Аберрантная amare

Время ведьм — три часа ночи, именно тогда настала кульминация создания сыворотки. Я хорошо запомнил это время когда-то и сейчас. Мы с доктором находились в подвале, холод был необходим для завершающих этапов. Меня знобило то ли от волнения, то ли от холода, согревал лишь горячий взгляд пронзительных глаз доктора, он ощущал предстоящий триумф, и мне не меньше его хотелось наконец-то проверить действие нашего творения. Доктор поднес поближе к лицу один из бутыльков с сывороткой, внимательно изучая, содержимое внутри перетекало из стороны в сторону, сверкая. — Уилл Генри, необходимо протестировать это на мне. Мы должны знать, к чему шли. В процессе создания сие шедевра я не переставал беспокоиться о докторе, ведь испытывать сыворотку решено было исключительно на нем. Да, имелись теории касаемо реакции организма на введение сыворотки, но конечный результат мы могли узнать только сами. — Ну? Запомним этот момент? — доктор открыл пузырек и выпил его. Спокойный вид Уортропа отзывался во мне адреналином волнения. Я напрягся, ожидая, будто в эту же секунду что-то произойдёт. — Сэр, ну что? Как ощущения? — кровь в ушах стучала оглушительно. Он помолчал, прикидывая, что чувствует, и что ответить мне: — Пока что ничего. Терпение, Уилл Генри, оно ещё даже не успело всосаться в кровь. Некоторое время посидев в подвале, я вконец озяб и предложил доктору подняться наверх. Там, наверху, творился хаос, и я уже мысленно представлял, а глазами оценивал, сколько мне придётся тут прибираться, мало надеясь на помощь доктора. Я решил приготовить нам хотя бы чай, доктор охотно согласился. Мы сидели и грели руки об чашки. Доктор пока молчал, наверное, прислушивался к своим ощущениями, я ждал, когда он заговорит сам. Внезапно я заметил, как покраснело лицо моего наставника. Сначала я подумал, что он отогрелся, но что-то мне подсказало — это не так. Молниеносно я оказался рядом с доктором, задавая наперебой кучу вопросов. — Я в порядке, ты чего так подскочил? Аж чай пролил. А я и не заметил этого. — Сэр, ваше лицо, капилляры… По всему лицу вырисовывался рисунок паутинки. Доктор подошёл к ближайшему зеркалу осмотреться. — Сэр, как самочувствие? — Я бы сказал, чувствую себя великолепно, эта реакция — уже немало важный факт влияния на организм, начало процесса. В этот момент доктора качнуло, он упёрся рукой об стенку. Я подлетел к нему, готовясь подловить, если потребуется, и успел задеть наставника. — Не надо, Уилл Генри, я ещё достаточно самостоятелен и способен сам себе помочь. — Вы теперь ужасно холодны, вас бросает то в жар, то в холод, разве не чувствуете? Уортроп, силясь, удерживал равновесие, но не смог — я подловил его и весьма успешно. — Доктор, я не хочу, чтобы вы покалечились, думаю, самое безопасное место для вас сейчас — это кровать. Я подхватил его на руки, он был лёгок, поэтому мне не составило большого труда донести доктора до спальни. Уортроп, явно недовольный своим положением, быстро выскользнул от меня в постель. — Побудешь со мной? — Я и не собирался уходить. Вообще не отойду от вас. — Уилл Генри, это всего лишь показатель реакции организма. — Я понимаю. Но все-таки… Вам холодно сейчас? — Да. Я получше укрыл доктора. Мое беспокойство не унималось, хотя знал, что все будет в порядке. — Принести чаю? — Если учесть, что мы его толком не попили, то, пожалуй, не откажусь. Я помчался на кухню и уже через минуту сидел около доктора, разливая нам чай. Уортроп, нехотя, выполз из-под одеяла, и я подал ему чашку. На улице занимался рассвет. Любопытные лучи осеннего солнца пробирались сквозь шторы, заглядывая к нам, их шепот словно сообщал о наступлении нового дня. — Уилл Генри, ты вёл записи не протяжении всех дней, сегодня также делал пометки, так какая сегодня дата? — Сегодня Хэллоуин, сэр. Внезапно для себя я вспомнил про этот праздник осени, давно мною забытый. Отмечать его традиции в сознательном возрасте мне не довелось. — Хм-м-м. — 31 октября. — Да, я понял. Я почти забыл, что день всех святых существует. — Вы когда-нибудь отмечали его? — Не помню. Если да, то это было в глубоком детстве, а после — глупости вроде собирания конфет я перестал понимать. Был занят более важными намерениями. — Сочиняли стихи? — Уилл Генри, не ожидал именно сейчас такого от тебя. Не самый удачный момент для шуток. — Сэр, извините, не удержался, — сам я еле подавил смешок. Надеюсь, я не особо разозлил доктора. Он невозмутимо продолжил: — Я занимался изучением влияния среды обитания на живые организмы. Точнее, на определенные, редкие виды. — Не сомневаюсь. — Ты опять? — Нет-нет, сэр, я серьёзно. Доктор принялся отпивать чай дальше, а я уставился в окно. В голове возникло осмысление всей нашей кампании. Что, если все действительно пошло по плану, и мы с доктором, рука об руку, перешагнем через года, продолжая жить? Сколько событий нас ждёт? Интересных, необычных, поражающих. Разгадки и тайны. Взлёты и падения. Наш путь только начинался. Для кого-то такая жизнь — невозможность, мучительное испытание. Я считал иначе. Доктор звякнул чашкой. — Теперь мне жарко. Это протекает инкубационный период. Не будем полагаться на нашу память, поэтому советую тебе все записать, Уилл Генри. Я достал блокнот из кармана и быстро оставил в нем пометки. — Как вы думаете, неужели Хельрунг ни о чем не догадался? — Вопрос не лишён смысла. Думаю, он понял, чем мы планируем заняться. Но, зная его, как и я предполагал, он не станет выпытывать подробности, пока мы сами не сочтём нужным сообщить ему об этом. Спустя несколько часов моего караула, доктор уснул, я наклонился к нему поближе и услышал размеренное дыхание глубокого сна. Это убедило и успокоило меня, и в то же время побудило моих демонов сотворить глупость, от коей я с усилием воздержался и не поцеловал доктора. «Нам обоим необходимо будет подкрепиться, а особенно – доктору», — с этой мыслью я направился на рынок, отогнав навязчивые желания.