Иллюзорность

      Дилюк чуть ли не впритык уперся носом в стену пещеры, чтобы не выдать своё незавидное моральное состояние. Его тактика была проста — не попадаться под горячую руку. Этим же он руководствовался, когда отец был не в духе.       Судя по звукам, Альберих осматривал пещеру, что-то выискивал в пожитках бывших посетителей. В общем, то и дело слышались побрякивания. А ещё до Дилюка изредка доносились тихие обрывки фраз:       «Сущее наказание»       «Чудо человечества»       «Чистое недоразумение»       Рагнвиндр надеялся, что принц успокоится довольно-таки быстро, но этого почему-то не происходило. А ему меж тем уже осточертело едва ли не целоваться со стеной. Он не понимал, какие будут дальнейшие их действия. И, выждав момент, когда альфа на подольше замолк, Дилюк тихо подал голос.       — Я… — конечно, он не успел договорить, и его сразу перебили.       — Наверное, хочешь извиниться? — со злокозненной ухмылкой подсказал ему Кэйа, добавив: — А я ведь предупреждал, чёрт возьми.       Омега так и смолк, не повернувшись. Лучше он здесь примерзнет, чем сдвинется с места или поднимет взгляд.       Спустя минуту-другую Дилюк услышал знакомый звук спички о шероховатую поверхность коробка. Языки пламени заплясали по каменным стенам.       — Пойду поищу что-нибудь, в чём можно растопить воду, — смягчившимся тоном произнёс Альберих, — Судя по всему, мы застряли здесь до середины ночи или вовсе до утра. Местность я не знаю, поэтому рисковать и искать выход из пещеры сам не стану. Переждём.              — Хорошо, — кротко пискнул Дилюк, желая уже, чтобы альфа ушёл, а он смог развернуться и постоять у костра. Остатки гордости не позволяли сделать это при парне.       — Какие мы покорные, когда виноватые, — ехидно заметил Кэйа и прошёл вглубь пещеры.       Когда звук шагов более-менее стих, Рагнвиндр, наконец, оторвался от созерцания стены и промельтешил к жаркому огоньку. Ладони болели нещадно, поэтому их омега не протянул к костру, хотя согреть безумно хотелось всё тело. Худо-бедно избавившись от околевания, он оглядел посветлевшее место. У противоположной стены стояла пара деревянных стеллажей, какой-то мусор на них, а в углу — отсыревшие дровишки и заплесневелое сено. Приглядевшись повнимательнее, Дилюк заметил, что на самой верхней полочке виднелась небольшая кастрюлька. Кажется, Альберих ушёл именно в поисках неё.       Вдохнув-выдохнув, Рагнвиндр двинулся по направлению к полкам. Он хотел быть полезным, поэтому чуть привстал на выступ, воровато стрельнул глазами по полочкам в поисках ещё чего-нибудь, что могло бы пригодиться, но кроме пары-тройки журнальчиков ничего не нашёл. Встав на носочки, Дилюк потянулся пальчиками за кастрюлей. Почти достав до заветного предмета, омега вдруг ощутил, как нога соскальзывает с выступа. Дрогнув в коленях, он попытался удержаться, схватившись за какую-то полку, но та под его натиском треснула, а юноша неминуемо рухнул вниз, глухо вскрикнув. В придачу к ушибу филейной части сверху на него приземлилась та самая кастрюля, звонко треснув по черепушке. Юноша буквально взвыл, припоминая, что совсем недавно на него примерно так же падали книги. Никак иначе, на нём какое-то проклятие.       В бешенстве скинув треклятую железяку с головы, красноволосый с досадой уперся локтями в колени, от обиды готовый всерьёз расплакаться. Впрочем, контролировать пару уже стекших горячих слёз по холодным щекам он не мог.       Совсем близко послышался бархатный голос Кэйи и ироничные звонкие аплодисменты от его ладоней.       — Горе луковое, — снисходительно и устало сорвалось с его тонких губ.       Дилюк, рукавом быстро вытерев лицо, поднял голову. Недалеко от него, уже прислонившись одной рукой к стене, стоял Альберих, за этим всем спектаклем наблюдая с натянутой улыбкой. Рагнвиндр на это ничего не ответил, лишь поежился и отвернул лицо, чтобы свет от огня не попал на, как минимум, образовавшийся синяк на лбу. Он нащупал брошенную им кастрюлю и, так и не развернувшись, протянул её по направлению к Кэйе, надеясь, что его потуги оценят. На похвалу от принца омега как-то даже не рассчитывал.       Кэйа, вздохнув, забрал из рук омеги жестяной предмет, подметив, что будь стенки изделия потолще, то такая штука могла бы и прибить насмерть, упав на голову.       — Мог просто сказать мне, я бы дотянулся сам без всяких последствий. Ты совсем ещё… — снова тяжело вздохнул альфа и закусил губу, подбирая наиболее правильное и менее обидное слово, — ребёнок.       Бесспорно, Дилюку хотелось высказать своё недовольство по этому поводу, гордо заявить, что ему, вообще-то, целых шестнадцать лет. Но, посудив чуть подольше, он пришёл к мнению, что этот поступок как раз и можно было бы назвать детским. Поэтому омега промолчал, проглотив неугодные натуре слова.       Альберих тем временем мастерил у костра нечто, на что можно было бы повесить их небольшую, но такую нужную находку. Справившись с этим, он с минут десять отколупывал лёд и снег от лавины, чтобы затем всё это добро скинуть в жестяную посуду и поставить на огонь. Потом он приволок недалеко лежавшее средних размеров бревно к костру. Слегка запыхаясь, парень убрал влажные от пота прядки темных волос с лица, косо посматривая на тихо сидевшего омегу, который почему-то то ли боялся, то ли смущался встать и подойти снова к согревающему пламени.       Рагнвиндр слегка оглядывался через плечо на занятого делами Кэйю, смиренно наблюдая за ним из-под тёмно-багровых ресниц. Он невольно ловил себя на мысли, что близость малознакомого альфы вызывает в нём липкий накатывающий страх. Не то чтобы он думал, что принц какой-то распутный или жаждет крови слабой особи, но всё-таки воспитание омеги твердило ему — надо держаться от альфы подальше. От любого, кроме будущего мужа. Хотя сущность внутри, пару раз ощутив на себе его ментальное давление, как-то совсем тихо и неуверенно с тех пор подсказывала, что того нужно опасаться в первую очередь.       — И кому из нас одиночество теперь предпочтительнее? — неприкрытое повязкой око вдруг как-то совсем хитро посмотрело на мелко подрагивающую тушку омеги, заставляя покрыться мурашками изможденное холодом тело ещё пуще, — Неужели застынуть лучше, чем посидеть со мной у огонька? — игривым тоном подначивал альфа, примирительно вбок склонив голову, — А, может быть, просто легче? — цокнул языком, с немым укором глядя на нахохлившегося Дилюка. Чем-то он сейчас напоминал воробушка. — Я-то думал, наследник Рагнвиндр всегда ищет сложные пути, — Альберих поджал губы и показательно развёл руками, выражая этим своё разочарование.       Несносный провокатор!       — Ничего я не ищу. Мне и здесь неплохо, — соврал подросток, снова отвернувшись и даже толком не подумав. И зачем эта ложь? Когда можно с повинной приползти к костру, ощутить его жар, в относительном комфорте провести эти несколько часов. Если он и хотел показать, что не был избалован аристократической жизнью в отцовском особняке, то успешно в этом преуспел.       Понуро вздохнув и смирившись со своей участью, Дилюк совсем не заметил звук приближающихся шагов позади. Он испуганно дернулся, ощутив, как на его плечи легло что-то весьма увесистое и теплое. Меховая накидка, которая доселе покоилась на Альберихе и доходила ему почти до ступней, теперь полностью была отдана в его распоряжение. Омега откинул свою гордость, потому как отказываться от такого блаженства было выше его сил. Он начал поплотнее заворачиваться в чужую вещь, ощущая запах альфы на внутренней ткани, мехе. Юноша старался не вдыхать его полной грудью, будучи не уверенным, как отреагирует тело на чужие феромоны.       Рагнвиндр снова обернулся, на этот раз дабы скупо поблагодарить принца, но тут же оцепенел: альфа стоял уже спиной к нему, и на ранее белой рубахе выступали кровавые пятна. Если вспомнить, то Альберих как раз находился без накидки, когда омега посмотрел на него впервые после лавины. И, видимо, стеклянные обломки ледышек всё-таки настигли их раньше, чем они оказались в безопасности. Кэйа несильно хмурился, но в целом не подавал виду, просто встал к нему полубоком, скрывая большую часть пятен, и извлёк из небольшой походной сумки пару мелких рыбин. Само собой, всё тяжелое они скинули ещё во время лавины.       — Ты наверняка голоден, — спокойно заговорил с ним альфа, снимая полуперчатки и беря в руки складной перочинный ножик. Он осторожно начал чистить одну из рыбешек от чешуи, — Это всё, что у нас есть, так что давай попробуем не объесться.       — Ты ранен, — удивлённо пробормотал Дилюк, будто сейчас освещал факт, который упорно сам от себя скрывал Кэйа. Омега нервно смотрел на исцарапанные льдом клочья некогда изящной рубашки и снова чувствовал груз вины за собой. Другие люди не должны страдать из-за принятых им решений и их последствий.       — Боевые царапины, — усмехаясь, абсолютно несерьезно бросил ему Кэйа, уже закончив с одной рыбиной и теперь принявшись за другую, — Правда, вступать в бой с лавиной мне ещё не приходилось. Аякс будет завидовать.       — Ах, Аякс! — треснул себе по лбу омега, вспомнив очаровательного рыжеволосого парня. Дилюк стиснул кулаки, переживая, что в этот момент, может, любимому нужна помощь больше, чем им.       — За него можно не волноваться, ему опасные ситуации только в радость, — предугадал все его мысли альфа.       Довериться Кэйе в этом вопросе уж очень хотелось, к тому же, находясь в пещере, вряд ли можно было как-то повлиять на страдания Чайльда. Если те вообще имелись.       Дилюк поднялся на ноги, закутался в накидку и уверенно прошёл к костру. Взвесив всё «за» и «против», омега удрученно покачал головой, понимая, что другого выхода нет, если поступать по совести.       — Раздевайся, — приказным тоном выдал омега, порозовев до кончиков ушей от того, как прозвучал собственный голос.       — Что?.. — рыбина так и выпала из рук Кэйи на каменный пол пещеры.       — Кхм, я не это имел в виду, — конфузливо прокашлялся Рагнвиндр, но так и не отвёл взгляд от смуглого лица, — Надо посмотреть на тебя.       — Посмотреть на меня без одежды? — издевательски переспросил принц, сам уже наверняка поняв истинный посыл, — А не рановато ли тебе смотреть на обнаженных мужчин, омега?       И вот снова хотелось сказать «Мне уже целых шестнадцать», но Дилюк вновь прикусил язык, не поддаваясь махинациям альфы.       — Осмотреть, я хотел сказать, — с осуждением во взгляде строго сказал подросток, следующей фразой поясняя свой интерес к чужому телу: — При всем желании раны на спине ты сам себе не промоешь.       — Звучит как какое-то нелепое оправдание, — с ухмылкой произнёс темноволосый и поднял рыбку с пола, однако не торопился брать в руки снова нож, — До утра это никак не подождёт?       — Тебе решать, — не настаивал на своём Дилюк, в принципе, особым желанием трогать раны Альбериха он не горел, — Быть может, я предложил лишь затем, чтобы ты отказался, а я угомонил свою совесть.       — Ах, вот оно что, — альфа вытер руки о какую-то тряпку не первой свежести и затем посмотрел в алые глаза напротив, при этом гаденько улыбнувшись, — Знаешь, я действительно боюсь подцепить заражение крови или гангрену, поэтому будь осторожен, — о, это было ничто иное, как согласие, на которое красноволосый уже и не рассчитывал.       Кэйа под внимательным взглядом омеги небрежно стащил с себя рубашку, не заботясь о её сохранности. А смысл?       Рагнвиндр как-то не отдавал себе отчета в том, что его любопытный озорной взгляд скользит по всем изгибам обнаженного мужского тела. До этого он видел вот так только Аякса. Вид открытого, накаченного торса вызывал в сущности искорки какого-то необъяснимого желания прикоснуться, потрогать. Но Дилюк, конечно же, сдержал этот бесовской порыв, прекрасно осознавая, кто находится перед ним и что такое поведение недопустимо. И всё же сущность омеги внутри жалостливо заскулила, обратив внимание на облегающие штаны с высокой талией — они скрывали лишь часть выступающих мышц на животе. И совсем не скрывали крепких мускулов с чуть выступающими венками на предплечьях.       Дилюк неровно задышал, пытаясь угомонить всполошившуюся непонятно от чего сущность: Кэйа абсолютно не был ему интересен. А вот особи внутри него, по сути, было глубоко плевать на личность альфы — для неё главным было узреть и почувствовать свободного и достойного для случки партнёра. Судя по всему, Альбериха она видела именно таким. Подросток поймал себя на мысли, что, вполне возможно, Чайльд был прав — ему ещё рано пробуждать в себе силу, сущность. Та, высвободившись хоть на секунду, сожрёт его полностью, освободив свои исконно-низменные желания, основанные на похоти и продолжении рода.       — Что, настолько нравится? — принц нахально выгнул бровь, поймав на себе заинтересованный взгляд, а после коварно улыбнулся, очевидно, прекрасно почуяв слегка выступивший аромат феромонов вокруг омеги, — Извини, но это очаровательное тело уже занято.       — Слава Архонтам, — припомнил святых Дилюк, закатив высоко глаза и сбросив с себя наваждение. Хотелось как-то объяснить ситуацию, чтобы, не дай эти самые Архонты, его снова не поняли бы неправильно, — Надеюсь, мне не нужно говорить, что это нормальная реакция? У меня гормональный фон пока ещё нестабильный, — грозно ляпнул омега, наблюдая, как принц рвёт свою рубашку на тонкие полосы. Видимо, промывать ранки придётся именно ими. Всё же лучше, чем ничего.       — Всё в порядке, ты же ещё совсем дитё, — улыбнулся Альберих той улыбкой, от которой сводило челюсть от переполняющего раздражения, — Не утруждай себя.       «Мне уже шестнадцать» так и не было им произнесено. В очередной раз. Хотя его так вынуждали выплюнуть это в ответ!       — Ну, дерзай, — приготовился Кэйа, вручая омеге порванную ткань рубахи и кастрюльку со слегка остывшей водой. Вообще-то кипятил он её для иных целей, но уже неважно.       Альфа сел на ветхое сырое бревно спиной к подростку, разрешая разглядеть степень увечий. Судя по тому, как Дилюк опечаленно вздохнул, там было над чем покорпеть.       — Я могу случайно сделать неприятно и даже больно, — зачем-то предупредил об очевидном Рагнвиндр, вставая за Кэйей и аккуратно беря лоскут ткани в руки. Он обмакнул его в горячую воду. Собственные ладони мучительно обжигало, но это мелочи. Как только подросток понял, что кто-то пострадал больше, чем он сам, то отбросил свою боль, мысленно сильно преуменьшая свои страдания.       — Чего-то другого я от тебя уже и не жду, — обреченно изрёк принц, ощущая малоприятное прикосновение к краям раны на лопатке.       — Хватит ерничать, я помочь хочу, — хрипловатый голос предательски задрожал, потому как омега сильно волновался, а его руки то и дело подрагивали, — И не дёргайся, пожалуйста.       — Небывалая щедрость с твоей стороны, — Альберих устало потер переносицу и чуть прикрыл глаза, впрочем, помощь принимая и весьма мужественно терпя промывку уже трёх небольших порезов, — Однако спасибо, — после очередного обработанного он всё же поблагодарил, чувствуя, что Дилюку это всё даётся с большим трудом. Какой бы ни был занозой этот омега, но если за дело брался, то старался выполнить соответствующе. Надо отдать ему должное за это.       Омега убрал в какой раз руку от промытой ранки, наблюдая, как кожа альфы в том месте, где еще секунду назад покоились его пальцы, покрывается мурашками. Хоть он и пытался это скрыть, но сам себе признавался — прикасаться к коже другого человека, мужчины, альфы — волнующе, и оттого вызывает трепет, смущение. Хорошо, что Кэйа сидит к нему спиной, иначе бы точно заметил, не упустив шанса для очередной дурацкой шутки.       Под конец принц дышал уже неровно, обрывисто, но всё ещё сдерживал себя, сжав крепко пальцы в кулаки и закусив губу. Дилюк знал, что пора уже заканчивать, и начал торопиться, потому как оставалось совсем немного. И это было ошибкой, так как раны в том месте были глубже, нежели другие. Чувствуя, как прижался горячий лоскут к особенно глубокой и ещё слегка кровоточащей ране, Альберих гневно и как-то не по-человечески зашипел, резко, грубо схватил Дилюка за руку и развернулся к нему лицом, все ещё сидя и опасно сузив глаз.       Рагнвиндр забыл, как дышать — его взгляд столкнулся с взглядом Кэйи, с взглядом альфы. Сопротивление было бессмысленным. Широко распахнув глаза, Дилюк замер, припоминая, что каким бы Кэйа ни был покладистым и терпеливым, альфа — есть альфа. Всегда агрессивное и эгоистичное существо. Слишком долгим был день, слишком нервным и изматывающим, щедрым на разнообразные эмоции. А Альберих ещё альфа незрелый, молодой, наверняка тоже моментами уступчивый своей сущности, которая уже ментально приоткрылась, но пока не нападала и не прикасалась к омеге.       