А дальше было какое-то безумие. Дилюк собирался ополоснуться под водой, но что-то пошло не так. Безудержные, страстные поцелуи выбивали все мысли из головы, а требовательные, вольные и вместе с тем ласкающие прикосновения к телу вызвали новую волну жара. Рагнвиндр, так и не дошедший до ванной комнаты, понимал только, что его взяли прямо на полу — коленки елозили по полу, на них точно появятся синяки, но по-другому будто было и нельзя. Омега чувствовал себя порочным и, как ни странно, счастливым, ощущая, что срывает голос, когда особенно глубокий толчок доставил море удовольствия на фоне непрошедшей ещё боли.
Тело сводило в легкой судороге, а губы из раза в раз шептали самое желанное, самое любимое имя — этим теша альфу, даруя ему ту власть над собой, которая может ослепить, обезоружить, свести с ума. И, похоже, так и случилось. Искаженная улыбка, бесноватый взгляд, зубы, то и дело задевающие в страстных поцелуях шею, были частью альфы. Той частью, которая мирно спала под подавителями.
Они должны были уже насытиться, сейчас отдыхать на подушках и обмениваться энергетикой, восполняя все израсходованные запасы, однако вместо этого аппетит только разыгрался, а Рагнвиндр не отдавал себе совершенно отчета, вновь и вновь отдаваясь до искр перед глазами. Сущность упивалась доминированием альфы над собой, при этом чувствовала, что её влияние и насыщенный, терпкий, вязкий запах здесь и сейчас напрочь вышибли из мужчины весь контроль и рассудок. Вероятно, Дилюка бы этот факт расстроил, если бы он мог сам понимать сейчас хоть что-то. Умелые пальцы альфы терзали нежную молочную кожу, обхватывали то и дело сжавшиеся в тугие бусинки соски, а тонкие губы оставляли после себя влажную дорожку из поцелуев, иногда небольшие отметины.
Омега не помнил, как снова оказался на кровати, прижатый великолепным телом. Казалось, воздуха уже не было — только феромоны, витающие в спальне густой занавесой, сплетающиеся между собой, подобно ментальным нитям, часть из которых уже не просто временно установила контакт, а стала единым целым. Это не была новая связь, нет, как чувствовал Дилюк, это были узы Истинных, оголившиеся теперь полностью. Сложно сказать, как будет восприниматься в трезвом уме, однако сейчас это было чем-то естественным и необратимым.
Рагнвиндр, ощущая острую потребность, сам притянул альфу ближе, вцепился в напряженные бронзовые плечи, а затем нашёл чужие губы. Мокро целуя и сминая их, он чувствовал языком выступившие клыки у принца. Его должно было это напугать, привести в сознание, но Дилюк лишь прошелся тщательнее, медленнее по ним языком, слегка дрожа в непонятном предвкушении и трепете. Что-то первобытное, животное охватило его, омега инстинктивно заёрзал под Кэйей, раздвинул пошире ноги, раскрываясь, приглашая и помогая мужчине устроиться удобнее между ними.
Рука альфы тотчас скользнула ниже, предварительно обласкав вздымающуюся грудь и плоский животик, а затем смуглая ладонь умело обхватила член омеги, начав ритмичные, аккуратные движения вдоль, принося только блаженство. Сносило крышу. Аловолосый, прикрыв в наслаждении глаза, запрокинул голову, подставляя шею для откровенных ласк, которые Альберих незамедлительно ему подарил: поцелуи были сначала осторожными, пробными, но почти сразу перешли на нетерпеливые, а клыки то и дело царапали кожу, но пока ни на миллиметр не впивались. Хотя на ментальном уровне Дилюк отчетливо ощущал желание партнера поставить метку принадлежности, сделать всецело своим, продлив близость в сцепке. А ещё лучше в нескольких. Рагнвиндра это всё только больше взбудоражило, привело в искренний и жгучий восторг.
Кэйа почти довёл своего омегу до оргазма, обещающего быть яркой вспышкой, однако вовремя остановился, видимо, изначально не собираясь заканчивать именно так. Плотоядно облизываясь, он выискивал теперь пальцами пачку от презервативов, валяющуюся где-то поблизости. Скорее, это была привычка или что-то ещё, что ясно маячило в сознании даже сейчас.
