-Эй, Геральт, вставай!
Детский голос звенел в ушах у валяющегося на земле ведьмака. Геральт не хотел открывать глаза — свою задачу он выполнил, а Цири погибла. Кто у него остался? Йен? Как он будет ей смотреть в глаза после произошедшего? Как он будет пытаться объяснить рыдающей женщине, что он сделал правильный выбор? Он решил остаться здесь, а не вернуться домой. Он решил отправить Цири биться с Накиме.
Он очередной раз выбрал, как считал, меньшее Зло. Может, это так и есть — но точно не для него.
—Геральт!
«Как глупо: бесчувственная машина для истребления чудовищ убивается по какой-то девчонке» — так, наверное, подумал бы любой нормальный истребитель. Ведьмак сейчас должен был встать, и как ни в чем не бывало продолжить рубить монстров. Должен был снова проливать кровь, видеть смерть и смотреть на страдания. Ведь для этого он и создан — убивать чудовищ.
—Геральт!!!
Беловолосый открыл глаза и посмотрел по сторонам: он лежал на полу, а перед ним стоял мальчик в рубашке и штанах болотного цвета. Он был совсем мал: наверное, младше Незуко.
Геральт знал его. Знал давно.
—Альвин?
—Привет, Геральт! Давно не виделись. — весело сказал мальчишка, подходя к ведьмаку. Тот сел на землю, спрятав своё лицо в ладонях.
—Я умер, да? — спросил мужчина.
—Нет, вполне жив. Просто сейчас ты балансируешь на грани — твоё тело всё ещё может сражаться, а дух отказывается. Вот ты и оказался тут. — пояснил Альвин, крутя медальон в руке. Тот самый, двимеритовый, что дала ему Трисс много лет назад.
—Ты-то что тут делаешь? Я же… — мальчик не дал договорить ведьмаку, перебив того:
—Убил, знаю. Но тогда мечом ты пронзил Якова из Адальсберга, а не меня, Геральт. Понимаешь?
—Прости меня. — глухо сказал ведьмак, — я… Не уберёг тебя. Не понял, кто тогда со мной разговаривал. Я слишком мало проводил с тобой времени. Прости, Альвин.
—Ты всё сделал правильно, Геральт. — мальчишка потрепал его по волосам, чуть улыбнувшись, — просто так получилось. Ты не можешь изменить прошлое, но будущее способен.
Они помолчали. Где-то вдали раздавались звуки битвы: скрещивались клинки, вопили демоны, совершали предсмертные вздохи охотники. Потом раздался громкий душераздирающий крик, на который ведьмак не обратил внимания.
—Я здесь затем, чтобы сказать тебе: Цири не погибла. Я бы почувствовал, если бы человека моей крови убили. — наконец промолвил Альвин, — думаю, она сейчас в неком междувременье. Не знаю, но тут её точно нет. Так что иди, Геральт, спасай свою дочь.
Внезапно ведьмак подался вперёд и обнял мальчика. Тот, благодарно хмыкнув, ответил ему тем же.
—Спасибо тебе за добрые слова, Альвин. — тихо сказал Волк, — ты сохранил этот амулет даже спустя столько лет…
—А тебе спасибо за то, что не отдал мою душу Дикой охоте. — ответил он, — не прощаюсь, Геральт. Я думаю, когда-нибудь, мы с тобой снова обязательно встретимся.
Мир вокруг начал стремительно темнеть, и когда лицо Альвина исчезло, ведьмак произнёс:
—Да, обязательно.
Волк очнулся в крепости Бесконечности и сразу же почувствовал боль, накатившую с новой силой. Его отбросили к стене, сломав несколько костей в грудной клетке, ко всему этому добавилось внутреннее кровотечение. Мужчина с трудом нащупал грудной карман, достал оттуда флакон с тем самым эликсиром, который он разрабатывал вместе с Кочо. Руки дрожали: он едва смог открыть крышку, чуть не уронив ампулу. В глазах было темно — он видел лишь силуэты охотников, что сражались с огромным Кокушибо. Несмотря действие эликсира и алые клинки, они потихоньку начали уступать монстру. Вот высшая луна откинул в сторону Томиоку, порезав тому плечо. Муичиро же сражался с раной на груди, кровавое пятно всё разрасталось и разрасталось.