Дилюк мог лишь сглатывать скопившуюся в горле слюну и предполагать, какой будет исход от ментального столкновения. Возможно, будет так же захватывающе, а потом невыносимо, как было с Аяксом? Или просто невыносимо? А если только захватывающе? Времени на сомнения не было. Он знал, что обязательно ещё обдумает этот приобретенный опыт, сделает выводы. Но что ему делать сейчас? Во взгляде серо-голубого глаза не было никаких ответов, никакой осознанности. Это нагоняло ещё больший страх. Плотно зажмурившись, Дилюк просто ментально открылся, боясь быть растерзанным, но не находя иного выхода, как показать, что сделал остро больно непреднамеренно. В конце концов, альфа не навредит омеге, если вовремя распознает стать сущности перед собой. Пожалуй, на это Рагнвиндр уповал больше всего.       Дилюк почувствовал, как до него дотронулись, не физически — ментально. Чужие витки достигли его ещё раньше, чем он сам открылся, но альфа отнюдь не ломал его энергетические щиты, просто… словно прошёл сквозь них, подобно призраку. Его разъяренная сущность не била, не разрывала нитей и витков, просто выражала свои эмоции — омега готов был поклясться, что тоже начинает ощущать покалывающую боль на спине, словно порезы были и его частью. Всё передавалось сторицей: запах крови, запах пота — своего и чужого, запах костра, чувство злости, недоверие, презрение, в конце концов, заполняющая сознание боль и сокрушительный гнев — ключик к клетке, где сущность мирно дремала.       Рагнвиндр не умел навевать так собственные эмоции и переживания, не умел передавать их, делиться ими настолько, но предпринять что-то должен был. Словами говорить — глупо, не к месту, бессмысленно. Кэйа просто не услышит, потому что ушёл глубоко в себя. А достучаться до него стало необходимостью, так как его взбунтовавшаяся сущность почему-то не видела в Дилюке безропотного омегу, который трусил сейчас настолько, что залил слезами всё своё неестественно белое лицо. Крупные капли с закрытых глаз стекали с щек на подбородок, некоторые из них струились дальше вниз по шее, а некоторые, скопившись, падали с подбородка вниз — Альбериху на нос, губы, смачивая их. Альфа дёрнулся, ментально красноволосый ощутил, как к общим запахам и эмоциям добавился ещё и эфемерный привкус соли.       Омега попытался сосредоточиться, не взирать на угрожающую ему сущность альфы. Надо просто показать ей, что он — не враг. Если с самим Кэйей установить никакой контакт не получалось, то стоило попытаться с его сущностью. А это во сто крат страшнее. Одна неправильная эмоция — и ему станет нестерпимо больно. Собравшись, Рагнвиндр силился расслабиться, высвободить так нужные сейчас ощущения, показать свою собственную сущность — омежью, покорную, до шелка в данный момент покладистую, уступчивую. Дилюк отчетливо чувствовал, как Кэйа, точнее вся его подноготная, прямо-таки прощупывала его изнутри и, наконец, почуяла перед собой совсем ещё мальчишку, который искренне раскаивался, трепетал перед её властью и силой, склонив голову.       А что произошло дальше, юноша совсем не понял. Согласно учебным пособиям, после ментального противостояния между альфой и омегой вполне возможна и естественна более тесная связь. В древние времена именно вязкой заканчивались подобные разногласия, если их так можно было назвать. Но Альберих совершенно точно не взывал к чему-то похабному. Более того, Кэйа уже начал приходить в себя, сразу же взяв под контроль ситуацию.       — Чёрт, — выругался громко он, вставая и беря лицо омеги в свои руки. Понимал, что успел натворить нечто непростительное, — Чёрт, чёрт, чёрт, — его энергетика снова вплелась в чужие витки своими, но не затем, чтобы сокрушать. Она передавала странное чувство… облегчения?       Дилюк пока так и не открывал своих глаз. Он определенно находился бы сейчас без сознания — принц, хоть и не специально, буквально иссушил все его резервы сил за какие-то несколько секунд, однако… поняв оплошность, Кэйа сейчас без всякой жадности возвращал всё то, что успел забрать. Ментальные нити переплетались, формируя подобие уз, через которые было проще передавать энергетику. Дилюк слегка улыбнулся, сам не понимая почему. Ощущения, в целом, были приятные. Не то, что минуту назад.       — Дыши, давай, — умолял его бархатный голос над ухом.       И только сейчас Рагнвиндр осознал, что за всё это время не сделал и вдоха свежего воздуха. Он резко открыл глаза и согнулся пополам, бешено вдыхая кислород. Собственная сущность почему-то металась внутри, сбитая с толку всем тем, что произошло. Контроль вскоре и над ней был установлен.

