* * *
Первокурсники потихоньку начинали привыкать к новой жизни в стенах Хогвартса, но кто-то уже плавал как гриндилоу в воде. Это был Том, очень скоро ставший главным любимчиком у большинства преподавателей. И не только у них. Вокруг талантливого сироты постепенно образовался круг преданных друзей. И Эстера, терзаемая обидой и ревностью и пристально наблюдавшая за Томом с первого сентября, подмечала всё, что могла: с кем он общается, куда ходит, о чём говорит и как на кого смотрит. От неё, тихонько следящей за ближайшим окружением Тома, не укрылось и то, что грандиозные планы её заносчивого братца, очевидно, не состоялись. Когда Аспидис представлял свою учёбу в Хогвартсе, то наверняка прочил себе такое положение, которое сейчас занимал Том. Эстера ожидала, что Аспидис, по крайней мере, начнёт соперничать, не уступит лидерство просто так, но этого не случилось. Хватило нескольких тщетных попыток произвести впечатление, которые на вечно невозмутимого Тома абсолютно никак не подействовали. Даже предполагаемая нечистокровность и очевидная бедность словно нисколько не принижали Тома в глазах новоявленных друзей. И в глазах Аспидиса тоже. Потому что в Томе было что-то более важное. Какая-то незримая, но ощутимая сила. А ещё уверенность и талант. Он не только не стремился подстроиться под остальных, а, напротив, доказывал своё отличие. Демонстрировал разницу, которую никто не мог оспорить. Может, у него и были какие-то незначительные пробелы в знаниях, отличающие Тома от детей, выросших в семьях волшебников, но совсем не заметные. Он быстрее прочих осваивал и оттачивал заклинания, накладывал самые точные и плотные чары, варил лучшие зелья на курсе и преуспевал в Трансфигурации. А вишенкой на пироге стал призрачный, но шёпотом передающийся в слизеринских подземельях слух, что Том Реддл владеет парселтангом… Видеть, как самовлюблённый и тщеславный кузен практически без боя отступил перед чужим превосходством и загадочным происхождением, было поистине удивительно. Шли недели и месяцы, а репутация Тома всё росла. Теперь о нём знали и на других факультетах, и к его компании даже прибилась кучка, как решила Эстера, безмозглых второкурсников: Эйвери, Мальсибер, Гойл и Крэбб. Но самыми близкими его товарищами стали Аспидис и Норбан. Эстера только морщилась, наблюдая, в каком благоговении на Тома смотрел её кузен. Учёба шла для неё своим чередом. Она делала успехи, стараясь не отставать от Тома в своём молчаливом и одиноком соревновании, но ей давалось это куда бо́льшим трудом, чем ему. Эстера однозначно была способной и, как она считала, не будь тут Реддла, непременно бы стала первой на курсе, а то и среди всех четырёх! Но если она была просто способной, то у него был если не талант, то какой-то дар схватывать всё на лету. Том оказался блестящ в Зельеварении — он не просто следовал рецепту, а понимал тончайшие нюансы, знал свойства ингредиентов, а потому иногда мастерски менял состав, последовательность или методы. Слагхорн был от него в восторге, и хотя имел правило не принимать в свой Клуб первокурсников, для Тома, разумеется, сделал исключение. А Том ловко воспользовался и этим, расположив к себе нескольких старшекурсников Слизерина. Казалось, во всей школе не было никого, кому бы не нравился распрекрасный Том Реддл! Во всяком случае, Эстере с такими людьми пока не доводилось пообщаться. Он был хорош во всём. Разве что его совершенно не интересовали спортивные игры. Да и вообще никакие игры. Полёт на метле он освоил, но сразу заявил, что квиддич его не интересует (и эту же точку зрения следом занял и Аспидис), поэтому у менее способных слизеринцев был лишний шанс стать первыми хотя бы в чём-то. Несколько месяцев Эстера таила горькую обиду на Тома. Она не могла не следить за ним в толпе, поглядывать на уроках и искать