Убиваю чудовищ

      Облака медленно плыли по небу, словно торговые корабли, что отправлялись на Скеллиге с первыми лучами солнца. Солнце уже вставало куда раньше — началось лето. Самая прекрасная пора — ведьмак её любил и недолюбливал одновременно. Ему нравился тёплый ветер, что обдувал его лицо, пока он скакал на очередной заказ на Плотве. Нравились длинные дни и короткие ночи, ранние рассветы и туманы, зелёная мягкая трава, что щекочет тебе щеку по утрам. Нравилось, что можно спать на земле, что можно вдыхать свежий утренний воздух, что приятно покалывает лёгкие своей прохладой. Если бы не монстры, что активизировались в эту пору — всё было бы прекрасно. Но насладиться красотами пейзажей и природной гармонией не позволял поток заказов. Да, когда у Геральта была работа, он был рад. Но он тоже был человеком (ну, почти), поэтому и уставать было не чуждо. Новиград, Скеллиге, Велен, Туссент, — покоя не было нигде. Хотя, когда он наступал, Геральт на следующий день тотчас же был готов истребить очередное чудовище. Странно? Нелогично? Вы правы, но ведьмак не мог ничего с собой поделать.       Сказать честно, он скучал. По утопцам, по гулям, по призракам. Они уже стали неотъемлемой частью жизни ведьмака. Рано или поздно мы все привыкаем, даже к плохому. Но больше он всего скучал по верным товарищам. Как там Регис, Золтан, Лютик? Один так и прячется, двое других обустраивают «Шалфей и розмарин»? Собратья по цеху: Ламберт, Эскель? Всё ещё на пути? Цири, Йен? Они всё ещё ищут его? Нет, нельзя сомневаться, точно ищут. «Нужно во что-то верить, а то жить не хочется.» — слова, сказанные Весемиром на пути в Белый сад, иногда всплывали в памяти. Порой даже Волку нужен был совет, подсказка. Но поговорить по душам тут было не с кем. У всех и так проблем куча, ещё грузить своими переживаниями… Пройдёт. Как обычно. Всю жизнь. Тоска порой накатывает, хоть на дерево лезь, но он должен бороться. Когда они истребят всех демонов… Наступит долгожданный покой.       В таких невеселых думах пребывал Геральт сегодня с утра. Встав как обычно — что значит часов пять, он точил свой Арондит. Ручные инструменты заканчиваются, скоро обязательно нужно будет посетить деревню кузнецов. Рёбра, на удивление Кочо, уже зажили, разве что ноют немного. Танджиро вышел из комы, Ренгоку потихоньку оправляется, пережив сложнейшую операцию. В тот день по поместью безостановочно бегали какуши и девочки. Пришлось даже пригласить обычных врачей. Правда, им пришлось кинуть одну-две монеты в кошелёк, дабы теперь не задавали вопросов, мол:"Зачем вам в протезе топор, огнемет, сурикены и т.д?». Ренгоку-сан медленно, но верно осваивал новую руку. В последнее время солнышко был совсем невесёл. Несмотря на победу, настроение у всех было немного подавленное. Столпов, что уж там говорить о рядовых охотниках, пугала мысль встречи с высшими лунами. Если только третья так потрепала трёх истребителей… В общем, один лишь Геральт, который за сотню лет привык к постоянному риску и смерти, вместе с Танджиро, который поменялся в последнее время, были готовы сражаться. Парень помрачнел, погрустнел — повзрослел, в общем. Он каждый день выполнял минимум один заказ, а порой даже два. Мудзан всё не успокаивался и уже ходят слухи о новых низших лунах. Работы и вправду было невпроворот.       «Они монстры, Геральт, бесчувственные твари. Ни один из них не мучался, выбирая такую сущность. Я пытался… Но боюсь, у меня больше нет сил их жалеть. Я больше не остановлюсь… пока враги не будут истреблены.»       