Парень, который умел мечтать

      В комнате раздался тихий щелчок. На зелёной, хоть и искусственной, но пышной ёлке, забегали разноцветные огоньки. Антон довольно улыбнулся и совсем как ребёнок сел на пол, смотря на украшенный символ праздника. По телевизору идёт «Ирония судьбы», в комнате витает запах мандаринов и конфет. Не хватает только самого важного — любимого человека. Парень достал из кармана телефон и уже собирался набрать привычный номер, как в подъезде раздался звон ключей, а затем и звук открывшейся двери. Антон поднялся с пола и пошёл в коридор, где самый главный человек в его жизни, кряхтя словно старый дед, пытался снять обувь, попутно стряхивая с шапки и плечей крупный снег. Человек наконец разулся и, выпрямившись, привалился к дверному косяку и с тёплой улыбкой посмотрел на парня, сквозь ох-уж-эти-охуенные-очки.       — Привет, — Антон слегка смутился под таким взглядом мужчины и неловко топтался у порога комнаты.       — Привет, Антош, — вкрадчивым шёпотом, таким, что у парня мурашки пошли по коже, а щеки зарделись, отозвался Арсений.       Мужчина мягкой походкой подошёл к Антону. Глаза парня красиво отливали изумрудным блеском и переливались разноцветными отблесками яркой гирлянды. Арсений медленно приблизился к лицу Антона и коснулся его губ ласковым поцелуем. Чуть холодная рука коснулась порозовевшей щеки парня, и тот застенчиво положил свои ладони на талию Попова. Под ставшей достаточно настойчивой инициативе Арсения поцелуй становился всё более развязным, а руки мужчины нырнули под домашнюю тёплую кофту парня и, оставляя за собой мурашки на теле Антона, ползли всё ниже и ниже к поясу домашних шорт. Внизу живота становилось горячее с каждой секундой. Плавясь под нежными и медленными ласками, Антон пытался прижаться как можно ближе к желанному телу мужчины, уже без стеснения пытаясь расстегнуть замок куртки подрагивающими пальцами и пробраться под слои одежды. Воздух вокруг пары накалялся и становился вязким, кислорода не хватало, но никто из этих двух и не думал отстраняться друг от друга. Как-то незаметно Антон остался без кофты, а широкие мужские ладони готовились нырнуть под резинку штанов…       — Ебучий, блять, Шастун, харе скулить! — в лицо прилетела чья-то подушка, заставляя образ мужчины раствориться в воздухе словно лёгкая дымка, а Антона открыть глаза.       Он резко сел на кровати и глазами, непривыкшими к темноте, уставился на еле различимый силуэт в дверях комнаты, от которого, по всей видимости, в лицо и прилетел предмет текстиля. По правде сказать, сонный мозг юноши даже не сразу определил кому может принадлежать агрессивно настроенная фигура, скрытая в темноте комнаты, а потому с языка чуть не сорвалось недоумённое: «Арсений Сергеевич?», но протяжный зевок и тихие маты со стороны тени привели своевольный разум в порядок, не дав случиться неловкости, за которую парня бы стебали ещё не меньше месяца. Антон тут же бросил подушку обратно в отправителя.       — Охуел? Чё надо тебе? — раздражённо рыкнул парень, сам не особо понимая, злился он на такое необходительное отношение к своей персоне или на такой прерванный сон.       — Скажи спасибо, что я в тебя этой подушкой кинул, потому что изначально хотел задушить, — Дима угрожающе потряс подушкой в воздухе.       — Да чё не так-то?       — Чё не так? Я через стенку слышу твои охи-ахи с неким Арсением, — глаза Антона, кажется, зажили собственной жизнью и после сказанного захотели выкатиться из извращенной головы своего хозяина. — Ты либо дрочи перед сном, либо держи контроль, заебал.       Дима развернулся и, закрыв за собой дверь удалился в свою комнату досыпать оставшиеся часы до следующего учебного дня, оставив Антона наедине со своими постыдными снами и, на минуточку, стояком, который Шаст по началу даже не заметил.       — Да блять, — на выдохе произнёс юноша, падая обратно на свою подушку, матеря тончайшую чувствительность Димы, пока тот спит и стараясь игнорировать происходящее в собственных штанах.       Игнорировать долго не получилось, и Антон уже через три минуты торчал в душе, пытаясь сначала смыть напряжение холодной водой, а затем, всё же смирившись со своими физическими потребностями, подключил к делу руки, честно пытаясь не думать о всплывающих в голове картинках из сна. Но этот голос и эти прикосновения не получалось просто заблокировать в памяти, и парень пустил всё на самотёк, прекрасно осознавая, что теперь и в глаза своему куратору без стыда не посмотрит, и сам себе мысленно яму выкопает, а затем с радостью в неё ляжет.       Через час Антон снова сидел в своей комнате на кровати, обхватив ноги руками и положив на колени голову. И да, сейчас он прекрасно понимает, что уже полчаса разглядывает фотки Арсения в соцсетях и даже не пытается оправдываться.

