Мой единственный

Они занимались сексом, когда в комнату зашёл Джозеф. Джейкоб втрахивал Стэйси в кровать, навалившись сверху и не оставляя места для сомнений в том, что они делали. Джейкоб поставил Стэйси на колени, чтобы проникнуть в него глубже, чем когда тот был на спине. Он вошёл в Стэйси до конца, делая его уязвимым. Крадя у него дыхание. Стэйси всё ещё ненавидел это. Но не мог отрицать того, что Джейкоб хорошо умел брать то, чего хотел. Стэйси уронил ладони на кровать, сводя плечи, чтобы подстраиваться под движения Джейкоба. Его волосы скользили по влажным простыням. По рукам стекал пот. — Блядь, — простонал Стэйси. — Джейкоб, я… Я. Он так и не закончил предложение. Дверь открылась. И в комнату зашёл Джозеф во всей красе. Невозмутимый, одетый с иголочки, с поднятым воротничком рубашки. Острыми стрелками на его брюках можно было порезать человека. Потом его выпотрошить. Изувечить. Слова застряли в горле Стэйси. Умерли, так и не вырвавшись оттуда. От падения на простыни его удерживала только рука Джейкоба, лежащая между его лопаток. Джейкоб же, в свою очередь, даже не двинулся, не считая руки на спине Стэйси. Как будто ему было всё равно. Он остановился, прижавшись бёдрами к заднице Стэйси, но отстраняться не спешил. — Стучать тебя не учили, Джо? — спросил он. Голосом, которым можно было убивать. Останавливать чужие сердца. Собственное сердце Стэйси забилось с удвоенной скоростью. Утроенной. Он сам удивился тому, как не упал замертво от сердечного приступа. Стэйси сжал пальцы на простынях, не в силах отвести взгляд от лица Джозефа. Его спрятанные за жёлтыми линзами очков глаза были холодными и беспристрастными. Он даже не смутился. Не возмутился тому, что его брат трахает пленника. — Нам нужно поговорить, брат, — сказал Джозеф, смотря то на Стэйси, то на Джейкоба. — Насчёт… заблудшей овечки. Насчёт Помощницы. Насчёт Салаги. Стэйси раздражённо выдохнул, всё ещё боясь пошевелиться. Джозеф хотел поговорить о Салаге. У него были какие-то новости? С ней что-то случилось? — Может, ты лучше… — Джозеф замолчал, обдумывая слова. — Тебе лучше отпустить нашего дорогого… Пратта, верно? Ситуация была абсурдной, но Стэйси всё равно кивнул в ответ. Джейкоб всё ещё крепко держал его за бедро. Властно. Его застывший внутри член становилось почти невозможно терпеть. Под кожей Стэйси словно поселился зуд, не давая спокойно вдохнуть и двинуться. Но взгляд Джозефа отрезвлял. Даже несмотря на то, что его спокойное лицо не выражало никаких эмоций. — Пратт. Да, точно. Стэйси, — сказал Джозеф. Стэйси стало дурно от того, что Джозеф знал его. Понял, кто он. Удивляться было нечему — Джозеф сам вытащил его из вертолёта той ночью. Взглянул в его глаза и заявил, что Стэйси был достаточно Силён, чтобы попасть под присмотр Джейкоба. Джозеф был виноват во всём, что произошло со Стэйси. Во всех смыслах этого слова. Словно прочитав его мысли, Джейкоб слегка подался назад, задевая точку внутри Стэйси. Стэйси прикусил губу, стараясь не выгнуть спину из-за мимолётного удовольствия, пробежавшего из-за этого по всему телу. — Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Джейкоб усмехнулся. — Да, — ответил он. — Конечно. Ты не хочешь подождать, пока я тут закончу и… — Джейкоб. Тон голоса, которым было произнесено имя, напомнил Стэйси о той ночи. О Джозефе, сиявшим в свете фонарей и похожим на могучее божество. — Ладно, ладно, — сказал Джейкоб, без предупреждения резко выходя из Стэйси. Стэйси вздрогнул и вцепился пальцами в простыни, едва не задохнувшись. — Вставай, персик. — Он слегка ударил его по заднице. — Подожди пока за дверью. Не прекращая дрожать, Стэйси сел на кровати и натянул на колени одеяло, чтобы прикрыться. Ноги затекли после позы, в которой он простоял слишком долго. Спина неприятно ныла. Он потянулся за штанами, которые лежали ближе всего, но Джейкоб поймал его за запястье. Дёрнул его за руку настолько сильно, что Стэйси едва не уронил одеяло. — Я сказал, за дверь, Пратт, живо. Его голос не оставлял места для возражений. Униженный и смущённый, Стэйси