VANTABLACK

      — Том!       Три буквы, произнесённые на выдохе, давно отштамповались в голове. Они были вырезаны на мозге, повторяли причудливую форму извилин и терялись там же, среди них. Они всплывали в сознании, когда Эстера не просила. Вертелись на языке, когда она говорила о другом. Три буквы выстраивались в ряд, образовывая ничем не примечательное скромное имя. Но именно оно, непритязательное, во многом магловское, кружило голову, перекручивало все внутренности, точно ураган. Эстера затаила дыхание, когда оно сорвалось с языка. Это случилось прежде, чем она успела подумать. Прежде, чем смогла проконтролировать свои эмоции. Как это прозвучало? Радостно? Печально? Она не знала. Не знала даже, что чувствовала, глядя на него.       Том сидел на своём месте возле окна. Безупречно прямая спина, ясное, сосредоточенное лицо, смоляные кудри. Он был всё тем же, но как будто взрослее и… красивее? И без того острые скулы стали выделяться ещё сильнее. Возникло почти непреодолимое желание провести по ним подушечками пальцев, а затем сделать всё то же самое, но уже вдоль челюсти, повторяя её очертания.       Эстера сглотнула и попыталась избавиться от неуместных мыслей. Была ли она рада его видеть? Всё так же не уверена. Однако сердце пропустило почти болезненный удар, а живот свело от глупой взволнованности. Она даже разозлилась. Ей что, пятнадцать, чтобы стоять, обомлев от вида красивого мальчика?! Просто Эстера отвыкла от него за лето. Отвыкла от всех эмоций, которые он пробуждал. Но стоило его увидеть, как это случилось вновь. Он не сказал ни слова, а сердце успело уйти в пятки, отстучать бешеный ритм и вернуться с оглушительным грохотом на своё место. От одного лишь его присутствия. От одного его вида. Эстера думала о Томе всё лето. Даже тогда, когда совсем не хотела. Нет, она не тосковала. И уж точно это не являлось любовью. Но зато подозрительно было похоже на одержимость. Как будто кто-то проклял её, и она больше не могла оставаться в трезвом уме.       Чем занимался Том? Как он нашёл Источник? А нашёл ли? Зачем ему это нужно? Какие у него планы? Почему он ничего ей не рассказывал? Он не собирается отвечать на её письма? Где он сейчас? Он о ней думает? У него не возникло проблем?       Когда его стало так много в её жизни? И как долго всё это будет продолжаться?       Том поднял глаза и сразу же встал. Его губы растянулись в улыбке. Такой доброй и радостной, что Эстере сделалось стыдно из-за своих недавних сомнений. Теперь всё прояснилось: конечно же, она была рада его видеть! И стоило ему развести руки, как она тут же, уже не думая, бросилась ему на шею. Том чуть пошатнулся от бурного приветствия, но устоял на ногах и тихо рассмеялся. Тёплое дыхание коснулось её уха. Эстера прижалась к нему плотнее, пока он обнимал её за талию.       — Я скучала, Том! — почти неслышно прошептала она и прикрыла веки.       Он пах так же: пихтовой смолой и лавандой. Эта хвойная свежесть иногда казалась совсем холодной. Отталкивающей. Могильной. Но в этом аромате было также и что-то манящее. Немыслимо привлекательное. Всё в Томе вызывало сомнения и одновременно притягивало ближе. Он был полон противоречий.       — И я скучал.       Эстера отстранилась и посмотрела на него со всей серьёзностью.       — Ты не ответил ни на одно моё письмо! Как же, скучал!       Том удивлённо вскинул брови, глядя на неё сверху вниз, а затем очаровательно рассмеялся.       — Над чем ты смеёшься?! — возмутилась Эстера, скрестив руки на груди.       — Над твоим выражением лица, — умилённо улыбнулся Том и растрепал ей волосы на макушке. — Смешно дуешь щёки.       — Ох, издевайся и дальше! — Эстера раздосадовано всплеснула руками и принялась разглаживать беспорядок, который устроил на голове Том. Щёки вспыхнули, а ей самой стало жарко. Чертовщина!       — Хорошо провела лето? — внимательно наблюдая за её действиями, осведомился Том и сел на место. — Смотрю, совсем не загорела.       — А сам-то?! — фыркнула она, закончив с причёской, и опустилась рядом. — Где ты был? Почему не писал?       Том лишь загадочно улыбнулся и потупил взгляд, продемонстрировав свои несправедливо длинные ресницы. Его ладонь оказалась совсем рядом с её бедром. Крадущимся движением он чуть поддел края платья и почти невесомо коснулся пальцами кожи. Эстера вздрогнула, хотя всё это время за ним следила. То ли холод его рук, то ли пробудившиеся воспоминания их последней близости — что-то определённо вышибло из неё радость от долгожданной встречи. Ей стало неспокойно. И немного противно. Заметил ли он её напряжение? Дверь в купе вдруг с грохотом отъехала. Эстера воспользовалась моментом и отстранилась, отсела чуть подальше.       — Том!       Голос Аспидиса был таким же неопределившимся, как и её собственный. Казалось, он даже осип от замешательства. Складывающаяся ситуация обещала вызвать удушающий дискомфорт, но вместе с тем дарила лёгкое чувство триумфа: как будто Эстера сделала что-то невозможное. Даже до ужаса неправильное. Вызывающее. Но при этом никто её не поймал с поличным! Разве это не было победой и поводом для гордости?! Именно так Эстера и думала про всю последнюю половину лета. Но когда оказалась в практически полном кругу причастных, ей вдруг стало не хватать воздуха. Наверное, нужно было привыкнуть?..       Они пожали руки, и Аспидис занял место напротив Тома.       — Если бы я тебя не знал, подумал бы, что ты всё лето трудился в поле, — пренебрежительно подметил Том, осмотрев сильно загорелого Аспидиса с ног до головы.       Тот еле заметно напрягся, но тут же расправил плечи и самодовольно ухмыльнулся. Он то и дело бросал короткие взгляды на Эстеру, и от этого ей становилось не по себе. Они уже виделись на перроне, когда стояли с Торфинном и успокаивали его мать заверениями, что за ним будет глаз да глаз. Тогда Эстера не заметила за собой ничего необычного. Но сейчас понимала, что смотрит на Аспидиса по-другому. В голове то и дело всплывали неприличные мысли и воспоминания. А ей самой было не столько стыдно, сколько неловко. Впервые она чувствовала себя незащищённо и уязвимо рядом с кузеном. Как будто он узнал все её слабые стороны и с минуты на минуты воспользуется этим.       — Ну, знаешь ли, целыми днями плавать — тоже не из простых дел задачка! — Аспидис непринуждённо заправил выгоревшие волосы за ухо и вальяжно распластался на сидении. — Матушка даже сказала, что я стал шире в плечах, — он скосил глаза на левую руку и поиграл бицепсами.       Брови Эстеры полезли на лоб. Она с любопытством посмотрела на Тома, который, кажется, не меньше удивился такому поведению её кузена. Что-то было не так. И не только с ней, но и с ними двумя… Но что?..       — Думаю следующим летом попробовать новенькое. Франция с её лягушатниками уже надоела. Что думаешь, Эстера? — вдруг обратился к ней Аспидис с крайне деловым видом. — По случаю окончания учёбы можно отправиться на Гавайи. Хочу попробовать «оседлать волну». Фаренсбах порекомендовал. Говорит, это отменная забава!       Том теперь заинтересованно посмотрел и на Эстеру, как будто это она стала инициатором разговора! Что вообще взбрело Аспидису в голову, раз он решил поднять подобную тему при постороннем? Ведь Тома в последнюю очередь волновало, кто и на каком побережье привык обогревать свои косточки! Она чувствовала, как беспокойство росло с каждой новой секундой.       — Ты знаешь, я не большой любитель солнца, Аспидис, — вопреки своей нарастающей тревоге, спокойно отозвалась Эстера и снова скрестила руки на груди. Это дарило ложное чувство безопасности. И немного успокаивало.       — Брось, — почему-то ехидно улыбнулся кузен. — В этом году ты не брезговала валяться на пляже. Может, в следующем вообще решишься вылезти из-под зонта. Поплаваем…       Эстера только устало вздохнула и прикрыла веки, всеми силами стараясь не выдать своей нервозности.       Нет, ну в самом деле, что с ним было не так? Когда они вообще обсуждали отдых? Почему именно при Томе? Разве нельзя вести себя как обычно? Или это у неё паранойя? Лучше бы Аспидис по-прежнему лебезил перед Томом, а она теряла к нему всякое уважение! Но ведь Эстера сама привела их к этой точке… Сама рассказала кузену про свою связь с Томом… Подначивала его проявить характер… Что же теперь её не устраивало?!       — Боюсь, Аспидис, у некоторых людей есть планы поважнее, — подал голос Том. — И полезнее.       Эстера скосила на него взгляд. Ей почудилось, что в его тоне скользнуло раздражение. Во всяком случае, он точно стал холоднее, и она перевела своё внимание на кузена. У него всё ещё сохранялся прежний беззаботный вид. Он даже приосанился. Ей это понравилось и не понравилось тоже. Да что же, Мордред, с ней не так?!       — Знаешь, Том, я всё-таки убеждён, что человек работает эффективнее, если как следует отдыхает. Тебе бы тоже не мешало проветриться, пока молодой, а то ты и так не часто расслабляешься.       — Отдыхать будем на том свете, — мрачно улыбнулся Том. — Праздная молодость — беспутная старость, — продолжил он мудрствовать, а его улыбка при этом шла в разрез с холодом в голосе.       