***
Танджиро был… Да сам он не знал, где был. Это было очень тёмное и мрачное место, а по его стенам плясали красные демонические маски. Это было похоже на крепость бесконечности, но он никогда там не был. Однако мог с уверенностью сказать, что это место похоже на неё. Неба не существовало в этом месте, а если поглядеть наверх, то там была только безграничная тьма. Словно всë здесь было, и одновременно ничего не существовало. Лишь из комнаты впереди лился мерцающий белый свет, едва-едва освещающий окружение. Камадо медленно пошёл вперёд. Его хаори было разорвано, а руки намертво схватили катану. Она странно светилась алым, и чувствовалась сила, исходящая от неё. Левый глаз неприятно жгло. Зайдя в комнату, первое, что престало перед глазами — горы трупов. Столпы лежали снизу, Иноске с Зеницу чуть выше, Канао, ослепшая на один глаз, со спины опиралась на уже мёртвого Геральта. Тот стоял на коленях и сжимал в руках Незуко, лицо которой было мертвенно-бледным. Все они были убиты по разному: у Иноске, как и в реальности, торчали два Кайла из грудной клетки; Зеницу разрублен пополам, и его ноги скатились вниз, к подножью горы. У Канао разрезан живот, кишки торчали наружу, а у Геральта застряла лапа демона в сердце, сжимавшая его. У Незуко оторвана голова, и лишь чудом она держалась на месте, благодаря остаткам шеи. На горе трупов сидел маленький мальчик, покачивающий ногами. Он тянул заунывную песенку, тонко посвистывая. Увидев Танджиро, он помахал ему рукой и предложил подняться наверх. Ступая по трупам, парень беспокойно глядел вокруг. Словно всë худшее, что могло случиться, появилось в этом месте. Тьма подавляла, и в воздухе так и витало ощущение безысходности. Карабкаясь вверх, ему приходилось хвататься за головы, руки и ноги погибших товарищей.После каждого прикосновения к ним они исчезали, и обливали Камадо кровью. Поэтому к концу он был весь покрыт ей. Вся одежда, волосы, лицо, руки были испачканы кровью. Тёмно-красная, она впитывалась в него, становилась частью целого. Когда Танджиро поднялся наверх и встал на ноги, он пригляделся: мальчик перед ним имел демонические глаза. Громко засмеявшись, Мудзан (а это был именно он), указал на столпа пальцем. —Ха-ха-ха! Демон! —Что ты несёшь? — недоумленно спросил охотник, но тот продолжал. —Ха-ха-ха! Он ничего не понимает! Ты убил их всех, придурок! Они все мертвы! И это только твоя вина!!! Ах-ха-ха-ха!!!!!! Под конец тонкий ехидный смех изменился на более глубокий и злобный. Перед Танджиро стоял более не мальчик, а мужчина в шляпе. Тот самый, которого они встретили с Геральтом тогда, в большом городе. —Кибуцуджи Мудзан!!! — яростно закричал парень, замахиваясь. Однако он поскользнулся и грохнулся вниз. Демон усмехнулся: —Слабак. Убейте его. Внезапно все, кто лежал мертвыми, начали восставать. Сперва мама, братья, сестра и дядя Сабуро. После Шинобу, Ренгоку, Томиока и остальные столпы. Затем Зеницу, Иноске и Канао. А под конец Геральт и Незуко. Они все злобно глядели на него, и медленно надвигались, замыкая круг. Столпы обнажили клинки, а остальные просто шли вперёд, с пустыми руками. Мудзан же развернулся и начал уходить. Танджиро крикнул: —Стой, ублюдок!!!!!!!!!!!!!!!!!! Он разрубил маму и сестру, чтобы бежать вперёд. Их головы упали перед его ногами. Сзади замахнулся Обанай, но его голову Танджиро проткнул насквозь. Их было слишком много. Демон ушёл. Взмахивая Кусабимару снова и снова, Танджиро пытался не разрыдаться. Он ненавидел их всех, но одновременно с тем не мог видеть их изуродованные лица. Они восстанавливались раз за разом, и ему приходилось прерывать их жизненный цикл. Это длилось бесконечно. Они повторяли: «Это твоя вина. Это твоя вина.» каждую секунду. Разрезая лицо Геральта, Танджиро тихо попросил. На глаза наворачивались слезы. —Прекратите. Пожалуйста. Руки не слушались, и непонятно было, как он до сих пор держит катану. Она всё краснела, раскаляясь в руках. Зверь тьмы шептал на ухо: «Разорви. Уничтожь. Убей». Танджиро сопротивлялся, постепенно погружаясь в пучину безумия всё больше. В очередной раз протыкая Незуко в сердце, он промолвил: —Помогите мне… Кто-нибудь… Голос ослаб, и парень упал на колени. Зверь тьмы всё-таки взял вверх. А потом началась резня. От близких остались лишь кусочки мяса, валяющиеся на земле. На лицах столпов осталось выражение ужаса, а Незуко заплакала. Тела хашира расширялись и пучило — они взорвались, и пошёл кровавый дождь. Камадо закрыл глаза и запрокинул голову. —Чудовище. Танджиро тяжело дышал. Его оба глаза налились кровью, а катана сияла ярко-красным цветом. Хаори больше не осталось, и через разорванное кимоно проглядывали голые части тела, которые были исполосованы когтями. Его руки чуть подрагивали, а потом и ноги подвели. Он упал на и тихо заплакал. —Я не хотел этого… —Знаю, не хотел. «Что за странный голос? Такой глубокий и глухой. Почему