накинул одеяло на плечи и направился прочь из комнаты. — Не очень милостиво с твоей стороны, — успел услышать Пратт из-за закрывающейся двери. — Господь следит за всеми нашими деяниями. — Да, — ответил Джейкоб. — Я так и думал, что ты это не одобришь. Не думал только, что нам придётся говорить об этом… в такой ситуации, но… Дверь щёлкнула замком, полностью закрывшись. Голоса глухо и неразборчиво продолжили доноситься из-за неё. Знакомое ворчание Джейкоба. Более мягкий тон Джозефа. Стэйси сжимал старое одеяло с такой силой, что у него побелели костяшки пальцев. Одеяло было слишком коротким, и его тощие ноги в синяках торчали на виду. Стэйси прислонился спиной к стене, закрыв глаза и попытавшись вслушаться. Он так отчаянно желал узнать что-нибудь о Салаге, но на двери не было даже замочной скважины. В голове закрутилось воспоминание, далёкое и глупое, как восьмилетний Стэйси, прижимая ухо к двери в родительскую спальню, пытался разузнать, отправят его в спортивный лагерь или всё-таки нет. Боже, он так сильно хотел в тот лагерь, потому что туда ехал его лучший друг Джейми О’Донован. Что могло быть круче, чем провести с лучшим другом несколько недель подряд? Теперь, почти двадцать лет спустя, Стэйси от этих воспоминаний становилось почти физически больно. Тогда у родителей не наскреблось на поездку денег. Он так и не отправился в спортивный лагерь, а Джейми О’Донован потом словил пулю в Афганистане и истёк кровью где-то на песке. Стэйси не разговаривал с ним годами. Он даже не пришёл на похороны. Стэйси откинул эти мысли подальше, сжав зубы, чтобы сдержать себя в руках. — …из головы, — раздался голос из-за двери. Джейкоб. Нынче Стэйси мог опознать его почти везде. — Джон, может, и поведётся на эту брехню, но я — нет, Джозеф. Она просто, блядь… — Следи за языком, брат. Я понимаю, поверь мне, я чувствую твой гнев. Ненависть гложет тебя. И я знаю это. Знаю. Но послушай же меня. Это важнее нас, важнее всего. Господь сказал, показал мне, что она внемлет. Если мы все проявим любовь. Она увидит и всё примет, брат. Общая картина. Стэйси теперь лучше понимал Джейкоба, потому что начал отвечать за учёт пленников, следить за прогрессом бедолаг, закрытых в клетках на нижнем этаже. Пройдут испытание или завалят. Смогут ли выбраться живыми. Станут полезными воинами или… пойдут на корм. От кого избавиться, а кого оставить. — И чего ты хочешь от меня, Джозеф? А? Я должен привести её сюда? Чтобы ты… чтобы ты любил её? — Уверяю тебя, моя любовь гуманнее, чем та, которую ты проявляешь к нашему гостю, помощнику Пратту. — Он знает своё место. — Не сомневаюсь в этом, — ответил Джозеф. Его стало совсем плохо слышно — он отошёл от двери. — Тебя мало волнуют наши правила, я знаю. — Правила? Да. Но ты важен для меня. Скажи мне остановиться — и я остановлюсь, — сказал Джейкоб, сразу же замолкнув. Стэйси представил, как он, медля, проводит языком по пересохшим губам. — Скажи привести её сюда — я приведу. Этого ты хочешь от меня? Ответ Джозефа Стэйси не услышал, но Джейкоб на его слова усмехнулся. Усмешка тоже донеслась издалека. Джейкоб отошёл от двери. Отошёл от Стэйси. Они снова приведут её сюда. Снова начнут тренировки под включённую песню. Один, два… Стэйси встал подальше от двери. Откинул голову назад, ударяясь о стену. Пока он разглядывал потолок, в голове снова начал строиться план. Промежуток времени в шесть минут. Один, два… — Ты всё ещё здесь. Стэйси едва не подпрыгнул, услышав Джозефа. Он стоял на пороге, открыв дверь. Из комнаты доносился голос Джейкоба, раздающего приказы по рации. Наверное, своим охотникам. Стэйси сглотнул, кивнув. — Он сказал мне ждать здесь. Джозеф выскользнул из комнаты, закрывая за собой дверь и лишая Стэйси возможности подслушать разговор. Стэйси не знал, случайно ли это было сделано или намеренно. — А-а, — протянул Джозеф. — Понимаю. Он говорил, что ты всегда следуешь приказам. Ты веришь в наше дело, сын мой? Стэйси снова сглотнул. В горле пересохло. Он не знал, что ответить. Стэйси считал, что они все были безумцами, не изменил своего