Всхлипывая от томящего и переполняющего возбуждения, Дилюк недовольно бросил взгляд на принца, поскольку был слишком близок к концу, а его так бесчестно оборвали. Но почти сразу поняв истинный мотив такого действа, омега заметно воодушевился, а ало-карие глазки азартно заблестели.
Течка была в разгаре, а феромоны Альбериха интенсивно — даже чрезмерно — им выделяемые, подначивали не медлить. Рагнвиндр просунул руку между их телами и, обхватив чужой, липкий от стекающего предэякулята член, нетерпеливо направил в себя, чувствуя, с какой легкостью теперь дырочка принимает плоть, а стенки её жадно обхватывают, податливо раздвигаясь под напором. Без разделяющей их до этого дурацкой резинки приятнее, ближе, доверительнее. Так намного лучше. Альфа же понимает? Чувствует то же самое? Омега задышал чаще, кидая неоднозначные взгляды на сильно хмурящегося и тяжело дышащего Кэйю. Серо-голубой глаз, покрытый пеленой вожделения, метался в каких-то сомнениях, внимательно вглядывался в алую радужку напротив, ища там… что-то. Может быть, он и сам не понимал, что. До тех пор, пока Дилюк не подался резко бёдрами, буквально насаживаясь на твёрдый член до самого основания. Глубокий, страстный омежий стон окатил и дом, и сознание Альбериха. Он не может что-то предпринять и о чём-либо думать, когда Истинный зовёт его. Это ни с чем не сравнимо, ни на что не похоже. Такого с ним ещё не было.
Начались толчки. Вышибает просто дух. Дилюк снова срывается на крик. Слишком глубоко. Быстро. Больно. Размашисто. До ужаса приятно. Омега видел снова и снова клыки воспаленными глазами, иногда чувствовал их остроту на своей коже. Одеяло давно сползло куда-то на пол, а позы менялись: то он отдавался альфе, лежа спиной на смятых простынях, то его брали сзади, а собственные губы утыкались в подушку, слюнявя уголок наволочки; или, как Дилюку пока больше всего нравилось, на боку — спинкой к животу Кэйи, который с легкостью приподнимал его стройную ножку, чтобы удобнее было вколачиваться в разгоряченное тело.
В очередной раз, лёжа именно так, он слегка запрокинул голову, ища сладкие губы любимого, слыша лишь звук шлепков липкой кожи о кожу и рваный, тихий рык со стороны альфы. Даже не имея опыта, инстинкты подсказывали ему, что у его альфы гон. Потому что омега, даже будучи в течке, уже насытился близостью, но какого-либо насыщения от Альбериха не ощущалось и в помине. Словно просто секса недостаточно. Рагнвиндр был молод, а первое соитие стало для него не только болезненным, стрессовым, но ещё и весьма выматывающим. Аристократу всё казалось, что следующий половой акт — последний, так как во рту давно пересохло, а вместо спермы, какой бы она ни была по своей омежьей природе скудной и практически прозрачной, тоже уже не было. Он кончал всухую, чувствуя, что его физические возможности на пределе.
Со стоном на искусанных и зализанных губах, Дилюк осознал, что альфа его потребности покрыть смог, причём полностью. А он потребности альфы — нет, причём совершенно. В конце концов, у течки лишь одно предназначение — и, если бы Рагнвиндр не принимал противозачаточные, то ей бы наверняка удалось заполучить желаемое. Потому что отказать Кэйе сейчас он бы не смог, как и Альберих не мог противостоять сущности омеги. Честно говоря, юноша даже не понимал изливался ли мужчина во внутрь, либо вынимал вовремя. Всё смазалось, а в глазах темнело.
— Я сейчас, — прохрипел Дилюк, чувствуя, что скоро снова всухую кончит, — Сейчас, — чуть ли не плача простонал, не понимая уже, хорошо это или плохо. Он устал. А за окном снова успело потемнеть… Сутки. Они принадлежат друг другу уже сутки. Выносливость альфы поражала, но омега понимал, что и ему, и Кэйе после подобного будет несладко. Если принц собирается его трахать до отключки, причём неясно чьей именно, то потом это скажется на них обоих. К тому же, только теперь, когда сил на похоть не осталось, Дилюк отчетливо видел, что Альберих тоже на пределе. Видел, как закатывается лихорадочно серо-голубой глаз, как стекает по виску пот, как вздулись венки на лбу, как феромоны стали удушающими, а по ментальной связи мало что передается, потому что любимый потерял себя в омуте гона.
