственное к чему пришел это то, что проблема кроется в его сердце и решится сама собой, но сколько еще лет пройдет в глухом ожидании, он даже не представляет. *** Она не просыпалась, грудь мерно вздымалась, нижнее ханьфу, нежно-лиловое мягко шелестело в такт ее дыханию, темные ресницы трепетали. Изредка она жмурилась, и он думал, что вот сейчас, она проснется, сердце пропускало удар, делая немыслимый кульбит. Но складка меж бровей разглаживалась и она вновь не прерывала своего длительного сна. Он касался ее рук, поил водой, передавал свою ци, подпитывая довольно ослабевшее хрупкое тело, молился днями и ночами всем известным и забытым богам о том, чтобы она проснулась. Живая, счастливая, такая же нежная и кроткая, самая сильная и невероятная девушка, которую он знал в своей жизни. Прекрасная Яньли, которую он когда-то сильно обидел, и чей образ не смог выдворить из сердца, стоило ему увидеть эти лучащиеся теплом глаза, мягкую улыбку, голос.. Боже, как он любит ее голос. Стойкая, безумно любимая им нимфа спала уже три года, абсолютно беспробудным сном. А он считал себя эгоистичной сволочью, но не находил в себе сил признаться главе клана Цзян в том, что его драгоценная шицзе жива и находится в относительной безопасности. Если бы она проснулась, то сердце того несчастного человека, который взвалил на себя непосильный груз, нашло бы смысл, но он понимал, что не может позволить ему такой роскоши. Не может сказать о ней, дать бесполезную надежду, заставить его снова поверить, жить, чувствовать. Ведь, если.. Вообщем, если с ней что-то случится Вэй Усянь просто на себя руки наложит, а ему нужно кланом управлять, вести его дальше к процветанию. А не снова ломаться под натиском судьбы. Сейчас он принял ее смерть, и если когда-то это изменится, то его темную жизнь зальет светом, тогда.. Цзысюань даже боится об этом думать. Как минимум двоих человек от мучительного существования спасет лишь одно ее пробуждение. *** Он нашел ее там, на дешевом постоялом дворе. Одну, спящую беспокойно, заботливо укрытую кем-то. В комнате чувствовались остатки защитного заклинания. Кажется, это была ци Вэй Усяня, но в любом случае заклинание было разбито, притом весьма не аккуратно. Он был уверен, что она просто спит. Поэтому осторожно поднял хрупкое тело, закутывая ее в свой золотистый плащ, и вышел через задний двор. Прижимая ее к себе, он чувствовал как бьется ее сердце, немного быстрее, чем следовало бы. Ему подумалась, что у нее жар, но ее кожа была прохладная и нежная на ощупь. Он встал на меч, ловко пикируя среди деревьев, боясь привлечь лишнее внимание на высоте с кем-то на руках. Дорога безумно вымотала его, но сердце грела мысль, что хотя бы Яньли теперь в полной безопасности. Все-таки, добраться до личных покоев и потайной комнаты прямого наследника главы Цзинь не самая легкая задача. На удивление слухи распространялись весьма быстро, но лишь среди семей верховных заклинателей. О произошедшем кошмаре в Пристани Лотоса ему рассказал Хуайсан, якобы из чисто дружеских помыслов. Хотя он до сих пор уверен, что этого незнайку преследовала какая-то корыстная цель, но это все еще остается неважным в его глазах. А все потому что Яньли спит. И когда ее губы трогает легкая еле заметная улыбка, то он не находит в себе сил сдержать слезы облегчение. Она ведь жива, а значит разбудить ее лишь дело времени. *** - Господин Вэй, - один из приближенных слуг поклонился главе клана, - к вам прибыли из резиденции Гусу Лань, хотят вас видеть. - Кто? - утро только началось, и само по себе оно не обещало ничего хорошего, а теперь видимо и вовсе. Лань Ванцзи места себе не находит, от любви к нему походу тает, помочь хочет. Только вот вопрос помочь или высмеять. - Хангуань-цзунь и Цзэу-цзунь, господин, будут какие-то указания? - Предоставьте им гостевые комнаты и пусть ждут меня в беседке, как обычно. И вели подать завтрак прямо туда.. Сегодня довольно солнечно, можно и.. - Солнечно? - Не важно, иди сделай то, что попросил и передай, что я буду через полчаса, - стоило мужчине скрыться из виду, как Вэй Усянь начал нервно ходить по комнате, раздумывая о том, что же на этот раз надо хваленым братьям Лань. Ведь обычно несравненный Ханьгуан-цзунь появлялся один. *** - Ванцзи, тебе не кажется, что ты перегибаешь палку со своей заботой? Утро в Пристани Лотоса и правда выдалось солнечным и приятным, им уже принесли зеленый чай и свежую похлебку. Лань Сичень просто наслаждайся открывающимся видом на озера и преисполнялся уважением к господину Вэю. - Молчишь, мне кажется, что тебе стоит оставить его в покое. Он не заслужил твоего преследования. Какие бы чувства твоим сердцем не владели, он явно их не разделяет, хочется тебе этого или нет. - Мгм. Я просто хочу помочь ему, брат. В последний раз, - Ванцзи сделал небольшой глоток чая и устремил взгляд туда же, куда и Лань Сичень. Солнечные блики отражались в воде, плавились в ней, растворяясь в глубине водоема. Было красиво, а еще немного больно, но. Но так надо. Так надо всегда. - Помочь? Хм, а разве до этого все твои попытки помощи не оборачивались жестоким скандалом и помутнением его разума? - Это сейчас не важно, правда. Просто, понимаешь. Цзян Чен жив.