Убиваю чудовищ

      Поужинав, (– Иноске, ты вообще знаешь, как вести себя за столом? – Отвали, не знаю!!! –Значит, надо научиться, ты меня всего обплевал своими крошками!!! Заткнись, жёлтый воробей, что хочу, то и делаю!!!), и переодевшись, Геральт готовился ко сну. В кои-то веки снял броню, оставшись в одной рубашке и штанах, любезно предоставленных старушкой. Медальон он никогда не снимал, несколько раз это спасало его жизнь. Мечи в ножнах лежат у изголовья кровати (если ее вообще можно так назвать, помимо того, что едят на полу, так ещё и спят). Ведьмак искупался в ближайшей реке, благо, вода, по меркам Неверленда, была тёплой. Остальная «команда» наотрез отказалась идти вместе с ним, кроме Иноске, однако, тот через пять минут едва не получил обморожение. Всем надо было отдохнуть, поэтому, компания осталась здесь дня на три. Приходил доктор, осматривая всех, и если на Геральте не было ни царапинки, то остальные этим не могли похвастаться. Танджиро лежал с перевязанной ногой, Зеницу весь в мазях от ссадин, порезов и синяков, а у кабана была мокрая холодная тряпка на синяке, расположившемся точно по центру лба, куда приложил его Камадо. Ведьмак перед сном всегда медитировал… Да, это было наивно.       — Ты меня избивал полчаса! Извинись! — требовал Зеницу.       — Не буду. — отвечал Иноске.       — Извинись!!!       — Пошёл нахер.       — Ах, так, значит?! Все, я не буду разделять с тобой трапезу, — Зеницу демонстративно отвернулся от него.       — Ты вообще нормальный?       — Еда, когда ее ешь с кем-то, куда вкуснее! Я не буду с тобой трапезничать, вот и будешь есть в гордом одиночестве. Вот, скажи, Танджиро!       — Да, да, вкуснее. Вы можете дать мне поспать? — зевнул парень.       — Видишь, Иноске? Извинись!!! — продолжал блондин.       — Не буду!       — Проси прощения!       — Нет, — упёрся Иноске.       Средней мощности Аард отправил Зеницу и Иноске в стену. Пока они, кряхтя, поднимались, Геральт завернулся в одеяло и отвернулся к стене.       — Ты что вообще творишь?! — задали парни резонный вопрос.       — Ещё раз мне помешаете медитировать, так легко не отделаетесь. Если ночью будет шум, отправитесь спать в реку, — ведьмак невозмутимо поправил подушку, устариваясь поудобнее.       — Геральт, слушай, извини, но ты обещал… Рассказать что-нибудь о себе. Мы уже два года живём бок о бок, а я о Зеницу знаю больше, чем о тебе, — Танджиро неожиданно оживился, поворачиваясь к беловолосому. Ведьмак едва слышно закряхтел.       — Да-да, рассказывай! А то вдруг мы сейчас с каким-то маньяком путешествуем? — поддержал блондин.       — Я знать хочу, откуда такие крутые мечники берутся, тоже туда хочу! Я обучусь, стану крутым, а потом и тебя одолею! Тогда я буду самым великим охотником на демонов! — кабан не остался в стороне.       Геральт тяжело вздохнул, ложась на спину.       — Сразу предупреждаю, рассказчик из меня так себе. Это… Долгая история. Помнишь, Танджиро, когда ты спросил, откуда я, сказал, что потерялся. Меня вообще здесь не должно быть. Как бы вам сказать… Я немного другой. Из далёких-далёких краёв, границы в которые может преодолеть лишь один человек.       — Откуда это?! Я доберусь до туда быстрее него, особенно если там есть… — перебил Иноске.       — Заткнись, — оборвал Зеницу, — Геральт, продолжай.       — Ты, конечно, можешь попытаться, — усмехнулся ведьмак, — но… Она была всегда уникальна. Всё пошло не так, и мы не добрались туда, куда надо. Когда я очнулся, первое, что почувствовал — жгучий холод. Зимняя река. Я выплыл, согрелся, пошёл искать мою проводницу. Нашёл демона, сразился. Сильный, но я почти убил, он бежал. Потом понял, что искать бесполезно, искал ближайшую деревню часов пять. Искал работу, встретил Танджиро. А дальше вы знаете.       — Геральт, у тебя потрясающие навыки мечника. Ты сражался с высшей луной, не обладая никаким дыханием, и почти убил его. Ты сражался с бывшей шестой низшей луной и не получил не царапины. Ты не стар, но и не молод, я бы дал тебе лет семьдесят. Ты другой. Зрачки, привычки, инстинкты, поведение. Даже как ты слышишь и чувствуешь запахи. Ты — не человек. Ты лучше, ты — следующая ступень эволюции. «Знал бы ты, что я отдал за это», — грустно подумал Белый Волк.       — От тебя исходит странный запах. Не демонов. Другой, человеческий. Ты убивал людей, много, очень много людей. И чудовищ, монстров, других, сильнее демонов. Помнишь, я говорил, хвоя и ветер. Ты привык спать на открытом воздухе, куда более холодном, нежели наш. Ты привык просыпаться по утрам от ледяного дождя, хлещущего по тебе. Но при этом, я видел, все годы: как бы не было тяжело, ты никогда не сдавался. И никогда не бросал меня, утешая вечерами, когда я плакал, словно ребёнок. После смерти родителей, ты говорил мне, что всё будет хорошо. Я в это не верил. Но ты… Ты всегда старался. Как бы не было трудно, сколько бы ты не кряхтел, ты ни разу не покачнулся. Ты закален, выкован, словно неопытном кузнецом, грубо, неотесанно, со множеством царапин и изъянов, но из крепкого железа. Порой я замечал, ты с теплотой смотрел куда-то, словно общаясь с кем-то. Но при этом, ты никогда не жаловался, всегда сохраняя спокойное такое лицо. Ты убил много, да, но, что удивительно, от тебя не исходит того запаха, что от демонов. Другой, не могу описать, но не такой. Поэтому я и не испугался тебя, не убежал. Ты — другой. Не Убийца, — закончил Танджиро.       Наступило молчание. Звенящая тишина, как говорится в художественных произведениях. Лишь ветер шелестел глицинией на улице, покачивая ветки туда-сюда. Зеницу услышал, как старушка закрывала входные двери и отправилась спать к себе. Ведьмак сел на колени, закрыл глаза.       — Родителей у меня не было. Последнее, что помню, рыжие локоны. Такие шелковистые, мягкие, словно сказочные. Зелёные-зелёные глаза, как у принцессы какой-то. … Эх, Лютика бы сюда… Так вот, никого, да. Можно сказать, я родился и вырос в крепости. Каэр Морхен она называлась. Некогда величавое здание, осыпавшееся от времени, с кучей брешен и пробоин, с ветром, гуляющим по пустым помещениям. Почему? Это был закат нашей эпохи. Ведьмачьей эпохи. Кто я? Ведьмаки — профессиональные убийцы разного рода тварей. Ты прав, мы действительно совершеннее обычного человека. Это и привело крепость в запустение. Пока чудовищ было много, нас уважали, хоть и побаивались. Когда чудовищ стало меньше, нас стали просто боятся. Страх порождает разные чувства. Кто-то — бежит. Другой — прячется. А последний начинает ненавидеть. Ненависть, страшная ненависть, животная, нечеловеческая, порождённая страхом. Нас начали уничтожать. Справедливости ради, некоторых заслуженно, у нас были разные школы, и все воспитывали ублюдков. Какие-то меньше, какие-то больше. Сперва убивали тех, кто был мразью, потом — тех, кто провинился. Затем — всех. Без разбору. Что на ведьмаков не списывали: болезни, денежные проблемы, душевные травмы, хищения детей, расчленения мирных жителей, убийства королей... — на последней реплике Геральт грустно улыбнулся, — Они нашли наши дома и разрушили их. Я не застал это время. Но ведьмаков и так оставалось немного. С каждым годом все меньше. Кого-то загрызут чудовища, другого — повесит городская стража, третьего — вилами в сердце, когда тот попытается помочь. В конце концов, нас осталось всего-то раз, два и обчелся. Но пока мы все ещё были нужны, нас не трогали. Но никогда не приветствовали. Возможно, из-за некоторых уродов гнев людей стал обоснованным. Но, мне кажется, люди всегда боялись и ненавидели тех, кто не такие, как они. Даже вы. Вы, видя мои глаза, торопливо опускаете взгляд, стараясь не смотреть туда лишний раз. Но довольно об этом. И да, я не стар, хотя… Не знаю, белые волосы у меня с самого рождения. Что насчёт совершенства. Иноске, поверь, это не стоит того. Как бы объяснить… Мы все были людьми. Детьми, в первую очередь. Пользуясь «Правом Неожиданности»: «Человек/существо обещает отдать другому человеку/существу то, что оставил дома, но о чем не знает и чего не ожидает.» Вроде, такая формулировка. Тем, что не ждали, зачастую были дети. Нас забирали у родителей в свои обители, где превращали нас в ЭТО, — Геральт указал пальцем на правый значок, — мутации. Я мутант, меня так часто называли бедные рабочие и крестьяне, злые и едва сводивште концы с концами. Отчасти я их понимаю. Страшное превращение, муки, которые я испытывал, не забуду никогда. Ты не управляешь