Иллюзорность

      Сидя на диване и подогнув под себя ноги, Дилюк вновь как-то странно дернул плечом, словно отгоняя от себя какие-то мрачные мысли. Он снова поднял глаза и посмотрел прямо в глаза альфе, которые сейчас не скрывала повязка. Возможно, Кэйе только показалось, но взгляд был колючим и резким, отчасти хладнокровным.       — Мне нужно кое-что сказать тебе, — ожидаемо собранным голосом отозвался омега. И принц, взяв во внимание свой опыт, мог уже наперед сказать: Рагнвиндр собирается настаивать на чем-то своем, а не вступать в дебаты, распри. Что-то, что сейчас скажет омега, будет выстрелом, фактом, который он обязан будет принять. И все же Кэйа, даже чувствуя напор и непоколебимость Дилюка, соглашаться с чем-то абсурдным не собирался. Возлюбленный не был бы так взволнован, будь его мысли заняты не чем-нибудь сомнительным.       — Не стану ходить вокруг да около. — снова подал голос омега, видя, что его готовы выслушать. — Я планирую уехать. Думаю, это можно назвать побегом.       Альфа выгнул бровь, но в лице не изменился, будто догадывался о подобном раскладе событий. Нет, он был в них уверен.       Возможно, Альбериха вынудили сложившиеся вокруг него обстоятельства, где он обязан был встать во главе целой страны, и именно поэтому он относился к идеям омеги… с некоторым опасением. Ведь он всегда, как принц, должен был всё взвешивать, да, порой ошибаться, но ситуации просматривать с разных сторон — его прямая обязанность. И конкретно их с омегой ситуация — не завидная. И именно на ней прогореть очень легко, что тоже хорошо понимал мужчина. Не то чтобы он не доверял своему Истинному, своей Паре, но всё же юный возраст аристократа, его небольшой жизненный опыт и совершенные уже оплошности в прошлом — всё это подначивало альфу брать дело в свои руки. Хоть Дилюк явно собирался сейчас, как и всегда, настаивать на обратном.       — Возражений не последует? — Рагнвиндр нахмурился, ощущая подвох в спокойствии любовника. Теперь тревожное предчувствие обострилось сильнее, оседая где-то в районе груди.       — Только после того, как ты договоришь полностью. — рассудительно сказал Альберих, не спуская проницательного и слегка прищуренного взгляда с омеги.       — Аякс не отстанет от меня, ты прекрасно это знаешь. — Дилюк пожал неопределенно плечами и, выждав несколько секунд, твёрдо продолжил: — И повторю снова — я против, чтобы ты вмешивался. Это моя семья, мне решать, как поступать.       Кэйа никак не отреагировал, продолжая спокойно сидеть и слушать, тем не менее Рагнвиндр почувствовал острую потребность объясниться.       — Если я уеду, спрячусь на какое-то время, то будет либо масштабный скандал, либо Аякс просто отзовёт свои права на меня, чтобы общественность осталась в неведении. Он не терпит плохих слов в свой адрес, а тут получится, что его жених сбежал, причём он никак помешать этому не смог. Почему сбежал вообще? Тему можно развивать бесконечно, люди подхватят все новые и новые сплетни, вряд ли в его пользу. Не в мою, правда, тоже, однако вызванный побегом переполох даст мне необходимое время, чтобы выстоять свою точку зрения перед отцом. А если нет, то… — Дилюк нервно закусил губу, — я просто не вернусь домой. Дам знать отцу, что со мной всё в порядке и оборву все связи.       Омега замолчал, но по нему было видно, что он ещё не закончил. Он испытывал благодарность перед альфой за шанс высказаться и не быть перебитым во время рассказа. И всё же присутствовал страх, он сильно переживал из-за реакции Альбериха, ведь если возлюбленный отреагирует совсем не так, как хотелось бы, то план мог развалиться на глазах. Но Дилюк решил довериться, поэтому ожидал, как минимум, понимания со стороны своего альфы. Оно-то, может, и было, однако Кэйа, судя по натянутой улыбке, совсем не горел желанием поддерживать его.       — У моего отца новая семья, да, я всё ещё его сын, но мне не кажется правильным следовать его указам и распорядкам только потому, что я часть аристократской семьи. Я не выбирал, кем родиться. Кэйа, ты тоже под гнетом своего долга, но твой долг несоизмерим с моим, ты сам об этом говорил, и я теперь понимаю ситуацию лучше. — омега печально усмехнулся, — Если проблема только в том, что я что-то должен отцу, то я отплачу. По-своему и не так, как хотелось бы ему. Если же в ответ я потеряю все, то мне нестрашно оказаться на улице.       — Очень похоже на позицию мученика. Разве что твоё имя почему-то не воспето до сих пор. Вопрос времени? — задумчиво и с некоторым неискренним интересом проговорил Альберих, озадаченно всматриваясь в бледное лицо напротив.       — Мне непонятна твоя ирония. — Дилюк резко убрал улыбку с лица и нахмурился, не собираясь скрывать, что слова Кэйи ему неприятны. — Я не борюсь за права омег, я не иду наперекор обществу и тем догмам, что приняты здесь. Всегда найдутся те, кто радостно поддержит брачные контракты, в том числе и омеги. Это язык выгоды, я понимаю его теперь достаточно хорошо, чтобы сказать наверняка: я больше не хочу на нём говорить. Вот и всё. Я всё это время был привязан, я до сих пор чувствую груз вины, но что будет со мной, если я оставлю всё, как есть? Если я хочу что-то поменять лично для себя, то я должен что-то сделать. Поэтому я и сделаю.       Принц приподнял слегка бровь, оценив столь серьезный настрой возлюбленного. И всё же… было в Кэйе нечто такое, что заставляло сердце омеги участить свой ритм. Его всего чуть ли не бросало в холодный пот.       Дилюк, собравшись с духом, вновь заговорил.       — Во вторник вечером у меня будет идеальный момент, чтобы выехать за пределы Мондштадта без подозрений.       Кэйа усмехнулся и перевёл взгляд себе на пальцы, мелко постукивающих сейчас об обивку дивана.       — Думаешь, тебя не найдут? — совсем тихо спросил мужчина, но аристократ услышал вопрос, как никогда, внятно и чётко.       — Я в этом уверен. — Дилюк сильнее нахмурился. Он готов был ментально даже открыться для пущей убедительности, только вот что-то ему подсказывало, что Альбериха не переубедить. Как было не переубедить и его. Но с чем конкретно альфа не согласен?       — И что же это за место дивное такое? — недоверчиво спросил Кэйа с присущей ему иронией. Он пока не торопился снова смотреть на недовольного омегу.       — Не могу сказать даже тебе, — с некоторой мольбой ответил аристократ.       Альфа неодобрительно цокнул языком и посмотрел теперь на любовника: пронизывающе, властно, наверное, таким взглядом он одаривает неугодных служащих. В любом случае, Дилюку не понравился этот взор.       — Допустим. — легкая улыбка не сходила с губ Альбериха, однако именно она и настораживала. Да, определенно альфа не разделял его стремления сбегать. — Ты же знаешь, какие слухи ходят о тебе и обо мне? Это моя вина, но…       Дилюк перебил, прекрасно понимая, о каких слухах речь.       — Поэтому я и хочу, чтобы ты уехал. И лучше сегодня. Пусть они кидают в тебя обвинениями сколько угодно, ты к тому времени будешь уже почти на полпути к своей стране. Что они там сделают? Что сделает Аякс? — при упоминании рыжеволосого, Альберих раздраженно выдохнул. Смесь негативных эмоций так и не отразилась на смуглом лице принца, но о них легко можно было догадаться и без явных признаков.       Да, если раньше только изредка можно было услышать какое-то нелепое предположение в их с принцем адрес, то после драки с Аяксом их не обсудил только ленивый. Конечно, теорий было много, но для всех картина вырисовывалась примерно одинаковая: драка произошла из-за Рагнвиндра и, как ни странно, побитым ушел Аякс. А его ночной побег восвояси прислуга описывала, как побег с поля боя, ведь Альберих-то остался в Монде, потом даже на встречу в особняк явился, значит, своё отстоял. Самое странное было то, что ни Крепус, ни кто-то ещё из близкого и влиятельного круга, не стали опровергать слухи, либо обращать на них внимание. И это омегу тоже удивляло, ведь, по сути, на кону была и его честь, и честь семьи, и Альбериха, и, возможно, ещё и честь Аякса, тут как посмотреть. Дилюк же предпочитал думать, что у последнего её нет вообще.       — Допустим. — с нажимом повторил Кэйа. — А когда все стихнет, то что? Каким образом побег решит проблему, а не создаст новую? — голос был мягок, приятен на слух, однако взгляд серо-голубых глаз больше не таил в себе былой нежности, там было что-то очень скользкое, ледяное, почти ядовитое. Там не плескались ярость или животная агрессия, как случалось с Аяксом, нет, там была только удивительная уверенность в собственной правоте и потребность подчинить своей воле.       В Кэйе существовала эта сторона, неприглядная и обычно скрытая от посторонних глаз, но омега догадывался, что во время серьёзных и длительных переговоров Альберих использовал все свои возможности, включая самые сокровенные. То есть, самые изощрённые на ложь и, конечно же, на бессердечную расчетливость. Мастер Крепус отчасти всегда был прав, Рагнвиндр старался не обманываться насчёт натуры возлюбленного, понимая, что в политике святым не место. Огорчало только, что в этот раз Кэйа посчитал нужным использовать нечто такое при нём, на нём.       Дилюк судорожно вздохнул, зная, что альфа не причинит ему вреда. Только покажет, что с ним стоит считаться в возникшей ситуации. Самое неприятное крылось в том, что омега хотел, чтобы его выслушали и поняли, но сам слушать и понимать не хотел совсем. Осознавая это, Рагнвиндр лишь сильнее стиснул зубы, раздражаясь.       — Я же уже объяснил, — омега беспокойно заёрзал на месте под взглядом альфы, — если надо, то я пойду через скандал, но ты участвовать в нём не будешь. И мне лучше действовать издалека, а не взаперти. Я должен уехать, Кэйа. — ровным голосом сказал он, будто для него это ничего не означало.       — И когда мы встретимся? Когда всё уляжется? Когда что? — слегка нервный тон альфы, его заострившиеся черты лица, неспокойный вихрь вязких, тяжелых, резковатых и отличающихся от обычного феромонов, достигающих нос Дилюка — буквально всё кричало о том, что из этого разговора вряд ли удастся выйти без ссоры. Кэйа держал себя в руках, но именно Рагнвиндр, как Истинный альфы, мог понять изменения в настроении принца сразу.       — Когда я напишу тебе. — сохранять самообладание становилось всё тяжелее, однако Дилюк не позволял себе выходить на эмоции. Он здесь не для выяснения отношений, даже не для обсуждения побега. Он здесь только затем, чтобы предупредить возлюбленного. И, если повезет, получить поддержку. Впрочем, на последнее омега уже и не рассчитывал, поэтому в его голосе сквозила усталость вперемешку с раздражением. Для себя он все уже решил.       — Замечательно. — с сарказмом выдохнул Кэйа, после недовольно добавив: — Вилами по воде писан твой план, ты действительно не понимаешь? Мне объяснить тебе?       — Я буду в надежном месте, со мной всё будет в порядке. Очень вряд ли, что дело дойдёт до скандала. В любом случае, возвращаться домой я не планирую так сразу. — в очередной раз отчеканил Рагнвиндр, не особо скрывая, что попытки переубеждения на нём оказывают только эффект снотворного.       — Это даже в теории звучит слабо, Люк. — Альберих замолчал и устало откинулся на спинку дивана.       — Ладно, хорошо. — Дилюк поднял руки. — Что ты можешь предложить? — конечно же, он даже не собирался рассматривать идею принца.       — Я уверен, что твой отец в курсе насчет нас. — Альберих бросил на него тоскующий взгляд.       Рагнвиндр чуть не засмеялся.       — Он видел нас тогда, на террасе. — Кэйе открытая насмешка более, чем не понравилась, но он никак не поменялся в лице. — Наверняка всё понял. Он просто молча ушёл. Как я думаю, он ещё и сделал специально так, чтобы мы в тот день встретились, возможно, мастер видел твоё состояние и решил его облегчить. Если он ради тебя закрыл глаза на многолетнюю ненависть ко мне, то это все меняет.       — И всю неделю ты об этом молчал? — без особого обвинения спросил Рагнвиндр. Так или иначе, словам альфы он не мог доверять на все сто. Ведь, по сути, человек многое додумывает сам, а как было на самом деле — большой вопрос. Быть может, Кэйа увидел то, что увидеть хотел.       — Ты не был готов это услышать раньше, — и альфа сильно сомневался, что омега готов слушать и теперь. — я беспокоился за тебя. Выглядел ты в тот вечер плохо, если бы я сказал, то смог бы ты нормально спать? Если бы твой отец хотел выяснения отношений, то он сделал бы еще тогда, на террасе. Но он ушел.       — То, что он нас видел вместе, еще ничего не значит. В чём же твой план? — сложил на груди руки Дилюк, взыскательно оглядев альфу.       — Рассказать, — видя снова снисходительную улыбку, Альберих сказал более напористо: — Дилюк, у тебя такие карты на руках! Но ты их отказываешься замечать и пускать в оборот. Твоя лучшая подруга — Джинн Гуннхильдр, которой под силу сделать так, чтобы мастер Крепус перестал воздействовать на тебя. У тебя есть Лиза Минчи, готовая всегда защитить и укрыть и без всяких титулов, власти. В конце концов, у тебя есть я. — Кэйа заметил, как дрогнуло лицо аристократа после этих слов. Нет, омега желал закрыть сейчас уши, отказываясь от предлагаемых идей. Ему невыносима мысль стоять за спиной у друзей даже, если это необходимо. Всегда так было.       Принц продолжил, не дав вставить и слова возражения:       — Но что мы все можем сделать, если ты упрямишься и отказываешься от нашего вмешательства? И ты не веришь в своего отца, но мне не кажется, что стоит им пренебрегать в сложившейся ситуации. Если разговор приведет в тупик, то у тебя всегда есть мы. Побег — это последнее дело. — альфа старался говорить максимально дружелюбно, но он видел, что Истинный видел насквозь его желание победить в этом споре. Но омега с тем же успехом не видел, что победа могла бы стать общей. — Твоя гордость была бы похвальна только в том случае, если никто не пострадает. Из-за того, что ты собираешься сделать — пострадают все. Не это ли эгоизм с твоей стороны?       — Но именно побег и сработает наверняка. — Дилюк, признаться, не понимал даже смысла спорить. — Ты все предполагаешь, но что, если ты не прав? Если отец не станет слушать? Сделает так, чтобы вы уже не смогли предпринять что-то. Тогда с меня глаз не спустят. Но если я уйду, просто напишу письмо и уеду, то… — он резко замолчал, видя, что Кэйа закатил глаза на его реплику. Что ж, тогда и продолжать он не станет.       Рагнвиндр опечаленно посмотрел в окно, собираясь с мыслями. Почему этот разговор причиняет боль? Потому что Кэйа не разделяет его позицию? Нет, он был готов к такому повороту. Тогда что? Наверное, больно задевало недоверие. И, если подумать, то оно было взаимным. Должно ли быть так в отношениях?       — Я тебе доверяю, — словно прочитав мысли, сказал вдруг Кэйа, а после обессиленно выдохнул, причиняя одной лишь фразой боль: — но не в этом вопросе. Извини.       — Я тоже, Кэйа, — с каким-то необъяснимым жаром вырвалось из приоткрытых губ омеги. Он их лихорадочно облизнул и потупил взор. — и тоже извини меня.       Ментальное касание Дилюк сразу отверг, нахохлившись и максимально отгородившись. Не то чтобы он обиделся, но и подпускать альфу сейчас так близко в его планы не входило. Возможно, стоило быть мудрым и сгладить углы образовавшегося конфликта, попытаться найти всё же компромисс, однако аристократ не мог найти в себе силы. Понимая это, ему становилось ещё тяжелее, ведь, получается, принц в чём-то был прав: он уступает Кэйе в жизненном опыте и умением совладать вовремя с чувствами.       Дилюк мелко фыркнул, подытожив:       — Мой вариант куда надежнее, не отрицай этого. У меня всё уже продумано, то, что я не могу тебе обо всём рассказать — не значит, что я где-то просчитался.       Да, ему было больно от осознания, что Альберих его недооценивает. Но мог ли он винить его за это? Рассуждать можно бесконечно, но Дилюк в мыслях был уверен, что будь он на месте Альбериха, то доверился бы.       Кэйа вновь попытался сблизиться с омегой ментально, но снова наткнулся на плотные щиты, на недовольную и отвергающую его омежью сущность. Неприятно, досадно и вместе с тем обидно, но альфа не оставлял попыток, считая, что гордость — это то, чем можно сейчас пожертвовать.       — Я просто не хочу с ним больше об этом говорить, смотреть в его глаза и видеть в них презрение и непонимание. Смело и глупо ожидать от него того, о чём ты так трепетно говоришь. — омега заговорил об отце с отсутствующим выражением на лице, а после судорожно вздохнул, качнув при этом слегка головой. Хватит с него тех времен, когда он доверял отцу.       — Смело и глупо сбегать, минуя возможность поговорить по-человечески. — всё же выпалил Альберих, а потом произнёс несколько грубее обычного: — Он же не стал закатывать скандал, не стал цеплять тебя, когда видел нас, хотя времени было предостаточно. По-моему, это похоже больше на смирение, а не на начало нового конфликта. — да, альфа считал именно так и решительно не понимал причин отрицать очевидное. Это малость подбешивало, но принц старался относиться к омеге с пониманием. Ведь, по сути, Крепус и правда сильно виноват перед сыном, многое не воротить назад, однако там, где сейчас Дилюк видел угрозу — Альберих видел шанс.       — У него родился ребёнок, о каком лишнем времени ты вообще говоришь? — возмутился омега, теперь вместо ментального игнорирования отвесив неплохой такой щелбан по сущности Кэйи. Конечно, никакого урона альфа получить не мог, более того, аристократ и не планировал наносить вред возлюбленному, так, просто хотел проучить, но Альберих всё же нахмурился, не скрывая, что такое поведение ему остро неприятно. — Если всё так, как ты сказал, и нас видели вместе, то Крепус уже планирует какую-нибудь ловушку, не иначе. — поуспокоился Дилюк и отвёл глаза, чувствуя, что если они не закончат сейчас же, то он снова вспылит.       — Какого ещё решения ты от меня ждёшь? — негромко цокнул языком альфа и, проведя ладонью по лбу, озадаченно добавил: — Я могу поехать и поговорить с Аяксом, но даже, если этот… — тут он промолчал, не опустившись и не назвав бывшего друга нехорошим словом. — В общем, если он даже откажется от тебя, то над тобой будет стоять твой отец. Поэтому я и предлагаю начать с него.       — Ты уже с Аяксом наговорился сполна, я видел, как ты можешь решать проблемы. Радикально и весьма агрессивно. — припомнил Рагнвиндр, хоть и считал тот случай единичным. — Кэйа, тебе ничего делать не нужно, я сам всё улажу. Просто уезжай, Архонтов ради.       — Как раз ради них я и с места не сдвинусь, говорил же уже. — своенравно отчеканил Альберих, оставив свои попытки ментально сплестись с омегой. Да, сущность внутри чуть ли не рычала, метаясь в желании обрести покой в любви и единении со своей Парой, почувствовать тепло и родной запах феромонов, но и идти против воли Дилюка Кэйа не собирался. Что ещё можно было понять по строптивым повадкам омеги?       — Твоё упрямство не изменит моего решения. — настырно продолжал Рагнвиндр, сосредоточенно вглядываясь в напряженное лицо принца. — Не иди наперекор мне, просто сделай хотя бы раз, как прошу того я. Почему ты мне не можешь довериться?       Кэйа посмотрел внимательно в ало-карие напротив, а потом… просто тихо рассмеялся, прикрыв рот ладошкой. Шокированный Дилюк был возмущен до крайней степени, испытав за пару секунд массу противоречивых эмоций, он готов был даже заплакать, пока не понял, что смех любимого человека вызван не его репликами, а самой ситуацией. И смех… да, пожалуй, именно с помощью него Альберих сейчас пытался справиться с чем-то, что его изводило.       Наконец, перестав смеяться, Кэйа выдержал необходимую паузу, а после удивительно спокойно и собранно сказал:       — Ты просишь от меня сейчас слишком многого. Как я могу отпустить тебя? Куда? В неизвестность? А сам тем временем просто уеду? — альфа выгнул бровь в легком недоумении, нет, его удивлял сам факт того, что омега мог о нём так подумать. Альберих покачал головой и посмотрел на Дилюка так, будто перед ним был несмышленый ребёнок. — Я не сделаю этого. Ты бы сам отпустил любимого человека в никуда? Если бы ты рассказал все нюансы, то я бы ещё подумал. Но ты просишь слепо доверять. Я не могу так. — со сквозящей в голосе просьбой на понимание закончил альфа. Похоже, они по разные стороны баррикад. Как забавно, учитывая, что цель у них была одна. Как же так вышло? Это он так где-то облажался? Да, наверное.       