Эстере стало совсем не по себе.       — Не будь занудой, Том, — не уступал Аспидис. — Зря ты пропадал этим летом. Мы первоклассно развлеклись у меня на вилле, — улыбнулся он ещё шире и метнул многозначительный взгляд на Эстеру, отчего ей вообще поплохело. Стало невыносимо душно. — Видел бы ты рожу Эйвери с утра. Живой труп, — рассмеялся кузен.       — О чём речь? — В проходе появился Норбан Лестрейндж с сияющей улыбкой от уха до уха. — Рад приветствовать, друзья!       Он поздоровался с каждым и плюхнулся на сидение напротив Эстеры.       — Мы как раз обсуждали нашу посиделку, — ввёл его в курс дела Аспидис. — Вспоминал, как Эйвери тогда проснулся ещё более пьяным, чем уснул.       — Ах, помню! — хихикнул Норбан. — Славно было слышать вопли, когда мы на пару с Розье скинули его в бассейн! Но его хорошо взбодрило, а то он опух так, что глаза заплыли! Алкота!       — Аспидис между тем пытается доказать, — Том оборвал их смех своим бесстрастным голосом, — что свинское пьянство и шалопайство пойдут мне на пользу больше, чем моя повседневная исследовательская деятельность, Норбан, — перебил Том и обвёл покровительственным взглядом всех присутствующих. Затем разгладил невидимые складки на брюках и сцепил руки в замок на своей коленке. — А ты как считаешь? — спросил он Норбана и уставился на него, не мигая.       Норбан опешил, явно никак не ожидая такой перемены настроения. А былая расслабленность Аспидиса стала стремительно испаряться. Эстере показалось, что он начинал злиться.       — Я считаю, что всего хорошо в меру, — уклончиво ответил он после недолгих размышлений. — Главное, чтобы свинское пьянство не сказывалось на всей жизни.       — Ты прирождённый дипломат, Норбан, — нервно улыбнулась Эстера, надеясь сгладить углы.       — Я польщён, — деланно поклонился он, подыгрывая её жалкой попытке сбавить напряжение.       Но у Тома как всегда были свои планы.       — А ты не обольщайся, — на лице Тома застыла улыбка. Норбан посмотрел на него, не скрывая удивления. — Роули мало что понимает в дипломатии, иначе бы она знала: суметь угодить нужно не всем, как многие ошибочно полагают, а тем, в чьих руках сосредоточена власть.       Кисти сами сжались в кулаки. Салазар! И вот по этому она скучала? Ну и дура! Каждый раз одно и то же! Эстера плотнее стиснула зубы, но натянутую улыбку всё же оставила. Нет, ну до чего же это всё её бесило! А ведь и пяти минут не прошло, как они собрались вместе.       — Роули достаточно понимает, чтобы знать, за чей счёт власть вкладывается и сосредотачивается в тех или иных руках, — процедила Эстера, не изменившись в лице, но стоило ей встретиться взглядом с Томом, как она тут же пожалела о сказанном.       Багряный блеск его глаз моментально сбил с неё всю спесь. Том по-прежнему улыбался. Даже невинно приподнял брови, демонстрируя фальшивое недоумение. Но взгляд говорил сам за себя. Начинается…       — Как интересно… — протянул Том, пока смотрел на неё, совсем не моргая. И как у него это получалось? — Мы с удовольствием послушаем про таинственных спонсоров. Правда, друзья? Может, даже найдутся благодарные люди, что смогут оценить их великодушие… — Мягкость его голоса обволакивала, пока он вливал в уши яд. — Вот только никому про них ничего не известно, — добавил он жёстко, взглядом разрезая Эстеру на части.       Она сама не поняла, почему испугалась, но сердце едва не выпрыгнуло из груди. Живот скрутило от волнения. А ей самой вдруг стало холодно. Но в этот момент поезд тронулся и вывел из секундного оцепенения. Эстера рассеянно посмотрела на остальных: Норбан с настороженным любопытством следил за всеми, а Аспидис как будто отсутствовал, погрузившись полностью в свои мысли. Абсурдность происходящего заставила вспомнить смятение, которое в ней всегда пробуждала реддловская компания. Каждый раз, оказываясь за пределами этого цирка, Эстера забывала, что человеческое общение здесь было не в чести. Всё это напоминало глупую игру на выживание, где каждое слово приравнивалось к сделанному ходу. И если порой это бывало забавно и даже немного интересно, то на постоянной основе не вызывало ничего, кроме раздражения и усталости. И почему нельзя общаться нормально?! Разве это так сложно?!       — Ну что ты, Том! — так же едко протянула она, но сердце продолжало грохотать. — Всем это только в радость! И никаких благодарностей спонсорам не нужно — они рады стараться и так! — Эстера не решилась снова посмотреть ему в глаза и поднялась с места. — Узнаю новости для старост и передам вам, — бросила она и поспешила ретироваться из купе, уже кожей чувствуя злость Тома.       Нет, её глупость когда-нибудь точно выйдет боком! Неужели нельзя было промолчать? Ладони вспотели, а тело всё ещё била лёгкая дрожь. Эстера отошла на достаточное расстояние, чтобы вздохнуть свободно, но всё равно никак не могла успокоиться. Что было не так в этом с виду поверхностном разговоре? И почему она опять ломала голову? Пыталась угадать что и у кого на уме? Надоело! Эстера уже покидала тамбур, когда кто-то — она знала, кто именно — ухватил её за плечо и затащил обратно в пространство между вагонами.       — Ну-ка повтори! — отчеканил Том, развернув её к себе лицом. Он теперь не казался злым. Но и довольным тоже не выглядел.       — Что?       — Повтори, Роули, что сказала в купе! Я так и не услышал ни одного спонсорского имени! — потребовал он всё тем же жёстким голосом.       — Хватит! — Эстера попыталась сбросить руку со своего плеча, но Том лишь сильнее сжал его и придавил её спиной к стене. Живот до сих пор сводило от волнения, а её саму подташнивало. Тянуть дальше не имело смысла. — Ох, ладно! Я же не дура, Том! И ты не дурак! — поморщилась она в раздражении. — Все мы знаем, чьими руками ты планируешь творить свои дела. Надо ли перечислять половину факультета? Так ещё и Лестрейнджу с Малфоем поручил приглядываться к важным людям вне школы…       — Нет-нет! — Том обманчиво мило улыбнулся. — Тебя послушать, так своим положением здесь я тоже обязан другим? — спросил он тише, но угрожающе.       — Я такого не говорила… — сглотнув, прошелестела Эстера. От его взгляда стало совсем жутко.       — А по-моему, именно это ты и подразумевала, Роули.       — Мне что, нужно убеждать тебя в обратном? — она хотела укрыть свой страх и оттого постаралась звучать возмущённо.       Но Том совершенно не изменился в лице и продолжил молча сверлить её взглядом. Это длилось чуть ли не с минуту и страшно действовало на нервы!       — Конечно, Том, все знают, что ты главный исключительно по причине твоего превосходства! — в конце концов сдалась Эстера.       Чего было тягаться в упрямстве с самим Реддлом?       Но он по-прежнему молчал.       — Самый умный и самый сильный… — добавила она, когда он продолжил испытующе смотреть на неё.       Ничего не менялось.       — И самый красивый! — Эстера заискивающе улыбнулась и потянулась, чтобы поцеловать его в щёку.       Том резко повернул голову и подставил губы. Эстера подалась назад, когда поняла, что он сделал. Однако Том плотнее ухватил её за второе плечо и притянул к себе. Его язык прошёлся по её нижней губе и тут же, жадно и по-хозяйски вторгся в рот. Эстера не успела ни ответить, ни оттолкнуть его. Том первый отстранился, умудрившись напоследок слегка прихватить зубами всю ту же нижнюю губу. И после ещё и самодовольно улыбнулся.       — Я ведь и вправду скучал! — нахально заявил он и поиграл бровями.       — Я тебе не верю… — Эстера поджала мокрые после поцелуя губы. Ей всё ещё было неспокойно и некомфортно, но отстраняться от него она больше не спешила. — Ты мне грубишь!       — Ну что ты! — снисходительно проворковал Том и чмокнул её в висок, а потом взял под локоть и потянул к вагону старост. — И в мыслях не было! Но понимаешь, вы сами провоцируете на шутки своей… праздностью, — он укоризненно покачал головой. — Это выглядит убого, не находишь? Аспидису стоит серьёзнее относиться ко многим вещам, а он ведёт себя как ребёнок.       — А причём тут я? — негодовала Эстера, хотя невольно согласилась с ним из-за убедительного тона. Тревога постепенно начала спадать. — Я вообще молчала!       Том остановился и второй рукой притянул её за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.       — Я никогда не имел цели тебя обидеть, Эстера. Ты мне очень важна. А вот то, что говорила ты, уже было похоже на попытку задеть… Думаешь, твои слова для меня пустой звук? Неприятно, что ты считаешь, будто я использую тебя…       Том теперь выглядел и вправду расстроенным. И от его невинного вида снова стало стыдно. Он ведь был прав. Она хотела его задеть…       — Ты сам говорил, чтобы я себе не льстила… — Эстера сомневалась, ведь прекрасно помнила его слова после их первой тренировки. — И что всего лишь признаешь мой талант, который собираешься потом использовать…       Хватка на её локте на долю секунды усилилась. Но Том тотчас же разомкнул пальцы. Почти нежно скользнул подушечками вдоль её руки и вернул обратно.       — Знаешь, мне бывает тяжело выражать свои чувства… И иногда я совсем не могу их признать и понять. Но это не значит, что я не хочу или что их нет. Ты теперь осознаёшь, почему твоё восприятие меня не может не расстраивать? — спросил он с мягким упрёком и изогнул бровь.       — Ладно, извини. Забудем, — выдохнула Эстера и отвела взгляд к окнам.       Она сомневалась, но и не могла не радоваться сказанному. Это льстило. С тех пор ведь прошло много времени… Они оба изменились. Несомненно, у Тома был тяжёлый характер… Но может, стоило дать ему шанс и довериться? Все имели право на ошибки…       — Я рад, что мы друг друга поняли.       — Но что насчёт остальных? Они для тебя тоже важны? Не зря ведь Малфой и Лестрейндж весь вечер окучивали Трэверса.       — Они важны не мне, Эстера, — мечтательно улыбнулся Том и возобновил путь к вагону старост. — Они важны нам. — Его улыбка стала шире, когда она вновь недоумённо посмотрела на него. — И для того мира, который я хочу отстроить для нас с тобой…

