Прямиком в Ад

      Стоило начаться буре, как Хот Пэнтс сбилась с пути. Ей ещё никогда не приходилось ездить верхом в таких ужасных погодных условиях. Порывистый ветер пронизывал до костей, так и норовя сдуть шапку, которую девушка придерживала рукой. Из-за стены дождя она почти ничего перед собой не видела, и лишь надеялась, что рано или поздно наткнётся на реку, у которой они договаривались встретиться с Диего Брандо. Но новости у неё для него были неутешительные – забрать части у Джонни Джостара и Джайро Цеппели она не смогла, хоть теперь и была уверена в их наличии. Она упустила их след сразу после того, как потеряла сознание на крыльце дома Ринго Родэгейна, когда тот подстрелил её из пистолета, и из-за стенда этого же человека потеряла часов пять времени, и, не вылечи её Джонни с помощью Cream Starter, уже была бы мертва. Но теперь она уже точно опаздывала на встречу, и если совсем скоро не выйдет к реке – Диего уже будет двигаться дальше, ведь обещал ждать её всего три часа и ни минутой больше.       Когда дождь наконец закончился, Хот Пэнтс добралась до реки. Сверившись с картой, она двинулась вдоль берега и всё же набрела на то самое место, на которое указывал ей почти три недели назад Брандо, но его самого там не было. Девушка несколько раз сверилась с картой и, убедившись, что место определено верно, достала свои карманные часы. Блуждая в буре, она потеряла ещё лишних два часа, и отведённое ей Диего время вышло. Он уже час как должен был скакать прямиком к Канзас-Сити, к финишу этапа. Коря саму себя за попусту потраченное время, Хот Пэнтс цокнула языком и, убрав часы и карту, направилась к мосту через реку.       Ещё через час девушка пересекла финишную черту под громкий крик комментатора: "Хот Пэнтс! Победитель прошлого третьего этапа завершил четвёртый на седьмом месте и получил двадцать очков!", но своя позиция в гонке её не сильно волновала. Она подняла голову к большой таблице, на которой под цифрой семь уже выводили её имя.       'Первый – Нориске Хигашиката. Второй – Поколоко… Дальше Джайро Цеппели, Джонни Джостар, Дот Хан, Сэндмен и… я. А где Диего?' – Хот Пэнтс завертела головой по сторонам. Приехали ещё трое, но и среди них не было Брандо. – 'Я… что-то не понимаю? Это не ошибка, его правда здесь нет?'       Спустившись с лошади, она направилась к бочкам с водой. Она уже было начала наполнять ведро, всё так же погружённая в мысли, но её окликнул старик, тот самый Хигашиката, что занял первое место. Из уважения к возрасту Хот Пэнтс даже пропустила его вперёд, лишь вполуха слушая, о чём он говорил. Но, когда старик протянул ей газету, девушка всё же отвлеклась от своих размышлений. В газете был заголовок "Странности мира – японец с двумя пупками". Рядом была и мерзкого вида фотография.       – Ко мне подходили репортеры из Италии и написали статью! – кряхтел старик. – Это я! В газете! Хочешь посмотреть? Если хочешь, можешь даже сунуть палец!       – Отстань ты от меня, старикан! – вспылила Хот Пэнтс, испытывая отвращение к увиденному изображению и такому предложению. – Если ты уже набрал воды, то отойди в сторону! Ухаживай за своей лошадью где-нибудь ещё!       – Правильное решение. Было бы непристойно, если бы кто-то вроде тебя согласился.       Хот Пэнтс даже не поняла, к чему был этот комментарий, а старик уже удалился.       'Сколько же на этой гонке чудиков. Один хуже другого. Но… прошло уже достаточно много времени, в лагере уже где-то полсотни гонщиков, а Диего всё нет. Не мог же он так задержаться из-за бури. Что-то случилось?'       – …ллет больше не сможет бежать. Он не приедет, Джайро.       – Не такой я представлял себе свою победу над ним, Джонни. Не этого я хотел!       'Джостар и Цеппели… Я не люблю подслушивать, но они говорят достаточно громко. Что случилось? Кто не приедет?'       Хот Пэнтс, делая вид, что ищет что-то в сумке, принялась слушать их дальше.       – Джайро, ты определённо победил. Ты превосходил его! И теперь его лошадь бесполезна, а мы даже не нарушили правила!       – Так ты думаешь? А вот я считаю иначе. Пусть он и проиграл в этом раунде, но он точно вернётся! И вернётся он ещё более сильным, ведь его будет подпитывать желание мести! Я же хотел избавиться от него раз и навсегда.       – Не волнуйся. Не думаю, что после произошедшего он сможет добраться до финиша. Он уже выбыл.       'Кто выбыл? Нет, я не настолько глупа, чтобы не понять, о ком они говорят, хоть мне не верится, что Диего Брандо мог выбыть. Но… Его так долго нет. Я думала, что это я опоздала на встречу, а на самом деле… Нарушила обещание подождать.'       – Эй, Джонни, смотри! – с презрением в голосе окликнул своего друга Джайро. – Вот же дерьмо! Как я и сказал…       Трибуны завыли, и люди принялись освистывать прибывшего участника. Хот Пэнтс повернулась в сторону финишной черты и увидела его. Комментатор уже вовсю кричал:       – И-и-и-и… Это Диего Брандо, наконец пересёк финиш! "Император" Дио! Но, похоже, буря нехило его потрепала! Он занял невообразимое пятьдесят четвёртое место! А это, конечно, значит, что в этом раунде он не получит никаких очков!       