Победитель получает всё

В последовавшие дни у Гарри не оказалось ни времени, ни возможности на то, чтобы отлучаться из Аврората; он даже ночевать иногда оставался там, на узком диване в своём кабинете, настолько чувствовал себя вымотанным. Мыслимо ли было говорить в таких обстоятельствах о встречах со Снейпом? Кричер поджимал губы и ворчал, что хозяин «заживо себя хоронит». Гарри фыркал, отделывался шутками, менял тему… и — в редкие свободные минуты — Снейпу писал. Что угодно, на самом-то деле, любые глупости. От «я скучаю» до «этот идиот Макферсон опять умудрился расщепиться при аппарации, представляешь?» Совы, относившие в Хогвартс эти крошечные записки, каждый раз становились всё более и более недружелюбными — очевидно, им совершенно не нравилось преодолевать столь долгий путь ради того, что он нацарапал на коленке впопыхах. Северус их мнение разделял: его ответы, если уж приходили, неизменно были сухими и сдержанными, что-нибудь вроде «Поттер, прекрати мучить бедных птиц и займись делом». Но один раз Снейп — и Гарри не знал, было это намеренным поступком или чистой воды случайностью, спонтанным порывом — написал ему, едва ли не в полночь, на помятом листке пергамента, точно он успел скомкать его в руке, испугавшись собственной откровенности, а после всё-таки разгладил и решил отправить: «Будь осторожен, если вздумаешь вновь рисковать своей шеей на очередной бессмысленной миссии. Ты нужен мне живым». Гарри написал бы ему ещё тысячу идиотских записок ради одной этой призрачной надежды — получить когда-нибудь ещё одну похожую. Но идти на такие подвиги не пришлось: в субботнее утро, когда он ещё сидел дома и дожёвывал жутко полезную овсянку, а Кричер путался под ногами и ворчал, что хозяин «страшно похудел и на скелет скоро будет похож» (чем неуловимо, но до боли напоминал Молли Уизли), Сигнальные Чары особняка на Гриммаулд-плэйс тревожно звякнули, сообщая о посетителе. В шесть часов утра это мог быть только один человек. И человек этот — как абсолютно все, кто наносил Гарри визит, и сам Гарри не менее четырёх раз в неделю — тут же опрокинул подставку для обуви. Ту самую, памятную, которая раньше неизменно будила склочный портрет Вальбурги Блэк. Но с Вальбургой было достигнуто мирное соглашение, а подставка осталась — на память, что ли. — Да выбросите вы уже эту чертовщину или нет?! — недовольно и гневно вопросил Снейп, когда Гарри, под осуждающим взглядом Кричера оставивший в стороне недоеденную овсянку, спустился к нему в коридор. — Привет, — улыбка, наверное, вышла глупой, но удержаться от неё Гарри не смог. — Непривычно видеть тебя на моей территории. — Непривычно не видеть тебя обивающим мои пороги, — парировал Северус, знакомо поджавший губы. На господине директоре были плотная чёрная мантия и — Гарри посуровел — платок. Под его взглядом Снейп коснулся шёлкового узла, дёрнул щекой и проговорил уже другим тоном: — Стоит сказать, без твоего надоедливого присутствия мне стало неуютно в собственном кабинете. Ты как плесень, Поттер, за неимением более поэтичного сравнения: захватываешь в своё безраздельное пользование всё, чего коснёшься. Да ты романтик. — Я тоже соскучился, — со смешком сказал Гарри. Снейп уставился на него сурово, как будто само предположение о том, что грозный директор мог по кому-то там соскучиться, было возмутительным и в корне ошибочным. Несомненно, он собирался отпустить по этому поводу какой-то комментарий, но в этот момент до ноги Гарри кто-то дотронулся, он чуть не подпрыгнул, и внимание обоих оказалось отвлечено. — Кричер! — воскликнул Гарри, отодвигаясь, чтобы дать домовику пройти в узком коридоре. До него как-то разом дошло, что это был второй раз, когда Кричер сталкивался со Снейпом лицом к лицу, лично — а в первый, помнится, Северус поверг его почти в священный ужас. Сейчас, впрочем, на уродливом морщинистом лице эльфа было написано… Да-нахрен-ладно. Восхищение. Серьёзно, нет, он правда смотрел на Северуса как на… как… да Гарри вообще не видел, чтобы он на кого-то так смотрел, за исключением, быть может, полоумной Вальбурги. Но та была его законной госпожой на протяжении долгих десятилетий, а вот Снейп… — Мастер Снейп, — беззубо прошамкал Кричер и вдруг отвесил Северусу низкий поклон. Гарри не знал, у кого из них двоих — у него или у Снейпа — сделалось более ошеломлённое лицо. — Это честь для старого Кричера — приветствовать вас в этом доме, — продолжил домовик, глядя в пол. Брови Северуса медленно, но неумолимо поползли вверх. — Поттер, это что такое? — строго спросил он, как будто это Гарри научил Кричера так себя вести. Да