«Лучше бы...?»

- Ты же всегда хотел этого, нет? Всегда пытался контролировать меня? - тихо отзывается Хайд, замолкая на несколько секунд. - и если м... ты ведь...- Младший спотыкается на словах, путаясь в мыслях. - я не хочу, чтобы это повторилось. - наконец говорит он. Генри понимает, что именно хотел сказать мужчина, только не понимает, что делать. Что будет правильнее? Эдвард воспринимает молчание иначе, чувствует отказ. Замирает на несколько секунд, затем внезапно дергаясь, чтобы вырваться. Абсолютно бесполезная и слабая попытка, которую Джекилл пресекает мгновенно. Свободная ладонь крепко ложится на заднюю сторону шеи, заставляя замереть. - Ошейник значит. - задумчиво тянет старший, только Хайд хмурится, пытаясь выдернуть голову из под чужой руки. - Ну тише, тише. Я ведь не успел ничего ответить. - Генри запускает пальцы в волосы младшего, легко ероша. - Только если ты не сможешь контролировать самого себя, поводок натянется, от этого будет - Джекилл сжимает пальцы, надавливая ногтями на кожу, - больнее. - Мне плевать. - шипит Эдвард, стараясь напрячь шею, чтобы упереться ею в ладонь, усиливая слабую боль. - Мне нет. - в голосе старшего снова эти приказные нотки, и Хайда ведёт от них. - И? - желание сказать что-то перечащее горит пламенем в груди, подпитывая непонятной надеждой услышать чуть измененную интонацию. Почувствовать, что власть в кои-то веки принадлежит не ему. - Не язви. Неожиданно почувствовать себя свободнее чем раньше. - Ты понял моё условие? - голос старшего звучит почти угрожающе, Хайд только недоумевающе пожимает плечами. И определить правда ли он не понимает, или просто перечит старшему, не получается. - Нет. - Я могу только помочь тебе, ты должен быть в ответе за собственный контроль. - медленно повторяет мысль Джекилл. Его голос спокойный, надёжный, сейчас в нем никакого приказа. - Мы только что стали свидетелями, что я не способен на это. - Мы стали свидетелями противоположного. - говорит Генри, не обращая внимание на то, что младший что-то бормочет в ответ. - Ты остановился, Эдвард. Остановился, когда надо было. - Я должен был остановиться ещё тогда, когда ты переступил порог этой комнаты. Когда я напал на тебя. - Ты остановился. - Я не должен был... - Эдвард ведёт головой, упираясь лбом в пол, морщится, чувствуя заполняющее осознание вины. Ему не стоило, как и Генри не следовало лезть к так долго запиравшему внутри эмоции Хайду, тогда, когда он, очевидно, не способен был в полной мере контролировать себя. Однако если бы он этого не сделал, где бы они сейчас были? Дверь бы захлопнулась перед лицом Джекилла, и оба остались при своём, при своей боли и отчаянии. - Мне жаль. - тихая фраза повисает в воздухе, а через несколько секунд звучит снова. - Мне правда жаль, Генри. Я просто... просто хотел оттолкнуть тебя. Как можно дальше. Чтобы ты понял, что я не тот, кого стоит лю...люб-б... - Эдвард спотыкается на слове. В его голове не укладывается, как отнести это слово к самому себе. - любить, и... но ты. чёрт. Он замолкает, когда ладонь легко проскальзывает по волосам, а следом раздаётся тихий голос, подтверждающий. - Но я уже люблю. Джекилл медлит несколько секунд, а затем поднимается на ноги, окидывает взглядом комнату, по которой прошлась буря по фамилии Хайд, опускает глаза на младшего, который на фоне разбитых осколков выглядит слишком... слишком. - Вставай. И он встаёт. Замирает перед Генри, уголки губ которого чуть приподнимаются. Старший делает шаг ближе, Эдвард с трудом сдерживает себя, чтобы не отшатнуться. Он не верит себе. Он верит Джекиллу. Почти в струнку вытягивается, наблюдая, как мужчина тянется к нему ладонями. Мягко обхватывает за щёки, чуть наклоняя его голову, чтобы податься вперёд, легко касаясь губами лба. Хайд прикрывает глаза, сдавленно выдыхая всё это время запертый внутри воздух. Большой палец скользит по коже, стирая единичную слезу. Эдвард касается рук старшего, не пытаясь ни оттолкнуть, ни удержать. Генри чуть отстраняется, чтобы в следующую секунду упереться лбом в лоб мужчины. Они, кажется, стоят так несколько минут. Или больше. Никто ещё не вернул себе чувство времени. Да и нужно ли оно? Джекилл отстраняется на несколько сантиметров, смотрит, как коротко дёргаются ресницы напротив, когда Хайд открывает глаза. Подаётся ближе, касаясь губами губ Эдварда. Едва заметно, мягко, почти невесомо. Чуть наклоняет голову, легко обхватывая верхнюю губу младшего, слабо царапает зубами того, привлекая к себе ближе. Движется чуть назад, упираясь взглядом в глаза мужчины. В них неверие, едва заметная тревога за собственную ошибку. Слабость и отражающаяся сила. Генри вновь прижимается к его губам, и Эдвард отвечает. Они словно целуются впервые в жизни. Медленно, неуверенно и так до боли аккуратно. Они впервые целуются по-настоящему. Трепетно и нежно. Словно в этом заключается весь смысл жизни. Их жизни. Хайд не пытается перехватить поцелуй, повести, углубить. Нет. Будем честны, здесь вообще никто не ведёт. Отдают - принимают. Боятся и контролируют. Жертвуют и жертвуют. На кончиках пальцев Эдварда всё ещё оставленные на коже старшего синяки. На его губах оставленные насильными поцелуями, укусами следы. На его губах - губы Генри. И это всё вытесняет. - У тебя кровь. - чуть слышно произносит Джекилл, скользя пальцем по скуле младшего. - Я люблю тебя. - тихо отзывается Эдвард.