***
Спустя два часа. Солнце медленно уходили за горизонт, освещая последними лучами надгробные серые плиты. Они были отполированы до блеска, а в землю были воткнуты клинки бывших мечников. Танджиро сидел около двух из них, ничего не говоря. Он смотрел куда-то далеко, не думая ни о чем. Это место опустошало его, и хотелось лишь слушать негромкий свист ветра, раскачивающего деревья неподалёку. Камадо был абсолютно один, и в его глазах скрывалась боль. Боль утраты и горечи. «Иногда мне хочется, чтобы этот мир сгорел дотла» — отстранённо подумал парень. Зеницу и Иноске кремировали и похоронили в одной могиле. Охотников много, погибают часто, да и земля дорогая. В одной могиле могло лежать большое количество человек, как правило, родственники. Однако и тот, и другой их не имели. Поэтому Ояката-сама принял решение похоронить парней вместе. Обычно он такими делами не занимается, но для друзей столпа Солнца сделал исключение. «Простите, ребята. Это всё из-за того, что я был слишком слаб» Танджиро пустил одинокую слезу, ведь всё давно было выплакано. Он поднялся с земли, опираясь на клинок. Парень услышал шум сзади и обернулся: перед ним стояла пепельноволосая девушка. —Паршиво выглядишь. Небось, нельзя ходить? — заметила она. —Угадала. — криво усмехнулся Танджиро, — ты мне лекцию по этому поводу хочешь прочитать? —Я похожа на врача? — ответила вопросом на вопрос Цири. Она подошла ближе к темноволосому и подхватила его под плечо. Затем твёрдо сказала: —Я знаю, каково терять друзей. —Танджиро Камадо. — не теряя времени, представился истребитель. —Цири. Просто Цири. Пойдём, Геральт звал тебя. Они поплелись в поместье. Танджиро периодически шипел от боли, переставляя ногу за ногой. У ворот кладбища он последний раз поглядел на могилы друзей и отвернулся. Их больше нет, а он всё ещё жив. Долгий осенний закат догорел. Погасла последняя багровая, узенькая, как щель, полоска, редевшая на самом краю горизонта, между сизой тучей и землей. Уже не стало видно ни земли, ни деревьев, ни неба. Столп Солнца тоскливо посмотрел вдаль. Лишь свет огней поместья впереди являлся ориентиром, чтобы не заблудиться. —Не любишь осень? Когда кругом все делается мрачно, бледно, уныло — и на душе становится уныло… Не правда ли? — спросила Цири. —Да… Помолчали. —Я просто мучаюсь с вопросом, последняя ли это осень для меня? Танджиро осёкся. Они буквально только познакомились, а он уже делится таким сокровенным. «Но все-таки в ней есть какая-то притягательность. Ей совсем не хочется врать» — подумал мечник, глядя в изумрудные глаза Ласточки. —Простите, я был слишком фамильярен… —Не стоит, Танджиро. Я понимаю. Они дошли до поместья, и им отворили. Поднимаясь по ступенькам, Камадо оступился и чуть не упал на колени, однако Фалька успела подхватить его тело. Пройдя на кухню, Цири сделала фруктовый чай (Шинобу уже всё ей показала) и подала горячую кружку парню. Он согрел у неё свои израненные, озябшие руки. Затем улыбнулся, слабо-слабо. —Спасибо. Цири села напротив, накрывая ладонь Камадо своею. Темноволосый чуть покраснел. Он услышал быстрые шаги в комнату и отдернул руку. —Давай поболтаем как-нибудь. — предложила пепельноволосая. —Обязательно. На кухню зашла Канао и тут же кинулась к Танджиро. Посмотрев на заново кровоточащие порезы, она в сердцах воскликнула: —Дурак! Совсем себя не бережешь! —Тише, Канао-чан, мы тут не одни. Темноволосая посмотрела на Ласточку, изучая ту взглядом, а затем поклонилась. Цири махнула рукой, приветливо улыбнувшись. —Ты же ученица Геральта-сана, Цири? — спросила обладательница дыхания Цветка. —Ага. Присаживайся, скоро все соберутся и пойдём. Цуюри приземлилась на стул рядом с Танджиро. Он приобнял её одной рукой за талию, отряхая грязь с хаори. Она только вернулась с дневного дежурства: обычно оно было лёгким, ведь днём демоны боятся вылезать из своих нор, и охотники имеют преимущество в виде солнца, однако в этот раз ей пришлось