взглядом в Большом зале. Но время шло, учёба становилась сложнее, и чем больше Эстера узнавала, тем больше понимала, как мало знает. А ещё у неё, наконец-то, появились подруги — Тея Флинт и Кассандра Аббот. Обе её однокурсницы, но сближение с ними заняло какое-то время, потому что поначалу Эстера думала только о том, как несправедливо её отверг единственный друг. «Не водит дружбы с девочками!» — презрительно вспоминала она, передразнивая его высокомерность. Что же, Том и вправду не дружил с девочками и всегда находился в окружении мальчишек. А с девочками был безукоризненно учтивым, но, к их великому сожалению, неизменно холодным… По мере сближения с Томом, Аспидис становился всё более раздражающим. Он перенял какие-то повадки своего нового авторитета и тайно (но довольно очевидно) пытался подражать его манерам. Так, например, рождественские каникулы были испорчены его идиотской истерикой: Аспидис совершенно не хотел покидать Хогвартс, где оставался на праздники Том. Эстера оказалась меж всех огней: её атаковали письмами тётушка Цецилия и отец, которые требовали, чтобы она привела срывающего все планы брата к благоразумию. В школе же ей жаловался сам Аспидис и убеждал принять его сторону в абсурдном семейном конфликте. К отказам родителей его прихотям он оказался непривыкшим и неподготовленным, а потому очень долго и упёрто сопротивлялся. В конце концов он смирился провести каникулы в родовом поместье Краучей, но лишь после того, как родители пообещали, что это последний раз, когда ему будут указывать, где и как справлять Рождество и другие праздники. И за время, проведённое вместе с ним, Эстера смогла по-настоящему оценить степень влияния Тома. Аспидис, и прежде не отличавшийся смиренностью, стал совсем несносным и невероятно болтливым, но все взрослые по-прежнему были им довольны, а его недавнее упрямство и закатанную истерику списали на деловую хватку и стальной характер. Впрочем, когда они вернулись в школу, он снова уступил слово Тому, который, в отличие от самого Аспидиса, умел соблюдать баланс и дозировано подавать свои преисполненные важностью речи. С Эстерой Том продолжал вести себя, как с остальными девочками — был вежливым, держался на расстоянии да и, кажется, вовсе о ней позабыл. Никто не знал, что им довелось познакомиться до школы, и Аспидис немного досадовал: «Знаешь, очень жаль, что Том не общается с девочками так, как с нами. Тебе пошла бы на пользу его компания. Он тебя недооценивает. Но, может быть, как-нибудь…» Она только пришла в раздражение и постаралась поскорее об этом забыть. Досада и чувство вынужденного соперничества прошли к концу учебного года. Эстера стала учиться не для того, чтобы перегнать Тома. Она поняла, что ей интересно, и всё стало враз получаться лучше и проще. И вроде как она даже простила Тома за его высокомерие, оставила в душе только уважение к его способностям и добрую память о днях, проведённых в тенях парка Лондон Филдс. А ещё испытывала благодарность за то, чему Том её научил. И, наверное, даже ему сочувствовала, ведь он был сиротой… Потеряв мать, Эстера стала восприимчивее к таким вещам, и, может, поэтому прощение далось ей легче — через сострадание. Всё-таки Том по-прежнему был невероятно умным, красивым и обаятельным мальчиком и невольно вызывал всеобщую симпатию… А прощение подарило Эстере ещё одно: теперь она чувствовала себя немного взрослее. Немного умнее. И от этого чуть увереннее. Но если проблема с Томом уже была позади, то оставались ещё две — Аспидис и её отец. Первый пытался контролировать её в школе. Это началось после зимних каникул, когда они вернулись в школу и Аспидис вспомнил, что у него, оказывается, есть младшая сестра, которую необходимо опекать. Он даже какое-то время присматривался к её подругам! Убедившись, что это добропорядочные чистокровные