Сегодня, на удивление, Ояката-сама дал отпуск всем столпам и участникам последней битвы, разрешив отвлечься. Мицури пришла к Шинобу на ночёвку, а Танджиро с Канао сегодня собирались по магазинам. Точнее, собиралась девушка, а парень шёл за компанию. Они вдвоём смотрелись очень хорошо: Камадо всегда становился более жизнерадостным и мягким рядом с ней, А Цуюри — более открытой. Порой эти двое сидели на веранде до ночи, обсуждая что-то. Точнее, говорил по большей части Танджиро, а Канао кивала и порой вставляла очень даже интересные мысли. Поэтому было закономерно, что они не смогли избежать подколов со стороны Шинобу и Геральта, а также весёлых взглядов, хихиканья и намёков со стороны Канроджи. — Геральт-кун… Геральт-кун… Ты меня слышишь? — Мицури щёлкала пальцами перед лицом задумавшегося ведьмака. Тот, наконец, обратил на неё внимание. Девушка радостно потянулась, улыбнувшись. Она была ещё в ночной рубашке, едва проснувшаяся, с нерасчёсанными прядями, что небрежно спадали по плечам. Розово-зеленоватые волосы красиво светились на утреннем солнце. Пижама была ярко-белого цвета, словно свадебное платье. Даже едва проснувшаяся, она была очень красива. — Прости, задумался. Ты чего так рано? — ведьмак немного удивился: обычно ещё два часа он был в полной тишине и спокойствии, слушая лишь трель птиц. —Я — жаворонок, — улыбнулась девушка, садясь рядом с ведьмаком и беря расчёску. — Это Шинобу самая главная соня. — Кто бы мог подумать? — усмехнулся мужчина, вставляя меч в ножны. Дальнейшие пять минут прошли в отчаянном сражении Мицури с её непослушными волосами, которое она проиграла. Те никак не хотели ложиться по-нормальному, а лишь торчали в разные стороны. —Дай помогу, — ведьмак, не выдержав, отнял у неё расчёску. Канроджи подумала, что он сейчас подерёт всю еë шевелюру. Но мужчина расчесывал очень мягко и эффективно, так что непослушные волосы уже через пять минут пришли в норму. — Но как?! Как это у вас получается?! — зеленоглазая едва не треснула от зависти, глядя на мужчину. — Ты мою причёску видишь? Научился, за столько-то лет, — пожал плечами Геральт. — Эх… Ладно, пойду отправлять воронов столпам. Сегодня мы все идëм на фестиваль! — глаза девушки снова загорелись в предвкушении праздника. Ведьмак вздохнул. — Сейчас только ранее утро, я думаю, они не обрадуются, услышав каркающих страшилищ. — Ничего, пусть встают! У нас в кои-то веки появился единственный выходной, и мы должны провести его все вместе! Мы и так редко собираемся! Да, ты приглашён, отказы не принимаются! — девушка безостановочно тараторила, а ведьмак поднял руки в умоляющем жесте. — Так, а сейчас я пойду разбужу Аой-чан, мы вместе приготовим завтрак. Я видела там творог и ягоды — это будет изумительно! Обанай как-то показал мне этот удивительный рецепт! В общем, приходи на завтрак через полчаса. Было бы неплохо воды из колодца натаскать… Не откажешь слабой девушке? — Канроджи сделала жалостливый взгляд и подмигнула. Она, конечно же, шутила. Но отказать просто было бы некрасиво. «День обещает быть интересным… " — подумал Геральт, поднимая четыре вёдра одновременно…

***

      Крепость бесконечности — это место пугало и восхищало одновременно. Переплёт коридоров и комнат, красивейшие орнаменты на стенах, в основном иллюстрирующие повторение и замкнутость всего сущего. Знаки перевёрнутой восьмёрки можно было видеть на полу, потолке, стенах — повсюду. Комнаты были освещены, но порой свет исчезал, и на смену приходила тьма. Всё медленно крутилось, словно в вальсе. На многие километры не раздавалось ни единого звука, как будто тут никого и нет. Но были, Доума это точно знал. Он был мужчиной лет двадцати, с ярко-блондинистыми волосами и разноцветными глазами, что постоянно блестели. В них переливались всё цвета радуги, порой глаза хитро