Но Хот Пэнтс слышала эти слова будто сквозь слой ваты. Всё её внимание занимал сейчас Диего Брандо. Или, скорее, его бледная тень, ведь представить самого жокея таким было просто невообразимо. Он, хромая, еле переставляя ноги, брёл сейчас со скоростью улитки, низко опустив голову. Через его плечо была перекинута седельная сумка, в левой руке он нёс седло, волочащееся за ним по земле. Правой он держал поводья своей верной лошади, которая тоже передвигалась с трудом, заметно прихрамывая на передние ноги. Бока её тяжело ходили, но она была чистой, как всегда. В отличие от самого Диего. Одежда его, всегда выглядящая так, будто он надел её только что, в этот раз была грязной, неряшливой, вся в каких-то бурых пятнах и прорехах. Такой же грязно-пыльный шлем надвинут ниже, чем обычно, спутанные волосы падали на самое лицо. Но даже это не могло скрыть то, что творилось в глазах Диего. И это было хуже всего. Полные горя и одновременно с этим совершенно пустые, будто из них разом высосали всю жизнь. Он шёл, почти не моргая, глядя в одну точку, подобный призраку, какими любят пугать детей. Отрешённый, забитый, униженный, растоптанный и брошенный в грязь, освистываемый сейчас со всех сторон теми, кто ещё совсем недавно превозносил его. Видеть всегда дерзкого, уверенного в себе, полного энергии и пыла Диего таким было невыносимо. Больше всего Хот Пэнтс сейчас захотелось зажмуриться, но она продолжала смотреть.       – А он всё же решил не выбивать. Джонни… Мне это совсем не нравится. Парни вроде него… Хуже них нет никого. Как же он меня бесит.       Хот Пэнтс была в корне не согласна с Джайро Цеппели, говорившем о Диего с таким презрением и отвращением. Пусть она и не знала, что произошло, и не считала Джайро или Джонни плохими людьми, но… Таковым она не считала и Диего. И его сокрушённый вид вызывал у неё лишь желание посочувствовать и поддержать. Диего поравнялся с ней, и Хот Пэнтс даже думала что-то сказать, но он, на секунду подняв на неё пустой неузнающий взгляд, тут же вновь опустил его и, не останавливаясь, пошёл дальше, в сторону огороженного для палаток места.       – Не понимаю, как он вообще добрёл сюда, – продолжал Джайро. – Его кобыла даже подняться не должна была, а этот урод как-то заставил её идти. Но зато в гонке он мне теперь точно не помеха. Пошли, Джонни, хочу побыстрее приступить к пятому этапу.       Оба наездника двинулись к бочкам с водой, а Хот Пэнтс, пусть она и знала, что в силу своего характера Диего и сам мог нарваться на неприятности в лице Джостара и Цеппели, всё равно не могла отогнать от себя необоснованное сострадание, разгоравшееся в груди. Возможно, дело в её христианской натуре. Но, кроме того, её кольнуло и чувство вины, ведь, если бы она подождала Диего на берегу, то смогла бы сразу его вылечить. Не обрекать на столь мучительный путь. И ей захотелось объясниться перед Брандо, залечить его раны, всё же поделиться собранной информацией, если тот будет в состоянии её слушать, и… Узнать, что же с ним произошло.       Следовать прямиком за Диего было весьма опрометчиво, наверное, нужно было дать ему хоть немного времени побыть одному. Поэтому Хот Пэнтс отвела Гетс Ап в стойло и вытащила из своей сумки пару кусочков сахара. Положив те в карман, она оглядела лагерь и всё же выцепила взглядом большую палатку, точно принадлежавшую Брандо. Рядом с ней стояла и его лошадь, Сильвер Буллет, которую хозяин не решился отводить в стойло к другим животным. Сильвер Буллет вблизи выглядела ещё более ослабленной, но Хот Пэнтс не стала прикасаться к ней или кормить без разрешения. Дурной тон. Вместо этого она приблизилась к палатке и застыла перед входом, запасаясь терпением, которое точно пригодится ей в общении с Диего Брандо.       Медленно набрав в лёгкие воздух и так же медленно выдохнув, Хот Пэнтс потянула полу палатки и заглянула внутрь. Диего, переодевшись в такую же как и раньше, но теперь уже зелёную, кофту в клетку, сидел на полу, закатав правую штанину брюк до колена. Его нога распухла и несколько посинела. Кряхтя, Диего старался согнуть её, чтобы получше рассмотреть, и, видимо, именно поэтому не заметил, что к нему кто-то зашёл. Грязная одежда вместе со шлемом, сапогами, перчатками и сумкой лежала в углу палатки. Хот Пэнтс пока что не решалась зайти внутрь, неосознанно наблюдая за Брандо.       – Блять… Твою мать… – тихо и еле разборчиво ругался он. Похоже, с челюстью у него тоже было что-то не в порядке. – Сломал… Блять, как же больно…       – Д-Дио? – окликнула его Хот Пэнтс, всё же пересекая порог палатки.       – Ты?!       