***

      Большой зал наводнила толпа суетливых студентов. Отовсюду слышались их весёлые возгласы и даже крики. Слизеринцы вели себя тише остальных. Они никогда не создавали очередей, ни с кем не сталкивались да и вообще были самыми организованными среди четырёх факультетов, как если бы давно всё отрепетировали. На деле же за последнюю пару лет они успели запомнить, кто с кем должен сидеть, ориентируясь на небольшую группу старшекурсников.       Том Реддл расположился в центре стола. По его левую руку сидел Норбан Лестрейндж. Справа — Аспидис, а рядом с ним теснилась Эстера. Трое парней о чем-то разговаривали, казалось, позабыв, что их утренняя встреча не была такой уж дружественной. А Эстера тем временем уже обвела взглядом всех присутствующих и наткнулась на Отана Нотта. Он сидел чуть правее, прямо напротив неё. Отан как будто похудел. Взглядом он сверлил пустую тарелку впереди себя и полностью игнорировал болтающего над ухом Юлиана Розье.       «Значит, решил вернуться», — подумала Эстера, но не успела задаться мыслями о причинах поступка, ведь начали объявлять первогодок. Она развернулась к учительскому столу, перед которым Шляпа проводила отбор. Осознав, что взволнована, Эстера удивилась, никак не ожидая от себя подобных сантиментов. Когда поступал Барти Крауч, ей было всё равно. И даже его распределение на Рейвенкло никак её не тронуло.       — Роули, Торфинн! — объявил профессор Дамблдор.       Худой светловолосый мальчишка неуверенно выступил вперёд. Эстера не могла не заметить, как глаза многих в зале обратились на неё. Она чуть плотнее сжала зубы, игнорируя чужое любопытство. Вернула всё внимание к младшему брату. Они не были близки из-за большой разницы в возрасте, а так же болезненности Торфинна. С виду, конечно, этого нельзя было предположить — голубоглазый смазливый блондинчик не вызывал никаких подозрений. Разве что оставалась заметной худоба, но это наблюдалось у большинства мальчиков его возраста. Торфинн был смышлёным, весьма кротким из-за своего одиночества и недостатка общения со сверстниками и, как считала Эстера, очень добрым. Она сомневалась, что Торфинн попадёт на Слизерин. А ведь ему ясно дали понять, что ждут именно этого… Может, потому он так волновался, когда ещё утром на перроне спросил, о чём Эстера думала, прежде чем Шляпа отправила её на змеиный факультет? Собирался таким образом обдурить эти говорящие лохмотья? Ногти впились в ладони, когда Торфинн сел на табурет, а Шляпа упала ему на голову и закрыла обзор на зал. Своё волнение Эстера списала на нежелание разбираться с проблемами, если с братом что-нибудь случится. Ведь виновата будет она, коли не доглядит! Она молилась, чтобы ему не стало плохо от переживаний, когда Шляпа выкрикнула:       — Слизерин!       Со всего стола раздались громкие, даже чуть больше, чем требовалось, аплодисменты. И всё стараниями Аспидиса, Норбана и самой Эстеры, которую накрыло неимоверным облегчением. Ведь он будет здесь, под боком. Одной проблемой меньше. Хотя заботы никуда не денутся…       Мальчишка радостно вскочил с табурета, вернул Шляпу на место и направился к своему столу.       — Так это и есть твой кузен? — холодный высокий голос вывел её из размышлений, и Эстера, чуть растерявшись, посмотрела на Тома.       Он наклонился вперёд, слегка заползая на территорию Аспидиса. Непослушная кудряшка падала ему на глаз, делая его образ обманчиво невинным. Каждый раз Эстера ловила себя на мысли, что начинает терять бдительность, стоит ей только взглянуть на Тома. Эти насыщенно-синие глаза и бледная кожа… Его можно было бы принять за ангела, если бы то и дело в глазах не плясали дьявольские огоньки. И она совсем позабыла об этом слегка отягчающем обстоятельстве: если кузен будет под её боком, значит, он будет и под боком Тома Реддла тоже. Сердце неприятно скрипнуло при мысли, что, пожалуй, на Гриффиндоре, под присмотром Эриона, Торфинну было бы лучше.       — Да, — кивнула Эстера, стараясь скрыть нерешительность в голосе.       За летние каникулы она успела отвыкнуть от того, что каждое слово и действие следовало контролировать и взвешивать. С самой их встречи этим утром Эстера почувствовала, как моральная расслабленность начинает испаряться. Как на смену ей приходит настороженность и бдительность. Её не могла не раздражать зависимость от другого человека, а вернее, от его реакций на её поступки. Но заодно с этим разгорались и истлевшие угли. Быть может, именно этого состояния Эстере так не хватало? Ведь как бы она не уставала, занимаясь поручениями отца, это не могло хоть сколько-нибудь потревожить её душевное спокойствие. Но стоило ступить в купе, увидеть Тома, как тотчас же её словно окатило ледяной водой. Вернуло в реальность. И она определённо не хотела снова погружаться в сон; в то коматозное состояние, в котором прожила большую часть лета. А то и жизни.       — Почему я о нём ничего не слышал? — поинтересовался Корбан Яксли, сидевший напротив.       — Он жил за границей, — холодно отрезала Эстера. Она недолюбливала этого пятикурсника. С чего он вообще взял, что должен хоть что-то слышать или знать про её кузена? Вот же баран!       — Позови его к нам, — обаятельно улыбнулся Том. — Хочу познакомиться.       Эстера нервно сглотнула — ком царапнул горло, но она улыбнулась в ответ и поманила уже подошедшего к столу кузена. Тот, замешкавшись, всё же миновал уже отобранных первокурсников. Они удивлённо смотрели ему вслед, когда он направился к старшим. Эстера подвинулась, и Торфинн втиснулся между ней и Аспидисом.       — Поздравляю! — она притянула его в объятия и улыбнулась.       Торфинн сиял.       — Позволь тебя познакомить, Торфи, с нашим другом, а заодно и старостой школы, — почти торжественно объявил Аспидис и чуть подался назад, открывая обзор.       — Том Реддл, — мягко озвучил он и, расплывшись в ехидной улыбке, протянул руку мальчишке, когда тот совсем засмущался от внимания сразу всех старост факультета.       Эстера мягко подтолкнула брата в спину, и он пожал Тому руку.       — Торфинн Роули, — не очень уверенно представился он.       — Рады приветствовать на нашем факультете, Торфинн. Если у тебя возникнут вопросы или проблемы, можешь смело обращаться сразу ко мне. — Том был само очарование и вызвал недоумение даже у Норбана.       Первокурсники поглядывали на Торфинна не то с любопытством, не то с завистью. Но, очевидно, он выделился не только среди первогодок. Такого внимания не удостаивался ни один новичок, даже если приходился кому-то родственником. И уж тем более этим вниманием никого не баловал Том Реддл. С первокурсниками он никак не взаимодействовал, но приглядывался к ним, подыскивая для себя «интересные экземпляры». Порой он напоминал Эстере Слагхорна с его любовью к выдающимся или знаменитым личностям.       — Спасибо. — Торфинн порозовел и стал нервно сминать в пальцах мантию.       — Твоя кузина сказала, что ты жил за границей? — Том с интересом наблюдал за ним.       Эстера выругалась про себя. Конечно, за границей Торфинн не жил, хоть и бывал там. Это лишь утверждённая легенда для любопытных, которые могли заметить, что мальчишка не появлялся ни на каких приёмах и даже не упоминался членами семьи. А всё потому, что до десяти лет — все были уверены — он попросту не доживёт. И если Эстера могла спокойно об этом лгать, то ложь Торфинна Том сразу заметит.       — Да, я жил с мамой в Италии, — смущённо улыбнулся мальчик.       Том внимательно вглядывался в лицо Торфинна, когда что-то блеснуло в его глазах, но затем он вдруг сказал:       — Буду рад потом послушать про это подробнее. Я обожаю Италию и всё, что с ней связано, — он улыбнулся, а затем поднял такой же внимательный и изучающий взгляд на Эстеру.       «Мордред милостивый», — в мыслях прошептала она, наверняка осознав, что теперь Том решит докопаться до истины. И всё из-за кретина Яксли и его чересчур длинного носа! Не мог не задавать свой тупой вопрос? Эстера позволила себе кратковременный и полный злости взгляд в сторону Корбана. Его звериная морда вызвала лишь больше негодования, и она отвернулась, чтобы не провоцировать себя лишний раз. Слизеринский стол вновь зашелся аплодисментами, когда к ним присоединился новый студент. Вечер продолжился своим чередом.