Рагнвиндр не знал, что должен сделать, чтобы уже их обоих отпустило. Однако… они всегда прерывались, не доводили дело до конца, сдерживали каким-то образом самый главный порыв, к которому сущности их подталкивали с самого начала. Может быть… стоит уже дать своей подноготной то, к чему она стремится? Ему, омеге, достаточно в первый раз было и просто полового акта, но Кэйа в этом плане уже зрелый альфа, имеющий за спиной соответствующий опыт. И он, и его тело знают,
как должно быть.
— Со сцепкой, — неуверенно вырвалось у Дилюка, а сам он вновь зализал губы, но уже от волнения. Внутри него всё еще был страх к подобному, тем более сейчас. Как известно, после сцепок омеги беременеют, причем стопроцентно, если здоровы. А Рагнвиндр знал, что здоров. Таблетки… да, принимал и принимает, но они импортные, предназначенные для омег в Каэнри’ах, подействуют ли они на него точно также?.. Это огромный риск.
Дилюк бросил взгляд через плечо на замершего Кэйю, но вряд ли последний сейчас над чем-то думал. Скорее, что-то диктовала ему природа, а он остатками сознания за это цеплялся, чтобы не провалиться в беспамятство окончательно. Либо же пытался выкарабкаться из него, уже провалившись. И даже такого, подвластного инстинктам, омега любил Кэйю. Настолько, что часто мечтал об их общем будущем, особенно одинокими вечерами. В конце концов, он думал о семье и, конечно, о детях. Скорее всего, Альберих не разделял тех же взглядов, но для Дилюка всё решилось сейчас быстро. Если суждено ему понести от принца в эту течку, то так тому и быть.
— Со сцепкой, — твёрдо повторил аристократ, потянувшись к чуть приоткрытым губам.
Этот тон, решимость, заверяющий поцелуй сработали, как щелчок. Альфа ответил на поцелуй, сразу же углубил его, а после, не вынимая плоть из омеги, подмял того под себя. Дилюк покорно встал на четвереньки, чувствуя, что эта поза сейчас необходима. А через буквально пару толчков он ощутил тепло, разлившееся глубоко внутри и, как ни странно, оно вызвало волну удовольствия, а стремительно увеличивающийся узел у основания члена даровал новые сладостные ощущения.
— Потерпи немного, — услышать голос Кэйи, пусть хриплый и еле различимый, Дилюк уже и не надеялся.
Омега, прислушиваясь к ощущениям в теле, не назвал бы их болезненными. Изнутри его стремительно распирало, член альфы увеличился в размерах, но больно по-прежнему не было. Было… странно. И тепло, приятно. Обволакивающе. Настолько непривычно и горячо, что Дилюк бы рухнул — если бы не руки альфы, цепко фиксирующие позу и бережно поддерживающие его за тазобедренные косточки.
Запах стал единым. Рагнвиндр инстинктивно расслабился, позволяя окончательно сцепиться с собой. Он чувствовал урчание сущности Кэйи и как в ответ замурлыкала собственная. Волна мелких, но ярких оргазмов настигала их, а омега на пике эмоций не мог совладать с собой.
— Кэйа, — Дилюк сжал простынь в пальцах, переполненный воистину омежьим восторгом от происходящего. — Кэйа, — ощущения затмевали все вокруг. Он чувствовал, что любим, что альфа здесь и сейчас его слышит. — Кэйа, — омега суетным движением отодвинул взлохмаченные волосы у шеи, открывая нижнюю её часть. Подставляя. Инстинкты говорили, что так надо. Без этого никак. Это необходимо. Сейчас самое время для метки. Во время сцепки, во время полного ментального взаимопонимания. Ему, точнее сущности, до безумия хотелось получить её именно сейчас. Должно быть, он сошёл с ума, но перечить природе не мог.
В ожидании укуса, аристократ чуть повернул голову, наблюдая, как хищно на него смотрит серо-голубой глаз, как приоткрылся жадно рот альфы, обнажая острые клыки. Нужное место на шее жгло, пекло, будто все тело подначивало завершить процесс именно так. Дилюк закрыл глаза во время очередного оргазма, мелко бьющего его по телу. Он потерял из виду любимого, а затем… Рагнвиндр не чувствовал боли, но зато ощутил, как что-то горячее закапало ему на плечо, стекло дорожкой по груди. Открыв ало-карие, омега до тёмных пятен перед глазами испугался, видя небольшие кровавые капли на белой простыни. Его словно ударило током, а потом бросило в холодный и липкий пот.