Диего попытался подскочить на ноги, но сломанную предательски подкосило, и он вновь упал на пол, сдавленно простонав от боли и уже не пытаясь подняться.       – Блять, сраная нога! – выругался он и только потом устремил полный гнева взгляд на девушку. – Зачем ты пришла?! Что тебе от меня надо?!       – Я хотела поговорить с тобой, – спокойно, несмотря на то, как с ней говорил Брандо, ответила Хот Пэнтс.       – А я ни с кем не хочу разговаривать! – огрызнулся Диего. – Ты не подождала меня у реки! Ты сказала, что будешь ждать!       – Я была там, – сразу возразила девушка. – Но я сама опоздала на пять часов из-за бури. Ты отвёл мне три часа. Я думала, что ты уже ускакал вперёд, – сочувственно вздохнув, она искренне добавила. – Дио, мне жаль, что с тобой что-то случилось.       – Что-то?! – Диего ещё сильнее повысил голос. – Не "что-то", а "кто-то"! На меня напали! Уже второй этап подряд на меня подло нападают со спины! Джайро Цеппели и Джонни Джостар напали на меня во время грозы! И я побеждал! Я до последнего момента побеждал!!! Но потом Джайро воспользовался пробелом в моём динамическом зрении Scary Monsters, и его блядский шар попал мне в лицо! И теперь у меня сломана нога и челюсть, а у моей родной лошади потянуты связки обеих передних ног! А всё потому что ты не смогла забрать у них части!       – Я следовала за ними, – продолжала спокойно отвечать Хот Пэнтс, не желая отвечать агрессией на агрессию. – Даже атаковала их и смогла обезвредить. А потом на нас троих тоже напали.       – На "нас"?! – зацепился за её слова Брандо. – Вы уже такие друзья?!       – …Меня подстрелили, и я потеряла сознание, – не обращая внимания на его колкое замечание, продолжала Хот Пэнтс. – А когда очнулась, след Джайро и Джонни уже простыл. Я уже не смогла их нагнать. Но Джонни спас мне жизнь моим же спреем. И ты был прав, Дио. Теперь я на все сто уверена, что у них есть части Трупа. Рука и глаз. Об этом сказал тот, кто на нас напал. Я услышала, прежде чем отключилась. Он… Работал на Президента.       – Я очень рад, что ты так весело провела время! – язвительно отметил Диего.       – Дио, хватит…       – Не затыкай меня! – перебил он её. – Ты вторглась в мою палатку и принялась рассказывать мне что-то, хоть я этого и не просил! Я хотел побыть один! И мне плевать, кто на кого работал, кто кого спасал, и кто на кого нападал! Я проиграл!!! – окончательно вскипел Диего, и в его голосе будто бы прозвучала едва заметная нотка отчаяния. – Я проиграл битву, проиграл этап! Моя лошадь еле-еле переставляет ноги, у меня сломана голень! Эти уроды насмехаются надо мной, празднуют свою победу! Но я им отомщу! Я нанесу такой сильный удар по их гордости, что они не оправятся! А потом я разорву их! Я никому не позволю так со мной обращаться! Втаптывать меня в грязь! Лишать меня всего! Я давно не чувствовал такого унижения, такого позора! Не для этого я лез вон из кожи, чтобы выбиться в люди! Не для того, чтобы получать плевок в душу от гнусных, подлых, бесчестных трусов, возомнивших себя не пойми кем! Конечно, у них же есть прославленные фамилии, им всё дозволено! Джостар и Цеппели и так у всех на слуху, им даже не надо стараться, чтобы заслужить уважение и признание! И общество твердит, что такие как я должны прислуживать таким как они, и никак иначе! Я могу хоть в лепёшку разбиться, но всё равно буду заклеймён в глазах этого несправедливого мира, где всё решают лишь происхождение и власть! Стоит мне сделать один неверный шаг, и я уже лечу вниз по лестнице, на которую так долго, так упорно, так мучительно взбирался! И никому, ни единой душе в этом "высшем обществе" не суждено понять, каково нам, лишённым всего с самого детства, приходится! Да и им никогда нет до нас дела! И…       Диего оборвался на полуслове. Он говорил с таким жаром, с таким огнём в глазах, что пропустил момент, когда Хот Пэнтс опустилась рядом с ним на колени. Но то, как она крепко его обняла, он не заметить не мог. Она сделала это неосознанно, ей инстинктивно захотелось пожалеть человека, испытывающего такую боль и пережившего ещё бóльшую. Она сжала его спину и прислонилась подбородком к плечу, стараясь передать своё сочувствие. Диего же замер, широко распахнув глаза. Он в момент обмяк, растеряв весь свой пыл. Совершенно растерялся, не понимая, почему это его успокоило. Почему она это сделала? Как поняла, что ему было необходимо именно это? Ни один из них не мог ответить на эти вопросы. Уже долгие четырнадцать лет, с самой смерти матери, никто так не обнимал его. Без какого-либо подтекста или страсти, а наоборот… Нежно. Но крепко. Будто говоря, что всё будет хорошо. Диего судорожно глотнул ртом воздух, плотно зажмурил глаза и прижался носом к чужой шее. Его руки обвили тело Хот Пэнтс, останавливаясь на лопатках и впиваясь в ткань её одежды ногтями. Непреднамеренно. Он так же делал и в детстве, боясь отпускать мать. Единственного человека за всю его жизнь, кто показывал ему, что такое гордость и сила воли. Кто по-настоящему его поддерживал и любил.       