забрать территорию своего парня. Столпы были заняты, так что тоже не могли помочь. —Дабы вилохвоста приманить… — пробормотала Цири. —Что? —Ой, простите, мысли в слух. Так как, Танджиро, вы познакомились с Геральтом? Парень откинулся на спинку стула, его глаза затуманились. Он с теплотой вспоминал этот день. Ведь если бы не ведьмак, он бы так и остался один в том проклятом лесу. —Это было 3 года назад. В тот день я впервые ушёл из дома ночью, чтобы с утра быть в деревне, где моя семья продавала уголь. Раньше этим занимался отец, но он умер из-за болезни. Самым старшим мужчиной в семье остался я: у меня было несколько братьев и сестёр, а также мама. Обязанности возлегли на меня, но я не то что бы жаловался. Так вот, я спустился в деревню и столкнулся с беловолосым мужчиной. Он рассыпал собранный мною уголь, предложил помочь. Хах, — усмехнулся Камадо, — помню, у меня так поджилки затряслись. Яркие жёлтые глаза с вертикальным зрачком, доспехи все в крови и два меча за спиной. Он выглядел таким грозным и серьёзным. Но я чувствовал, он был немного испуган. Наверное, это тогда он тебя потерял? Цири кивнула. Волка можно было мало чем испугать, но одна из причин сидела сейчас перед истребителями, накручивая свои пепельные локоны на палец. —Потом он попросил ночлег, и я отвёл его домой. Но там… Сука… Канао погладила шатена по голове, он немного успокоился. Столп поглядел в глаза Цири, на его глаза навернулись слезы. —Эти истерзанные тела будут мне сниться в кошмарах до конца моих дней. И их глаза, Цири… Наполненные ужасом — они не успели понять, что произошло. —Не продолжай, не надо. — промолвила Цири, но Танджиро не послушал. —Нет, я должен это помнить, чтобы знал, ради чего я каждый день встаю по утрам. Потом я узнал, что моя сестрёнка, оставшаяся единственная в живых, превратилась в демона. Тогда Томиока, прибывший уже слишком поздно, попытался убить её. Я не виню его: на его месте поступил бы так же. Однако Геральт прислушался ко мне — жалкому, молящему пощады для своей сестры мальчишке. Я до сих пор не понимаю, почему он так поступил… —Потому что в тот день я увидел твои глаза. Они были совсем как у одной девочки, что я спас когда-то. — ведьмак стоял у двери уже несколько минут, пристально слушая. —Ты же всегда руководствовался доказательствами, а не эмоциями. — не сильно удивился Танджиро, в отличие от девушек. Он давно почуял беловолосого. Геральт подошёл и потрепал его по голове: —Тебе повезло в тот день. Немного я раскис из-за Цири. Но и в моём мире не все монстры были ужасны. Часто люди оказывались хуже них. Ласточка согласно кивнула, поднимаясь. Геральт развернулся и сказал: —Пойдём, все уже собрались.***
«Ирори — традиционный японский очаг, топящийся древесным углем. В Японии не принято обогревать весь дом — это не эффективно и дорого. Чтобы избежать больших затрат электричества, мы используем «Ирори». На нём, например, можно ещё готовить чай. Кочо-сан, налей мне кружечку» Тенген, мечтающий путешествовать после того, как всё закончится, хорошо знал быт как других стран, так и своей собственной. Он с энтузиазмом пояснял тонкости Йеннифер, любезно поинтересовавшейся, зачем у них очаг прямо в полу. Получив горячую кружку, он заглянул в неё и вздохнул: —Опять ты эту фруктовую лабуду навела! —Простите, Тенген-сан, не было времени изучать ваши вкусы. — язвительно ответила хозяйка поместья. —Да ты гонишь! Ты же прекрасно знала, чертовка! —Узуй, поумерь свой пыл и пей, что дают. — вмешался Обонай. —Да это не один нормальный человек пить не будет! Они продолжали пререкаться, пока Регис вёл уже получасовой диалог с госпожой Тамае, и изредка что-то вставляющим, Юширо. Демоница была сильно удивлена, узнав о существовании ещё одного бессмертного существа, вдобавок сумевшего победить солнце. Это было похоже скорее на допрос с пристрастием, нежели на разговор. —То есть ещё раз: вы являетесь вампиром, как из всяких сказок и