Дилюк, широко раскрыв глаза и часто дыша, испуганно прикоснулся дрожащей ладонью к шее. Не нащупав там никакой ранки, он перевёл в ужасе взгляд вновь на Альбериха, ничего не понимая. Нет, он рад, что ничего не случилось, но тогда что… Ответ не заставил себя долго ждать. Как только взор коснулся принца, то омега аж заскулил, видя, как тот буквально вгрызся себе в руку, причем настолько глубоко, что аристократ чувствовал на ментальном уровне чужую боль от укуса.
— Кэйа… — тихо позвал Дилюк в отчаянном порыве.
Не говоря ни слова, принц отпрянул от собственной руки, а затем деликатно уложил омегу снова на бок, поглаживая здоровой ладонью по животу, чувствуя легкую пульсацию от собственной плоти глубоко внутри.
Рагнвиндр судорожно вздохнул, ощущая, как клубятся взбудоражено ментальные нити альфы, как он весь всполошен, однако старается внешне сохранять спокойствие. Дилюк ощутил чужое горячее дыхание затылком, повернул сразу голову, чтобы поцеловать. Его не волнует, что, проведя языком по окровавленным клыкам, он почувствует в этот раз металлический привкус во рту. Как и не тревожит то, что альфа в какой раз наполняет его изнутри.
Жар потихоньку отпускал, отступал, давая им осознанно насладиться близостью в сцепке. Теперь Дилюк знал, что только она дарует то блаженство и то спокойствие, которое было необходимо. И Рагнвиндр, наконец, понял, почему именно в течку альфа не хотел быть с ним. Слишком многое произошло инстинктивно, неосознанно и, возможно, после течки придётся столкнуться с последствиями необдуманных решений.
Атмосферно потрескивающие дрова в камине никто из них не слышал — слух занимали лишь полустоны, вздохи, порой трепетный неразборчивый шепот. Находясь в объятиях друг друга, их вскоре поглотил сон.
***
Откинув голову и прислонившись затылком к холодной стене, Кэйа с удручением подумал, что всё-таки знатно переборщил с подавителями. Поэтому, проснувшись абсолютно разбитым после полудня, альфа был вынужден чуть ли не вскочить из-за одолевающей тошноты, и после просидеть на полу над ночным горшком добрые минут двадцать, пока его нещадно полоскало. Немудрено, что организм протестовал и пытался избавиться от излишков препарата. Впрочем, Альберих предполагал, что так будет. Но всё-таки понадеялся на лучшее — причём во всех проявлениях. А в итоге…
Почистив зубы и приведя себя в более-менее должный вид, мужчина тихо вышел из уборной. Надо сходить на базар, прикупить свежих продуктов, однако, мягко ступая по деревянным половицам, он не смог отказать себе вновь посмотреть на своего спящего омежку. Остановившись в дверном проеме, альфа затаил дыхание, боясь случайно разбудить. Дилюк безмятежно лежал на боку и посапывал, погруженный в глубокий сон. Накинутая им простынь почти сползла с белоснежных плеч, обнажая участки тела, покрытые вереницей легких укусов и алеющих засосов.
Признаться, Альбериху было стыдно — много за что. Например, за гон, который наступал ему на пятки долгое время. Глупо было надеяться, что природа не возьмет над ним верх в момент, когда он так уязвим. И, зная об этом, он всё равно пошёл на поводу у Рагнвиндра, уступая ему в близости в течку. В его первую течку с альфой, чёрт возьми! Нет, нужно было быть категоричным и настоять, чтобы первый раз был не под воздействием феромонов. Но дело сделано. В то же время, несмотря на все муки совести… в душе тлело приятное чувство долгожданной удовлетворенности. Будто он получил свежий глоток воздуха, такой ему необходимый. Все отметины на теле возлюбленного, им оставленные, вызывали привкус чего-то неправильного, запретного, но оттого ещё более желанного.