По тому, как Диего судорожно, даже отчаянно в неё вцепился, Хот Пэнтс поняла, что поступила правильно. Что её действия были верными. А ещё… Насколько сильно он нуждался в этом. Нуждался в поддержке. Простой человеческой поддержке. Он считал, что весь мир был против него. И что он был один против всего мира тоже. Был популярен, но… Совсем одинок.       Хот Пэнтс сжала его совсем чуточку крепче, будто пытаясь передать со своими объятиями нехитрые, успокаивающие слова, подобные тем, какие мать шепчет своему ребёнку, проснувшемуся посреди ночи от кошмара и ищущего утешения и успокоения. Или тем, которые слышатся убитому горем, потерявшему себя верующему в стенах храма, во взглядах прихожан и мягкой улыбке священника. Тем, что приносят облегчение. Тем, которыми, как ему кажется, говорит сам Бог.'Ч-ш-ш… Не бойся… Всё будет хорошо… Я рядом. Я с тобой.' И Хот Пэнтс, обнимая его, чувствовала, как Диего успокаивался. Как выравнивалось его тёплое дыхание, что она ощущала на своей шее. И она так и сидела, не выпуская его, и даже не понимая, когда ей стоило бы его выпустить, ведь считала невежливым первой нарушать спокойствие Диего. Она ждала какого-то сигнала от него самого, но Диего и сам не торопился отстраняться. И вскоре его пальцы перестали впиваться в ткань её туники, а потом руки Диего и вовсе обессилено соскользнули вниз и повисли, а сам он… засопел. Травмы и усталость взяли над ним верх. Хот Пэнтс боялась представить, сколько он брёл пешком и когда в последний раз нормально спал, раз позволил себе настолько расслабиться в её руках. И удивилась, что смогла внушить ему столь сильное ощущение спокойствия. И она, наконец размыкая объятия, аккуратно уложила Диего на пол палатки. Уже второй раз она видела его таким беззащитным и умиротворённым. Поразительно, как сон менял человека.       Но Диего всё равно испытывал сильную боль. Не только моральную, но и физическую. Хот Пэнтс была в этом уверена. И она всё же решилась достать свой спрей, чтобы избавить его от травм.       'Джайро смог залечить пулевую рану в голове Джонни, а Джонни залечил мою. Наверняка с переломами Cream Starter тоже справится.'       Хот Пэнтс передвинулась ниже, к правой опухшей ноге Диего, глядя на неё с ещё большим сочувствием. Сколько тот прошёл на ней? Как вытерпел боль, если сейчас даже не смог подняться?       Она поднесла к посиневшей коже свой спрей и распылила тонким слоем на ногу. Субстанция, выделившаяся из него, тут же всосалась в поры кожи, уходя куда-то внутрь. Залечить кость. Стенд сам понимал, где требуется лечение. Хот Пэнтс нанесла ещё слой "крема", и прямо у неё на глазах припухлость на ноге спала, а коже вернулся здоровый оттенок. Про себя высоко оценив способность своего стенда, Хот Пэнтс двинулась выше. Руки Диего были покрыты мелкими ссадинами и ранами, с которыми Cream Starter без труда справился. Из видимых повреждений осталась лишь его сломанная челюсть. Чтобы облегчить себе работу, Хот Пэнтс приподняла голову Диего и уложила ту к себе на колени. Несколько применений спрея, и припухлость спала и с неё. Но Диего, неосознанно, во сне, приподнялся повыше и устроился поудобнее на её коленях. Хот Пэнтс, недовольно вздохнув, подумала взять его за плечи и переместить на пол, но… Передумала. Сострадание – первое, чему она научилась, будучи монахиней. Нарушать чужой мирный сон казалось неверным. И она, положив руку на лоб Диего, убрала с него пряди светлых нечёсанных волос и в задумчивости продолжила те поглаживать. На ощупь бóльшая часть из них была не очень приятна, часть – слишком сухие, как солома, часть – наоборот, были свалявшимися и жирными. Но… попадались и пряди чистых волос. И они… были гладкими, мягкими, оставляли на пальцах прохладное ощущение, будто от прикосновения шёлка или атласа. Хот Пэнтс потеряла счёт времени, совсем не осознавая, сколько она так сидела, перебирая пальцами пряди волос спящего у неё на коленях Диего Брандо. У неё уже начали затекать ноги от неудобной позы, но Диего всё спал и спал, а она продолжала гладить его волосы и неспешно размышлять обо всём, что приходило в голову.       