мнения даже после обработки Джейкоба песней. Песня эта повлияла на всё в жизни Стэйси, но даже она не смогла убедить его в наступающем конце света. Джозеф улыбнулся уголками губ. Его улыбка была так похожа на улыбку Джейкоба. — Всё хорошо, — сказал он, положив ладонь на плечо Стэйси. От неё исходило тепло, коснувшееся тела даже сквозь ткань одеяла. — Со временем поверишь. Великий Коллапс уже близок. С моим братом ты будешь в безопасности. Мне жаль, что всё произошло именно так, — продолжил он. Не замечая или не обращая внимания на то, как Стэйси весь сжался от неловкости. — Я и не ожидал, что он… прибегнет к подобным… методам. Он не может прекратить бороться. Джейкоб не знает, как любить по-другому. — Вы бы могли сказать ему остановиться, — сказал Стэйси. — Если это действительно вас беспокоит. Могли… могли бы запретить ему. Он бы послушал. — Может, послушал бы. Но что тогда будет с тобой, Стэйси Пратт? Что тогда будет с ним? В голове всплыло много вариантов. Плохих и хороших. У него появится больше времени для составления плана. Больше времени, чтобы прийти в себя после жестоких тренировок Джейкоба. Не будет никакого особого внимания Джейкоба. А ведь вступив в отношения с Джейкобом, Стэйси пришёл к чему-то вроде соглашения с ним. С другими его людьми ему это сделать не удастся. Джозеф положил руку на его шею, скользнул выше. Ладонью погладил щетину, прежде чем уронить её на подбородок и притянуть за него к себе, чтобы нежно, по-отечески, коснуться лба Стэйси своим. — Ты понимаешь? — прошептал Джозеф, выдыхая слова прямо в лицо Стэйси. — Не уверен. — Тебе необязательно. Доверься Джейкобу. Сможешь довериться ему? Да никогда в жизни. — Конечно, сэр. Джозеф отпустил его, улыбнувшись. Он снова походил на божество, умиротворённое и спокойное. — Конечно. Тебе лучше зайти в комнату, — сказал он. — Джейкоб, наверное, ждёт тебя. Джейкоб не ждал его. Он стоял, склонившись над столом и держа в руках рацию. Из одежды на нём были только джинсы, расстёгнутые, судя по тому, как низко сидели на поясе. Стэйси хранил молчание. Он замер в дверном проёме и остановил взгляд на голой спине Джейкоба. Было в этом что-то сокровенное; обычно они занимались сексом в суматохе и спешке, практически не снимая одежды. У Джейкоба было красивое тело, несмотря на худобу из-за недоедания, ожоги и шрамы. Мускулы двигались под кожей на спине. Плечи были широкие и сильные. В отличие от братьев, у Джейкоба не было татуировок. Насколько Стэйси мог видеть, ни одного греха, ни одного демонстративного шрама, которые носил Джозеф. Джейкоб щёлкнул рацией. Развернувшись, он увидел Стэйси, и взгляд его стал едва ли не удивлённым. — Джозеф говорил с тобой? — Кажется, он пытался приободрить меня. — Да, он это любит. Обычно видит людей насквозь. Обычно. «Она просто, блядь…» Обычно. — У него доброе сердце, и поэтому я здесь, рядом с ним. У меня своя цель. — Проредить стадо. Джейкоб улыбнулся. Лежащий на груди солдатский жетон отражал свет в комнате. Джейкоб поднял руку, чтобы жестом подозвать к себе Стэйси. Ему уже даже не требовались слова. И Стэйси подошёл к нему. Будь он проклят, но подошёл. Стэйси думал, что они продолжат с того места, где их прервали, думал, что Джейкоб опрокинет его на кровать и снова возьмёт то, что и так принадлежало ему. Но всё случилось иначе. Джейкоб коснулся лба Стэйси своим, совсем как Джозеф несколькими мгновениями ранее. Руку Джейкоб положил на дрожащий живот Стэйси. В том, как закрылись глаза Джейкоба, как нежно он прижимал к себе Стэйси, чувствовались слабость и уязвимость. Слабость. Человек сильнее бы… Стэйси отмёл эти мысли. Сейчас не время для них. Сейчас не время. Он поднял руки и взял в них лицо Джейкоба. Борода Джейкоба мягко дотронулась до ладоней Стэйси, хотя на вид была колючей и шершавой. Джейкоб не знает, как любить по-другому, пронеслись в голове слова Джозефа, и Стэйси отмёл и их тоже. Он не станет сочувствовать Джейкобу Сиду. Не проникнется к нему жалостью. Слабости нет места. Стэйси сделает всё, что требуется, чтобы выжить. Всё, что требуется.