девицы, которые не оказывают на Эстеру плохого влияния, он оставил её в покое. Но только по этому поводу. Аспидиса глубоко озаботило её нежелание создавать после школы семью и рожать детей. Он читал занудные лекции о важности сохранения волшебной крови, морали и нравственности, которые пытаются смешать с грязью тайные агенты, желающие ослабить весь Магический мир. Эстера, поначалу имевшая такую же позицию, по мере возрастания давления на неё, стала всё больше раздражаться. Конечно, безусловно важным было сохранять волшебную кровь чистой, но ещё важнее — не прилипать с ненужными советами к тем, кому это всё осточертело! Отец же, занимавший пост главы в Департаменте Международного Магического Сотрудничества, ожидал, что Эстера, прежде чем выйдет замуж и займётся воспитанием детей, продолжит семейное дело. И о своих ожиданиях он не забывал напоминать в еженедельных и скучных письмах, на которые ей приходилось отвечать, подробно перечисляя все успехи и вынужденно упоминая неудачи, вселяющие в неё стыд… Не видно было конца и края планам, которые люди вокруг строили вместо Эстеры, и это не могло на ней не отражаться…Глава 6
22 мая 2022 г. в 16:39
Они не оставались наедине несколько первых недель. Том находился или в окружении однокурсников, или на уроках, или усердно занимался, а Эстера как никто другой знала, что отвлекать его от самообразования — очень плохая идея. И пускай её беспокоило и задевало, что он на неё не смотрел и не заговаривал, она терпеливо ожидала своего часа.
Долгожданная возможность выкралась в вечер субботы.
Том вышел из общей гостиной Слизерина и направился в сторону библиотеки, и Эстера незаметно для других проскользнула за ним. Она особо не скрывалась, но держала почтительное расстояние и старалась ступать максимально бесшумно.
Вскоре Том свернул в ведущий к лестницам коридор и исчез из поля зрения. Опасаясь упустить свой шанс, Эстера тут же ускорила шаг и свернула в коридор. И резко встала, когда неожиданно для себя наткнулась на его безразличный взгляд — Том, конечно же, делал вид, что они совсем не знакомы….
— Зачем ты идёшь за мной? Тебе нужно в библиотеку? — требовательно спросил он.
— Нет, — с вызовом отчеканила Эстера, ни капли не смутившись. — Я хочу с тобой поговорить, Том.
— О чём нам с тобой говорить? — его голос оставался таким же холодным.
— Я собиралась извиниться за то, что тогда резко пропала. Понимаешь, моя мать отдыхала летом у моря, но ей стало хуже, и мы отправились к ней… Это всё произошло сразу после нашей последней встречи, Том, — Эстера запнулась, но силой заставила себя продолжить: — И потом… мама вскоре умерла… И отец уже не захотел возвращаться в Лондон… В общем, мне жаль. Я правда не могла написать тебе… Прости.
Том внимательно её слушал и, казалось, даже не моргал, но на его лице не отразилось ни единой эмоции.
— Сочувствую твоей утрате, Эстера, — равнодушно произнёс он.
— Ты меня прощаешь? — уточнила она и сощурилась.
— Мне не за что тебя прощать, Эстера. Или ты думаешь, что своим исчезновением как-то меня обидела или, может, предала? — Он изогнул бровь, а в его тоне угадывалась насмешка.
Эстера поджала губы. Том так хорошо держался, что она не могла понять: он правда до сих пор был обижен или в самом деле ничего не почувствовал от этой утраты? В обоих случаях его поведение задевало…
— Я думала, мы друзья… — расстроено пробормотала она, чувствуя жжение в глазах.
Том посмотрел на неё чуть ли не с жалостью.
— Безусловно, я хорошо к тебе отношусь, но я не вожу дружбы с девочками. Не принимай на свой счёт, — Том усмехнулся, посмотрев на неё сверху вниз. — А теперь, пожалуй, я отправлюсь в библиотеку, как и планировал. Смею полагать, тебе больше нечего сказать, м-м-м? — и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь, оставив её одну в огромном пустом коридоре.