***

      Под конец первой учебной недели Том уже потащил Эстеру в Запретный Лес.       В этот раз он вёл её в противоположную от привычного места сбора сторону. Остановившись, Том повесил мантию на ветку и жестом указал повторять за ним Защитные чары. Эстера, нервничая из-за его смешков, пыталась при этом правильно наложить хотя бы что-то.       Отец потратил бесчисленное количество нервов, силясь помочь ей с освоением чар, которые Эстере давались намного хуже боевых. Ей начинало казаться чудом то, что она вообще сумела освоить Окклюменцию на достаточно приличном — как она надеялась — уровне. Определенно, с Защитной магией возникли некоторые проблемы… Требовались постоянная концентрация и сосредоточенность. Эстера, конечно, не была непоседой, но едва ли это облегчало задачу. Намного проще осваивались боевые заклятия, требующие резкого выплеска энергии. И с маленькими щитами проблем не возникало, но если требовался куполообразный, перекрывающий объект со всех сторон, Эстера впадала в ступор. Словно не могла визуализировать и понять, где и когда должны заканчиваться его пределы. Она начинала много думать, мысли сбивались, язык заплетался во время произнесения, и всё приходилось делать заново. Родовая защита давалась лучше той, что обучал её Том. Но на то магия и была родовой, что использовать её не для защиты собственных территорий Эстера не собиралась. А вот реддловские заклинания она и вовсе успела подзабыть…       — И чем же, позволь узнать, ты занималась всё лето? — насмешливый голос разрезал воздух.       Эстера опустила палочку и повернулась к Тому. Он стоял, закатав рукава белоснежной рубашки до локтей, и параллельно завершал заклинание.       — Отдыхала, — съехидничала Эстера и убрала палочку в карман. — Каникулы ведь для этого и придуманы, знаешь ли.       День выдался на удивление солнечным и жарким. Эстера небрежно сбросила мантию на землю и уселась сверху. Том посмотрел на неё, чуть сощурив глаза. И она нагловато улыбнулась, догадываясь, о чём он мог думать: наверняка не терпелось съязвить по поводу её неподобающей для аристократки неряшливости! Ведь можно было в его брезгливой манере вальяжно повесить мантию на ветку, а не использовать в качестве подстилки под задницу!       — Оно и видно, — хмыкнул Том, но однако не стал делать замечаний. — Ты совсем расслабилась. Впрочем, как и остальные. — На его бесстрастном лице мелькнуло раздражение, но так же быстро вновь испарилось.       — А что делал ты, Том? — протянула Эстера и тоже прищурилась, чтобы было легче смотреть на него снизу вверх. — Ты так и не сказал, почему не отвечал на письма. Был так занят, что не нашел времени даже на одну строчку?       Как бы она себя не разубеждала, как бы не отрицала, но ей было интересно. Ни Аспидис, ни Норбан не знали, где пропадал Том и что делал.       — Мне было у кого поучиться, — чуть холоднее ответил он, не попавшись на её уловку.       И вправду. На что она рассчитывала? Что он не удержится и в красках вывалит ей всё о своих приключениях? Том ведь никогда не делился подробностями своей жизни… Да и Эстера не интересовалась этим, пока он жил в приюте. Но вот уже через четыре месяца ему исполнится двадцать. Два года как он числился совершеннолетним и по магловским законам. Он мог делать всё, что ему вздумается. Но по-прежнему держал свою жизнь в секрете.       — Брось, Том, — Эстера льстиво улыбнулась. — Скажи, чем ты занимался? Ты совсем исхудал. Что, и вправду неустанно тренировался?       Том сложил руки за спиной и одарил её высокомерным взглядом. Эстеру это не задело — она уже успела привыкнуть.       — Ну, скажем так, без дела я и вправду не сидел, — скривил он губы в самодовольной усмешке, а его тон меж тем стал загадочнее. — И обучился крайне любопытным вещам…       — И ты, наверное, хочешь ими со мной поделиться? — Эстера улыбнулась ещё шире, подавшись вперёд. Она вытянула руку, надеясь ухватить его за штанину, но не достала.       — А разве ты заслужила? — насмешливо спросил он, не двинувшись с места.       Том знал, что ей стало бы комфортнее, сядь он рядом, но, очевидно, намеренно этого не делал. Из-за яркого света смотреть на него было неприятно. Глаза слезились. А он продолжал возвышаться на ней, как памятник. Даже поза была подходящей — величественной.       — А разве я когда-нибудь подводила своего Лорда?       Лицо Тома в миг сделалось совсем хитрым. Он изобразил, что задумался, а потом небрежно протянул:       — Ты выполнила моё задание?       — Конечно, милорд, — положа руку на сердце, ответила Эстера.       Том сделал один шаг и опустился перед ней на одно колено.       — Назови мне своё имя, — голос был требовательным, жёстким, и от прочего лукавства в нём не осталось и следа.       — Хет, — без колебаний произнесла Эстера.       — Хет, — повторил Том, внимательно наблюдая за её реакцией.       Эстера вздрогнула от произнесённого имени, и непонятное чувство стало разрастаться внутри неё. Оно просилось наружу. Хотело покинуть пределы тела, в которых покоилось долгое время. Оно стремилось к Тому, как к пробудившему. Жаждало исполнить все его поручения и желания, словно было рождено лишь для того, чтобы служить. Страх мог бы завладеть Эстерой. Мог бы заставить ужаснуться той власти, которую она самолично вложила в руки Тома Реддла. Но Хет глушило всё препятствующее её воле. И Эстера просто знала, что ей страшно, но страха совсем не чувствовала. Были мысли, было осознание. Но не было желания противиться чужой воле. Том тоже, как казалось Эстере, это ощущал. Ощущал её магию, будто она была его собственной. Но и этого было мало. Он хотел убедиться.       — Кто дал тебе это имя? — голос оставался таким же холодным, но в глазах начал разгораться жаркий огонь.       — Моя мать.       Резкий приступ головной боли отрезал Эстеру от реальности. Она услышала собственный вскрик, но происходящее в голове было намного важнее — Том не встретил сопротивления и вторгся в её сознание. И почти сразу наткнулся на нужное воспоминание.       Женщина, так похожая на неё саму, склонилась над десятилетней Эстерой, которая, стоя на четвереньках, тяжело дышала. Вокруг были начертаны неразборчивые и наслоенные друг на друга руны.       «Твоё истинное имя — Хет».       Это имя будоражило даже в воспоминаниях. Том, находившийся внутри головы, точно не мог этого не заметить. Это был самый светлый момент почти что неземного единения матери с ребёнком.       «Ты не должна никому говорить его, Эстера. Даже отцу. Оно для тех, кому ты всецело доверишься. Для тех, кто будет тебя любить. Ты меня поняла?» — эхом пронёсся голос матери.       Эстера Роули лежала на земле. В глазах щипало, голова раскалывалась. Из-за ярких, но далёких воспоминаний, накатила задушевная тоска. Захотелось остаться одной и лежать так весь день, подставив лицо тёплым солнечным лучам. Или очутиться в объятиях Эри. Он её всегда утешал. Впрочем, против Тома Эстера тоже ничего не имела, но догадывалась, что ждать от него заботы и ласки сейчас не стоит. И оказалась права.       Том потянул её за руку, вынуждая снова сесть. Эстера с трудом сфокусировала на нём взгляд. Его палочка, которую он опустил концом в узкую колбу с красноватой жидкостью, вычерчивала руну. Она растворилась в воздухе, стоило ей коснуться лба Эстеры, а Тому — тихо прошептать «Хет». По телу вновь прошли волны дрожи. Всё её нутро, движимое собственной волей, замерло. Ожидало команды. Том притянул её руку к себе. Эстера поморщилась, когда он оставил на ней порез и снова взял кровь. Поразительная небрежность, граничащая со слабоумием, — вот так просто разбрасываться собственной кровью! Отец наверняка пришёл бы в ярость, узнав, что она позволяет вытворять какому-то там Реддлу! Может, Деметрия была не так уж и не права? Эстера всё чаще убеждалась в отсутствии у себя благоразумия. А это явно не должно было закончиться чем-то хорошим… И всё-таки она с трепетным интересом и замиранием следила за ловкими пальцами Тома, который был крайне увлечён и сосредоточен. Он проделал всё то же самое: вычертил руну, произнёс её имя, но ничего другого не произошло. Символ растворился. Окажись имя ложным, руна бы, наверное, загорелась или взорвалась, не найдя единения и покоя. Что при этом было бы с её лицом, оставалось загадкой, но думать про это не хотелось.       — Молодец, Эстера, — довольно промурлыкал Том и прошёлся языком по свежему порезу.       Ранку слегка защипало.       Том поднял на Эстеру глаза. Его лицо не выражало ничего, кроме крайней степени самодовольства. И в то же время взгляд казался решительным. Он смотрел властно. Неизвестно, было ли дело в некой образовавшейся между ними связи из-за названного имени, но Эстере чудилось, что она улавливала его эмоции. Сумбурно, скорее подсознательно. Но если Хет внутри неё так сильно притесняло здравый смысл, то бишь её, Эстеру, и готово было подчиняться, она могла понять, какую власть над ней имел Том Реддл. И он точно, даже лучше неё самой, понимал это.       Эстера не раз задавалась вопросом, почему не попыталась противиться этому? Почему собиралась назвать имя? Дать его в руки самому опасному человеку, которого знала? И каждый раз ни к чему не приходила. Топталась на одном месте. Понимала, что ответ где-то близко, что стоит только протянуть руку… Но каждый раз уверенность испарялась. Оставалось лишь чёткое осознание, что она всё делала правильно.       Может, и вправду следовало довериться?       И себе, и Тому.       Хет доверилась. Вернее, Эстера заставила Хет довериться. Потому что самовольно дала Хет в руки Тома. И Хет ничего другого не оставалось.       В этом была вся простота и опасность Магии доверия. И это был самый гениальный ход, сделанный Томом Реддлом. Эстеру разрывало изнутри. Разум предостерегал и вынуждал быть настороже. Но её чувства и эмоции оказались подконтрольны Хет. И Хет жаждала одного — исполнить своё предназначение. Исполнить чужую волю, как если бы она была её собственной.       Том Реддл облизнул пересохшие губы.       Взгляд Эстеры тут же метнулся к ним. И она, словно по наитию, облизнула свои.       По его лицу медленно стала расползаться пугающая улыбка.       