Иллюзорность

      Они явно торопились, но кого это сейчас волновало? Дилюк обвивал шею альфы руками, с трепетом отвечая на пылкий поцелуй, а язык Кэйи уже давно ласкал его собственный, внемля желаниям. Он сгорал от ощущений, мыслей в голове не было, только эмоции, чувства, надобность скрывать которые теперь отпала. Омега находил отклик на каждое свое действие со стороны альфы, тот буквально припечатал его к снежной поверхности, разделяя с ним момент воссоединения. Так близко, хорошо, горячо — красноволосый простонал сквозь поцелуй, а затем счастливо улыбнулся, снова отдавая себя требующим прикосновений губам. Как же он ошибался, считая, что самые яркие эмоции подарил ему Аякс — ведь прямо здесь и сейчас свершалось нечто, что сводило его с ума.       Рагнвиндр ощущал потребность теперь не только в физических прикосновениях, но и в ментальных, интуитивно зная, что именно с Кэйей получится то, что было невозможным с кем-либо другим. Он с легкостью проник сквозь ментальный барьер Альбериха, который, впрочем, не особо ему и препятствовал.       Дилюк слегка выгнулся в руках альфы, ощущая его сущность, которая не пугала силой, а лишь притягивала, завораживала, заставляла восхищаться тем, что она принадлежит в данную минуту ему, а не кому-то другому. Не было похоти — только нежность. Омега зажмурил глаза, он будто находился в коконе: мягком, тёплом, оберегающем. И собственная сущность удовлетворенно замурлыкала, сплетая свои энергетические нити с чужими, соединяя в узы, укрепляя связь. Связь. Стоп. Дилюк стал медленнее отвечать на поцелуи, начиная нехотя соображать, что никакой связи быть не могло. Они друг другу никто. А узы… Это что-то запретное, что-то, о чём непременно стоит начать переживать уже сейчас. Но они были, он чувствовал эмоции принца, как свои, это просто ненормально! Такое может быть только в редких случаях, настолько редких, что подтверждение им Дилюк находил лишь в книгах, в глубине души всегда мечтая обрести хотя бы нечто отдаленно похожее. И если он и Альберих связаны именно так, как ему упорно твердила урчащая сущность, то это уже начинало пугать.       И… да, наверное, он бы в страхе отпрянул, почувствовав, что с Кэйей они намного ближе, чем ему казалось. А вот Альберих будто не обращал внимания, словно то, что происходило сейчас между ними, было вполне ожидаемо и естественно. Значит, да, он обо всём знал. Знал ещё тогда! Знал! Знал и молчал!       В Дилюке снова начинало просыпаться негодование, он даже перестал отвечать на поцелуй вовсе и резко на ментальном уровне оборвал нити, причиняя, как ни странно, себе какую-то странную душевную боль.       Омега понимал, что им необходим серьёзный разговор, потому что конкретно сейчас он уже начинал надумывать — и, возможно, лишнего. Что за связь между ними? Та самая, о которой теперь и говорить было страшно? Иначе почему Кэйа отрекся от неё? Отрекся от него, в конце-то концов! Рагнвиндр насупился, едва сдерживая слёзы. Может, принц посчитал, что он, Дилюк, просто его недостоин? Или дело было в том, что они оба, опять-таки, несвободны? Но, чёрт возьми, нельзя распоряжаться так халатно подобным, даже не поговорив! Или, может, Кэйа подумал, что он слишком глуп, наивен и юн, чтобы с ним обсуждать что-то настолько важное? Или Альберих просто не хотел с ним чего-то настолько серьёзного? Сущность лишь качала своей эфемерной головой, не соглашаясь ни с одним из предполагаемых вариантов. Дилюк и сам понимал, что сейчас просто мечется из угла в угол от незнания.       Ему по-прежнему нужны объяснения, которые, по его мнению, Альберих дать просто обязан. Подлец и нахал! Скрывать что-то настолько важное! Рагнвиндр отвернулся, просто-навсего ощущая сильную обиду.       — Люк… — Кэйа тихо-тихо, легким шепотом позвал его по имени, чувствуя неладное, и провёл бережно ладонью по щеке, убирая несколько прилипших волосинок.       — Ау, — раздался голос Лизы где-то совсем недалеко, приводя Дилюка в глубочайший ужас.       