прищуривались, когда демон думал. Доума постоянно улыбался. Он сам не знал почему, но это было… прикольно? Нет, обычно. Он давно ничего не чувствовал. Ни боли, ни страха, ни радости. Ничего. Порой это забавляло его, и он подставлялся охотникам, дабы те хотя бы наносили ему увечья. И снова неудача. Клинки ничерин не представляли ровным счётом никакой угрозы. Что демон не пробовал — и отрывать себе руки, ломать шею, ковыряться в мозгах — бестолку. Нет, Доума не хотел умереть. Он лишь хотел что-нибудь почувствовать…       Дзынь! Дзынь! Брыньк! Какой-то струнный инструмент исполнил короткую мелодию, и демон очутился в большой комнате, в которой нет потолка. Перед ним сидели остальные высшие луны, что переругивались. Точнее, переругивались брат с сестрой, а Хатенгу лишь вставлял своим глухим, нудным и унылым голосом замечания. Но его никогда никто не слушал. —Так-так-так, привет, ребятки, созыв же был так недавно! Что случилось? Неужели опять убили кого-то? — демон добродушно улыбался, если это вообще можно так назвать. На самом деле, ему было плевать, кто погиб. Но существуют же нормы приличия! — О! Привет, Доума-кун! — девушка с длинными чёрными волосами и с очень… объёмной фигурой кинулась ему на шею. Тут стоит пояснить, что Доума был для них как старший брат, что когда-то спас из лап смерти и дал шанс на долгую жизнь. (Не поворачивается язык сказать:"Счастливую») — Привет, Даки-чан! Как твои дела? — Доума засмеялся и обнял её в ответ. — Замечательно, Доума-кун! С нашей прошлой встречи я съела сто людей! Такими темпами я стану пятой высшей луной, раз место освободилось, — девушка мечтательно зажмурилась, представляя, как Мудзан вливает СВОЮ кровь ей, и она повышается в ранге. — Дурёха! Я поглотил больше тебя, господин повысит нас лишь в том случае, если мы оба будем стараться. Ты как была слабачкой, так и осталась! — проскрипел парень с виду лет восемнадцати. В отличие от своей сестры, он был необычайно тощий, одна кожа да кости. Жиденькие зелёные волосы, немытые уже очень давно, уродски висели, покачиваясь от малейших движений головой из стороны в сторону. Одним своим видом он вызывал отвращение у демонов, что говорить о людях. — Заткнись, братик, если бы я с тобой не делилась, ты бы никого не съел! — возмутилась длинноволосая в объятиях второй высшей Луны, порываясь ударить брата. Но Доума её держал очень крепко. — Идиотка, если мы не будем единым целым, то никогда не станем сильнее и о повышении можешь забыть! Ты никак не можешь понять, что без меня — ты максимум вторая низшая луна?! — разозлился брат. — О, ребята, не ссорьтесь, а то мне будет грустно! Гютаро-сан, ты слишком жесток! Твоя сестрёнка старается как может, я уверен! — Доума погладил Даки по голове, которая обиженно отвернулась от зелёноволосого. — Я настойчиво предлагаю вам помолчать. Господин уже здесь, — просипел тихий старческий голос из угла. И точно, тяжелая давящая аура появилась словно из ниоткуда. Снова раздался звук струнного инструмента, и над демонами появился летающий домик. В нем отсутствовала стена, поэтому было видно, как Кибуцуджи Мудзан что-то готовит. Луны тотчас же упали на колени, верховный демон вздохнул, вставил пробирки, заполненные каким-то синим веществом в подставку, щелкнул пальцами — они тут же исчезли. Он взял свою неизменную белую, с широкими полями шляпу и одел её. Кибуцуджи поправил воротник идеально-белой рубашки, отряхнул чëрный, словно ночь, пиджак и медленно повернул голову в сторону демонов. Красные вертикальные зрачки были на удивление спокойны, в них не отражалось ничего, кроме расслабленности. — Я думаю, вы заметили, что теперь кроме Гёкко, пятой высшей Луны, не достаёт