Будь Эстера в своём уме, точно бы испугалась. Но сейчас это казалось таким правильным и естественным. А улыбка завораживала, вынуждая приковать внимание к чужим губам. Впервые за всё время, что Эстера проводила с Томом, необъяснимый груз свалился с плеч. Она вздохнула полной грудью, преисполнившись таким спокойствием, которое доселе никогда не испытывала. Сдалась под напором Хет. И всё встало на свои места. Борьба внутри неё замерла, затихла. Осталась лишь слепая вера и желание следовать за ним. Прощупать руками рамки дозволенного и недозволенного. До этого Эстера никогда не позволяла себе забыться и уступить своей тёмной стороне, алчущей саморазрушения.       Но в этот момент она добровольно поддалась. Признала его власть полностью. Над собой и над своей жизнью.       — Мой Лорд… — сдавленно прошептала она, с удивлением обнаружив, что во рту пересохло. Пальцы начала бить мелкая дрожь, и Эстера нерешительно потянулась к Тому. Медленно, осторожно, словно одно неверное движение могло всё разрушить. Она ждала одобрения.       Том шумно втянул носом воздух. Его пальцы перехватили её запястья. Он сжал их, и кровь снова проступила на порезе. Но больно не было. Или Эстера уже не чувствовала?       — Ты будешь служить мне всю свою жизнь, Хет? Ты будешь рядом? — сиплым голосом спросил он. Глаза блестели, зрачки дрожали, пока он вглядывался в её лицо. Щёки порозовели, как при лихорадке. А на губах цвела всё та же одержимая улыбка.       У Эстеры скрутило низ живота. От названного им имени задребезжала магия внутри неё и взвинтила нервную систему. Но возбуждение, теплом обволакивающее тело, возникло вовсе не по собственной воле Хет.       Весь вид Тома кричал о безумии, захватившим его.       Но разве она, Эстера, не была сейчас так же безумна?       Нет, на этот раз она не отрицала. Ей нравилось то, что она видела, вглядываясь в синеву его глаз. Таких насыщенных, глубоких, утягивающих её на самое дно.       И Эстера бы соврала, сказав, что ей совсем не хотелось на него опуститься.       В Томе была та уверенность в себе и своих действиях, которая для Эстеры оставалась недоступной. Она обдумывала каждый свой шаг и всегда сомневалась в решении, даже если оно было давно принято. Её бросало из одной крайности в другую, как какую-то сумасшедшую. И от этой борьбы внутри себя она невероятно уставала.       Но Том был другим. Он никогда не выглядел неуверенным или нерешительным. Он не колебался и всегда брал своё, готовый бороться до конца. Возможно поэтому другие шли за ним? Те, кому не хватало уверенности в собственных силах?       — Да, милорд.       Глаза Тома полыхнули алым. Но страха в Эстере опять не возникло. Она знала, что на этот раз алый цвет не являлся предвестником его ярости. Он толкнул её, опрокинув на пушистую траву. Властным взглядом прошёлся по всему телу.       — Раздевайся! — тут же велел Том.       Непослушными от волнения пальцами Эстера стала быстро расстёгивать пуговицы на рубашке. Они были слишком мелкими, туго сидели в петлях и плохо поддавались. Том сощурил глаза, предупреждая поторопиться, но стоило ему увидеть, что под рубашкой была ещё и нательная майка, как он тотчас же одним небрежным движением палочки разрезал вещи надвое. Эстера предстала перед ним в бюстгальтере и юбке.       Прикосновения вызвали табун мурашек по всему телу. Как даже в столь тёплый и солнечный день Том оставался таким холодным? Его пальцы скользнули от её колен ниже, ловко задрали юбку и крепко сжали бёдра. Эстера чуть поморщилась, но не издала ни звука. Она была готова буквально ко всему, что Том решил бы с ней сделать, потому что знакомое тепло уже расползалось в нижней части живота. Хотелось сомкнуть ноги вместе и прижать бёдра друг к другу, чтобы хоть как-то помочь себе справиться с непосильным влечением. Все события этого лета показались ошибкой, за которую она хотела и должна была расплатиться. И от мыслей, что мог сделать с ней Том, совсем сносило голову.       Том просунул одну руку под неё, ухватил за ягодицу и сдавил так, что стало неприятно. Но Эстера продолжала возбуждаться только сильнее. Том склонился над ней, оперевшись на локоть, и бесцеремонно поцеловал. Укусил. Эстера лишь пискнула от неожиданности. А Том опустился ниже, влажно щекоча языком шею, и прихватил зубами кожу на ключице. Его рука смяла ягодицу, огладила бедро и прошлась выше по талии до самой груди. Он спешно сдвинул вниз чашку бюстгальтера и сжал сосок двумя пальцами, силой его оттянув. Эстера поморщилась и сразу толкнула Тома в плечо, чтобы он перестал. Ей это совсем не нравилось. Но он скрутил сосок лишь сильнее. А затем неожиданно оставил грудь в покое и навалился сверху. Эстера тяжело вздохнула, придавленная всем его весом к земле. Том развёл её ноги в стороны и уткнулся пахом в промежность. Она почувствовала, как сильно он был возбуждён. Грубые ласки поневоле заставляли забывать о собственном желании. Но стоило ему прижаться к ней вставшим членом, как она уже сама выгнулась навстречу.       Том шумно сопел ей в ухо, продолжая тереться сквозь одежду. И как будто приходил в раздражение от того, что сам же себя и дразнил. Эстера прикрыла ладонью рот, чтобы не застонать — несмотря на Защитные чары, ей всё время казалось, что кто-то мог их увидеть. Но страх лишь усиливал вожделение. Словно ей и впрямь хотелось, чтобы это произошло. Фантазии быть пойманными кружили голову. И ей чудилось, что они многократно обостряли все ощущения от стимуляции членом, пусть даже и через жёсткую ткань его брюк.       Движения Тома становились более рваными и резкими. Дыхание сбивалось. Он потерял терпение и отстранился, чтобы стянуть штаны и трусы. Но лишь приспустил их ниже и поддел пальцем ластовицу её белья. Член сразу упёрся ей между ног. Том обхватил его рукой и бегло мазнул вдоль половых губ, протолкнувшись внутрь. Эстера сипло простонала на контрасте. Было больно от недостатка смазки, но ей безумно хотелось, чтобы он уже вошёл. Она неуверенно дёрнулась навстречу, и Том сразу же совершил второй толчок. Более резкий и сильный. Эстера всхлипнула и прикусила губу. Том сдавленно прорычал сквозь стиснутые зубы. Видимо, ему тоже было не очень приятно входить почти на сухую. Но он не медлил. И сразу продолжил толкаться внутрь, отчего трение постепенно снижалось.       Эстера всё ещё была придавлена его телом. Спину холодила земля, а бёдра — его ледяные пальцы, с прежним неистовством впившиеся в её кожу. После такого наверняка останутся отметины в виде уродливых бордовых пятен. Но почему-то мысль быть помеченной Томом не вызывала ни возмущения, ни даже лёгкого недовольства.       Он уткнулся носом ей в шею и почти ласково потёрся кончиком, сразу же всосав кожу ртом. От движений его языка и от грубых толчков, с которыми он входил в неё раз за разом, Эстера всё же не удержалась и застонала. Ей хотелось, чтобы Том чуть сбавил темп, приласкал её там, внизу, но его движения становились только быстрее и резче. Когда он в очередной раз вошёл во всю длину, ей даже стало больно. В боку, прямо под животом, закололо. Но несмотря на вырвавшийся вскрик, ей нравилось всё, что он с ней делал.       Том напоследок поцарапал бедро и отпустил, но ртом продолжал терзать её шею. Поначалу это и впрямь приносило удовольствие, однако сейчас он лишь раздражал нежную кожу, то и дело покусывая и царапая зубами. Как будто специально. А потом подлез рукой под голову и схватил за шею, заставляя поднять на него глаза. Высокий лоб покрывала испарина. Том был невероятно бледным, и румянец отчетливо читался на его лице, очерченный ярким контуром. Зрачки были расширены. Почти полностью перекрывали алую радужку, от которой виднелся тонкий ободок. И от того, как эти глаза вглядывались в Эстеру, по телу пробежали неприятные мурашки. Таким она его никогда не видела. Том был похож на одержимого. И на мгновение ей показалось, что мыслями он находился даже не здесь, не с ней. Внутри колыхнулась обида, и Эстера попыталась оттолкнуть его. Но Том лишь приподнялся, вытащил руку и снова схватил за шею уже спереди. Второй рукой упёрся ей в живот, надавливая на мочевой пузырь. И от этих действий возбуждение стократно усилилось. Эстера, более не сдерживаемая ничем, громко застонала. А Том проталкивался в неё с тем же диким темпом, принося одновременно и боль, и удовольствие. Стискивал шею сильнее, медленно перекрывая доступ к кислороду. Эстера ухватила его за запястье, но ничего не смогла сделать.       — Ты моя! — прохрипел он чужим голосом. Таким низким и непривычным, что все волоски встали дыбом. Том смотрел на неё сверху вниз, почти не моргая. И на этот раз Эстера убедилась, что его внимание приковано лишь к ней одной.       Она застонала и потянулась к промежности, но Том хлёстко ударил ей по руке, снова надавил на живот и силой сжал горло. Что-либо произнести стало невозможно. Клитор пульсировал от возбуждения. А от давления на мочевой пузырь и резких толчков Эстера испугалась, что не удержится, если вдруг кончит. Она была на пике, но не могла удовлетворить себя. Резкие движения провоцировали болезненные сокращения мышц. И вскоре всё это перестало доставлять удовольствие. В ушах шумело. Голова, как ей казалось, разбухла. А в горле стало очень горячо, и это мерзкое тепло распространялось всё выше. К мозгу. Когда перед глазами начало темнеть, Эстера вцепилась уже обеими руками ему в предплечье и попыталась оттянуть от своей шеи. И снова безрезультатно.       — Ты моя! — вновь повторил Том, замедляясь, но его давление на живот только усилилось.       — Пожалуйста! — хрипло выдавила Эстера, не уверенная, что он вообще услышал эти невнятные бормотания.       Ей казалось, ещё секунда, и мочевой пузырь не выдержит под натиском его руки. На глазах выступили слёзы. Но Том резко её отпустил. Позволил шумно и жадно вздохнуть. Но прежде, чем Эстера успела восстановить дыхание, он снова упал на неё и придавил к земле, впившись в губы поцелуем, если можно было так назвать эти множественные укусы. Темп сбился. Том входил в неё так хаотично и непредсказуемо, что при каждом толчке она чуть ли не вскрикивала прямо ему в рот. И только когда в их перемешавшейся слюне начал отчётливо распознаваться металлический привкус крови, Том стал чуть нежнее. Ускорился и стиснул Эстеру в объятиях, прижимая к себе.       — Ты моя! — как одержимый рвано повторял Том, продолжая грубо иметь её под открытым небом. — Скажи это! — велел ей прямо в губы. Его зрачки-блюдца совсем перекрыли красноту глаз.       — Я твоя… — на выдохе осипшим голосом простонала Эстера, вновь чувствуя возбуждение, — мой Лорд… твоя.       