Ни жив ни мертв, он мгновенно замер, зашуганно сразу посмотрев на приподнявшегося и нахмурившегося Кэйю. Губы последнего были припухшими и слегка красноватыми. Это… сделал он? Омега резко отвёл взгляд. И как тут теперь выкрутиться?       — А, вот вы где, проказники, — показавшаяся из-за ветвей ели библиотекарь сначала отдышалась, и лишь после обратила внимание на поднимающегося, плотно обляпанного снегом принца и… Рагнвиндра, который пока даже не предпринимал попыток встать, лежа бездвижно в огромном сугробе, — Кувыркались? — со знанием дела спросила Лиза, вытянув с любопытством личико.       — Лиза! — строго одернула её подошедшая сзади Джинн, теперь пуще прежнего чем-то недовольная.       — Кхм, — прокашлялась деликатно омега, коварно ухмыльнувшись, — В снегу, я имела ввиду. Разумеется, в снегу.       За неуместное уточнение Гуннхильдр бросила на девушку гневный взор.       Альберих, мельком бросив на юношу нечитаемый взгляд, протянул ему свою руку, помогая подняться. Омега, стараясь приглушить рвущуюся наружу боль и вместе с ней вопросы к альфе, с благодарностью обхватил чужую ладонь и, наконец, встал на онемевшие ноги. Вспыхнувшие эмоции он всё ещё ощущал так ярко, что избавиться от них вмиг просто не мог. Как бы ни хотел он не быть застуканным на горячем — всё равно они, похоже, были уже застуканы. К тому же их с потрохами выдавали витающие в воздухе феромоны — да и пахли они друг другом за версту. Рагнвиндр рассеянно буравил глазами снег, потеряв всякий дар речи. Наверное, Кэйа тоже под впечатлением. Дилюк чуть перевёл взор в сторону альфы, краем глаза замечая, как тот усердно отряхивается, но пока молчит. Наверное, стоит поступить точно также. Аристократ принялся избавлять себя от прилипшего слоя мокрого снега, причём делал это специально медленно, чтобы как можно дольше не поднимать головы и не давать никаких комментариев никакой из сторон. Что он мог сказать девушкам? Вроде очевидно, чем они тут занимались. А с Кэйей нужен вообще теперь разговор тет-а-тет. Так или иначе, именно в этот момент он бы не смог ему ничего внятного и толкового сказать, будучи эмоционально нестабильным. Произошло то, что произошло — однако парня уже сейчас тревожили последствия. То, что их чувства более чем взаимны, было и счастьем, и горем в одночасье. Во многом ещё предстояло разобраться на свежую голову.       — Мы просто играли в снежки, — внезапно тонким голоском заговорил принц и беспечно пожал плечами, мол, тут ничего странного нет, — А вы, милые леди? Уже собрали рыбацкие снасти Аякса? — перевёл ловко тему альфа, невозмутимо осматривая удочку в руке Джинн и небольшой мешок.       — Вам наглости не занимать, господин Альберих, — Лиза подавила рвущийся наружу смешок, — Однако да, мы весьма упростили общую задачу.       — Пора возвращаться, — хорошо поставленным командирским голосом сказала Гуннхильд, то и дело поглядывая на друга, который с каждой минутой становился всё более смятенным и в целом был напуган. Джинн догадывалась, почему. Да, непременно, это она не уследила и произошло ужасное. Блондинка искренне надеялась, что и Дилюк, и господин Альберих примут единственно верное решение и не начнут дальше усугублять ситуацию.       Рагнвиндр, глубоко вздохнув, нашёл в себе силы, вышел из оцепенения и поднял голову, ощущая, что все взгляды устремлены на него — вероятно, нужно было сказать хоть что-то.       — Пойдём? — повернулся к омеге Кэйа, заглядывая в неестественно побелевшее лицо аристократа.       Дилюк кивнул, но собирался, честно говоря, плестись за всеми. Ему как никогда необходимо было уединение. И в то же время подростку было страшно остаться наедине со своими мыслями.       Кэйа, внимательно следя за юношей, прекрасно понимал, что тот чувствует. Ведь сам он уже проходил этот этап — поэтому им инцидент воспринялся спокойнее, легче. И на своей шкуре испытав шок и страх, он теперь мог оказать поддержку омеге. Конечно, это не означало, что принц сам сейчас не был на эмоциях, однако…       В момент, когда они все уже почти вышли к основной дорожке, он приблизился к Дилюку и незаметно сжал чужие пальцы в своих. Как бы ни было дальше, альфа ощущал, что здесь и сейчас так поступить должен.       