легенд? — интересовалась дама. —Да, пятый раз уже говорю. — чуть раздражённо отвечал Регис — я могу беспрепятственно находиться на свету и легко подавлять жажду крови. Подытожили, надеюсь, понятно? —Я прошу прощения за мою настойчивость. Просто вы очень интересный экземпляр… И вы, в сущности, ничем от нас не отличаетесь. Эмиель достал свою фирменную настойку из Мандрагоры. Отхлебнув прямо из горла, он поморщился — ядрёная вещица. Мужчина протянул бутылку демонам, но те вежливо отказались. —Госпожа Тамае, сколько вы уже ходите по этому белому свету? —Около пятисот лет. —Хм… Получается, мы с вами почти ровесники. —Если бы честно, предпочла бы быть человеком. Когда можешь регенерировать практически любую часть тела, как-то… —Теряется вкус к жизни. Я понимаю. — кивнул вампир, — ну-с, ладно. Что думаете насчёт Незуко? —Благодаря вашему седому другу, я получила достаточно крови демонов высших лун и исследовала её. Теперь, остался последний штрих — кровь, сумевшая победить солнце. Если мы сможем провести операцию, это будет настоящим прорывом в науке. Может, многих демонов мы сможем вернуть обратно в человеческую форму. —Она бы хотела стать человеком, мы разговаривали. Бедная девочка. — покачал головой Регис. — Предлагаете мне помочь вам? —Да. — коротко сказала Тамае. —Вы же понимаете, чем это может грозить? Я вообще не из этих краев, у меня абсолютно другая кровь и природа происхождения. Мы можем потерять её.- констатировал мужчина. —Но это наш единственный шанс. Мы ждали, пока она сама победит солнце, но этого не происходит. В другой ситуации это не было бы проблемой, но у нас в лучшем случае два месяца. После финальной битвы непонятно, будут ли те, кого надо исследовать, и те, кто должны этим заниматься. — вклинился Юширо. —Хорошо. Приступим с завтрашнего вечера. Регис потер переносицу, вздохнув. В комнату вошли Геральт, Танджиро, Канао и Цири: они уселись напротив компании бессмертных. Разговоры постепенно стихили, и наступила тишина. Лишь где-то далеко было слышно, как хлопают ставни, которые не закрыл какой-то пациент. Сильные порывы ветра бушевали в саду, наклоняя деревья к земле; листья, поднятые им же, разлетелись по всей территории. Они сулили много работы для охотников, проходивших курс реабилитации здесь: если в поместье бабочки лечишься — будь добр помочь по хозяйству. На улице было довольно холодно, что не характерно для начала ноября. Шинобу, глядя в окно, поежилась и промолвила: —Зима будет суровой. Кочо замерзала даже в помещении, прячась в хаори так, что были видны лишь глаза. Томиока молча снял своё, отдавая его девушке. Та с благодарностью приняла его и прижалась к столпу Воды. —Ладно, с чего бы начать… — протянул Геральт. Он не умел рассказывать, как ему казалось, от слова совсем. Для этого рядом всегда был Лютик, который сочинял различные небылицы и баллады о ведьмаке. Но сейчас верного друга тут не было. Мицури, понимая, что надо как-то прерывать затянувшееся молчание, сказала: —Геральт, расскажи про своё детство. Седой глазами сказал: «Спасибо, выручила» и начал длинный монолог: —Я родился, как у вас тут называют, в средневековье. Год я не знаю, я вообще мало чего знаю о своём детстве. Отца и мать я едва помню: он был редкостным мерзавцем, а мать — чародейкой, отдавшей меня в Каэр Морхен. Это была огромная крепость, возвышающаяся так высоко, что для маленького меня она достигала луны. Она была уже в упадке — её разорили в молодости моего учителя, Весемира. Цири грустно улыбнулась, вспоминая «дедушку». —Ведьмаки — убийцы чудовищ, охотники на них. В сущности, мы отличаемся с вами лишь немногим. Были так называемые «испытания травами» — процедура, в процессе которой мы становились мутантами. Думаю, это были одни из самых страшных мук, что я когда-либо испытал. Выживали единицы, многие мои товарищи не прошли их. Чтобы вы понимали, из десяти человек выживали примерно трое. И это не значило, что мы не сгинем в ближайшем