Но Том не дал насладиться вернувшимися приятными ощущениями. Он громко протяжно застонал, никак себя не сдерживая. Эстера увидела, как закатились его глаза, когда он совершал последние толчки. Почувствовала, как мышцы на руках, которыми он продолжал её сжимать, напряглись до предела. Он шумно засопел. И кончил прямо в неё, пару раз содрогнувшись от оргазма. Член внутри пульсировал, изливая сперму, и затем выскользнул, оставив после себя горячую влажную дорожку на бедре. Том лёг рядом, напрочь позабыв о своей демонстрируемой раннее аккуратности. И опять полулежал на Эстере. Тяжесть мужского тела сейчас казалась особенно невыносимой. Она с трудом переводила дыхание. Впрочем, как и он. Но его лицо выражало крайнее облегчение, в то время как Эстеру постепенно стало охватывать недовольство и раздражение. В горле до сих пор першило, а в ушах не проходила заложенность. Она приподнялась на локтях и грубо столкнула Тома на траву, освобождаясь от непосильной тяжести.       — Назад, — хриплым голосом велел он.       Эстера не послушалась. Тогда Том схватил её за локоть и опрокинул обратно на землю.       — Пусти, я замёрзла! — огрызнулась она, а затем судорожно вздохнула, когда его холодные пальцы легли на лобок и скользнули ниже.       — Поэтому злишься? — ухмыльнулся Том и приподнял голову. — Знаешь, ты стала очень испорченной, Эстера.       — Твоими стараниями, — фыркнула она и хотела было подняться, но он снова притянул её и прижал к своей груди.       — Это не так… — прошептал он ей в ухо, а сам продолжил ласкать её между ног. — Ты всегда была такой. Просто я это разглядел и вытащил на поверхность. Потому что хорошо тебя знаю. — Он ввёл в неё сразу два пальца, несмотря на то, что оттуда постепенно просачивалась сперма, и потёрся о переднюю стенку.       — Непра… — её слова прервал собственный стон, а дальнейшие речи — поцелуй. На этот раз более нежный, без укусов.       Эстера осторожно коснулась пальцами набухшего клитора. По лобку было размазано его семя, противно подсыхающее и стягивающее кожу по краям. Но её уже ничего не смущало. Хотелось просто прекратить свои мучения. Она начала ласкать себя, несмотря на то, что половые губы горели. Том подключил третий палец, ногтями царапая слизистую, но из-за обилия смазки Эстера почти ничего не почувствовала. Том целовал саднящие губы, пока она мастурбировала. Стоило ему заметить, что её дыхание стало совсем рваным, как он ускорил темп. Она отстранилась от его лица и хрипло простонала, доводя себя до оргазма. Он продолжал двигаться внутри неё, пока сокращения мышц не прекратились и не осталась лишь слабая дрожь во всём теле. Эстера облегчённо выдохнула, когда он вытащил из неё пальцы. Они были покрыты белесой спермой, перемешанной с её выделениями. Том ухмыльнулся, глянув на свою руку. Прижал к себе Эстеру и приблизил испачканные пальцы к её лицу.       — Слижи.       Эстера демонстративно отвернулась и поджала губы. Истома всё ещё обволакивала тело. Хотелось, чтобы её оставили в покое и дали расслабиться, но Том подушечкой стал обводить контур её губ. Ранки на них защипало.       — Давай же.       Эстера покосилась на него. Том выглядел всё ещё разгорячённым. Разве что вернулась его привычка держаться непринуждённо. Он по-прежнему жадно и требовательно вглядывался в её лицо, вынуждая, в конце концов, подчиниться. Она чуть приоткрыла рот. Он тут же разомкнул влажными пальцами её губы и протолкнулся внутрь. Терпкость и горечь спермы обожгли расцарапанный язык. Эстера прикрыла веки и круговыми движениями стала слизывать вязкую жидкость с пальцев. Она слышала, как Том судорожно выдохнул сквозь зубы, и начала развратнее и более дразняще их посасывать, словно не она пару мгновений назад противилась этой идее. Том прервал её. Вынул пальцы изо рта, но скользнул ими вниз, оттягивая нижнюю губу, и размазал остатки слюны и спермы по подбородку. Эстера открыла глаза и сразу же напоролась на два тлеющих огонька напротив. Том подался вперёд и заодно притянул и её. Их губы встретились, и он, немедля, скользнул по ним языком, прежде чем они провалились в глубокий поцелуй. Его всё ещё влажная от слюны рука мягко поглаживала её грудь, а пальцы специально задевали затвердевший сосок. Эстера испугалась, что он захочет всё повторить, но Том в итоге отстранился, окинул её удовлетворённым взглядом и вновь улёгся на траву.       Эстера облегчённо выдохнула. Рот опух, язык щипало. Сперма на лобке и между ног кое-где подсохла, неприятно стянув кожу, но местами осталась вязкими липкими пятнами. Внизу всё горело, и жжение только усиливалось. Хотелось в душ, чтобы отмыться от этих непотребных следов, выдающих её падшую натуру с потрохами. После оргазма, подарившего минутное успокоение, внутри образовалась пустота. Весь былой трепет перед Томом пропал так же стремительно, как появился, когда он назвал её имя. Эстера вновь была свободной. Но эта свобода совсем не окрыляла. И она не знала, что чувствует и как ей на это реагировать.       Притянув к себе мантию, всё ещё валяющуюся на траве, Эстера достала палочку из кармана. Очищающие заклятия дались ей легко, а вот с одеждой было труднее. Слишком уж часто Том рвал её вещи, очевидно, не задумываясь над тем, что после этого они приходили в негодность! В заштопанных тряпках она точно щеголять не станет! Придётся выбросить… Эстера поправила сползший бюстгальтер и сняла с себя рубашку с нательной майкой. Последнюю откинула в сторону, даже не пытаясь её починить. С помощью Акцио притянула отскочившую пуговицу и возвратила на место. Но вот у воротника жалко болтался подрезанный заклятием Тома лоскут. Удивительно, как при этом он не задел её кожу! С грехом пополам соединив волокна ткани между собой, Эстера стала одеваться. Она чувствовала на себе пристальный взгляд, но специально ничего не говорила.       — Ты могла бы использовать Скрывающие, — лениво протянул Том и тоже зашевелился, натягивая трусы и брюки. — Они дались бы тебе легче и… лучше, — он ухмыльнулся.       — А ты мог не рвать мои вещи! Тогда бы вообще ничего не пришлось делать! — фыркнула Эстера, застёгивая пуговицы.       Да, вокруг невидимого шва ткань прохудилась и топорщилась. Но если завернуться в мантию, никто ничего не заметит. А там она уже вряд ли высунется из комнаты…       — Нет, не мог бы, — вскинув брови, нагло заявил Том.       — Почему? — Уже задав вопрос, Эстера поняла его бессмысленность.       — Потому что мне так захотелось.       Эстера поджала губы и хмыкнула.       — Что же, весомо. Мне нечего сказать на столь справедливый ответ.       Она закончила приводить себя в порядок и теперь растерянно посмотрела на порез на запястье. Затем навела на него кончик палочки и тут же вздрогнула, выронив её из руки. Рану защипало, и на ней выступили капли крови. Да уж, если существовало что-то, что давалось ей хуже Защитных чар, то, несомненно, это были Лечащие. Эстера справлялась только с Эпискеи.       — Значит пришло время сказать, что всё-таки не так с твоим кузеном? — Том, продолжая внимательно следить за попытками самолечения, как будто повеселел от её неудачи.       Эстера совсем помрачнела.       — Может быть, поможешь? — не без раздражения спросила она и протянула ему руку.       — Даже не знаю, — Том цокнул языком. — Ты проигнорировала мой вопрос, да и просишь совсем невежливо… Захочу ли я помогать такому грубому человеку?       — Ты сам оставил мне этот порез! — возмутилась Эстера.       Том лишь склонил голову и исподлобья посмотрел на неё, как на совсем обнаглевшего ребёнка. Опять начиналась эта дурацкая игра в упрямство, где Тому не было равных.       — Пожалуйста! — всё-таки выдавила она, смирившись с поражением ещё до начала соревнования.       Том весело хмыкнул и взял её за запястья свободной рукой, а второй навёл на порез волшебную палочку. Но вместо того, чтобы использовать исцеляющее заклинание, он снова посмотрел на неё.       — Рассказывай.       Эстера поёжилась от очередной повелительной интонации. Или от царапающего прикосновения острия древка к её коже? Не имело смысла врать Тому, используя Окклюменцию, ведь если когда-нибудь Торфинну станет плохо, её уличат во лжи.       — Он болеет.       — Чем?       — Не знаю. Неизвестная болезнь.       Том изогнул тёмные брови. Всем своим видом выказывая недоверие тому, что такая состоятельная семья не может вылечить ребёнка, когда к их услугам лучшие целители со всего мира.       — Подробнее, — велел Том, а сам, наконец, почти бесшумно прошептал заклинание, после чего порез начал медленно стягиваться, оставляя после себя слегка красноватую полосу. Такие обычно проходили за пару дней.       — Торфинн родился серым, без привычной младенцам красноты, и совсем не плакал. Поначалу все подумали, что он мёртв, — Эстера сглотнула и продолжила: — Целитель объяснил, что магия тормозит кровоток. И ещё сказал, что ситуацию усугубили разные виды крови у него и матери. До сих пор не понимаю, как это возможно. Никто не понимает. С ним всё в порядке, когда он спокоен. Но если волнуется, переживает сильные эмоции или слишком активен, то у него мутнеет в глазах, возникает шум в ушах и боли в сердце. Он может начать задыхаться, если ему не помочь. И в такие моменты он редко контролирует свою магию. Однажды он чуть не взорвал дом… С возрастом… — Эстера замялась, когда порез затянулся до конца, и, благодарно кивнув, притянула к себе руку, — он стал контролировать всплески лучше. Но всё усугубляется. После таких приступов он может по несколько месяцев приходить в себя, но не способен колдовать до тех пор, пока не восстановится. Какой-то целитель диагностировал ему магическую анемию. Но она неизлечима. И никаким специальным рационом это не исправить. Нам сказали ждать, пока нестабильность его магии не закупорит кровоток. Или пока он не убьёт сам себя во время очередного приступа. А может, и кого-то из нас…       Эстера посмотрела на Тома, не представляя, какую реакцию увидит. Она не ждала от него печального выражения лица и сочувствия, а потому ей и было любопытно, что он сделает или скажет. Но его горящие глаза совсем сбили с толку.       — Очень интересно… — после недолгого молчания прошептал Том и закусил губу.       — Что, прости? — переспросила Эстера.       Том лишь как-то странно улыбнулся, посмотрев сквозь неё. Затем быстро поднялся с места, отряхнул штаны и пошёл в сторону замка.       — Ты куда? — крикнула Эстера ему в след.       — Дела, дорогая, дела.       Он скрылся за деревом, оставив её одну.