Красноволосый чуть дернулся, но руку не выдернул. Точно так же, как и не сжал в ответ — просто позволил к себе прикасаться. Что означал этот жест? Дилюк закусил губу. Кэйа же не думает, что теперь будет всё просто? Когда стало только сложнее. Тем не менее, ощущать тепло от соприкосновения с принцем неимоверно приятно. Даже после всех отвратных мыслей, что им этот самый принц пренебрег. Тем не менее, пока разговор не состоялся, Рагнвиндр старался не делать резких и категоричных выводов в его сторону. Было сложно.              — А вы, господин Альберих, случаем, не желаете завтра провести ужин со мной и Джинн? — Лиза кокетливо обернулась, конечно же, замечая, что альфа и омега идут под ручку, при этом витая каждый глубоко в своих мыслях, судя по всему, не в самых радужных, — Дилюк тоже приглашен, само собой.       — Ну… — свободной рукой потрепав тёмные волосы на затылке, задумчиво и будто слегка смущенно произнёс Кэйа, косо посматривая на Рагнвиндра. Тот впал в ступор и с какой-то непередаваемой мольбой посмотрел на принца, вероятно, передавая право решать. Это был бы шанс поговорить на нейтральной территории. Вот только как повернётся разговор, не знал пока ни один из них.       — Да, я приду, — уже увереннее подтвердил своё участие Альберих, улыбнувшись Минчи, — Мы придём, — он крепче сжал чужую ладонь перед тем, как отпустить. Виднелись уже дома поместья.       — Да, — внемля альфе, кротко произнёс Дилюк, — Мы придём.       За остаток дня и ночь предстояло многое обдумать. От одних только мыслей об этом его колотило.       Дилюк, не оглядываясь, пошёл к дому, когда стало очевидным, что настало время расходиться. Осознание произошедшего накатывало волнами. И сущность намекала, что перед тем, как удалиться в свою комнату, стоит посетить домашнюю библиотеку.

***

      До места своего временного проживания Альберих шёл предельно долго, бесцельно бродил по окрестностям, погрузившись в тягостные и неприятные размышления. Под ногой в очередной раз хрустнула сухая ветвь, но принц даже не услышал. Меж его бровей пролегла складка, а взгляд был сосредоточен и серьёзен.       Кэйа всегда считал себя человеком, которому только всласть сложные ситуации, требующие соответствующих сложных решений. Загадки, безусловно, он любил всем сердцем, а любая суматоха шла ему в радость. Ему свойственна двуликая манера поведения, характерна гибкость ума и хитрость, а некоторые из его действий в путешествиях он бы и сам не назвал никак иначе, как слегка опасными.       И, являясь таким человеком, Кэйа никогда бы не подумал, что его сможет напугать нечто связанное с принятием непростого решения. Проблема образовалась там, откуда альфа её просто не ждал — а ведь Альберих любитель внезапного — но тут даже он оказался бессилен. Знаменательное событие, произошедшее на Алькоре, поначалу принц просто игнорировал, стараясь приуменьшить всё то, что удалось ему там почувствовать. Но что он ощущал? Притяжение, которому неимоверно тяжело сопротивляться, связь, которую было бы ошибкой не признавать. Однако само по себе уже одно только это являлось проблемой — но с ней, как казалось Альбериху, он ещё может что-то сделать.       Кэйа осознавал — сработала защитная реакция, так как он столкнулся с тем, что ему неподвластно. То, чем невозможно управлять, то, что невозможно контролировать. А это сразу возводило ситуацию в раздел угрозы. Но какая ему может быть угроза от совсем ещё юного омеги?.. От Дилюка, который и сам подвержен опасности, находясь подле него?       Выбрав тактику, как ему показалось, наиболее верную, он отдалился от причины своих тревог. Посчитав, что так будет лучше, в первую очередь, для самого омеги. Да, в своё время Кэйа выбрал путь игнорирования и бег, причем бег бесконечный, от знания, которое должно было пошатнуть весь его взгляд на мир. Связь, которой просто не могло быть — неужели существовала? Истинных пар не бывает — так гласили книги, которые ему читали с детства. Это всё миф, нелепые выдумки аборигенов Тейвата. Сказки для дураков.       