***
— Рей! — волна ледяной воды с ног до головы окатила мужчину, заставляя того громко и хрипло закашляться и открыть глаза. — Что с твоей головой, Алан?! Тот молча пожал плечами, не отрывая странного взгляда от своего товарища, недовольно распластавшегося на насквозь промокшей кровати. — Ты совсем с ума спятил? — Рей фыркнул, выплевывая незнамо как попавшую в рот прядь волос. — Нельзя было разбудить меня каким-то более цивилизованным способом? Алан снова промолчал, чем вызвал очередной всплеск недовольства у своего друга. — Ты что, язык проглотил? — Эльден нахмурившись откинул в строну мокрое одеяло, с громким чавканьем приземлившееся на пол прямо рядом с застывшим с ведром в поднятых руках Аланом. Из ведра все еще капала вода, с тихим звоном разбиваваясь о почерневшие от влаги и старости половицы. Проследив путь одной из таких капель задумчивым взглядом, Раймонд тряхнул головой, откидывая со лба прилипшие мокрые волосы, и решительно сел на кровати. Точнее, только попытался сесть, ибо резкая боль, насквозь пронзившая все тело, заставила его мгновенно откинуться обратно на сырые подушки и протяжно застонать. — Что за... Что происходит? — сдавленно прохрипел Рей, судорожно хватая ртом спертый воздух и извиваясь на кровати от невыносимой боли. — Что с тобой? — Алан растерянно перевел взгляд на дверь, словно ожидая внезапной помощи. — Я... Я ничего не вижу, — запинаясь пробормотал Эльден, уставившись остекленевшим взглядом прямо в друга. — Тут... Так темно. Я... — новый приступ боли заставил мужчину вскрикнуть и скрутиться, схватившись за живот. — Сейчас, сейчас! Подожди секунду, я зажгу лампу, — Алан бросился к небольшому круглому прикроватному столику, в центре которого стояла крохотная лампада. Быстро щелкая пальцами, мужчина взволнованно оглянулся на незанавешенное окно. Комната была залита ярким светом восходящего утра. Тонкий солнечный лучик прочертил блестящую дорожку от пыльного заляпанного окна к изголовью кровати, на которой корчился в агонии Раймонд. Еще один судорожный щелчок, и на ладони Алано весело заплясал красно-рыжий язычок пламени. — По... Погаси, — тут же прохрипел Рей, как-то испуганно и нерешительно. По рельефно прочерченному темно-бордовому шраму скатилась липкая капля пота. — Но ты же сам... — Погаси! — злобно выкрикнул Рей, но тут же залепетал извинения: — Извини, я не... Просто погаси, прошу тебя. Я... Я сгорю сейчас. — Но я ведь даже не... — Алан удивленно посмотрел на крохотный огонек на своей ладони, пожав плечами, затушил его и перевел взгляд на друга. Тот смотрел сквозь него невидящим умоляющим взглядом. Темные глаза подернулись белесой пеленой. — Я же попросил, погаси огонь... — тихо пробормотал Рей. Сквозь бумажно-белую кожу проступали набухшие голубые вены. — Я и погасил, — Алан нахмурился, заподозрив что-то неладное. — Это солнце убьет меня, — прошептал Эльден, облизывая пересохшие губы. — Оно... Я не хочу умирать, Алан! Не время еще умирать! — Боги, да ты бредишь! Спокойно, чудо мое, спокойно. Ничего с тобой не случится, — Алан взволнованно потрогал лоб друга. — Доктора сюда! Кто-нибудь, позовите врача! У него температура под сотню! — С такой температурой он давно бы уже сгорел, — дверь скрипнула, впуская в комнату немолодого мужчину с козлиной бородкой и небольшим чемоданчиком. — Не надо никого звать. Скажите спасибо этой милой девушке, — мужчина кивнул в сторону не на шутку перепуганной служанки, застывшей в коридоре. — Именно она услышала истошные крики вашего друга и догадалась послать за мной. Девушка быстро замотала головой, испугавшись, видимо, мрачного вида Алана. — Господин, вы, прошу... Не подумайте ничего! Просто эти крики! Они... Властным движением руки вошедший мужчина прервал лепет служанки. — Не волнуйся, дитя мое. Ты все правильно сделала. Теперь ступай и принеси воды и чистых полотенец. — Постойте, вы вообще кто? — Алан нахмурился и скрестил руки на груди. — Тот, кто не сможет спасти вашего друга, если вы не отодвинетесь в сторону, — незнакомец