своим телом. Представьте, будто вас насквозь, каждую частичку вашего тела прожигают раскаленным железом. Нет, это не передать словами. Дышать — невозможно. Двинуться — невыносимо. Но даже это ещё не все. После превращения нас тренировали, жёстко, долго, и сурово. Помимо этого мы учились. Зачем? Зачем горе мышц, убийце чудовищ, образование? Чтобы выжить. У вас всё легко. Вот демон, вот шея, разные свойства, но не так сильно различающиеся друг от друга, прародитель то один. Отрубил, дожил до рассвета, и дело с концом. В Неверленде, где я жил, если это так можно назвать: вампиры, проклятые, призраки, драконы, реликты, демоны (страшнее ваших, поверьте), арахниды и прочее. Для каждого свой подход, своя тактика ведения боя. Свое масло, бомбы, стрелы арбалета, знаки. (Геральт держал в руке небольшой сгусток пламени, использовав знак игни). Как я говорил, доживали немногие. Очень немногие. Возвращаясь к нашему становлению: как и у вас, охотников, у нас был последний отбор. Но если я за Танджиро был уверен, у него хотя бы катана была, то у нас НИЧЕГО, кроме медальона. Добраться до Круга Стихий, наполнив свое тело и этот медальон энергией, могли единицы. Статистика была плачевная: два-три ребёнка из десяти оставались живы, но это не значило, что их не убьют утопцы на следующем заказе. Я предположу, что когда я последний раз там был, нас не более семи на весь континент. Под конец хочу сказать: это определённо того не стоило, но теперь я уже не сверну с ведьмачьего пути. А сколько мне лет… Не помню, никогда не праздновал день рождения. Может, сто, может, больше. Так что ваши демоны не ровня мне, разве что высшие луны представляют интерес. Если бы ваше командование озаботилось платой за их убийства, я, пожалуй, занялся. А пока я с вами, Танджиро я не брошу. Тебе и так досталось, не по годам, — ведьмак посмотрел на парня, грустно улыбнувшись, — ещё одной сломанной судьбы я не хочу. Да и твоя сестра… Бедняжка. Ладно, хватит об этом. Спокойной ночи, выспитесь. Такая возможность редко выдаётся, поверьте.       Геральт лёг в постель, накрылся одеялом развернулся к стене. Ещё пару минут прошло в молчании. Наконец, ребята, судя по всему, пришли в себя.       — Геральт… Спасибо. За всё, — Танджиро закрыл глаза, — Я не представлял, как тебе было тяжело. Извини, я понял, почему ты не хотел рассказывать.       — Ничего, это должно было произойти рано или поздно. Не люблю, когда меня жалеют. Я делал много: и плохого, и хорошего. Я не достоин сожаления. И я не принижаю себя, есть много других достойных людей, — ответил Белый Волк.       — Но знаешь, по-моему, ты достойней многих людей, что я встречал. Ты очень добрый, на самом деле. Спокойной ночи, Геральт, — Танджиро пробормотал, погружаясь в сон. Иноске и Зеницу, даже не знали что добавить: у первого просто было слишком много мыслей, отчего тот раскинулся и захрипел, предварительно одев кабанью маску, а Зеницу уставился в потолок. «Я даже не представлял, насколько ему было тяжело. Такой мощный, сильный, огромный, но весь в шрамах. От него слышится странный звук, глухой такой, будто он устал от всего и дребезжащий, словно он кого-то потерял. А я… Что я? Я был слабаком, им и останусь. Я не выдержал бы, будь на его месте. Он сильнее, сильнее всех, духовно так точно. Я сбегал от дедушки, от его тренировок, я всего всегда боялся, я постоянно плачу, ною, убегаю, жалуюсь, думая, что мне пришлось очень тяжело. Но мои страдания — ничто, по сравнению с ним и Танджиро», — блондин обернулся на уже заснувшего парня и мужчину, — «Я трус, я слабак. Но смотря на них… Я не могу сдаться. Пока они сражаются, я буду с ними до последнего. Я должен стать сильнее. Гораздо сильнее», — думал парень, погружаясь в сон. Но он все же успел услышать, слух никогда его не подводил.       — Ты не представляешь, как напоминаешь мне мою дочь. ***       На следующее утро Зеницу подошёл к Геральту во время завтрака, когда Танджиро и Иноске уже ушли. Он выглядел очень решительно, руки сжаты в кулаки, глаза прячутся под блондинистой шевелюрой, воробей воинственно сидит на его плече. Ведьмак удивлённо посмотрел на него, ранее парень боялся даже обратиться к нему.       — Геральт, мне нужна твоя помощь…