Он чувствовал раздражение, обиду и злость.       Потому что судьба распорядилась сама, а его не спросила. Хотел ли он вообще таких взаимоотношений с другим человеком, зависеть от кого-то настолько? Не хотел и никогда не просил. Истинность… что вообще это слово может значить? А что считает он сам?       — А если бы я сказал вам, что Истинные пары существуют? Я увидел бы усмешки на ваших лицах или что-то ещё? — между делом спросил Кэйа, сидя в окружении друга и бывшего любовника, с которым старался поддерживать дружеское общение. Как-никак, они дружили с детства — а терять настолько доверенное лицо он не собирался, несмотря ни на что.       Дайнслейф, как и полагается бете, лишь скупо улыбнулся, воспринимая, естественно, в шутку; а Альбедо чуть не поперхнулся водой, но вовремя отстранил стеклянный стакан от губ и грациозно поставил на поднос, не изменившись при этом в лице.       — Я бы сказал, что ты сошёл с ума, — слегка грубо произнёс Дайнслейф, высокий блондин, чьи прямые волосы доходили почти до плеч. Он был облачен в одеяние рыцаря, хоть сейчас и виделся с друзьями, в, так сказать, неформальной обстановке. Многие ошибочно принимали мужчину за альфу, но бета уже давно с этим смирился.       — Усмешки?.. Неужели тебе правда на этот вопрос нужен ответ? — невысокий и с виду по-изящному хрупкий омега посмотрел на Кэйю непроницаемым взглядом и подметил, что бывшего альфу эта тема как-то коснулась. Но как могла?.. — Если похожие связи и существуют, то это длительная и сложная ментальная работа, а не дар, данный свыше. Нет, с научной точки зрения это абсолютно невозможно, — Альбедо заметил, как взгляд Альбериха из задумчивого превратился в мрачный, — Но ты ведь это всё равно несерьёзно, ведь так? — с надеждой в голосе спросил омега, про себя отмечая, что влияние чужих земель сказывается на Кэйе крайне отрицательно. Возможно, следует намекнуть об этом его дяде, королю-регенту, и принять меры, но Альбедо мешкался. Предать друга, своего принца, самого себя ему не позволяли принципы.       — Несерьёзно, да, — рассеянно подтвердил Альберих, вздохнув. Он уже устал от преследующих его тревожных дум, вопросов, оставшихся без ответов.       — Кэйа, позволь дать тебе дружеский совет, — наклонился Дайнслейф и положил свою руку ему на плечо, — заканчивал бы ты эти путешествия. Ты нужен дома.       Альбедо с благодарностью посмотрел на бету, который сейчас так точно выразил общую мысль.       Альберих никогда не забывал, что он — принц. Да, порой альфа обесценивал свою должность, своё предназначение, опуская себя до обычного человека, но это всегда был лишь фарс. Так легче найти общий язык, завести новых друзей. Или тех, кто был полезен.       Он чувствовал зависть и испепеляющую ревность.       Теперь, смотря на рыжеволосого друга, находясь подле него, он не мог перестать завидовать, хоть и понимал, что это в корне неправильно. Запах лесных ягод и древесины, запах Дилюка, исходящие то и дело от альфы, дурманили рассудок Кэйи, воспаляя сердце, которое лихорадочно и болезненно билось о грудную клетку каждый раз, когда Аякс красноречиво хвастался своими сексуальными похождениями.       В какой-то момент Альберих поймал себя на мысли, что Тарталье доставляет удовольствие рассказывать о подобном вовсе не потому, что ему льстила близость с будущим женихом, а потому, что подсознательно он увидел в нём, Кэйе, соперника на любовном поприще. И тем самым каждый раз своими рассказами самоутверждался. Принц терялся в догадках, понимая, что может не совсем трезво рассуждать, если речь идёт о Рагнвиндре. Возможно, Аякс действительно не видел в своих высказываниях ничего зазорного, а с ним делился от скуки.       