***

      06:00       В просторной комнате раздался звон будильника, и мужчина, разлёгшийся на широкой кровати в позе звёздочки открыл глаза. Снова про себя отмечая, что спать одному, конечно, удобнее, но всё равно не привычно и как-то холодно. Но даже если бы Арсу сейчас пришлось выбирать, спать ли ему с Алёной в этой кровати или спать одному хоть на иголках, он бы не раздумывая выбрал второй вариант.       Взяв в руки телефон, чтобы отключить будильник, снова игнорирует сообщение от студента, уже даже не задумываясь как на него отвечать. Встаёт с кровати и плетётся в ванную, по дороге задевая плечом дверь, от чего та громко бьётся об стену. Арсений кривит лицо, беспокоясь о том, что может разбудить Серёжу, если будет и дальше передвигаться по квартире как хромой слон, но Матвиенко продолжает мирно спать на гостевом диване словно подстреленный и даже не реагирует на шум. Арсений лишь тихо посмеявшись с непробиваемого в плане сна друга, бредёт собираться дальше. Больничный пора заканчивать, а занятия пора продолжать.       07:00       Лицо сияет гладкостью и чистотой, зубы светят белизной, и Арсений вполне доволен своим видом, только вот теперь не опоздать бы на работу, а то за утренними процедурами и мыслями о делах насущных совсем потерялся во времени и забыл про то, что не один в этом городе по утрам спешит на работу, а значит дороги уже сейчас начинают заполняться машинами, которыми управляют сонные и чаще всего злые водители.       Заботливо оставив записку о том, что и где лежит, а также дубликат ключей для Серёжи, на случай если тому понадобиться покинуть квартиру, мужчина умчался в универ. Сегодня Антон скорее всего не придёт, а это значит, что не придётся сгорать от стыда за своё поведение перед студентом. Он ведь часто пропускает, значит и сегодня может пропустить, да?       Нет.       Первое, что видит Попов, зайдя в здание универа — Антон Шастун. Точнее даже не зайдя, а физически столкнувшись с ним в проходе. От ироничности ситуации хотелось смеяться. Истерично смеяться, ведь шутки жизненные это то, без чего Арсений не прожил и дня.       Оба сначала неловко мнутся, пряча глаза, по очереди заходят в универ и не торопятся расходиться, потому что у каждого было много того, что хотелось сказать, но в противовес этому не хватало воли просто глаза поднять, не говоря уже о начале диалога.       — Всё в порядке, тебе не стоило беспокоиться, — всё же нарушает молчание Арсений, и видя, что Антон не понимает о чём идёт речь, спешит себя поправить. — Ты мне писал, а я не ответил, извини, мне просто было стрёмно… В смысле неловко за своё поведение.       Антон кивнул, хмыкнув на неформальную форму общения. Хотелось бы, чтобы в речи куратора было меньше официоза.       — Не думайте об этом, я всё понимаю, — юноша ободряюще улыбнулся, не зная что сказать дальше.       Голос Арсения воспринимался как-то иначе, нежели раньше. Теперь было интересно как его голос звучал бы в более свободной обстановке. Был бы он другим вечерами за чашкой чая или просмотром фильма, после сна или тёмной ночью во время… Шастун, блять, о чём ты думаешь?!       Антон поперхнулся, прогоняя из головы навязчивые мыслишки, за которые сам себе не отказался бы врезать. Парень достал из рюкзака бутылку воды и, подав преподу знак, что с ним всё в порядке и он совсем не собирается выкашлять из себя половину внутренних органов, сделал несколько глотков.       — Прошу прощения, в горле пересохло, — неловко улыбнулся Шастун, пряча бутылку обратно в сумку.       — Понимаю, — Попов огляделся и, не найдя что ещё сказать, посмотрел на наручные часы. — Времени-то сколько, встретимся на парах, Антон, — Арс пожал парню руку и поспешил удалиться.       Уже находясь в своей аудитории и прокручивая в голове недавний разговор, Арсений удивлялся насколько вымученным и пафосным тот был. Тарантино бы, несомненно, позавидовал таким репликам.       Между тем, где-то на лестнице между первым и вторым этажом в час по чайной ложке плёлся нервный студент, которого успокаивал лишь тот факт, что Арсений выглядел вполне бодрым и живым.