спокойно, не обращая ни малейшего внимания на недовольный взгляд Алана подошел к кровати. — Давно это с ним? Можете спокойно ответить, я не желаю ни вам, ни вашему другу зла. Я местный целитель. — Около получаса назад началось, — Алан недоверчиво покачал головой, но от постели все же отошел. Кивнув, мужчина, назвавший себя целителем, двумя пальцами легко прикоснулся к побледневшему лбу Рея и едва слышно что-то прошептал. Рей тихо застонал и, дернувшись в последний раз, замер, вытянувшись в струнку. — Что вы с ним... — С ним все будет хорошо, если только вы прекратите орать, — незнакомец поморщился и обернулся к Алану, сжавшему кулаки. — Он просто спит. — Но... — Спокойно, прошу вас. Моя голова и так раскалывается, а я еще должен задать вам пару вопросов, — мужчина помассировал виски и вздохнул. — И, пожалуйста, говорите потише. Алан молча кивнул.***
Белые крылья осыпаются черным пеплом на мерзлую землю. Белые крылья... Перед глазами проплывают какие-то отдаленно знакомые картины. Где он их уже видел? В прошлой жизни, наверное. Давно это было... Маленький мальчик. Такой родной и чужой одновременно. Темно-фиолетовый взгляд, полный неподдельного любопытства, провожает к небесам крохотную желтую бабочку. И легкость в душе незнакомая какая-то. Как будто сам взлетишь сейчас. Мальчуган весело машет руками, просит бабочку подождать его, не улетать. Только вот не слышит она, поднимаясь все выше и выше, и ярко-желтое пятнышко крылышек ее бледнеет, растворяясь в небесной лазури проплывающих над головой облаков. Эльден закрывает глаза и с наслаждением вдыхает морозно-обжигающий воздух. Картинки летят одна за другой, уносимые ветром куда-то туда, в недостижимую даль... Круглый дубовый стол, покрытый пылью столетий. Беловолосый парень дремлет, склонившись над желтым, как зубы дряхлой старухи, свитком. Что за сны ему снятся? Рей припоминает, кажется. Золотые доспехи, выкованные легендарными кузнецами-гномами, которых, конечно же, не существует — это паренек точно знает, он только что читал о них в этом самом свитке. Золотой армет* с красно-белым плюмажем из длинных, ярких перьев птицы-Феникс. Червленый остроконечный щит, украшенный сияющим на солнце гербом — изображением великого бога Илиона, скачущего на своих золотых конях по радужному мосту. Надпись на каком-то непонятном языке — девиз. "Против глупости бессильны даже боги" или как-то так. Тогда Рей еще не знал, что означают эти слова, был уверен только, что в них какая-то сила магическая заключена. Сейчас — знает. Острый, словно железные когти Феникс, меч, испачканный побуревшей, отливающей бронзой, кровью. И полчища врагов, бегущих в страхе, едва завидев грозного воина... Звонкая оплеуха заставляет паренька проснуться и осоловело захлопать глазами. — Не вынуждайте меня жаловаться на вас графу, мой юный господин. — Прошу прощения, Анри. Я постараюсь исправиться. Тонкая извилистая тропинка вьется под ногами, убегая вперед, туда, где из липкого белого тумана черной громадой выступает странно знакомый замок. Раймонд слегка хмурится, пытаясь припомнить, где он видел это место раньше. Суровый, ледяной взгляд старого графа Эльдена заставляет щуплого худощавого юношу виновато покраснеть и уставиться в пол, и без того уже с полчаса упорно расковыриваемый носком сапога. — Сколько еще раз я должен повторить, что никто не смеет покидать поместье без моего разрешения, дрянной мальчишка? — низкий голос громом отражается от голых каменных стен комнаты и, эхом перекатываясь по коридорам, затихает вдалеке. — Отвечай! Резкая пощечина заставляет юношу тихонько заскулить, словно побитая собака, и поднять полный грусти взгляд на деда. — Ты меня не понимаешь, — тихо произносит парень, всхлипывая. — Вы все меня не понимаете! Он стоит, опустив голову, замерев, и только плечи его едва заметно подрагивают в такт скрываемым рыданиям. Раймонд слегка шевелит плечом, стряхивая с темного, расшитого серебром костюма остатки черного пепла. С тихим шелестом старой книжной