С тех пор Кэйа и правда ощущал себя, как минимум, сумасшедшим. Он не мог перестать себя сравнивать, хоть в этом и не было никакого смысла. Они с Аяксом слишком разные. Друг создан для войн, борьбы и кровопролитий, в то время как Альберих сторонился всего этого. Да, его тоже можно назвать выдающимся и сильным ментально, однако Кэйа хорошо понимал, что если ситуация повернётся боем, схваткой, то он проиграет — пусть не сразу, без драки не сдастся, будет выставлять ментальные щиты и блокировки — но всё равно проиграет. И Альбериха вводило в безумие, что он вообще смог об этом задуматься.       Он чувствовал пренебрежение к себе.       Прекрасно знал, что Дилюк визуально, внешне намного больше благосклонен к Аяксу. Нет, он не стал считать себя некрасивым или каким-то не таким. Просто… Да, для конкретно этого омеги он не был привлекателен настолько, как ему бы хотелось. На Алькоре, кажется, Рагнвиндр был от него в восторге, но это ведь только так кажется?..       Человека любят не за внешность. Но это не значило, что Кэйе не хотелось бы быть для омеги самым красивым. Он смуглый — тогда как Дилюк и сам беленький, и предпочитал всегда светлокожего и веснушчатого Аякса. Да и, в отличие от рыжеволосого, у него был в полном порядке только один глаз. Ко всему прочему, в Тейвате имя Аякса многое значит. Он влиятельный человек, имеющий множество связей — тогда как Альберих с внешним миром их только налаживал.       Он чувствовал потребность в омеге. Нет, даже не так. Потребность в конкретной личности, в Дилюке. Сущность уже осязала его, как своего, как того, с кем можно и нужно укреплять связь. Начать, как минимум, ухаживать и проявлять знаки внимания. Но Кэйа сущность не слушал, осознавая, что такое поведение с его стороны к практически замужнему омежке будет просто неприемлемым.       Даже гон, который он провёл в полном одиночестве, был этому в подтверждение. Конечно, ему приходило в голову завести на время пассию, но ещё чаще в голову приходил Рагнвиндр, как бы осуждающий его за подобный выбор. К тому же Кэйа никогда не был любителем мимолётных сексуальных встреч, предпочитая серьёзные отношения. И, имея опыт таких отношений, он с уверенностью мог сказать, что хотел бы построить их с Дилюком. Сущность твердила, что их союз выдался бы крепким, нерушимым, особенным. Но Альберих от таких напутствий собственной души только впадал в отчаяние.       Была ли это любовь?.. Нарастающая и пока ещё зелёная, но пустившая уже ростки да корни? Кэйа надеялся, что нет. Легче переболеть, а потом отпустить. Ведь, похоже, выбора-то особого у него и не было.       Даже если это всё она, если их связь имеет место быть, то за неё он не мог бороться, не имел права. Альберих был уверен, что Дилюк откажется от этой связи, как только узнает. Из-за принципов, из-за брачного договора, из-за мнения отца и общественности. В конце концов, узы-то, может, и были, но чувствовал ли Дилюк к нему то же самое? Кэйа сомневался.       В конце концов, он чувствовал только боль от собственных решений и мыслей. И, наверное, Кэйа был даже рад, когда его взаимоотношения хотя бы с Аяксом прояснились. Если вспоминать события прошлой недели, то…       — Мне больше не требуется твоя помощь в тренировках, — стоя спиной к нему, заговорил полусерьёзно Аякс, наблюдая у распахнутого окна за летящими в небе птицами. Казалось, рыжеволосый был также свободен и безмятежен. Последние недели друг из-за чего-то мучился, но сегодня он был отличным от себя «прошлого». Но сложно было сказать — хорошо это или плохо.       — Твоя сила в последнее время часто выходила из-под контроля, — заметил тактично Кэйа, прислоняясь спиной к стене и складывая руки на груди. Не то чтобы друг его удивил, однако подобные вести означали только одно. — И ты уверенно заявляешь, что моя помощь не требуется? А если снова кто-то пострадает? — мягким и высоким голосом он протянул каждую букву, будто насмехаясь над этим решением.       — Больше этого не повторится, — улыбнувшись и подставив лицо под лучи солнца, твёрдо сказал Чайльд, наслаждаясь дневной теплотой.       — Вот как, — Альберих прикрыл глаз, следующую фразу говоря нарочито медленно и тихо: — Пошли слухи, что ты вступил в очередную тайную организацию. Действительно хочешь пересечь черту? Ради чего, смею поинтересоваться? — он открыл глаз, слегка встревоженно окидывая фигуру едва развернувшегося к нему друга.       — Мне не придётся сковывать свою сущность, если… — чуть нахмурились рыжие брови, но затем почти сразу приняли исходное положение, — Дать ей то, ради чего она и создана. Понимаешь? — Аякс бросил на него лукавый взгляд.       — Так с турнирами покончено? — с протяжным и якобы расстроенным вздохом спросил принц, пожав плечами и как-то странно улыбнулся, — Ожидаемо, что тебе эти игры в песочнице рано или поздно надоедят. Правда, я не предполагал, что так скоро.       — Господин Чжун Ли, знаешь, тоже не разделяет моё новое увлечение. Но и считает, что допускать до турниров меня теперь опасно. Мне ли перечить императору? — с иронией искривил губы альфа, лениво шагая по направлению к другу.       — И с каких же пор вы общаетесь? — недоверчиво поинтересовался Кэйа, словно не знал, что Тарталья уже давненько находит себе компанию в лице правителя. — Разве не ты ярился бросить ему вызов, даже зная, что он его не примет по понятным причинам? — припомнил темноволосый, ведь когда-то Аякс даже клялся если не убить судью по турнирам на территории Ли Юэ, то хотя бы серьёзно ему навредить. Впрочем, это не значило, что и теперь рыжеволосый альфа изменил свои планы насчет императора. Он мог действовать обходительно.       — Не ревнуй, мы с ним совсем не друзья, — засмеялся Аякс, подходя к альфе совсем близко. — В принципе, с тобой мы ведь тоже, — он встал к Кэйе почти вплотную, наблюдая, как брови последнего приподнялись, однако сам принц не сдвинулся с места, — лучшими друзьями никогда и не были.       — Вот как, — усмехнулся в ответ Альберих, напряженный взгляд выдержав и нисколько не поддавшись собственной сущности, которая опасливо нашептывала, что лучше не играть с огнём. Лучше не провоцировать другого альфу на конфликт, в ходе которого, скорее всего, он сам потерпит поражение. — Будто я не знал, с какой настоящей целью ты в прошлом году приезжал ко мне в гости, — Кэйа произнёс фразу так, словно она ничего не значила, тем самым стараясь избежать массивной ссоры, которая, впрочем, была уже неизбежна после этих слов. — Обижен ли я? Да ничуть. Просто ты мог бы и попросить устроить экскурсию, а не воровато проскальзывать по переулочкам Каэнри’ах глухой ночью, — ласково упрекнул альфа, игриво взглянув в сузившиеся ярко-голубые глаза напротив.       Аякс нервно хмыкнул, отойдя от Альбериха и при этом совершенно расслабленно плюхнулся в одно из роскошных кресел.       — Раз уж мы об этом заговорили, то брось, ни за что не поверю, что ты заезжал в Снежную потому, что просто соскучился. Что ещё ожидать от хитрого принца загадочной страны? И кто из нас ещё шпион, ах! — рыжеволосый абсолютно не выглядел враждебно настроенным. Это могло бы запутать, но Кэйа хорошо знал этого человека. В действительности Чайльда просто-напросто мало волновало то, что сейчас происходило в пределах этой комнаты. Может, ему и был неприятен сложившийся разговор, но не настолько, чтобы вывести из себя.       — Надеюсь, это комплимент, — с показным добродушием отозвался Альберих, — Мне бы правда хотелось назвать тебя на очередном балу другом, а не… кем-то ещё, — он и сам не понимал, лгал или нет. С одной стороны, Аякс ему был по-своему небезразличен, в какой-то степени воспоминания с ним дороги. Но с другой стороны — как альфа, он всё-таки воспринимался им, как соперник. Особенно теперь. Препятствие, которое хотелось устранить или, по крайней мере, сдвинуть, чтобы не мозолило глаз.       — Называй, как хочешь, — развёл руки в стороны альфа, равнодушно посмотрев на принца. Он чувствовал власть, собственное превосходство и поэтому оставался спокоен. Нет, ему определенно по силе нет равных. И Альберих не посмеет это когда-либо оспорить. Будь он хоть Архонтом. — Но я сомневаюсь, что твои люди на родине сильно обрадуются, узнав, с кем ты водишь дружбу.       — Я рад, что ты всё-таки за меня так своеобразно, но беспокоишься, — ехидно улыбнулся Кэйа, — Что ж, приятно было повидаться, но, к сожалению, мне уже пора.       — И куда тебе пора? Наверное, в Мондштадт? — заметив быстрый и неохотный кивок, Аякс расплылся в лисьей ухмылке, без злорадства сказав: — Передавай привет Дилюку, если встретишь.       Альберих ушёл молча из апартаментов, хладнокровно отреагировав на, как ему показалось, прямое доказательство того, что Аяксу всласть делать больно всем, кто его окружает. Передать привет кому? Человеку, которого он так по-скотски отшил и даже не явился на его день рождения? Сущность назойливо говорила, что там его, между прочим, очень ждали, а он поступил подло по отношению к омеге. Осознает ли Дилюк хотя бы чуть-чуть, что их встреча стала бы ошибкой? Наверное, нет. Судя по письмам, омега в нём нуждался ничуть не меньше. Рагнвиндр так тянулся к нему, что Кэйа каждый раз думал, что сорвётся и напишет ему, как в былые времена. Но это было бы очередной ошибкой, расплачиваться за которую придётся уже обоим. Мог ли он взвалить на совсем юного парня такую ответственность? Конечно, нет.       Случайность или же намеренность, но как только он снова начал путешествовать и оказался в Мондштадте, то почти сразу встретился с ним. Повзрослевший и явно похорошевший Дилюк притягивал чужие взгляды, в том числе и его. Он не мог отвести взора от омеги, который вместо обвинений предлагал ему пути компромисса. Что стало приятным залогом для дальнейшей беседы, плавно перетекающей к нему в домик.       Сидя подле спящего Дилюка и смотря на его умиротворенное и довольное лицо, Кэйа уже всерьёз начинал подумывать, чтобы как-то вмешаться в ход событий, направить их в иное русло. Какая-то его часть твердила ему, что омежке будет с кем угодно лучше, чем с Аяксом. И в свете последних событий он в этом только больше убеждался, хоть и корил себя за эти мысли. Чайльд не будет надлежащим образом заботиться о супруге, не будет уделять внимание и ласки от него не дождёшься. И как он может оставить своего омегу такому опасному и кровожадному человеку? Отправить Дилюка на страдания. Что станет с Рагнвиндром под влиянием Аякса? Что, если их дети унаследуют именно то, чего и хотел альфа? Будут ещё более сильны и, возможно, кровожадны. Нет, омега этого не заслуживал.       Альберих до самого утра мучился доводами «за» и «против». И на тот момент последнее все же перевесило. Только разрушив всё прежнее, у них получилось бы создать что-то крепкое новое. Но в данных обстоятельствах это просто невозможно. Он не хотел быть «вторым» по значимости, не хотел быть причисленным к любовникам, когда, как ему казалось, Дилюк всё равно не предложит даже и этого. Ведь что между ними было? Фактически они даже не приятели теперь — а он, дурак, уже обдумывает совместное будущее.       Все снова повернулось с ног на голову, когда он завёл игру в снежки, а под конец выдал себя, свои желания, нависнув над омегой, который… так легко и просто сам потянулся к нему, ещё не понимая, во что впутывается. Дилюк хотел чувствовать себя любимым и нужным, значимым и желанным — это всё Кэйа ощущал в момент, когда их губы и ментальные нити касались друг друга. Ведь он и сам тоже хотел того же. Как и понимал эмоции Рагнвиндра, когда тот отвернулся от него, потому что… Да, у него не было права решать за двоих что-то настолько глобальное. Однако проще было тащить этот груз ответственности одному, чем знать, что теперь и омега ощущает всё то, что и он сам несколько месяцев назад. К какому решению он придёт? Состоится ли вообще их следующая встреча?       И за завтрашним ужином он планировал раскрыть часть карт, объяснить Дилюку в надежде, что тот согласится — их союз в какой-то мере как будет ошибкой, так и не будет. Заранее не знает никто. Но лично он бы хотел попробовать — однако при каких обстоятельствах Рагнвиндр мог бы согласиться на такое, Кэйа даже не смел догадываться. Но как же больно было даже думать о том, что, возможно, их первый поцелуй был последним. Особенно когда губы ещё горят от этого самого поцелуя, полного нежности и недосказанных слов глубокой симпатии.