«Лучше бы...?»

Сил сопротивляться нет, поэтому он просто молча следует со старшим, не выпуская его руки из сжатых в почти смертельной хватке пальце. Словно если расцепит их, тут же развалится на кусочки. Ведомый Джекиллом садится на собственную кровать, тут же начиная бороться с желанием принять горизонтальное положение. Хайд не замечает, что Генри ушёл из комнаты, погружая комнату в тишину, нарушаемую только тяжелым и неровным дыханием. Он не поднимает потяжелевшую голову даже тогда, когда над ним раздаётся голос. - Эдвард. - Джекилл кладет ладонь тому на плечо, наконец, привлекая внимание, и через долгие несколько секунд тот все-таки поднимает голову. - Я точно не умру? - всё же сипло спрашивает Хайд, морщась от того, что приходится фокусировать взгляд на одной точке. - Точно. Открой рот. - Генри смотрит на молча смотрящего на него мужчину, затем приоткрывая рот, чтобы показать младшему, что от него требуется. - Я не идиот. - бормочет тот, чуть поднимая голову и следуя указаниям. Джекилл чему-то кивает, отстраняясь на подставленный ближе к кровати стул. - Сними рубашку. Хайд чуть хмурится, пытаясь понять причину, а потом снова поднимает взгляд, с ожиданием впериваясь им в старшего. В ответ Джекилл лишь молча поднимает чуть выше стетоскоп, слабо помахивая из стороны в сторону, чтобы тот его увидел, и Эдвард медленно кивает, всё ещё не совсем понимая, но тем не менее стягивая одежду с себя. Он не знает, по какому именно принципу распределились воспоминания Джекилла между ними, но, по всему видимому, знания медицины достались всё же Доктору. И не то чтобы Эдвард сетовал по этому поводу. Мужчина морщится, когда металл холодит спину, пробегаясь мурашками, кажется, до кончиков пальцев. Следуя словам доктора, дышит и не дышит, а когда стетоскоп пропадает, тянется обратно за рубашкой, с задержкой понимая, что после рук Генри она осталась лежать сложенной в стороне, вне его досягаемости. - Но... - У тебя жар. - констатирует факт старший, поднимаясь на ноги, следом заставляя Хайда, поморщившись, поднять голову. - Но так мне холодно. - отзывается тот, непонимающе смотря на мужчину. - Это только поднимет температуру. Джекилл, сдвинув стул в сторону, переворачивает подушку на чужой кровати, кивая на неё. - Ложись. - всё же озвучивает требование Генри, и Эдвард, не задерживаясь особо, так и поступает. Он, черт, ждал, когда наконец сможет прекратить поддерживать тело в каком-либо положении. Хайд морщится, касаясь спиной прохладной простыни, и снова переводит взгляд на Джекилла. - Но мне холодно. - звучит больше жалобное, чем возмущающееся, когда на него сверху ложится одеяло. - Тебе нельзя перегреваться. - Но что будет от рубашки - сдавленно сипит мужчина. - Слушай, кто из нас доктор? - Эдвард замолкает, кривясь, а Генри продолжает. - Ещё слово, и я заберу и одеяло. Глаза больного чуть распахиваются, и он нехотя притягивает одеяло ближе, кутаясь в нем. - Не укутывайся слишком сил- - Да понял, я понял, доктор. - сипло отзывается Эдвард, впрочем не меняя собственного положения. Уже в полу-дрёме он чувствует, как лба касается что-то прохладное, и взмахивает рукой, пытаясь убрать. Но ту тут же останавливают, откладывая обратно в сторону. Что-то сдавленно пробормотав, он прекращает движения, только сильнее кутаясь в одеяло. --------- Джекилл открывает дверь, на несколько секунд замирая у порога и с ужасом смотря на открывшуюся картину. - Господи, что. Эдвард! Он просто попросил заглянувшего по делу Аттерсона посмотреть какое-то время за нестабильным состоянием спящего Хайда, пока сам находил какие-то бумаги. Сейчас же ему приходится потратить несколько минут, чтобы отодрать Эдварда от адвоката. Эдварда, который, что-то шипя, вцепился пальцами в чужую шею. Он удерживает его за плечи, благо сейчас на это не нужно много сил, пока тот тяжело дышит, не сводя взгляда с Аттерсона. Хайд делает пробный рывок вперёд, все же оказывающийся куда слабее, и тем самым легко удерживаемый старшим. Эдвард несдержанно рычит, все же скидывая с себя руки и отшатываясь в сторону. - Что произошло? Генри помогает Аттерсону подняться с пола, пока тот хватается за горло, пытаясь восстановить дыхание. - Этот псих! Он пытался меня убить. Он! - срывается на крик мужчина, взмахивая ладонью в его сторону. - Что. произошло. - голос Джекилла звенит сталью, когда он обращается к другу, понимая, что отшатнувшийся к противоположной стене с горящими глазами мужчина ничего не ответит. - Джон. - Я просто пошутил, откуда я знал, что этот псих так среагирует. - шипит мужчина, дерганными движениями оправляя костюм. - Что ты сказал? - он кидает взгляд на смотрящего зверем младшего, пытаясь предугадать следующую реакцию и действие того - Какая к черту разница. - Он сказал, что я умру. - сиплый голос Эдварда раздаётся со стороны, он явно не собирается делать ни шага в сторону от стены. - Что от болезни можно умереть. Ты соврал. - Да я... - начав говорить, Аттерсон спотыкается, видя жуткий взгляд друга. - Иди, Джон. - Генри передаёт ему, откинутые ранее бумаги, хлопая по плечу. А тот не медлит и, подхватив оставленный на стуле пиджак, быстро выходит из комнаты. В целом, Джекилл с лёгкостью может понять Джона. Воспользоваться моментом, когда человек, наводящий ужас, слаб, и невинно подшутить. Аттерсон ведь не знал, что тема "Жизни и смерти" - ахиллесова пята Хайда. Но сейчас. - Ты соврал мне. - повторяет Эдвард, и несмотря на слабость и хриплость, его голос сочится звенящей злобой, граничащей с ненавистью и отчаянием. Джекилл только шумно вздыхает, потирая переносицу. Сейчас доверие, так аккуратно выстраиваемое Генри всё это время, снова начинало рушиться. Что могло быть хуже, чем разбираться с этим. Особенно с горящим от болезни мужчиной.