страницы недогоревшее перо касается льда тропинки, заставляя ту вспыхнуть голубым огнем. Стена небесно-голубого пламени резко устремляется ввысь, окружая худого до торчащих ребер, перемазанного сажей юношу. Сам он стоит, раскинув руки в стороны. Стоит и хохочет. Как-то устало, истощено хохочет, а в глазах его злобно блестят голубые искры безумия. Юноша резко выкидывает руки вперед, и огненная волна устремляется следом, сжирая все на своем пути. И довольное урчание ее, звучащее в унисон с хохотом парнишки, заглушает вопли бросающихся врассыпную темнокожих дроу, не способных противостоять бешеному натиску огня. Последнее перо лиственно шурша опадает на почти пройденную дорогу, оставляя на ней карандашно-четкий черный след. Змеиная улыбка искривляет на миг губы Раймонда, но тут же исчезает, словно тряпкой стирая с лица эмоции, делая его похожим на гипсовую погребальную маску. И только глаза блестят как-то по-странному возбужденно и в то же время устало. Бумажно-бледный паренек лет двухсот. Дырявая одежда, больше похожая на дорогие лохмотья, висит на нем, как на вешалке. Белоснежные волосы спутались и напоминают теперь сально-блестящее гнездо какой-нибудь небольшой пичужки. Лицо перепачкано кровью — не понять, своей или чужой. Острую скулу рассекает тонкая багровая полоса едва затянувшегося шрама. До конца не заживет, наверняка. Так и останется извечным напоминанием о том, что пришлось пережить. Медленно, словно во сне, Раймонд поднимает руку, касается щеки, проводя двумя пальцами по порезу. Пальцы тут же окрашиваются красным. Эльден смотрит на кровь, недоуменно приподнимая брови. С чего бы это шраму столетней давности раскрываться именно сегодня, именно сейчас? Кровь струится по скуле, капает на холодную землю, шипя. И чувство какого-то необузданного веселья пробуждается в груди. Раймонд останавливается, впервые с тех пор, как ступил на ледяную тропу. Останавливается и смеется. Искренне, задорно, как не смеялся уже много лет. А за спиной его раскрываются багряные крылья, шире и прочнее старых. Он стоит на дороге и хохочет, запрокинув голову, а в висках пульсирует одна мысль: — Путь почти пройден. История повторится.***
— Что значит "история повторится"? Какая история? И что за путь вообще? — Алан перевел взгляд с неподвижно лежащего друга на недовольно нахмурившегося врача и скрестил руки на груди. — И я, кстати, до сих пор не знаю, кто вы такой. — Брайан О'Вайлер, местный лекарь, я уже говорил вам, — мужчина быстро кивнул головой и снова посмотрел на мертвенно-бледного Эльдена, что-то тихо и неразборчиво бормотавшего. — Мне больше интересно, кто он такой. — Аарон. Аарон Бэ... — К Вапуру имя. Что он за человек? — Ну... Хороший человек, — поделился Алан, озадаченно почесав затылок. — Иногда бывает чересчур жестким, но вообще добрый парень. А зачем вам это? — Вы идиот или притворяетесь? — О'Вайлер постучал костяшками длинных тонких пальцев, похожих чем-то на лапки паука, по спинке кровати, будто демонстрируя схожесть ума собеседника с низкокачественным деревом. — Я не идиот, — Алан покачал головой. — И я вижу, что что-то происходит, а вы ничего не делаете, господин О'Вайлер. У него лихорадка. Лоб горит, а вы... — Лихорадка? Да что вы говорите? — лекарь участливо покачал головой. — А я и не заметил! И что ж вы, молодой человек, будучи таким профессиональным врачом, температуру ледяной водой сбиваете, а? — Прошу прощения, — Алан смущенно отвел взгляд. — Я... Слегка погорячился. — Так лучше, — удовлетворенно кивнул целитель. — Подойдите ближе, — свободной рукой он поманил Алана к кровати, и тот послушно подошел. — Видите, я пытаюсь проникнуть в его мозг, чтобы найти источник болезни. — Это не опасно? — Алан с надеждой посмотрел на доктора. — Обычно нет, но ваш друг ставит ментальные барьеры. Не думаю, что он делает это осознанно, но они очень прочны, их сложно сломать безболезненно. Словно в подтверждение этих слов Рей выгнулся и застонал, до крови закусывая губу. — Готово, — констатировал