***

      Кэйа, в какой раз тяжело вздохнув, сидел на противоположной от Дилюка стороне бревна у костра, с бесцветным от раздумий лицом заканчивая с ранее брошенной рыбой. Он проткнул филе острой палочкой и поднёс к мерцающему огню, тоскливо наблюдая, как медленно золотятся её бока.       Рагнвиндр, до этого полчаса молчавший, всё-таки не выдержал первым:       — Я не понимаю, кто из нас должен сейчас извиняться, — проговорил неуверенно омега, ощущая себя до невозможности странно. Альфа ментально давно уже с ним не соприкасался, но его энергетика всё ещё отчетливо ощущалась глубоко внутри. Она пульсировала и словно придавала сил, постепенно превращаясь в собственные. Как ни странно, омежья сущность ликовала, словно всё шло так, как и должно идти. И только Дилюк совершенно ничего не понимал. Он помнил животный страх и всё-всё остальное, но воспоминания почему-то казались не своими и вообще далёкими, словно происходили эти события в другой жизни, — Что вообще произошло? Это обмен энергетикой произошёл потом, да? — напирал на альфу с вопросами Рагнвиндр. Ему вроде как было и интересно, и боязно вдаваться в подробности. Однако страха именно по отношению к Кэйе почему-то он больше не ощущал.       — Я должен извиниться, — непривычно серьёзный голос царапал слух. Альберих перевернул рыбёшку другим боком, чтобы запечь теперь и его тоже. Сидеть без дела он как-то сейчас резко вознемог. — Мне уже давно не приходилось так срываться, видимо, я ослабил контроль. Подумал, что справлюсь и… в итоге не справился, — Кэйа прикрыл глаз на пару мгновений, словно отгонял от себя какие-то навязчивые мысли.       — Если бы не я, то мы бы никогда не оказались в подобной ситуации, — высказал свою точку зрения Рагнвиндр. Ссориться отчего-то совсем не хотелось. В нём бурлило столько сил и небывалого энтузиазма, что он готов был взлететь. А ещё в меховой накидке было даже слегка жарковато, но скидывать её юноша не торопился. Наконец-то ему было тепло и хорошо. — Кстати, все альфы такие?       — Какие? До такой степени опасные для окружающих? Не все, но ты крайне везуч, что тут сказать, — фыркнул темноволосый, пытаясь кое-как вернуть себе юмористический настрой.       — Аякс пару раз тоже на меня «нападал», — вспомнил омега, решив, что может что-то выведать сейчас у принца, — Но никогда не делился своими ментальными силами. Ну, так, как это сделал ты, — уточнил, чтобы его правильно поняли. И, судя по сильнее нахмурившемуся Кэйе, с этим проблем не возникло.       — Он просто не может, — невесело усмехнулся альфа, протягивая Рагнвиндру первую допекшуюся рыбу, — Всё его естество умеет только брать, но не давать. Тебе, как его будущему мужу, с этим остаётся только смириться.       — Будущему мужу? Всё-таки контракт будет заключён? — подцепил самое важное для себя Дилюк и перенял палочку с мелкой рыбёшкой, голодно облизнувшись.       — Вряд ли ты смог бы его как-то миновать, — пожал плечами Альберих и неспешно принялся насаживать вторую рыбу на деревянную спицу, — На рассвете Аякс подпишет все необходимые бумаги.       Дилюк откусил кусок пресной рыбы, но с удовольствием прожевал и даже проглотил. А ещё он дернул чуть головой, чтобы спрятать своё до неприличия счастливое лицо за багровыми локонами. Он был на вершине самых радостных чувств. И всё было бы вообще прекрасно, если бы не томящий жар в теле и мысли, временами сильно путающиеся в голове.       Всё было как-то не так. Ощущалось по-другому. Рагнвиндр уже сейчас знал, что эта эйфория пройдёт, просто он впервые обменивался с кем-то энергетикой, да ещё и в таком количестве! Немыслимо. Конечно, юноша всё ещё таил лёгкую обиду на принца, но она им больше не верховодила.       Произошло что-то странное, и только омежья сущность внутри продолжала урчать, невзирая на все сложившиеся обстоятельства.