Кэйа сохранял улыбку на лице, при этом сильно укоряя себя. Стоило с самого начала придерживаться своей тактики и, возможно, тогда бы омега был уже вместе с ним в Каэнри’ах. Безусловно, это было бы очень эгоистично и неправильно по отношению к Дилюку, однако цель оправдала бы средства. Он всегда так считал, поэтому, наверное, какое-то время ему и было относительно комфортно в компании Аякса. И, разумеется, Рагнвиндр всегда догадывался о тёмной и циничной стороне его характера.       Голос, полный негодования, вывел Альбериха из мыслей.       — Серьёзно? Почему всегда должно всё происходить, как того хочешь ты? Только тебе разрешено рисковать? Всё, что ты только что предложил — тоже риск, чёрт возьми, — выплюнул на одном дыхании омега, начиная закипать. Ему не нравилось то, как снисходительно смотрел сейчас на него Кэйа, не нравилось то, как заклубились ментальные нити альфы вокруг них. Даже не соприкасаясь с ними, Дилюк чувствовал, что разговор между ними не официально, но закончен. Принц остался при своем мнении и, как он и думал изначально, это самое мнение не изменить в свою сторону.       — Поверить не могу, что ты не видишь разницы, — отвернулся Альберих, будто от пощечины. — это так по-детски. Мне странно, что мы ругаемся из-за этого сейчас.       Омега застыл и поджал пристыженно губы, теперь действительно обижаясь.       — Я выбрал быть с тобой, пусть и своим способом. Это решение мне нелегко далось. Я долго к нему шёл, но ты будто обесцениваешь. — сквозь зубы процедил аристократ.       — Так я должен теперь чувствовать благодарность? За то, что всё это время мог только гадать о своей участи в твоей жизни? Тебе не кажется, что это довольно жестоко? В худшем, но вероятном раскладе, — Кэйа посмотрел прямо в глаза омеге, читая там страх услышать следующую фразу. Фразу, которая была правдой. — я должен был уехать ни с чем, быть брошенным после всего, что между нами было. Думаешь, мне всё это время было легче, чем тебе? Чтобы в итоге что? Увидеть твой побег от проблемы, которую без скандала уже никак не обойти.       — Представь, это достаточно тяжело — идти против своей семьи и собственных устоев, которые формировались годами. Я счастлив, что тебе не нужно это испытывать на своей шкуре. — повышенным тоном процедил Дилюк. Хоть по нему сейчас и не скажешь, но он был действительно счастлив, что любимый не может понять его в полной мере. Лучше пусть страдает он один.       — Позволь мне вмешаться, — сдержанная просьба, но при этом сильно давящая. — Пусть тебе покажутся мои методы радикальными и агрессивными, но если они действенны, то какая разница? Даже если ты не будешь со мной, то ты станешь свободным. По-настоящему, а не прячась в сомнительных местах по всему миру. Именно сейчас мне под силу что-то изменить, но если ты уедешь, — он вздохнул, — я не уверен, что обстоятельства сложатся в нашу сторону. Я бы предпочёл рискнуть всем и разыграть все имеющиеся карты сейчас, когда шанс на успех как никогда высок. Ты мой омега, но ты не позволяешь мне быть твоим альфой. Твоё благополучие — это моя обязанность. Поэтому позволь мне вмешаться.       Рагнвиндр, сфокусировавшись на просящем лице Кэйи, выдержал небольшую паузу, а потом мертвым голосом заговорил:       — В общем, у тебя есть ещё пару дней, чтобы спокойно уехать. Заставлять я тебя, конечно, не стану. — Дилюк выразительно посмотрел в потемневшие серо-голубые глаза напротив, а потом обошёл альфу и резким движением взял свою сумку с кресла. — Я всё равно уеду, если тебе тяжело сделать то же самое, то просто не мешай мне. Во вторник вечером тебе лучше быть у всех на виду, погуляй в таверне, не знаю.       Минуя прихожую, Рагнвиндр на несколько секунд остановился у самой двери. На удивление, Кэйа за ним не пошёл, хотя омега в глубине души надеялся, что тот сдастся и хотя бы пожелает удачи. Они могли хотя бы попробовать. Вместе.       — Чтобы ни произошло, Кэйа, я хочу, чтобы ты знал, — Дилюк прикрыл глаза, понимая, что если не скажет сейчас, то впоследствии может сильно пожалеть. — Я люблю тебя, и я горжусь тем, что ты — мой альфа. И я доверился тебе, рассказав часть плана. Доверься же и ты мне.