О'Вайлер, сосредоточенно наморщив лоб. — Только вот... Никаких хороших новостей я сообщить пока не могу. Ваш друг умирает. — У... Что?! Этого быть не может! Еще вчера он был совершенно здоров! — Его убивают сны. — Сны? Вы же его усыпили! — Алан сжал кулаки. — Сумасшедший! Маньяк проклятый! — Тише, молодой человек, тише. Вы опять кричите, а у меня болит голова. — К Вапуру вашу голову! — Закройте рот, прошу вас, и прекратите голосить. И уберите свой кулак от моего носа, он совершенно меня не пугает, — врач устало вздохнул. — Вы же как старуха на базаре — орете, не разобравшись. Сон, в который я погрузил вашего друга совершенно другого рода. Он и не сон вовсе, по сути. Скорее нечто вроде гипноза. Я могу пропустить через его мозг любую информацию, и организм воспримет ее как обычный приказ. — Зачем? — Наиболее простой способ излечить больного. Погружаешь его в транс, программируешь на сны-воспоминания и ищешь среди этих воспоминаний что-то, что могло способствовать появлению и развитию болезни. Потом отдаешь мозгу приказ, и он направляет возможный максимум энергии на восстановление поврежденного органа. Обычно это дело десяти-пятнадцати минут, но вот ваш друг... — Что с ним не так? — Скажите честно, он ведь не просто человек? — О'Вайлер свободной рукой задумчиво погладил свою козлиную бородку и обернулся к Алану. — Ну... — мужчина задумался на секунду и нерешительно помотал головой. — Он маг. — Не просто маг, верно? — Он хороший маг. Очень хороший маг. — С этим можно поспорить, — тихо пробормотал врач и тут же поднял руку, не давая Алану возмутиться. — Впрочем, это совершенно неважно. Что он за маг? — Я же уже сказал, он хороший маг, — с нажимом повторил Алан, бросив быстрый взгляд на Раймонда, недвижимо лежавшего на кровати. — О, боги, мы так с вами каши не сварим, — страдальчески простонал лекарь. — Хорошо, спрошу напрямую. Ваш друг некромант? — Что, простите? — Алан поперхнулся. — Ваш друг некромант? — терпеливо повторил доктор. — Нет, конечно. А, я понял, вы, должно быть, пошутили! — хриплый смешок вырвался из горла мужчины и одиноко повис в воздухе. — Несмешная шутка, честно говоря. — Догадываюсь, — совершенно серьезно кивнул целитель. — Так ваш друг некромант? — Так это не шутка? — Вы поразительно проницательны, молодой человек. — Нет, Аарон не некромант. — Кто же он? — Маг. — Какой маг? Только ради всех богов не говорите, что хороший! — О'Вайлер устало возвел глаза к потрескавшемуся потолку. — Тогда он просто маг. — Просто маг? — уточнил доктор. — Просто маг. — Некромант, вы хотите сказать. — Да что вы прицепились к этому некроманту?! — Алан резко ударил ладонью по спинке кровати, заставив ту недовольно скрипнуть. — Я "прицепился к этому некроманту", потому что не вижу другого разумного объяснения происходящему, — невозмутимость и хладнокровие целителя несомненно делали ему честь. — Тогда поищите получше, — раздраженно отозвался Алан, исподлобья смотря на врача, который, сосредоточено закусив губу, сверлил взглядом Рея. — Значит так, молодой человек. Вы недооцениваете происходящее. У вашего друга шанс выжить равен примерно одной сотой, при условии, что он действительно некромант. В противном случае шанса практически нет. Тем не менее я готов помочь, чем смогу. Но мне нужно знать, некромант ли он. — Он не некромант. Он нормальный человек. — Вы уверены? — Слушайте сюда, доктор Брайан О'Вайлер, — Алан шагнул вперед, едва не уткнувшись носом в бородку лекаря, который неожиданно оказался почти на голову выше мужчины, заставляя того отшатнуться и даже потерять на секунду свою невозмутимость. — Слушайте сюда, доктор Брайан О'Вайлер. Мой друг нормальный человек. Он нормальнее всех нас вместе взятых. И если вы удумали упрятать его за решетку за то, что он некромант, знайте, этот фокус не пройдет. То, что он управляет мертвецами, еще не делает его неадекватным или опасным. Он контролирует свои силы. — То есть он все же некромант? — довольно утвердил лекарь. — Он нормален. — Да никто и не сомневается в