Гарри вообще не знал, что он был способен на такую вежливую чушь! Он ответил растерянным взглядом и даже рта открыть не успел — Кричер всё ещё бубнил, глядя себе под ноги: — Мастер Снейп — достойный маг и великий человек… правильный выбор, новая сильная кровь… хозяину повезло… Гарри не выдержал и прыснул, потом весело поинтересовался, легонько сжав худое плечо эльфа: — Ну и что это за представление? Ты благословляешь мой выбор? Кричер зыркнул на него как на провинившегося ребёнка и, то ли в качестве мести, то ли просто из природной вредности, тут же пожаловался так и не оправившемуся от удивления Снейпу: — А хозяин Гарри мало ест, мало спит и много работает. Слишком много работает. Кричер говорит ему: так не может продолжаться, хозяин, однажды у вас не останется на это сил. А хозяин Гарри только смеётся и отмахивается. Снейп странно кашлянул, будто пытался замаскировать так смешок, и властно осведомился: — Поттер, это правда? Гарри возвёл глаза к потолку и решительно произнёс: — Так, ладно, достаточно. Концерт окончен. Кричер, ступай. Сделай нам кофе, хорошо? Мы сейчас придём. — «Мы»? — сухо уточнил Северус. Гарри улыбнулся: — Ну, ты же не откажешься выпить со мной кофе? Кричер варит просто потрясающий. — У меня мало времени, — с сомнением в голосе произнёс Северус, но в следующее мгновение тряхнул головой и кивнул. — Как скажешь. Веди. В огромной столовой особняка Блэков Гарри находиться терпеть не мог — здесь было просто невыносимо одному. Он ел обычно в гостиной, и туда же догадливый Кричер принёс две кружки с ароматным горячим кофе. Было непривычно, странно и волнующе видеть Северуса сидящим в его кресле и медленно пьющим кофе. Гарри не отказался бы смотреть на эту картину всегда, каждый день, и эта мысль вдруг ошеломила его и заставила замереть, едва не пролив на себя напиток. — В чём дело? — насмешливо спросил Снейп, но в глазах его мелькнула и пропала тревога. — Осознал, что живёшь с ушастой свахой? — Не обижай моего старичка, — отмер Гарри. — Он славный. Просто слишком меня опекает. — Судя по всему, тебе это действительно требуется, — прохладно отозвался Северус и почему-то окинул его выразительным взглядом. — Не вижу признаков истощения, на которые твой чрезмерно заботливый эльф мне намекнул, но, Поттер… тебе определённо стоило бы выспаться как следует. — Как и тебе, — парировал Гарри. Северус фыркнул, отставил в сторону чашку и склонил голову: — Туше. Они немного помолчали. Гарри хотелось сказать и спросить очень многое, но слов почему-то не находилось, и он оказался способен лишь на дурацкий вопрос: — Ты не злишься на меня? За письма. — «Письма» — слишком размытое определение для вашей атаки на всех британских сов, мистер Поттер, — с прохладцей отозвался Снейп. И, моментально сведя на нет весь эффект предыдущей своей фразы, добавил гораздо мягче: — На самом деле я здесь именно поэтому. Гарри вскинул брови. Снейп медленно произнёс, не сводя с него странного взгляда: — Как и у тебя, у меня крайне мало времени на пустую болтовню. Неразумно позволять какой-нибудь сипухе красть у нас эти минуты. Гарри смотрел на него молча и ни драккла не понимал. Северус почему-то тяжело вздохнул, странно поджал губы и вытащил из-за пазухи нечто, по виду и форме напоминавшее самую обыкновенную тетрадь — тонкую, с чёрной обложкой. Он бросил её Гарри, а тот поймал тетрадь на чистых рефлексах Ловца и на автомате пролистал. Она была абсолютно чистой — пустые белые листы. — Спасибо за, э-э… — неуверенно начал он, но Снейп закатил глаза и резко перебил его: — Ты можешь в ней писать. — Да, я догадался, — прыснул Гарри. — Нет, идиот. Ты можешь писать в ней мне. Гарри уставился на него со смесью неотвратимо подступающего понимания и изумления. Северус передёрнул плечами, точно ему было некомфортно или неловко, и пояснил, теперь глядя не на Гарри, а куда-то на ковёр: — В своё время меня очень заинтересовала та магия, которую Волдеморт наложил на свой старый дневник. Магия, позволявшая глупой девчонке Уизли — а потом и тебе — писать ему и получать ответ. Я… несколько доработал эти чары. Всё, что напишешь ты в этой тетради, я прочту на одной из страниц столь любезно возвращённого мне тобой учебника. И, в свою очередь, отвечу — и ты сразу же получишь моё послание. Гарри потрясённо молчал; в горле у него пересохло, слов не было. Как-то неправильно истолковав его молчание, Снейп сказал едва ли не с вызовом, точно защищаясь: — Мне показалось, что это разумная и очень удобная альтернатива потоку твоих записочек и недовольному уханью сов — чудовищно злопамятные птицы, знаешь ли. Но, если