«Ну уж нет, мрази. Если она и правда жива, меня не остановят какие-то демоны» — со злобой подумал Геральт, медленно поднимаясь, — «Я пройду все круги ада, если потребуется, чтобы вернуть её».
Ведьмак швырнул Картечь в Кокушибо, привлекая внимание. Гию и Токито, посмотрев на него, ужаснулись: таким серьёзным и яростным они его не видели никогда. При этом аура ведьмака не ощущалась: он словно пропал с поля битвы. Жёлтые глаза метали молнии, лицо было чрезвычайно бледно, а по всему телу выступали черные-черные вены. Геральт обнажил меч, прокрутил его в руке, лишь промолвив:
—В сторону.
Он тотчас же ринулся в атаку с такой скоростью, что охотники не смогли за ним уследить. Пробежал мимо них и нанес сокрушительный удар Кокушибо, отрубив тому руку. Ведьмак швырнул бомбу в открывшуюся пасть монстра, и она рванула, разнося голову чудовища. Уклонившись от удара лапой, Геральт перекатился назад, заряжая новую атаку.
«Он слишком быстрый, ненормально быстрый для человека. Кроме того, мы даже с алыми клинками едва могли прорезать плоть высшей луны, а он наносит удары с такой силой, что конечности летят в разные стороны.» — подумал столп Тумана, — «хорошо, что он на нашей стороне».
«Вечное одиночество» почти достигло шеи монстра, но в последний момент тот смог отпрыгнуть от разреза. Геральт заблокировал следующий удар демона и оттолкнул его аардом. Томиока и Муичиро обошли противника, нанесли два точных удара со спины, а ведьмак пронзил сердце. Неожиданно из тела чудовища появились клинки, которые чуть не прикончили всех разом: столпы откатились в в сторону, избегая лезвий. Ведьмак же наложил на себя квен.
Он отступил к стене, оттолкнулся от неё и стремительно понёсся вперёд.
—Четвёртая ката: вырывающий душу ураган.
Геральт нанёс диагональный разрез с такой силой, что тело Кокушибо разделилось надвое. Охотники, не теряя ни секунды, попытались снести голову демону, но шея не поддавалась. Ведьмак развернулся и тоже ударил — клинок вошёл наполовину.
—Раз, два, три! — крикнул беловолосый, и охотники разом снесли голову Кокушибо. Тотчас же Гию и Муичиро разрубили части его тела на мелкие кусочки. Затем те стремительно начали испаряться.
Ведьмак подобрал фигурку генерала Иссина, что осталась после смерти демона. Он поборол своё желание сломать её напополам и положил ту на пол.
Истребители обессиленно осели наземь, и лишь Геральт держался на ногах благодаря действию лекарства. Он подошёл к Токито, сел на колени, промыл его раны водой. Юноша чуть морщился и шипел от боли, но молчал. Ведьмак достал из его нагрудного кармана бинт, замотал раненую руку и грудь, усмехнулся и промолвил:
—Жить будешь.
—Спасибо, Геральт. — произнёс Муичиро.
Томиока оказал себе помощь самостоятельно. Пока по полю боя разносилась весть о смерти Кокушибо во второй раз, ведьмак спросил о том, как обстоит ситуация.
—Четвёртая высшая луна повержена, Мицури и Обонай сражаются с Накиме, а Канао Цуюри погибла. — доложил Токито.
—Холера… — выругался Волк, — жалко девчонку. Только ведь жить начинала…
Наступила минута тягостного молчания. У мужчины эта охотница отложилась в памяти как молчаливый, но очень преданный делу и друзьям человек. Ещё один из лучей в жизни его ученика погас. Что теперь с ним будет?