этом! Меня интересует исключительно природа сил вашего друга, юноша. От этого зависит путь решения проблемы. Потому что если он некромант, слишком долгое копание в его голове чревато дурными последствиями. — Последствиями? — Алан вопросительно вздернул бровь. — Видите ли, молодой человек, одна из особенностей некромантов такова, что ни одно, даже самое легкое и непродолжительное вторжение в их мозг не проходит бесследно. Он уже чувствует, что я наблюдаю за его снами, и ставит барьеры. Проснувшись, он непременно это вспомнит и вряд ли обрадуется. А на что способен разъяренный некромант, известно лишь богам. — Он умеет контролировать свои эмоции. Война научила. — Он воевал? — Сто лет на передовой, — Алан грустно покачал головой. — Попал на фронт совсем мальчишкой. — Война у многих отняла детство. И никого не оставила в стороне. Мой сын, Джейкоб, попал в плен еще в самом начале. А когда наши начали наступление, в лагере его уже не было — он бежал. Тело нашли недалеко от ставки командования. Он не дошел всего километр. — Мне жаль. — Не стоит, — доктор печально улыбнулся. — Возможно, так даже лучше. Кто знает, что случилось бы с ним, не вмешайся тогда провидица-судьба. — Судьба жестока. — Судьба беспристрастна. Жестоки люди, которые ее вершат. — Мы с Аароном познакомились на поле боя. Я тогда только получил командование батальоном, гордился собой до ужаса. Тогда появился он. Тощий ободранный мальчишка с сумасшедшими глазами. Никто не знал, откуда он взялся. Он уничтожил в одиночку целую роту, а потом исчез. Мы нашли его только через два дня в какой-то сырой пещере — он сидел в углу, сжавшись в комок, и размазывал по грязному лицу слезы. А рядом с ним едва горел голубой огонек, ледяной, совершенно не гревший. Когда мы подошли, он не сказал ни слова, только поднял голову и как-то странно посмотрел, а в следующую секунду один из моих товарищей упал мертвым. Мы решили, что в смерти виноват мальчишка, но когда другой мой спутник занес меч, чтобы раскроить ему череп, тот ничего не сделал, только сжался еще сильнее и зажмурился. — А потом сказал, что знал о том, что ваш товарищ умрет сейчас, верно? — Да. Он сказал, что это яд. Никто не поверил, конечно. Мы притащили его в лагерь и бросили в карцер, довольные собой и озлобленные из-за смерти друга. Он просидел там две недели, практически без еды и воды. И ни разу не пытался бежать. Мы думали, он безумен или тяжело болен — он все время шептал что-то, говорил о каких-то духах, а иногда смотрел так... По-особенному. И те, на кого он смотрел, в тот же день умирали. Он всегда твердил одно и то же, будто видел их смерти, называл причины. Вскрытия неизменно показывали, что он прав. Мои товарищи его ненавидели. — Некроманты видят смерть... — О том, что он некромант, мы узнали только через месяц, да и то случайно. Кто-то из пленников сказал, что этот паренек способен вызвать конец света, если разозлится. Он сказал, что таких, как этот мальчишка, следует убивать во младенчестве — они безумны от рождения. И добавил, что в их стране таких считают проклятыми детьми Смерти. Мои товарищи хотели уничтожить его, я не позволил. Он мальчуганом был еще все-таки. Всего лишь ребенком. Я взял его под свою опеку. Видел, как дроу боятся этого мальчишку, поэтому решил выяснить, кто он такой все-таки. Он назвался Аароном Бэйерсом, сказал, что бежал из плена. — Это не так, конечно? — полувопросительно осведомился О'Вайлер. — Почему вы так решили? — Я был в его голове, юноша. Он ставит барьеры, потому что боится, что его раскроют. — Что вы имеете в виду? — Алан нахмурился. — Если бы он был просто некромантом, вы бы не стали так упорно скрывать этого. — На некромантов объявлена охота с тех пор, как здесь заправляют дроу. — Нет, молодой человек, охота объявлена на некроманта. И мы оба знаем, на какого. Ваш друг ведь не Аарон, верно? — А кто же он тогда, по-вашему? — Алан усмехнулся, но едва заметная тень тревоги все же омрачила на секунду его лицо. — Эльден. Раймонд Эльден. Я прав?