'Не буду себе врать… Гонка изматывает меня. Уже минула практически её половина, а я нисколько не приблизилась к своей цели. У меня нет ни одной части, зато уже как минимум три части принадлежат Джайро, Джонни и Валентайну. И мне придётся каким-то образом доставать и их. С одной стороны, я знаю, у кого они, и это облегчает задачу с их поиском, а с другой – здорово усложняет. И если с Джонни и Джайро у меня ещё есть шанс, то как подобраться к Президенту Америки я вообще не представляю. Но сделать это как-то придётся. А где ноги, череп, рёбра, уши, правая рука, позвоночник и левый глаз я даже не могу предположить, а без хоть одной части и не смогу выследить… Интересно, из-за чего сцепились Джайро и Джонни с Диего… Неважно. В любом случае я вновь и вновь убеждаюсь, что они профессионалы и могут совмещать поиски с гонкой,' – Хот Пэнтс вновь сердобольно взглянула на Диего. – 'Даже оставаться в ней после сильных травм. Я готова на всё ради миссии, даже умереть, но не ради гонки. В отличие от того, сколько она значит для Диего, она мне нисколько не важна. Он же… и правда одержим этой идеей, и это что-то глубоко личное, как Труп для меня. Он презирает общество, которое насолило ему. Но как? Он же англичанин, я почти ничего не знаю об их культуре… С другой стороны, люди везде одинаковы и, к сожалению, я могу примерно представить, через что ему пришлось пройти, чтобы получить даже капельку признания, не имея при этом за спиной богатой родословной. И мне, конечно, лестно, что он доверился мне и заснул, но… сколько можно спать, в конце-то концов! Я сама устала, и ноги уже совсем затекли. Попытаюсь хотя бы аккуратно их вытянуть, я и так послушно сидела как статуя несколько часов.'       Хот Пэнтс попыталась как можно медленнее и аккуратнее подвинуть ногу, но Диего уловил это лёгкое движение и приоткрыл лазурные глаза.       – Простите, что потревожила ваш сон, – наигранно вежливо произнесла Хот Пэнтс.       – Можешь не волноваться, я и так уже проснулся. Просто не хотел мешать тебе гладить мои волосы.       – Дио!       Брандо довольно ухмыльнулся, а Хот Пэнтс, засмущавшись тому, как Диего отметил это её бездумное, в общем-то, действие, почувствовала, как к щекам приливает румянец.       – Ты мило краснеешь, Хот Пэнтс, – всё с такой же широкой улыбкой заметил Диего, но та почти сразу пропала с его губ. Он поднёс руку к своему подбородку и сделал пару движений нижней челюстью. В его глазах вспыхнуло удивление, и он спросил. – Ты меня вылечила?       – Да. А ты в благодарность решил подрыхнуть у меня на коленях.       – Они удобные.       – Выспавшимся ты та ещё язва, Дио.       Не сдержав смешок, Диего снова расплылся в улыбке и прикрыл глаза.       – Расскажи что-нибудь.       Хот Пэнтс поражалась наглости человека, всё ещё удобно устроившего свою голову на её коленях.       – Что мне тебе рассказать? Может, сказочку? Или мне ещё что-нибудь сделать, сплясать, например?       – Нет, плясать пока не надо, не утруждай себя. Но расскажи что-нибудь. Хотя бы про тот стенд, про себя, не знаю. Сама ж не глупая, понимаешь, чем меня можно заинтересовать.       Хот Пэнтс демонстративно вздохнула.       'Терпением вашим спасайте души ваши…'       – Ладно. Расскажу про то, как на нас напали. Стенд оказался весьма проблематичным. Я заблудилась в лесу возле Хатчинсона, казалось, что застряла на одном месте, без возможности выбраться – одни и те же повороты приводили меня к одной и той же хижине. Потом я встретила Джонни Джостара и Джайро Цеппели. Я думала, что они убили корову, которую купила, чтобы зажарить, поэтому приняла решение их повесить за нарушение американского закона, – отрапортовала Хот Пэнтс, и Диего хмыкнул. – Пришлось атаковать их и залепить глаза, рот и нос с помощью Cream Starter. Джайро попал мне в позвоночник шаром, и я не могла двигать руками, выронила спрей. Но оказалось, что убили мою корову не они, ведь её подстрелили, а у них нет револьверов. Я отменила действие Cream Starter и оставила их, ведь отобрать части настолько в открытую, без уверенности в их наличии, было опрометчиво. Я сначала хотела убедиться в этом на сто процентов, чтобы не совершить необдуманного поступка.       Хот Пэнтс ожидала комментария Диего, но тот молчал, просто слушая её историю. Поэтому она, снова начиная бездумно перебирать пальцами пряди его волос, ведь это действие её успокаивало, сходни перебиранию чёток, решила продолжить.       – И никто не мог выбраться из этого участка леса у хижины. Я бродила там пару часов, а потом мы втроём пересеклись с Гаучо, может помнишь, тоже участник гонки. И из хижины вышел её хозяин, сказав, что мы не выберемся из этого леса, пока не убьём его. Гаучо вспылил, и хозяин хижины, Ринго Роудэген, пристрелил его. Его дом, всё по закону, но Джайро тоже вспылил. Мы втроём решили объединиться против хозяина дома. Сначала план казался идеальным, но… Ринго объяснил действие своего стенда, Mandom. Он отматывал время на шесть секунд назад.       – Мне как-то недавно снилось, что я умею останавливать время. И как раз секунд на пять-шесть… – убаюканно произнёс Диего, нарушая своё молчание. – Не знаю, почему, но я видел это очень ясно. Продолжай.       – Он отмотал время, – вновь заговорила Хот Пэнтс, не до конца понимая смысл этого комментария. – Подстрелил мою отделённую Cream Starter руку. Подстрелил Джонни. Подстрелил меня в рёбра. Я отлетела назад и сбила собой ограду крыльца. Уже теряя сознание, я успела услышать, как Ринго упомянул части Трупа. Вернее, левую руку, что она у Джостара, и пообещал, что доставит её Президенту Валентайну. После этого я потеряла сознание. Проснулась уже совсем одна на сломанном крыльце, рядом с выломанной дверью, но с вылеченными ранами и спреем рядом с рукой. Они убили Ринго, вылечили себя и меня и уехали. После этого я совсем потеряла след Джостара и Цеппели и не смогла отобрать их части. Но, Дио, ты был прав.       – Если бы ты сразу мне поверила, то отобрала бы их части при первой стычке, – всё ещё умиротворённо пробормотал Диего. – Тогда им бы не достался позвоночник.       – Они… Нашли позвоночник?       – Угу, – промычал Брандо. – Они напали на меня из-за него. Видимо, я ненароком пересёк дорогу, ведущую к позвоночнику, и они решили, что я хочу тот добыть и меня следует за это убить. Я принял сражение, хоть и не хотел. И я… – он оборвался, не желая вновь упоминать своё поражение, но потом продолжил. – Я уже говорил. И потом я побрёл пешком. Позвоночник точно у Джостара, его выкопала какая-то девчонка весом пятьдесят один килограмм, я понял, потому что он увёз её с собой на лошади. Так что у них с Цеппели теперь три части на двоих. Даже смешно, что Джостару достался именно позвоночник, – Диего хмыкнул.       – Я заберу их на следующем этапе, – твёрдо произнесла Хот Пэнтс. – Все их части. Спасибо, что рассказал. И я бы хотела залечить ноги Сильвер Буллет, если ты позволишь. Чтобы ты дальше мог полноценно участвовать в гонке.       – Разумеется, позволю. Я думал, это и так очевидно, раз твой стенд на такое способен. И я ещё смогу победить. Раз уж я побеждал Джостара, когда он ещё умел ходить, то сейчас тем более смогу утереть ему нос, – голос Диего стал отрешённым и задумчивым, будто он уже просчитывал, как и каким образом он сможет это сделать.       – Уже побеждал? – уточнила девушка, не ожидавшая, что Диего уже приходилось учавствовать в соревновании против Джостара. – Ты знал Джонни до этой гонки?       – О, я больше чем знал его, – Диего вынырнул из своей задумчивости и вновь заговорил бодрее и озлобленнее. – Я работал на его семью после того, как лишился матери. Ну не сразу, конечно. Джостары – очень богатая семья, переехали из Америки в Англию за "комфортом". Вот и взяли меня лет в десять на свой двор присматривать за лошадьми. К этому моменту я уже проработал в нескольких поместьях, в каждом из которых ко мне относились, как к скоту, поэтому работа на Джостаров показалась мне чуть ли не курортом. Конечно, я всё равно жил с прислугой в каком-то сарае, всё равно меня шпыняли, как ребёнка без родителей, всё равно почти никто не помнил моего полного имени, зовя просто "Дио", ведь моя фамилия, выдуманная матерью, не была на слуху, всё равно мне приходилось самому учиться писать и читать, но… Отец Джонни всё же был не самым плохим "господином". Он взял меня, потому что увидел во мне потенциал конюха, и сразу разрешил работать с лошадьми. Он и сам был весьма хорошим наездником, чуть ли не лучшим в своё время. Выиграл "Тройную корону", одну из самых престижных гонок, семь раз. Но даже его поражало, что лошади слушаются меня, ещё совсем маленького мальчика, когда любая из них могла с лёгкостью меня растоптать. А я их дрессировал, тренировал, готовил к гонкам, изучал их поведение и характер. И учился сам – наблюдал за опытными жокеями, подмечал то, как они ведут себя с лошадьми, запоминал то, что казалось полезным, и иногда практиковался, ведь очень хотел попасть в конный спорт, чувствовал, что это мой путь к успеху. Но, конечно, это было всё, что мне позволялось, и то тренировался я только по ночам, ведь днём занимались дети господина – Джонни и его старший брат. Понимаешь, да, насколько у Джонни всё с детства было просто? Просто бери и учись, но не-е-ет… Джонни отпирался. Богатенькие дети слишком избалованы, даже чтобы просто взять то, что им и так преподносят… Им не надо добывать. И пусть дома у Джостаров и были напряжённые отношения, но… – Диего сделал небольшую паузу и с ноткой обиды продолжил. – У них хотя бы была семья. Кто-то, кто всему их научил. И я понимал, что могу добиться славы, если приложу должные усилия, но родителей у меня уже никогда не будет. Я не знаю, где мой собственный отец, жив ли он, но если бы знал – убил бы сам. Посмотрел бы, как огонь жизни угасает в его глазах. Но и у Джостаров тоже не всё было гладко, особенно после смерти брата Джонни. Я сам подготовил ему лошадь, с которой он упал, когда на дорогу выбежала мышь. Повезло, что меня ещё не обвинили в его смерти. Но после того, как это произошло, мы с Джонни остались единственными детьми на дворе. И если до этого Джонни никто не заставлял учиться ездить верхом, то после этого уже он стал их наследником. И мы с ним часто участвовали в гонках друг против друга, и я всегда побеждал, – тут губы Диего, предавшегося воспоминаниям, расплылись в довольной улыбке. – Какое мне доставляло удовольствие слышать, как отец Джонни упрекал его, что он хуже меня. Что он хуже простого работника, мальца