ещё и третьей высшей Луны, Аказы. Он пал в отчаянном бою со столпом пламени, наследником дыхания солнца и мутантом. Именно последний обезглавил его и сумел предотвратить регенерацию. Ни в коем случае не вступайте с этим седым мужчиной в бой. Может показаться, что этот беспомощный старик ничего вам не сделает, но он один убил всех низших лун. Так что если не хотите бездарно умереть, не переоценивайте себя, как Аказа. —Господин Мудзан, разрешите… — Доума встретился с ледяным взглядом красных глаз. Если бы взором можно было убить, он был бы уже мёртв. Глаза внимательно изучали его, смотрели сквозь него, он ощущал, как трясется каждая фибра его души. Но вдруг верховный демон расслабился. — Не перебивай больше, Доума. Это рано или поздно плохо для тебя закончится. Что ты хотел спросить? — Кибуцуджи с кошачьим интересом посмотрел на вторую высшую Луну. — Господин Мудзан, при всём моём уважении… Но если этот истребитель так силён, не лучше ли будет вам поделиться своей кровью с нами, дабы мы убили его и его друзей? — демон мечтательно заулыбался. —Нет, — грянул ответ словно гром. Стены затряслись, пол заходил ходуном. — моя кровь очень токсична в больших дозах. Толку не будет, если я вам дам пару капель. Вы, конечно, возможно, переживете, а возможно и нет. Я не могу сейчас экспериментировать — уже две Луны погибли, а замен достойных толком нет. Кайгаку, Накиме неплохи, но для пятой и третьей высшей луны — недобор. Вас подвинуть я не могу, уже объяснил почему. Однако, если вы найдете цветок… Голубую лилию… Место в тройке вам обеспечено. Так что постарайтесь.       Если быть предельно честным, Мудзан боялся. Встретив того мужчину в городе, он сразу почувствовал угрозу, но не придал этому особого значения. Однако, после смерти одних из самых сильных демонов, стоит задуматься. Большинству охотников не хватало мозгов выследить лун и убить их. Они не были способны к анализу, сопоставлению фактов, а вот он — другое дело. Следопыт из него был мастерский. Даже мальчишка не мог так насолить, как мутант. — И всё же… Если встретите этого охотника, убейте первым делом. Не тратьте время на уговоры, а сразу нападайте. Наследник теперь отходит на второй план. Продолжайте поедать людей, но и не прекращайте поиски. Собрание окончено, — хлопок в ладоши, бренчание — и Луны остались одни. Загадочный убийца взволновал всех. Если даже сам господин велел держаться подальше… — Ну вот… А я ещё хотел поболтать с Накиме… — расстроился светловолосый, — когда-нибудь обязательно позову её на свидание! — Мечтай больше, Доума-сан, — усмехнулась Даки, накручивая свой длинный локон на палец, — Что ты в ней нашёл? Нудная, молчаливая, невзрачная… — Ничего ты не понимаешь, Даки. —надулся демон. — Я, между прочим, всё слышу, — раздался женский голос откуда-то сверху. Его обладательница парила на платформе, потренькивая на инструменте. Этот инструмент именуется бивой, своим внешним видом он похож на лютню. Почему именно он — не знал никто: о своём прошлом Накиме почти не распространялась. Но было видно, что он ей очень нравится. — О, Накиме-сан! Хочешь пройтись со мной, поболтать? — захлопал в ладоши улыбающийся блондин. — Нет, Доума, — отрезала девушка. — Да ну тебе, не будь букой! — не терял надежды монстр. — А я тебе говорила! — злорадствовала Даки. — Это она просто так показательно дуется, на самом деле… — Ага, ага… — закивала девушка. В следующий момент её отрезанная голова, как и голова Доумы, находились в руках шестиглазого мужчины. — Вы можете немного помолчать? — спросил он нарочито-спокойным голосом.       