Кэйа был как и несказанно рад, так и неимоверно разочарован от того факта, что сдержался, не поставил метку принадлежности на незащищенной шее. Никогда его ещё не манило кого-то укусить настолько. Бывало, конечно, но совсем в юности и не так глобально. И чтобы так сносило крышу — никогда. Возможно, дело в переизбытке подавителей, либо в гоне, который он самостоятельно пытался регулировать какое-то время. Но что-то подсказывало принцу, что дело не в нём. Точнее, дело как раз в нём, а если ещё точнее, то в них. Связь Истинных между ним и Дилюком больше не росла — ей было просто некуда. И эта сумбурная связь, безусловно, могла вносить в их жизни свои коррективы.
Кэйа счастливо улыбался, идя спешно до базара и обратно. Потому что даже на таком расстоянии, если напрячься, то он мог уловить оттенки эмоций своей Пары. Например, альфа точно знал, что тот сейчас все ещё спит.
Альберих больше не боялся этой связи, однако многое его настораживало. Что, если всё-таки им не удастся быть вместе?.. Принц мотнул резко головой, прогоняя болезненную мысль. Он бы не принял такое положение дел. Нет, ни за что. Кэйа чувствовал любовь, исходящую от Дилюка — она была всеобъемлющей и яркой, но в то же время омега слишком сильно, можно сказать, на грани паники опасался скандалов и реакции отца. И альфа снова понимал, не хотел давить, однако, честно говоря, сам Альберих уже давно осознал, что обойтись без масштабного скандала и косых взглядов после него просто невозможно. Но он готов. Осталось только дождаться, чтобы был готов и любимый. Кэйа знал, что время, им отведенное, пролетит быстро. А дальше только от них самих будет зависеть, насколько сильно они хотят быть вместе.
***
— Люк, — альфа прошелся губами по солоноватой шее. Омега приоткрыл нехотя глаза, но пока не двигался, наслаждаясь легкими и ласковыми поглаживаниями по телу. — А на кухне мясное рагу стынет… — хитро донеслось, как из-под толщи воды, — Со специями, прямо, как ты любишь…
Дилюк сначала никак не отреагировал, но потом, когда до него дошла суть сказанного, обессилено приподнялся на локтях.
— Ты успел уже куда-то сходить? — Рагнвиндр сразу же принюхался, ощутив изобилие запахов. Весьма аппетитных.
— И сделать рагу, бутерброды, а также нарезать персики и груши, — Альберих игриво подмигнул, прекрасно понимая, что омеге после течки первостепенно подкрепиться и восстановить силы. — Сейчас принесу, не вставай, — нежный поцелуй в скулу вынудил аристократа прикрыть вновь глаза, отдаваясь чувству.
Ментальные прикосновения друг к другу не вызывали больше похоти — только трепетные ощущения. Дилюк, как только альфа скрылся из комнаты, расплылся в улыбке. Сейчас казалось, что кроме них двоих никого не существует и всё, что находится дальше их домика — неважно. Слыша, как брякает на маленькой кухне посуда, аловолосый неуверенно встал на ноги и сразу ощутил, как что-то вязкое и теплое из него вытекает. Опустив глаза и увидев беловатые густые капли на полу, он быстро сел и свел ноги обратно, испытав сильный конфуз. А также смятение, так как воспоминания яркими картинками замелькали перед глазами. Он не из робкого десятка, однако омега пока не знал, как себя должен вести с альфой после подобного. Наверное, так же, как и всегда?..
Завидев приближающегося с подносом Кэйю, Дилюк прикрылся простыней.
— Мне нужно принять ванну, — сходу буркнул Рагнвиндр, ощущая, что под ним становится влажно.
— Сначала поешь, — Альберих протянул тарелку, а улыбка всё не сходила с его довольного и сытого лица. Правда, как заметил омега, альфа был бледноват. — А потом примем вместе. — заметив вопросительный взгляд, принц удивленно спросил: — Или ты против? Я могу быть весьма полезен.
— Ты уже был полезен и весьма, — нахохлился невсерьез Дилюк, намекая, что у него ноют все мышцы в теле. И не только они.
— А тебе не понравилось? — испытующе посмотрел ему в ответ серо-голубой глаз. Казалось, словно альфа всё ещё просто забавляется, однако Рагнвиндр достаточно его знал, чтобы понять: вопрос задан вполне серьезно.
— Понравилось, — откусил от бутерброда омега и прожевал прежде, чем снова заговорить. Обсуждать секс как-то в его планы не входило. Смущало. — Но мне бы не хотелось, чтобы снова всё повторилось. По крайней мере, сейчас, когда я ещё не готов.