тебе не нравится предложенная мной идея… — Не нравится? — переспросил Гарри одними губами. — Северус, ты с ума сошёл? Снейп замолк и уставился на него почти беспомощно. Гарри медленно покачал головой. Сцапал его худое колено, напрягшееся, стоило Гарри легонько сжать его пальцами. И выдохнул: — Ты просто гений. Это… совершенно потрясающе. Узкое белое лицо не изменило своего выражения, но что-то в Снейпе — то ли поза, то ли наклон головы, то ли даже линия строгого рта — смягчилось и расслабилось. — Не злоупотребляйте этим, мистер Поттер, — сказал он очень официальным тоном, как будто сухость его голоса могла изменить один маленький и прекрасный факт: то, как он накрыл ладонь Гарри на своём колене собственной и осторожно, будто впервые в жизни, погладил его костяшки. — И, разумеется, не рекомендую никому об этом рассказывать: видишь ли, данный тип магии до сих пор считается не вполне… — Достойным светлого волшебника, — закончил за него Гарри с улыбкой. — Спасибо. Спасибо, это правда… я не знаю, когда всё это безумие с Эддисоном кончится, но возможность писать тебе вот так, без посредничества сов, определённо поможет мне продержаться до конца. — И, как только ты засадишь его за решётку, — опасно мягким тоном произнёс Снейп, сурово прищурившись, — ты выспишься как следует. Ты себя в зеркало видел, Поттер? Одни синяки под глазами. Гарри застонал и поднял руки, капитулируя без боя. Потом зачем-то сказал, точно оправдываясь: — У меня правда нет времени на сон. Кингсли весь мозг вые… — Поттер. — Хорошо, хорошо, поборник литературного английского языка. Кингсли чуть ли не пыхтит мне в затылок, отслеживая каждое моё действие, каждую встречу с родственниками этого кретина, каждый допрос. Это становится просто нелепым: мы днями и ночами ищем доказательства его вины, достаточно весомые, чтобы заткнуть рот его богатенькому дядюшке, и, честное слово, иногда мне уже хочется вызваться на какую-нибудь серьёзную миссию, заполучить магический откат и проваляться в Мунго два месяца, пока остальные разгребают это дерьмо. — Очень удобно, — процедил Снейп невероятно холодным тоном; венка на его виске опасно запульсировала. — А людям, которые боятся за твою неубиваемую шкуру, разумеется, остаётся лишь пожелать тебе доброго пути и приятных каникул в больничной палате. — Северус, я же шучу, — мягко ответил Гарри. Снейп дёрнул щекой, потом вдруг резко встал, оправил мантию и произнёс всё тем же ледяным голосом: — Мне пора идти. Через пятнадцать минут начнётся собрание Попечительского Совета школы. И, прикрыв глаза, выдохнул вдруг на грани слышимости: — Мерлин, как они меня достали… — Всё так плохо? — сочувственно спросил Гарри, откладывая в сторону бесценную тетрадь и тоже вставая на ноги. Приблизился к нему — вплотную. — Неужели даже фирменный яд не помогает? — Весь на тебя истратил, — беззлобно огрызнулся Северус; глаза у него были — две чёрных пропасти. — Нарцисса здорово облегчает положение, ей всегда удаётся осадить особенно заботливых родителей, из тех, что строчат жалобы на каждого преподавателя Ухода за Магическими Существами и считают, что мага до восемнадцати лет надо кормить с чайной ложечки, а не обучать боевой магии. Но и с этим подспорьем… — А я даже скучаю, — хрипло признался Гарри. — По Хогвартсу и, знаешь… по тебе в роли моего учителя. С ума сойти, да? — Было бы с чего сходить, — пробормотал Снейп, глядя на него гипнотизирующим взглядом змеи. — Тебе мало отработок было? Что за приступ мазохизма? — Согласен драить все котлы Хогвартса за пару ваших поцелуев, профессор, — пробормотал Гарри и заглушил едкий смешок Северуса поцелуем. — Похвальное рвение, — проговорил тот сбивающимся тоном несколько минут спустя, когда было уже невозможно понять, где чьи руки и ноги, так тесно они сплелись в объятии, а губы горели. — Не припоминаю, чтобы ты демонстрировал его в школьные годы. — Не припоминаю, чтобы ты так ко мне прижимался в мою нежную юность, — ухмыльнулся Гарри. Северус глянул на него волком, что в случае господина директора было очевидной демонстрацией чувственного замешательства, выпутался из его хватки, отступил на шаг и сухо произнёс: — Тетрадь зачарована, даже если ты умудришься где-то её потерять, все подробности нашей переписки она явит только тебе. И всё же не рекомендую ею разбрасываться. — Северус, — медленно, почти по слогам, прошептал Гарри, и на губы его сама собой наползла широченная улыбка, — скажи, ты когда-нибудь практиковал секс по переписке? От праведного гнева господина директора его, должно быть, спасло исключительно собрание Попечительского Совета.