болоте на заказе. Вам ещё повезло. Об истребителях демонов либо не знают, либо их восхваляют. Нас ненавидели. Мы были последним поколением ведьмаков. Пока чудовищ было много — нас терпели. А потом начали ненавидеть. Бледные, с кошачьими жёлтыми глазами, вечно хмурые и в крови — вот, кем мы были. Нас боялись, нас убивали, вешали все грехи мира. Удивительно было, если хоть кто-нибудь скажет: «Спасибо». Обычно говорили забирать деньги и проваливать. На ночлег пускали только в трактирах, платили жутко мало. Я долгое время ходил скорее в лохмотьях, нежели в одежде. Многие мои собратья сошли от такой жизни с ума: встретил я одного, Гаэтан звали. Его обманул староста деревни на деньги, а потом попытались убить. Он вырезал всю деревню — женщин, детей, стариков… —Не знаю, если бы я жил в таких же условиях, как вы, мог бы сделать то же самое. — перебил Обонай. — моё детство нельзя назвать слишком уж счастливым, как и мою жизнь сейчас. —Я убил того ведьмака. Он назвал это «несчастным случаем на производстве». Что-то во мне щёлкнуло тогда, вот я и разозлился. Просто когда я смотрел на лица родителей одной девочки, что смогла спастись, я увидел предсмертный ужас. Эта малявка плакала, ведь у неё никого не осталось, кроме ворчливой тетки, у которой даже поесть нечего. Край разорила война. Меня выбесило это: в то время, когда я старался по возможности не трогать никого, многие ведьмаки вели себя как последние ублюдки. Людям не свойственно разбираться, поэтому всех из цеха брали под одну гребенку. Что я, что он — для них мы не отличались. Незуко вошла в гостиную и уселась рядом с вампиром. Тот ласково потрепал ее по голове; Танджиро улыбнулся, глядя на эту картину. —Вся моя жизнь — от заказа к заказу. Бесконечная борьба с чудовищами, людьми и самим собой; реки крови, бессонные ночи, каждый день как последний — вот она. Моя история очень длинная, и если я буду рассказывать даже только самое интересное, это займёт всю ночь. Мой «мир» — место невероятно жестокое. Но там я смог обрести свой покой, так или иначе. Столпы смотрели на ведьмака кто как: девушки хотели пожалеть его, а мужчины потрепать по плечу и похвалить за стойкость. Они думали, что лишь они жили в аду на Земле: бесконечные тренировки, демоны, непобедимые высшие луны. Но на его фоне они чувствовали себя детьми, не имеющими права жаловаться на что-либо. —Наверное, это и правда всё, чему я научился — убивать чудовищ. —Геральт, скажи… В своей новой жизни ты тоже бы стал ведьмаком? Беловолосый посмотрел на Танджиро. для большинства охотников их работа была не любимым местом. Они бы с радостью предпочли заняться чем-то другим, чтобы не убивать, особенно этот парень. Геральт до сих пор помнит те глаза, в которых теплилась доброта, надежда, жизнерадостность. Теперь же в них видно только усталость. Взгляды всех присутствующих обратились на мужчину.На плечо ему положила голову Йен, внимательно изучая его лицо. Геральт посмотрел в спокойные фиалковые глаза, затем в бурлящие изумрудные Цири, а под конец в печальные бордовые Танджиро. Последний взглянул на ведьмака и мягко улыбнулся. Зверь тьмы отпустил его. —Я стал ведьмаком не по своей воле, — промолвил Волк, передавая настойку рядом сидящему Муичиро. Тот отпил, поморщившись. Всё внимание было сосредоточено на седом. Даже демоны и вампир пристально слушали. — Если бы я мог выбирать, я бы нашёл себе другое занятие. Чтобы не приходилось рисковать жизнью каждую минуту. Ну, и за которое, меня, может быть, даже уважали. На такой невеселой ноте разговор закончился. Тихо засвистел чайник, и Шинобу, чуть засуетясь, разлила напиток всем желающим. Регис, Муичиро, Тенген и Геральт отказались: они пили самогон вампира. Узуй и Токито, ещё ничего не знавшие о нём, после первого приёма чуть не двинули кони. Однако и они постепенно вошли во вкус. —Ладно. Я вот всё хотел поболтать с демонами, да никак возможности не представлялось. — Ренгоку повернулся к