— Я и не собирался, — отмахнулся принц и лукаво заулыбался. — Откуда такие мысли на мой счёт?
— Потому что Вы плут, сэр Альберих. И я не устану Вам это повторять, — как что-то само собой разумеющееся, пробормотал Дилюк и больше не говорил, поглощая пищу. Только слушал, как рассказывает Альберих про свой поход на базар. По сути, ничего важного в пересказе не было, но омегу увлекло. Речи принца всегда уводили за собой, смешили, расслабляли.
Закончив с поздним завтраком, аристократ направился в ванную комнату, размышляя о своём, пока Кэйа удалился за полотенцами и сменным бельем. В общем-то, подумать было о чём.
Прикрыв за собой дверь, Дилюк встал напротив небольшого зеркала. Он снял медленно простынь, рассматривая себя в отражении: волосы запутались, смялись, губы искусаны, под глазами небольшие синячки, впрочем, синяков на теле и без того хватало. Особенно, если смотреть на колени. Рагнвиндр встал боком, с особой увлеченностью исследуя взглядом ряд отметин от поцелуев и неглубокие укусы. Он провёл осторожно подушечками пальцев по некоторым, а после дверь неожиданно распахнулась. Дилюк дёрнулся и поспешил снова прикрыться.
— Ах, я не вовремя, — опешил Кэйа, не ожидая, что омега искал тут уединения. Видимо, последний просто забыл закрыть дверь на щеколду, либо думал, что успеет до его прихода.
— Всё хорошо, я уже заканчивал, — Дилюк мотнул головой, прячась в испачканной со всех сторон ткани.
Альберих, закусив губу и поразмыслив с десяток секунд, с тоской спросил:
— Ты меня боишься?
— Архонты, — омега устало вздохнул, поражаясь несообразительности некоторых личностей в этом вопросе, — я стесняюсь, — юноша отвёл взгляд, чувствуя, что ему нужно время, чтобы привыкнуть к новому статусу в их отношениях. — Мне, знаешь ли, раньше не приходилось находиться в таком положении.
Альберих склонил голову набок.
— Люк, последнее, что тебе нужно делать, это меня стесняться. После всего, что между нами было, — Кэйа положил полотенца на одну из полочек и приблизился, сразу же обнимая — несильно, чтобы при желании омега смог его оттолкнуть. Всё-таки ему, как альфе, следовало быть ещё внимательнее к возлюбленному. К тому же, от его проницательного взгляда не укрылось,
как Дилюк смотрел на себя в зеркало.
— Мне просто непривычно, — аристократ обнял в ответ, но ненадолго, так как принять ванну хотелось до безумия.
Кэйа предложил сесть в подогретую воду первым, чтобы было удобнее, ведь места даже для одного человека там имелось нешибко. Омега охотно согласился и, превозмогая застенчивость, сел следом к принцу на обнаженные бедра, оказываясь лицом к лицу к альфе.
— Для тебя это пока слишком? — губы прошептали в губы, делая момент ещё более интимным.
Дилюк ответил тоже шепотом, чтобы не рушить атмосферу.
— Мне нравится, что ты проявляешь инициативу, — омега осторожно прислонил ладошки к смуглым щекам, а затем посмотрел альфе прямо в лицо, в глаз, где зрачок слегка расширился. — Я хочу сказать, что ни о чём не жалею.
— Почему ты мне об этом вдруг решил сказать? — слегка недоверчивый тон немного позабавил омегу. Всё-таки Альберих слишком волнуется за него.
— Потому что я чувствую, что ты напряжен и ощущаешь себя виноватым, — Рагнвиндр на ментальном уровне передал свои эмоции, мольбу, что тревожиться за него так не стоит. — Если в твоём понимании у нас вышел первый блин комом, то для меня он всё равно остаётся нашим, в первую очередь. А, значит, сам по себе уже блин отличный, — он неловко улыбнулся и пожал плечами. Ему далеко до красноречия Альбериха, но он старался.
На щеки принца лег отчетливый румянец, а сам он усмехнулся краешком губ. Ему было приятно услышать подобное.