Бледнокожий, высокий и мускулистый, с длинными остроконечными чёрными волосами с красными кончиками, собранными в хвост и тремя парами глаз на лице, которые имеют желтые радужки. В каждом глазе был выгравирован иероглиф, который означал цифру «1». Одним своим видом он внушал уважение и страх. Кокушибо не был многословен, в большинстве случаев он помалкивал (совсем как Муичиро, тоже думая о чем-то постоянно). Но когда он говорил — это было всегда что-то важное. — Господин всё правильно сказал, вам сейчас первым делом стоит думать о своей судьбе. На моей памяти он только о трёх людях, включая его, говорил с таким придыханием. Так что если даже господин его опасается, не стоит ли вам позаботиться о своей безопасности? Например, сменить место охоты? — Ни за что! Мы с сестрой уже 150 лет живём в квартале. Покинуть его из-за какого-то охотника? Да ни за что в жизни! — проскрипел Гютаро. Демон медленно повернул голову, и всеми шестью глазами уставился на них, отчего брат вздрогнул. Даки не осмеливалась поднять свой взор на первую высшую Луну. Он смотрел разочарованно, немного с угрозой, но потом его взгляд снова стал равнодушным. Он пожал плечами, кидая голову Даки в руки Гютаро, а затем приделал оторванную Доумы. — Спасибо, Кокушибо-сан! — поблагодарил блондин, проворачивая её и треща срастающимися костями. Тот даже не посмотрел на него. — Вы самые слабые из нас. Вы слишком горды. Это гордость вас и убьёт, — презрительно-равнодушно бросил демон, разворачиваясь. — Мы убили девять хашира! А он даже не столп! Чего нам бояться?! Я верю господину, но тут он явно преувеличивает угрозу! — крикнула Даки уходящему Кокушибо. Тот остановился. Тут все демоны почувствовали желание убивать. — Значит, ты просто никогда не встречала выдающихся людей… Серьги. Солнце. Божественное дитя. Битва. Проигрыш. Смерть. Голод. Жажда. Истребление. Деревянная дудочка…

***

— Шинобу! Шин! Кочо-сан! Тьфу ты, никак не проснётся! — розоволосая голова девушки торчала за стеклом окна, — Подъём, соня!!! — голова фиолетово-волосой дёрнулась, но вместо того, чтобы открыть глаза, та отвернулась на другой бок. — Мицури, ещё пять минуточек… —Ты уже третий раз так говоришь! Нет никакой веры тебе! — возмутилась Канроджи, на что рука появилась из-под одеяла и раздражительно махнула в жесте: «Отстаньте все, сплю сколько хочу». Мицури вздохнула, но тут же её глаза засверкали, и на лице появилась хитрая улыбка. — Ну ладно, Шинобу… Видимо, Томиоке-сану придётся подождать… Окно распахнулось так внезапно, что столпу любви пришлось пошатнуться. И всë бы ничего, но спальня Кочо находилась на втором этаже. И всё бы ничего, если бы Мицури не подсаживал Геральт. И всё бы ничего, если бы он не потерял равновесие и с криком: «Зараза!» - плюхнулся на землю, едва успев поймать на руки Канроджи. Кашляя, ругаясь и отряхиваясь от пыли, ведьмак хмуро посмотрел на чудо, благодаря которому они и оказались в данной ситуации. Но за него всё сказала Мицури: —Дура! Думать надо! Ты забыла, что у тебя окно наружу открывается?! — возмутилась подруга. Макушка виновницы скрылась внутри комнаты, крикнув: «Извините!». Геральт пробормотал: —Да уж, вот что делает с людьми любовь… — Полностью согласна! — улыбнулась девушка, которая сейчас поглядывала на вход в поместье. Ведьмак не упустил возможности пошутить: — Кто бы говорил - последние полчаса всё выискиваешь свою змеюку. — Неправда! — зарделась девушка, — просто ещё многие не прибыли… Химеджима-сан, Муичиро-сан… — Обанай-кун! — передразнил её специально ломанный издевательский голос столпа ветра, что подошёл к ним. —Да ну вас! — окончательно раскраснелась столп любви и убежала от них. Геральт и Шинадзугава синхронно ухмыльнулись. — А ты хорош, мужик, хорош… — сказал Санеми, злорадно улыбаясь.