мне кажется, что я уже слышал его?» —Потому что я уже приходил однажды. Открой глаза, Танджиро. Перед ним стоял мужчина лет тридцати. На его поясе висела катана, а оранжево-коричневое хаори развевалось на ветру. Его лицо было спокойным, серьёзным и добрым одновременно. Его длинные волосы имели тот же цвет, что и у Камадо, а серёжки были как две капли воды. Да и оружие было похожим. — Вас зовут Цугикуни Ериичи. Или же… —Сура. Неожиданно жуткое место вокруг превратилось в большую, прекрасную поляну с цветами. Занимался рассвет, и тихо свистел ветер. Они были среди поля, совершенно одни в мире. Кровь исчезла и стало как-то спокойно. Казалось, что нет, да никогда и не было, ни времени, ни деления его на века, на годы в этом забытом — или благославенном — крае. Танджиро сидел на коленях, опустив взор. —Что это за место? —Это то, что ты так тщательно скрывал. Твоя душа. — ответил Ериичи, усаживаясь рядом на траву. —А тогда? —Тоже она. В тебе сейчас борется две противоположности, — Цугикуни склонил голову и вздохнул, — одна жаждет созидания, а другая — разрушения. —Вы… Можете мне как-то помочь? — Танджиро с надеждой посмотрел на него, — я однажды видел очень длинный сон. Я не помню в деталях, но вы жили пять веков назад. У вас был брат-близнец, его звали Мичикацу… Лицо Ериичи осунулось и грусть омрачила его. Танджиро, не замечая этого, продолжал: —И вы были сильнейшим мечником среди всех живущих! Расскажите, в чем заключается ваша сила. Пожалуйста! —Танджиро…- руки мечника чуть задрожали, и он уронил голову на ладони. —Что с вами, Ериичи-сан, почему вы плачете? — Камадо чуть притих. Он положил мужчину руку на плечо и потрепал его. —Танджиро… — он поднял глаза: из правого текла одинокая слеза. Она прокатилась по щеке и упала вниз, на траву, растворяясь. —Я стал мечником не по собственной воле. В один из весенних дней мою жену растерзали демоны, а дочь была при смерти. Я… — он сделал паузу, — я побежал в один далёкий край, где могли вернуть человека с того света. Я хотел спасти свою милую девочку. —Когда оказалось, что это невозможно, я пришёл в ярость. Я кинулся на беззащитного человека, а мой брат остановил выпад ценой своей жизни. Я проткнул Мичикацу насквозь, и он упал в реку. Он замолчал. Было видно, как ему тяжело говорить. —Потом оказалось, что дочь можно вылечить без всякого бессмертия. Добрая девушка выходила её, а я так и не смог себе простить смерти брата. В ней был виноват только я. И тогда в моей голове что-то щёлкнуло: я пошёл по его стопам. Он был очень трудолюбивым и мечтал стать самураем, чтобы защищать людей. Потом он стал одним из первых охотников на демонов. Мне же всё, что связано с владением дыханиями, давалось легко. Вот я и создал стиль, который сочитал элементы древних техник фехтования и добавил немного своего. Так получилось дыхание солнца. Парень сидел, не шевелясь. Он откинул голову назад и закрыл глаза. —Я бы никогда не стал сражаться, если бы не брат. Я его очень сильно любил. А моя сила… Погубила его. Они чуть помолчали. Танджиро глядел на своего дальнего родственника с некой растерянностью. Он никогда не подумал бы, что сильнейший мечник будет плакать. —Его зовут Кокушибо. Он первая высшая луна. Я ведь прав? — догадался Камадо. —Да. Танджиро, прошу — Ериичи развернулся, сел на колени и схватил юношу за плечи. Его глаза были полны мольбы, — останови Мичикацу. Хватит ему мучаться. Танджиро устало кивнул. Ериичи печально улыбнулся. Мир вокруг начал потихоньку исчезать. Пейзаж в дали смазался, а яркий белый свет становился всё ярче. —Я не знаю, Танджиро, какой путь правильный. Ты невероятно силён, когда становишься сурой — но эта ярость тебя поглотит. То будущее — это исход, если зверь тьмы возьмёт над тобой верх. Но и без него ты не справишься: последняя битва будет не на жизнь, а насмерть. —Ериичи-сан, скажите, мы один и тот же человек? — дошло до Танджиро. —Правильно. Когда ты входишь в поток, если это можно так назвать, ты отдаешь тело мне. А точнее, моей личности, что была переполнена ненавистью. Мы с тобой отличаемся лишь в одном. Черты лица Ериичи исчезли, и остался лишь голос. —В тот день ты мог не пойти за Геральтом. Тебе надо было лишь не выбирать путь мести. Сейчас с него не свернуть. Теперь ты будешь двигаться вперёд до смерти и даже после неё. Такова история, начало которой положил ты…***
Танджиро проснулся и резко вскочил на кровати. Канао, дежурившая всю ночь у его постели, успела задремать, но тут же проснулась. Столп Солнца прижал её к себе и поцеловал. Он держал её в крепких объятиях, не желая отпускать. Она была такой лёгкой, изящной и тёплой. Парень положил голову ей на плечо и дрожащим от эмоций голосом, сказал: —Ты самое дорогое, что у меня есть. Не уходи, пожалуйста. Цуюри прослезилась, а Танджиро улыбнулся. Пока она здесь, он ни за что не погрязнет в безумии. Далеко раздался взрыв…