«Черт, она так умела красиво рисовать…» — вспомнилось ведьмаку.
—Цири тоже мертва… Госпожа Йеннифер вышла из боя. — закончил столп Воды.
—Слезами горю не поможешь… — вздохнул Геральт, — вставайте, нужно кончать с остальными, пока есть силы.
***
Раненых в лазарет поступало всё больше и больше: охотники отошли с первого рубежа обороны, и сейчас сражались уже ближе к поместью Бабочки. Потери были некритичные, но демонов было чересчур много. Мудзан подтянул все свои резервы, и несмотря на работу артиллерий и грамотной тактике ведения боя небольшими группами, истребители едва справлялись. Все-таки хорошо подготовить корпус за несколько месяцев оказалось невозможной задачей. Несколько десятков парней и девушек уже лежали в земле, а голодные монстры и не собирались сбавлять темп. Но задача организации была не победить армию, а одолеть одного единственного демона. Это могли сделать лишь несколько человек, а основные силы должны были отвлекать толпу тварей от своих товарищей.
Аой только закончила уход за Йен, заставив ту выпить восстанавливающие элексиры, как тут же открылся следующий портал. Девушка не поверила своим глазам: из него вышел Танджиро с Канао на руках. Её тело было покрыто зелёным хаори юноши. Камадо не плакал, он молчал, медленно шагал и смотрел куда-то далеко. Гораздо дальше, чем могли видеть человеческие глаза.
Он положил Цуюри на кушетку, открыл её мертвенно-бледное лицо и в последний раз прислонился к розовым губам. Аой, которая появилась тут же, оттолкнула Танджиро.
—Да как вы… Да как ты… Могли такое допустить?!
Далее из её рта лился поток грязи и оскорблений, который столп Солнца даже не слышал. Он развернулся и побрёл в сторону портала: его состояние было сложно назвать нормальным. Зверь тьмы отступил, и теперь юноша чувствовал странное спокойствие, то самое, которое ощущал во время битвы с Геральтом. Его разум был чист, он не испытывал ненависти или чего-либо ещё. Он больше не боялся кого-то потерять, и осознание этой простой вещи освобождало. Да, была сестра, но она в безопасности и под присмотром.
Танджиро плевать на свою жизнь, он больше не хочет видеть ничьи слезы: Шинобу, которая будет ими умываться после боя, Ренгоку, Гемея, Тенгена… Он не желает видеть растроенное лицо Геральта.
Его второй глаз налился кровью, метка расширилась, захватив лицо целиком. Он видел прозрачный мир в замедленном действии.
«Да, ты был прав, Ериичи. Моя ярость погубила дорогого мне человека. Но теперь я вижу четко весь мир. Наверное, ты чувствовал себя так же»
«Я больше не хочу смотреть, как плачут мои друзья»
***
Воин в фиолетовом хаори сидел в зелёном, цветущем саду. Он крутил в руках белый лепесток акации, куст которой рос неподалёку. Мужчина слушал красивую мелодию, разносившуюся по округе. Её играл его брат, сидящий рядом. Второй раз за всю свою очень долгую жизнь Кокушибо, нет, Мичикацу видел его настолько счастливым.
—Что ж, ты дождался моей смерти. Доволен? — пробурчал тот.
—Я ждал не твоей смерти, брат, а возможности наконец с тобой увидеться и поговорить. — сказал Ериичи, — Прости меня. Я обрёк тебя на эту жизнь, полную страданий. Думаю, ты никогда меня…
—Помолчи уже. Я умер от руки великого воина, который был ничуть не слабее тебя. Я доволен. В конце концов, я всю жизнь тянулся за тобой, за твоей силой… Мне не о чем жалеть, такой конец и должен быть у любого уважающего себя мечника.
Ериичи улыбнулся.
—Ты пока не понял, в чем заключается счастье. Но у тебя впереди целая вечность, чтобы это осознать…