***

      Пока на конфорке в кастрюле булькал кипяток, а Поз в углу кухни стоял у раковины и чистил картошку, что-то рассказывая о «Совсем ебанутом придурке» из магазина техники, в котором работал посление пару недель, Шаст, сложившись в три дуги, сидел на стуле, облокотившись на спинку, и, положа голову на поджатые к груди колени, бездумно пялился на профиль куратора в контакте. Надпись под именем уведомляла о том, что пользователь забыл про свою страницу ещё два месяца назад и больше в сети не появлялся. Так давно, что даже удивительно, ведь если судить по количеству фотографий и частоте публикаций, до того как пропасть из виду, Арсений Сергеевич буквально жил в соцсетях.       — Шаст, ты слушаешь вообще? — Дима, заметив такую яркую вовлечённость в разговор со стороны собеседника, повернул голову, возмущённо подняв бровь.       — А? Да, конечно, что там дальше было? — Антон мотнул головой и посмотрел на друга.       — Попробуй догадаться, опираясь на всё вышесказанное.       — Всё закончилось хэппи-эндом? — с плохо скрываемым равнодушием ответил Шаст.       — Для кого-то, но точно не для тебя, — Поз, подобно оскорбленной дамочке, запустил в парня кухонным полотенцем и, убедившись, что попал точно в цель, отвернулся обратно к раковине.       — Я тебе замена дартсу что ли? Хуль ты в меня постоянно чем-то кидаешься? — Антон запустил полотенце обратно, но оно, не долетев до своей цели совсем чуть-чуть, упало к ногам Позова.       — Да всё надеюсь, что таким способом включу твой спящий мозг, — безучастно бросил Дима, поднял полотенце и снова отвернулся, даже не взглянув на друга. — Чё это он спящий? — Шаст недоумённо посмотрел на своего соседа, который сейчас больше напоминал сварливого деда, нежели студента-первокурсника.       Поз отложил очищенную картошку и нож, вытер руки и повернулся лицом к Шасту, облокотившись на раковину. Выражение лица его было нечитаемым, глаза пытливо старались заглянуть то ли в голову, то ли в душу собеседнику, от чего Антону стало не по себе. Он поёжился, спустил ноги на пол и развалился на стуле, сложив руки на груди.       — Как давно ты трахался? — просто и без колебаний задал вопрос Дима, и ни округлившиеся глаза друга, ни его же кашель, вызванный бестактным любопытством, не заставили парня смутиться и подумать о том, что следовало бы быть обходительнее.       — А тебя ебёт? — Антон продолжал удивлённо смотреть на друга. Вопрос был настолько неожиданный в данной ситуации, что понимания как реагировать на такие выходки не было, оставалось лишь огрызаться.       — Да меня, вроде как, и не надо, а вот тебя не помешало бы.       — Позов, ты охуел? — Антон вскочил со стула и встал, сжав руки в кулаки. Кровь начинала кипеть и разгоняться от злости и желания заткнуть потерявшего границы поваленного друга.       — Да бля, Шаст, давай будешь честен если не со мной, то хотя бы сам с собой. Если у тебя недотрах, то решается всё просто — выцепи себе кого-нибудь и отдохни. А если же тебя ебёт что-то серьёзнее, чем просто напряг в штанах, то ты хотя бы расскажи, а не держи всё в себе. У тебя уже хуй знает сколько времени какие-то эмоциональные качели, и, хоть ты мне и рассказываешь целое нихера, я прекрасно понимаю и вижу с кем они связаны. Сначала ты бегаешь от него, потом за ним, ревнуешь, хуй забиваешь, потом загоняешься по его проблемам, а потом по ночам скулишь так, что я уже спокойно спать не могу. Кстати, открою секрет ты уже неделю во сне его зовёшь, — Дима старался говорить спокойно, дабы не раздувать ор и скандал на теме, которую давно стоило обсудить и обдумать.       Антон замолк. Вся злость и возмущение, которые он хотел обрушить на Поза моментально улетучились. Дима как обычно говорил языком фактов, при этом даже имён не называя. Антон действительно очень мало рассказывал ему, обрисовывая всё в общих чертах, даже не задумываясь, что своим общим состоянием и поведением мог вызывать беспокойства.       — Расскажешь уже наконец? — тихо спросил Дима, надеясь, что Шаст не закроется снова в себе, а нормально выскажется. Может быть, они вместе смогли бы даже что-нибудь решить, а если нет, то как минимум снять с плечей этого непутёвого Атланта груз безмолвия.       Антон опустился обратно на стул и опустил голову. Рассказать хотелось. С чего начать непонятно. Слова крутились в голове в перемешку с образом Арсения, который и сейчас никак не выходил из мыслей парня, мешая полноценно соображать и собирать слова в предложения. Шаст поднял голову и посмотрел на Диму. Тот терпеливо ждал, прожигая фигуру парня взглядом, продолжая молчать, дабы не помешать собраться с мыслями. Пары минут полной тишины хватило, чтобы в сознании Антона сложилось одно короткое предложение, которые теперь предстояло озвучить. Оно само рвалось наружу, но парень сидел, стиснув зубы, потому что сказать этот набор слов было страшно. Но сколько бы времени он не пытался сдерживаться, рано или поздно это бы произошло.       — Я… Я влюблён в Арсения…