не из благородной семьи, а из нищей. Ох, я упивался этим. Победил же Джонни хоть в какой-то гонке лишь единожды, когда я потянул ногу и не мог участвовать. В тот день они с отцом сильно поссорились, и Джонни выгнали со двора. Как же я радовался, что больше не должен видеть его раздутую от пустого самомнения рожу, ведь при всех своих возможностях он не добился почти ничего. И при этом его всё равно все звали "гениальным жокеем", – Диего с особым презрением выплюнул эту фразу. – Как же. Какой он гений, если не мог обставить меня. Выезжал на славе отца, вот и всё. Самый ничтожный тип людей, – лицо Диего исказило ещё более холодное презрение, но затем, чуть выждав, он снова вернулся в своё обычное состояние и продолжил. – Вскоре из их поместья ушёл и я, мне тогда было восемнадцать. Начал собственную жизнь, выбился в люди, получил собственное поместье. И с того момента, как он стал инвалидом, с Джонни Джостаром я не пересекался. Но я никогда ему не проигрывал и сейчас тоже ни за что не проиграю. Ни ему, ни Цеппели, ни кому бы то ни было ещё.       Диего замолчал, закончив свой рассказ, а Хот Пэнтс замерла, прекратив гладить его светлые волосы. Она глубоко задумалась о смерти брата Джонни. Джонни… тоже лишился брата. Как и она, тогда, в лесу. Тоже из-за животного. У Хот Пэнтс что-то болезненно сжалось в груди. Сам того не подозревая, Диего задел очень чувствительную для неё тему. Но молчание затягивалось, и он приоткрыл правый глаз, проверяя, слушает ли его Хот Пэнтс или же сама задремала. Поймав его взгляд, девушка заставила себя собраться.       – Это стремление… достойно уважения, Диего, – хриплым от долгого молчания голосом несколько отрешённо произнесла она. – Давай ты уже будешь подниматься. Пятый этап уже начался. Ты должен победить.       – Сомневаюсь, что я смогу в нём победить. С Cream Starter или нет, я не хочу, чтобы моя любимая напрягалась. Дам ей этап на восстановление. Но да, – Диего наконец присел, наконец освобождая Хот Пэнтс. – Тебе ещё нужно Труп искать. А мне очень надо отомстить Джайро и Джонни.       – Может, не надо, а? – с надеждой в голосе постаралась переубедить его Хот Пэнтс.       – Я даже не буду говорить о том, что месть – гиблое дело. Скажу только то, что победить их обоих в одиночку у тебя не выйдет.       Диего поднялся на ноги и повернулся лицом к девушке, наконец вытянувшей покрывшиеся иголочками ноги. Он на секунду недоверчиво и даже недовольно скривил лицо, но потом пожал плечами.       – Я подумаю над этим. Отомщу я им в любом случае. Плевать, что там говорит твоя книжка со сказками.       – Между прочим, месть даже не противоречит Библии. Господь праведный судья. Все будут отомщены.       – Сомневаюсь, что воображаемый человек с небес сможет мне помочь, – наклонившись, Диего расправил штанину, подобрал свои сапоги и натянул те на ноги.       – В послании Моисею Господь установил закон, который ты, наверняка, слышал, – проигнорировав его язвительный комментарий, Хот Пэнтс поднялась на ноги и спокойно изрекла. – "Око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, ожог за ожог, рану за рану, ушиб за синяк". Бог решил, что за сильные проступки человек должен получать наказание и на Земле, а не только после смерти, в чистилище. Но сие наказание должно быть равносильно совершенному преступлению.       Когда она договорила, Диего успел надеть перчатки и шлем, даже не приводя в порядок волосы, ведь в этом уже не было необходимости, и теперь присел рядом с седельной сумкой, складывая в неё все свои оставшиеся вещи.       – Ну вот видишь. Даже твоя книжка согласна со мной.       – Не моя, а…       – Да-да, – выпрямляясь, нетерпеливо перебил её Диего. – Пойдём уже, не хочу я портить вечер этой бесполезной духовностью.       Взвалив сумку на плечо, он кивнул в сторону выхода и первым вышел из палатки. Хот Пэнтс, вздохнув, двинулась за ним следом.       Свежий ночной воздух, звёздное небо и тишина. Палаток рядом уже почти не было, большинство участников продолжили гонку. Они и правда долго просидели внутри, так что это было неудивительно.       – Ты вылечишь Сильвер Буллет? – напомнил Диего, опуская сумку на землю.       – Да, конечно, я же пообещала, – Хот Пэнтс достала свой спрей из кобуры и сделала шаг навстречу лошади, но Диего поспешил перехватить её запястье.       – Стой, не так быстро. Она у меня очень не любит незнакомцев. Мне нужно вас познакомить.       – Пожалуйста, – недоумённо согласилась Хот Пэнтс.       – Хорошо. Только убери спрей и дай мне руку.       Недоверчиво приподняв бровь, девушка снова спрятала баллончик и протянула Диего руку. Брандо накрыл ладонью тыльную сторону её руки. В отличие от её собственной, его ладонь была холодной, а пальцы шершавыми. И Хот Пэнтс не знала, что послужило тому причиной – его долгая карьера жокея, предшествующая ей тяжёлая работа или недавно приобретённая вторая сущность. Между тем Диего потянул её ближе к лошади.       – Сильвер Буллет, – позвал Диего, и лошадь тут же приподняла склонённую голову. – Смотри, это Хот Пэнтс. Вам нужно подружиться.       Лошадь недоверчиво и даже чуть высокомерно смотрела на замершую рядом к ней девушку, а Диего, стоящий вплотную позади неё, положил вторую руку на локоть Хот Пэнтс.       – Не бойся. Она тебя не обидит, если я рядом.       – Я и не боюсь, – уверенно ответила Хот Пэнтс.       Лёгкая усмешка тронула губы Диего, но он лишь потянул Хот Пэнтс ещё ближе к Сильвер Буллет.       – Хот Пэнтс тебя вылечит, хорошо? – мягко обратился он к лошади. – Ты должна быть терпеливой девочкой и принять помощь. Чтобы мы могли победить в гонке. Давай же, не стесняйся…       Хот Пэнтс не знала, кому была адресована последняя фраза, но её пальцы, ведомые рукой Диего, наконец достигли носа лошади, и та ткнулась им ей в ладонь. Девушка облегчённо выдохнула и взглянула на Диего, который… улыбался. И в этой улыбке не было привычной усмешки или самодовольства. Она была какой-то доброй и по-своему нежной. Хот Пэнтс даже не сразу смогла отвести от него глаза. Такой Диего Брандо казался ей… неправильным? Или же наоборот, самым правильным, что только мог быть? Но он точно казался живее и радостнее, чем тот Диего, к которому она заходила в палатку днём, что несколько согревало Хот Пэнтс изнутри. Теперь она могла с уверенностью сказать себе, что приняла правильное христианское решение, раз смогла облегчить душевные муки человеку.       Но, стоило Диего потянуть её руку к холке лошади, как девушка снова переключила своё внимание на животное. Ещё несколько минут они вместе гладили Сильвер Буллет, пока Диего удовлетворённо не произнёс:       – Всё, она к тебе привыкла.       Его руки медленно, словно нехотя, разжались, выпуская локоть и ладонь Хот Пэнтс, и Диего отошёл обратно к палатке.       – Можешь лечить её. Я пока сложу палатку и приведу Гетс Ап.       Хот Пэнтс даже не стала спрашивать, откуда Диего знал, где тот находится. Просто аккуратно опустилась на колени рядом с Сильвер Буллет и достала свой спрей, направляя тот на передние ноги лошади. Тонким слоем она наносила жидкую плоть, давая той впитаться, чтобы случайно не переборщить, ведь навыка лечения животных с помощью Cream Starter у неё до этого момента не было. Когда она закончила с правой ногой, Диего уже собрал палатку, оставляя ту лежать на земле, чтобы её потом забрали, и удалился к стойлам, а к тому моменту, как он вернулся, ведя за поводья Гетс Ап, Хот Пэнтс как раз закончила и со второй ногой.       – Готово, – произнесла она, поднимаясь на ноги и отряхивая колени. Достав кусочек сахара, она протянула тот Сильвер Буллет, а лошадь с удовольствием приняла угощение. – Она у тебя молодец. Даже не фыркнула.       – Сильвер Буллет стойкая, – гордо хмыкнул Диего, протягивая Хот Пэнтс поводья её коня. Подойдя к Сильвер Буллет, он принялся закреплять на той седло. – А твой конь очень послушный. Сразу со мной пошёл, не упирался. Люблю таких.       – Благодарю. Тогда, думаю, нам пора в путь.       – Да, но… – Диего перекинул через круп лошади сумку и повернулся к Хот Пэнтс с серьёзным выражением лица. – Не жди меня. Я буду двигаться помедленнее, чтобы Сильвер Буллет полностью восстановилась. Думаю, до конца этапа она справится, но не хочу её торопить. Чтобы нам поднапрячься уже в последних четырёх.       – Как скажешь, – согласились Хот Пэнтс, хоть и несколько расстроилась, про себя отмечая, что компания Диего казалась ей всё менее назойливой и становилась даже немного приятной, скрашивающей одиночество, преследующее её на протяжении всей гонки, когда ей было совершенно не с кем поговорить, кроме как с самой собой. Но она поспешила отогнать эту мысль, ведь Брандо всё равно был помехой на её пути к Святому Трупу, и союзника в этом деле она найти не могла, даже в лице человека, которому начинала доверять.       – Может, ещё пересечёмся, – будто прочитал её мысли Диего, садясь на Сильвер Буллет. – Этап достаточно неприятный, так ещё и на дней четырнадцать-пятнадцать. Я не советую и тебе самой двигаться чересчур быстро. Никто в своём уме не будет скакать на всей скорости, даже такие идиоты, как Джостар и Цеппели. Экономь силы, это будет полезно.       – Хорошо, спасибо, – улыбнулась Хот Пэнтс, взбираясь на коня. – Удачи, Дио.       – Тебе тоже, Хот Пэнтс. Надеюсь, на момент нашего следующего разговора у тебя уже будут части Трупа.       Девушка кивнула и поскакала вперёд, придерживаясь средней скорости. Она бросила взгляд назад и заметила, что Диего так и стоял на месте и, достав какую-то бумагу из сумки, что-то на ней писал. Наверняка сверялся с картой. Хот Пэнтс же, снова повернувшись, продолжила двигаться вперёд, и совсем скоро даже силуэт Диего Брандо верхом на Сильвер Буллет растворился в ночи, вновь оставляя Хот Пэнтс наедине с самой собой.