— А ещё я чувствую, что тебе нехорошо, — продолжил Дилюк, на этот раз нахмурившись. — Это из-за гона? — омега, признаться, надеялся, что дело не в этом. Потому что это бы значило, что он не справился со своей омежьей обязанностью. Да, Кэйа бы сказал, что это всё глупости, но сам аристократ хотел быть именно тем омегой, рядом с которым его альфа не будет ни в чём нуждаться. Ни в ком другом.
— Это не из-за тебя, — сразу поправил Альберих, тоже хмурясь. Конечно же, он ощущал взволнованность Рагнвиндра. — Я сам виноват. Переборщил с лекарствами, надеялся, что последствий не будет.
— А ещё твоя рука… — Дилюк поднял глаза ввысь, избегая взгляда альфы. — Я ведь спровоцировал тебя. Сам.
— Ты был не в себе, Люк, — Альберих бережно поцеловал омегу в лоб, возвращая его взгляд на себя. — А уж о руке можно не думать совсем, смотри, даже следа не осталось почти, — он показал кисть, точнее, укус, который был чуть повыше. — Во всяком случае, не произошло ничего ужасного. Это все стоило того, чтобы стать с тобой ближе.
— Кэйа, это всё, конечно, замечательно, но… — ещё один момент не давал ему покоя. — Какова вероятность, что у нашей связи будут последствия? — Рагнвиндр невозмутимо и выразительно посмотрел, но пока не заметил никакой серьезности во взгляде серо-голубого.
— Смотря о каких именно последствиях речь, — темноволосый в непонимании слегка прищурился.
— Учитывая, что между нами была вязка, а из меня все ещё… вытекает, то тут напрашивается самое очевидное, — Дилюк хмыкнул, стараясь скрыть переживания.
— Я не скажу, что этот метод контрацепции безупречен, — после этих слов Кэйа заметил, как ментально Рагнвиндр заметался в сокрушительных мыслях, а запах вокруг него уплотнился. Впрочем, на бледном лице это тоже отразилось, поэтому он поспешил добавить: — но очень сомневаюсь, что мы попадаем в тот самый один процент, когда он не срабатывает. Однако ты ведь все равно теперь будешь об этом думать, верно?
— До следующей течки точно, — ответил сразу аристократ, ничуть в этом не сомневаясь. Ему, как омеге, как человеку, связанному брачным договором, даже мысль о возможной беременности не давала покоя. Да, в течку и на пике сцепки ему померещилось, что он и готов, и даже хочет этого. Он бы, безусловно, желал создать с Кэйей семью, но не сейчас, когда ситуация и без того плачевная. В конце концов, если все самые худшие опасения подтвердятся, то он не был уверен, что ребёнка оставит. Как и не уверен, что сможет хладнокровно избавиться. Оставалось лишь надеяться, что ему не придется выбирать вовсе.
— О чём ты там таком несуразном думаешь? — не выдержал Альберих, чувствуя смятение и страх, исходящий от омеги. — Я возьму на себя всю ответственность, если что-то пойдет не так. Обещаю. — заверил альфа и, бесспорно, в этом не соврал. Иначе аристократ сразу бы это почувствовал.
Дилюк кивнул, ему было важно услышать эти слова от любимого, но они мало что меняли. Куда важнее, чтоб пришла следующая течка. Да и теперь, когда он уже не просто спал с альфой, а находился с ним в сцепке, омега сильно сомневался, что сможет провести следующие блудливые дни в одиночестве. Скорее всего, по возвращении в Мондштадт ему вновь захочется близости со своим Истинным без всякого особого периода и веского повода. Он ещё не распробовал секс на вкус, на трезвую голову. Что-то подсказывало, что без течки всё будет восприниматься по-другому.
Нежась в тёплой и уже мыльной воде, позволяя рукам Альбериха гулять по своему телу, Дилюк осмелился озвучить просьбу. Раз уж всё располагает к доверительным беседам, то у него есть одно маленькое, но такое заветное желание. Он давно хотел, но всё время чувствовал, что момента подходящего не было.
— Кэйа, можно мне попросить тебя кое о чём? — выпрямился в струнку омега, ненароком заглядывая в лицо принцу.
— Попробуй, — тот игриво выгнул бровь, со стороны аловолосого не ощущая какого-то подвоха.
— Сними повязку. — заметив настороженный взгляд и погасшую улыбку на тонких губах, Дилюк слегка стушевался, однако настоял на своём: — Пожалуйста.