компании сидящих в углу бессмертных, — каково это, умирать? Вы же точно знаете. Юширо недовольно посмотрел на столпа Огня, Тамае вопросительно вскинула одну бровь, и только Регис ответил: —Не знаю, как мои новые друзья, но мне приходилось. Могу поведать. Дождавшись ответного кивка, он продолжил: —Понимаю. Ты хочешь, чтобы я тебе сказал, что человеческая вера в богов имеет какие-то основания… Но я не знаю. —Но ты был мёртв? — задал вопрос вечно молчащий Химеджима. —В людском понимании смерти — да. —Ты чувствовал что-то, понимал? —Хмм… Это трудно объяснить: я чувствовал некое беспокойство. Что-то, чего я не мог назвать, потому что не понимал. Только после перерождения я осознал — это был холод и невыносимый страх. Если бы не один мой…друг…— я бы утонул в вечности ледяного страха. Незуко, почувствовав эмоции Регис, прижалась к нему и посмотрела на него грустными глазами. Эмиель взглянул на демонов — они понимали его, он знал это. Новый порыв ветра заставил заскрипеть деревья в саду ещё сильнее, как и забор. Древесный уголь негромко потрескивал в ирори, освещая и обогревая помещение. Мицури протянула к нему руки. —Нам чужда ваша привязанность к жизни: вы смертны, следовательно, про вас изначально известно, что вы умрёте. — Регис протянул бутылку Геральту, — Это только вопрос времени. Тамаë и Юширо внимали словам вампира: женщина кивнула, а парень погрузился в свои мысли. Канао прижалась к Танджиро, и тот отстранённо обнял её. —Потому я часто думаю, зачем вы так переживаете? — продолжал Регис, — Чем отличается смерть в двадцать, сорок, или, скажем, сто лет? Всё это — равно ничтожные сроки. Геральт выпил, поморщившись. Крепкая, терпкая и горькая штука, но очень вкусная. Давно он такого не пил. Давно он не был дома. Собравшиеся молчали, ожидая, что скажет ведьмак. На самом деле вопрос был весьма сложным. На него нельзя ответить однозначно: слишком уж жизнь у всех складывался по разному. —Весь вопрос в системе координат. — промолвил беловолосый, — Тот, кто может потратить миллиард крон, не поймёт того, у кого из всего двадцать. Потом они долго беседовали, всю ночь. Под конец Томиока и Обонай взяли дам на руки и унесли их в кровати, Гемей отправился домой, как Муичиро, Ренгоку и Тенген. Цуюри уснула в объятиях Танджиро, парень заботливо отнёс её в спальню. Полусонную Незуко Эмиель отвёл в комнату брата, а сам отправился с Тамае и Юширо в лабораторию. Эти демоны, в отличие от девочки, уставали куда медленнее. Цири оставила Йеннифер и Геральта вдвоём, удалившись в больничную палату. Танджиро вышел на крыльцо и вздохнул свежий, морозный воздух. Катана на поясе позвякивала — теперь он никогда не расставался с ней. Он махнул ведьмаку рукой, приглашая поговорить напоследок: —Знаешь, я хотел тебе просто сказать "спасибо". Я думал, моя жизнь тяжёлая, но смотря на тебя, понимаю, насколько мои проблемы жалки. Ты чёртовых три года ждал Цири, полагаясь только на веру, и ни на что больше. Продолжал истреблять демонов, хотя мог послать нас всех к чёрту. Всячески помогал корпусу, а самое главное - мне и сестре. Я... Шатен вздохнул, и его глаза наполнились слезами. Слабая улыбка дрогнула. —Ты это, не вздумай помирать... Ладно, Геральт? Ведьмак усмехнулся, покачав головой: —Пока не собираюсь. Нам ещё твою сестру превращать, Кибуцуджи Мудзану отомстить. —Да... Кстати, ты же помнишь обещание, что дал мне тогда, в саду о госпожи Тамае? Ведьмак задумался, а затем сказал: —Ты просил убить тебя, если станешь демоном. Отрубить голову. —Рад, что не забыл. Йеннифер уже переоделась в ночную рубашку и стояла в дверном проёме, ведущем в спальню. Камадо подошёл, резко обнял ведьмака - тот похлопал его по спине. Столп Солнца так же быстро отстранился. —Ну, иди. Ты заслужил отдых, Геральт. Перед тем, как дверь ведущая из комнаты ведьмака и чародеем закрылась, Волк увидел Танджиро, который пустым взором наблюдал за тёмным небом, которому не было конца и края...