***

      Эстера вышла из ванной старост. Она устроила себе разгрузочный вечер после первой учебной недели. В носу ещё стоял дурманящий аромат ягодной пены, в которой она провалялась не меньше часа. Её окутало баюкающее тепло, и она с предвкушением ожидала, когда уже дойдет до подземелья и окажется в постели. Было бы славно выспаться перед грядущим понедельником… Эстера до сих пор необычайно ясно помнила прошлый день, все свои мысли и чувства. А ведь в тот момент ей казалось, что это происходило не с ней. А с Хет.       Но Хет не была отдельной личностью. Она являлась частью Эстеры. Той, которая просто доверяла. Себе и Тому. И это было единственным различием между ними двумя.       Эстера поняла, что совсем себе не верит. Не верит своим желаниям и страхам; не может различить, где они истинные, а где — навязанные. И ничего не изменилось с тех пор, как она назвала Тому своё имя. Будет ли так продолжаться дальше? Будет ли она доверять ему только тогда, когда он призывает Хет? А после этого всё снова возвратится на круги своя и погрузит Эстеру в бесконечный поиск ответов на вопросы, которые она даже не всегда могла формулировать? Было бы намного проще, действуй Магия доверия постоянно. Стало интересно, так ли чувствуют себя люди под Империусом? Или там совсем беззаботно? Она-то слышала отголоски своего трезвого на тот момент разума, могла понять, что не находись она под влиянием имени, всё было бы иначе. Был бы страх, были бы сомнения. И не только в её голове, но и в сердце…       Она вздохнула и сонно потёрла глаза, уже спускаясь на третий этаж, когда кто-то осторожно тронул её за плечо. Она дёрнулась, чуть было не закричав, и развернулась, намереваясь отругать напугавшего её вторженца. Но обернувшись, Эстера лишь удивлённо вскинула брови. Перед ней стоял Отан Нотт. Чрезвычайно бледный. Тёмные глаза блестели словно за стеклом, а взгляд казался невидящим. Каштановые волосы были сильно взлохмачены, губы сжаты в тонкую нить. Да и вся его фигура выдавала крайнее напряжение.       — Что с тобой, Отан? — обеспокоенно спросила Эстера, удивившись собственному тону.       Присутствие Торфинна в школе определённо на неё влияло, взращивало волнение и участливость. Вот только почему всё это распространялось и на Нотта? Ему-то не тринадцать. И у него не было смертельной болезни, приступы которой могли нагрянуть с минуты на минуту. Да он никем ей не доводился!       — Ты в порядке? — повторила вопрос Эстера, заметив, как он осёкся, не решившись что-то сказать.       — Я… — выдавил он так вымученно, словно кто-то держал его за язык и не позволял объясниться. — Мы можем… поговорить? — в конце концов выпалил Отан, а его лицо приобрело страдальческое выражение — словно прямо сейчас он испытывал нестерпимую боль.       Удивлению Эстеры не было предела. Она даже не стала злиться из-за того, что её планам отправиться спать пораньше явно намеревались помешать. И снова из-за её врождённого любопытства и недавно проснувшегося беспокойства.       — Ладно, — кивнула она почти сразу.       Отан облегчённо вздохнул. Они зашли в первый попавшийся кабинет, и он наложил Заглушающие чары. Эстера села на парту. Отан прошёл мимо неё к окну, открыл его и достал из кармана мантии портсигар.       — Будешь? — хрипло спросил он, протянув ей красивый резной футляр с сигаретами.       Эстера отрицательно покачала головой, решив ничего не говорить, пока Отан сам не начнёт. Когда они сюда шли, она уловила исходивший от него слабый шлейф огневиски. Прошла только неделя, а он уже напился! Эстера подавила в себе желание сделать замечание его пагубной привычке и вместо этого чуть сжала рукой край парты. Отан лишь безучастно пожал плечами, подцепил пальцами сигарету и сунул в рот. Поджёг от кончика своей палочки, сильно затянулся и выдохнул густое облако мутного дыма на улицу, но тот всё равно проник в класс. Это были не ароматные трубки Цецилии или Вальбурги. Эстере показалось, что от дыма у неё даже защипало в носу. Она чуть поморщилась, отгоняя рукой резкий запах.       — Прости, — тихо буркнул Отан, не глядя на неё. — Мне сейчас это очень нужно…       — Забудь, — Эстера отмахнулась и придвинулась ближе к краю. Повисло молчание, и, вопреки своим ранним намерениям, она всё-таки спросила: — О чём ты хотел поговорить? Что произошло?       Отан снова затянулся. Тёмные брови сошлись к переносице, а сам он пристально вглядывался куда-то в окно. Наконец, выпустив дым изо рта, он устало вздохнул.       — Ты ведь уже назвала? — спросил Отан, немного поколебавшись.       Эстера напряглась, поджав губы. Конечно же, он говорил об имени! А ей совершенно не хотелось всё это обсуждать! Отан, словно прочитавший её мысли, вдруг повернул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Почему-то Эстера не выдержала и отвела взгляд, а он хмыкнул.       — Понятно. — Он вновь затянулся.       — Отан? — Укоризна в её голосе на него не подействовала.       Он ничего не ответил, пока докуривал сигарету. Эстера начинала злиться. Стоило ли ей жертвовать собственным сном ради того, чтобы наблюдать, как пьяный однокурсник драматично курил перед окнами?! Она уже хотела возмутиться, но он бросил бычок на улицу и изящным движением палочки поджёг его. Окурок воспламенился и стал падать вниз.       — Я всё думал, почему ты мне тогда сказала уходить до начала учебного года. — его голос изменился; в нём чувствовалась решительность с едва уловимым холодком. — Ты уже тогда знала? — Впрочем, это было утверждением, а не вопросом.       Эстера лишь пожала плечами. Губы Отана скривились.       — Я сказал ему своё имя сегодня утром, — он развернулся спиной к окну и опёрся о подоконник. — И только после этого понял, что натворил.       — И что же? Хочешь обвинить меня в том, что я недостаточно ясно дала тебе понять? — настороженно спросила Эстера, готовая отбиваться от возможных нападок.       — Нет, — Отан безрадостно улыбнулся. — Ты ведь предупредила. А я читал всё оставшееся время, искал информацию, совершил обряд. Просто… — он возвёл глаза к потолку, — то, что я почувствовал, когда он назвал моё имя, это было…       — Ни на что не похоже, — закончила за него Эстера. Она начинала терять терпение.       Отан удивлённо посмотрел на неё и приподнял уголки губ.       — Да. Знаешь, как будто я всё сразу понял, оставил все свои сомнения…       — Отан…       — Я знаю, что ты хочешь сказать, — отмахнулся он, перебивая. — Что я не должен об этом тебе говорить и всё в таком духе. Но я хочу об этом поговорить! — заявил он решительно. — Меня заебало, что все воспринимают это как должное!       — Отан! — Эстера вновь попыталась осадить его, но он не дал ей ничего сказать.       — Я чувствую себя одним единственным, кого это хоть сколько-нибудь волнует, представляешь? Они все… Нет, я их уважаю и понимаю, — тут же вставил он, оправдываясь не то перед собой, не то перед ней. — Но ведь здравый смысл ещё остаётся?! Почему им всё равно? Это я один дебил? Я бы так и решил, но ведь и ты чувствуешь, будто что-то не так! У тебя-то мозгов побольше, чем у этих, — он кивнул куда-то в сторону двери, а на его лице отразилась досада. — Я ведь не так уж и не прав, правда ведь, Эстера? Скажи что-нибудь! Ты же меня понимаешь? Скажи!       Эстера тяжело вздохнула и поправила мантию, разгладив складки на коленях. В один миг ей стало так гадко и противно, что захотелось обрушить всю свою желчь на Нотта! Вот какого Мордреда он решил ей исповедаться? У неё на лбу написано, что она утешит и заодно отпустит грехи? Или она, сама того не зная, обзавелась репутацией сострадающего и готового прийти на помощь человека? Нет, ей определённо не было до этого дела! Её вообще раздражали нытьё и жалобы! Чего стоила одна Тея, которая страдала сперва из-за того, что свадьба с Абраксасом может сорваться по вине её глупого отца, а затем потому, что свадьба всё-таки состоится, но зато придётся терпеть уже глупого и противного отца Абраксаса! У Эстеры своих проблем навалом, а тут ещё прибавился и Отан, с которым, в отличие от Теи, она общалась через раз!       Конечно, стоило отметить, что страдания Теи Эстера всегда пропускала как-то мимо ушей и уже рефлекторно давала ответы, которые подруга хотела услышать. Но вот Отан со своей несчастной физиономией пробуждал уж слишком много эмоций. И всё с той самой ночи в лесу, когда его, бедняжку, вырвало! И он с тех пор стал сам не свой. Да и пить начал больше… Началось ли это после того раза? Или лишь тогда Эстера удосужилась обратить внимание?       Нет. Почему её вообще должно это волновать? И волновало ли на самом деле? Или она просто испытывала буквально всё то же самое? А так ли это важно? Она-то, в отличие от Отана, не ходит и не наматывает сопли первым встречным! Ну, кроме Эри, конечно… Но они-то ведь встречаются, и, значит, у неё было полное право делиться своими переживаниями! А вот Отан — мужчина, и ему бы самое время прекратить ныть девчонкам и взять себя в руки! Почему бы не сказать всё это ему прямо в лицо?! Он же бесил!       — Знаешь, Отан! — выпалила Эстера так резко, что тут же осеклась под его удивлённым, но внимательным взглядом. Пришлось откашляться. — Мне кажется, тебе не следует убеждаться в правильности или неправильности своих мыслей, оглядываясь на других. Ты сам-то что чувствуешь? Кто прав, а кто нет?       Салазар, что она несёт? Она ведь собиралась поставить его на место и чётко дать понять, чтобы не лез к ней со своими соплями! А в итоге сама же ему потакает! Дура дурой, честное слово! Ещё голос сделала такой спокойный и рассудительный, как какая-то всезнающая и мудрая тётка. Фу!       — В том-то и дело, что я не знаю, — Отан поджал губы и раздосадовано покачал головой. — Со мной творится нечто странное. Я и хочу всего этого, и в то же время мне… мерзко. От себя и от остальных. У меня до сих пор та ночь перед глазами. Я не знаю, когда нормально спал, если не отрубался пьяный.       Понеслось…       — Я не могу тебе что-то советовать, ты должен это понимать. И вряд ли смогу помочь. Но разве ты уже всё сам для себя не решил, когда вернулся?       — Я не знал… — скривившись, выговорил он с некоторым отвращением в голосе.       — А если бы знал? Что тогда? Ты бы не вернулся? — Отан растерянно посмотрел на неё и отвёл глаза в пол. — В любом случае, — вздохнув, продолжила Эстера, — нам не дано принимать решения, заранее зная правильные ответы. Да и нет этого «правильно» и «неправильно». И он в этом абсолютно прав… Есть просто действительность, с которой ты или согласен, или нет.       — А ты? — вдруг спросил Отан. — Ты согласна?       — Мы говорим не обо мне, — насупилась Эстера и скрестила руки на груди.       — Не уходи от ответа. Просто скажи. Разве ты со всем этим согласна? Или только делаешь вид? — Он не собирался уступать.       Эстера снова разозлилась.       — Тебя, Нотт, это вообще не должно касаться! Мы не друзья! Очевидно, раз я знала всё с самого начала и не сбежала, значит, что я согласна! — она недовольно поморщилась, смерив его сердитым взглядом. — Не со всем, но со многим! Но то, как я буду с этим жить дальше, только моя забота. И я с ней как-нибудь справлюсь! А вот тебе самое время взять ответственность за собственные действия и не смотреть, как решают свои проблемы другие. У тебя и своих полно!       Она замолчала, переводя дыхание. Нет, ну в самом деле, как он мастерски умудрился её выбесить! Его метания туда-сюда раздражали даже больше, чем грубость Эйвери или мерзость Яксли! Эстера ненавидела таких людей. Ненавидела и презирала! И ей не хотелось своё ровное отношение к Отану портить из-за его глупого бубнежа и неуверенности! Он ведь славный парень, а ведёт себя как размазня…       — Ладно, извини, — он вздохнул и снова закурил. — Это и впрямь не моё дело. Ты права. Я просто думаю, что ты меня понимаешь. Но я не должен был на тебя всё это взваливать.       Отан не обиделся. Эстера это поняла. Но всё равно почувствовала себя виноватой. Ведь он был прав. Как бы ей не хотелось отрицать, они в этом похожи. Разве что она не пьёт. А, может, это минус. Может, лучше бы она пила, чем беспорядочно со всеми спала…       Оба замолчали. Отан вынул чёрную монетку из кармана брюк и пару раз подкинул в воздух.       — Я просто решила и всё. Мне страшно, и я не уверена. Но я знаю себя, и мне легче шагнуть и уже потом разбираться с последствиями, чем топтаться на месте и взвешивать каждое решение, — призналась Эстера спустя пять минут тишины. Одновременно ей стало и легче, и тяжелее. Как будто сбросила груз с плеч, но зато накинула удавку на шею.       Отан посмотрел на неё одновременно сочувственно и благодарно. Рука тем временем ловко перехватила монетку, и та исчезла в его кулаке.       — Спасибо, — тихо пробормотал он и снова безрадостно улыбнулся. — Мне лучше хотя бы от осознания того, что не я один запутался.       Эстера только поджала губы и спрыгнула с парты. Ей вот от их родства лучше не стало! Это раздражало. От былой расслабленности после умиротворяющей ванны не осталось и следа.       — Уходишь?       Она кивнула и направилась к двери.       — Смотри не попадись, Отан, — бросила Эстера, прежде чем выйти в коридор. И ей самой было не ясно, говорила она про завхоза, выискивающего ночных нарушителей, или кого-то другого.       Она прикрыла за собой дверь и свернула к лестницам. Этот разговор выбил её из колеи. Поднял ещё не успевший осесть на дно осадок. А она очень хотела его похоронить. Но авантюра с именем не увенчалась успехом и лишь сильнее всё запутала. И Эстера не знала, что делать дальше. А, впрочем, ничего иного не оставалось. Как бы она ни переживала сейчас, выбор сделан. Она окончательно повязала себя, как и многие другие её товарищи. Или, вернее будет сказать, сподвижники? Сердце неожиданно для неё забилось чаще от этих мыслей. Тело вдруг объяло жаром. Эстера впервые осознала, к чему была причастна. Ей это понравилось. И не понравилось тоже. В горле пересохло. Она собрала во рту вязкую слюну и сглотнула, но это не помогло.       Оставался год. Меньше года. И они выйдут в мир. Займут места, положенные им. И всё перевернётся. Эстера не сомневалась, что они справятся. Кто посмеет им противиться? Одиночки в правительстве не выстоят против организованной и подконтрольной одному человеку группе. Магической Великобритании следовало лишь ждать, пока её приберут к рукам! А что касалось магловской…       Эстера была уже на первом этаже. До входа в подземелья оставался один поворот, когда она заметила два тёмных силуэта впереди. Она прищурилась, пытаясь разглядеть, кто это мог быть. И поняла, что они делали то же самое.       — Ты нас напугала! — Спустя полминуты обоюдного изучения раздался знакомый голос.       Лестрейндж.       Эстера выдохнула и неспешно направилась вперёд. Рядом с ним, спрятав руки в карманы брюк, стоял Аспидис. Он опирался на стену позади и с крайне серьёзным видом смотрел на приближающуюся Эстеру.       — Что вы тут делаете? — тихо проговорила она. — Посреди коридора, да ещё и на первом этаже. Сдурели?       — Твои угрозы старосты на меня не подействуют! — нарочито громко зевнул Норбан. — Я под протекцией другого уполномоченного!       Она только закатила глаза. А затем более требовательно глянула на Аспидиса, давая понять, что ждёт его объяснений. Но он продолжил смотреть на неё сверху вниз и совершенно точно не собирался ничего говорить. Не сказать, что Эстеру обычно волновало, кто и чем занимался в свободное от уроков время, но такие вещи всегда раззадоривали её любопытство. Которое никто сейчас не торопился удовлетворять!       — Ты знаешь, со дня на день возобновятся тренировки, — вдруг сообщил Норбан.       — Так скоро? К чему эта спешка?       Норбан пожал плечами.       — Полагаю, во втором полугодии у нас будет меньше времени. Всё так же, как и в прошлом году. Но сложнее.       — В каком смысле? — недоумевала Эстера.       — Из Рыцарей никого не останется, — он почему-то улыбнулся. — Следует подготовить замену. Есть кто на примете?       — Думаю, мы все знаем, кто этот человек, — она натянуто улыбнулась в ответ.       Норбан хотел было что-то сказать, но его прервал Аспидис:       — Не мог бы ты нас оставить? — бросил он, даже не взглянув на друга.       Норбан удивлённо вскинул брови, затем несколько растерянно посмотрел на Эстеру и развёл руками.       — На всё воля твоя, барин! — он деланно поклонился и пошёл прочь.       Эстера только сейчас поняла, что за всё это время Аспидис никак не изменился в лице и просто смотрел на неё. Это напомнило ей о якобы бесстрастном, но, на самом деле, порицающем взгляде отца, который всегда предшествовал его нравоучениям и наказаниям. Эти ассоциации заставили заволноваться, словно она и впрямь перед кем-то провинилась. В сущности, так-то оно и было… Эстера сделала большую глупость. Но уж точно не Аспидису её за это осуждать! И всё же она, предчувствуя что-то нехорошее, нервно сглотнула.       — Где ты была? — ровным голосом спросил он.       Волна возмущения стремительно поднялась к горлу. Эстера в ответ скрестила руки на груди и демонстративно расправила плечи. Вот только не с этим требовательным тоном ему с ней говорить!       — Это важно? — с вызовом ответила она.       Аспидис продолжал так же невозмутимо смотреть на неё.       — Важно.       Его немногословность совсем сбила с толку. Он бывал прилипчивым и раньше, часто лез не в своё дело. Но происходило это иначе: Аспидиса было не заткнуть! Каждый раз он расходился тирадами, приводил доводы и читал лекции в духе «Я твой брат!», или «Я несу Отвественность!», или вообще «Ты должна на меня полагаться!». А теперь он словно выжидал какое-то признание. И это сильно давило. Эстера не знала, что ему ответить и как вернуть контроль над ситуацией, снова взять всё в свои руки. Нужно было сменить тему…       — Ты что-то хотел мне сказать? — она старалась звучать так же уверенно, как обычно. Но в горле всё ещё было сухо. Ей показалось, что она говорит чуть-чуть сдавленно. Наверное, переутомилась? Эстера давно должна была спать, а не кочевать по коридорам от одного мало приятного разговора к другому…       — Где ты была? — утомлённо повторил Аспидис. Он достал руку из кармана и потёр переносицу.       Складывалось впечатление, будто именно она устроила ненужное выяснение отношений и действовала ему на нервы! Самое ужасное, что Эстере начинало казаться, что всё так и было.       — Я купалась! — процедила сквозь зубы она, злясь на саму себя, что пошла на попятную. Но топтаться на месте из-за чепухи ей не хотелось. Следовало просто развернуться и уйти, но почему-то она не решалась этого сделать. Стояла, как вкопанная, под его тяжёлым взглядом. — В ванной старост! Что ещё тебя интересует?       — Я там был двадцать минут назад. И никого не обнаружил. Ты была с ним?       Черты лица Аспидиса заострились. Блики в глазах померкли. Атмосфера стала более давящей, но зато Эстера увидела выход…       — Нет, — намеренно помедлив, небрежно бросила она. — Не сегодня, — и улыбнулась.       Его губы скривились. Эстера с упоением втянула воздух. Это было невероятно приятно — снова задевать его за живое! Обычно она старалась так не делать. Не видела в этом нужды. Но сейчас уверенность вновь начала проступать. И нельзя было больше упускать её! Эстере это не нравилось.       — И с кем же ты тогда была? — протянул Аспидис с той же невыносимой небрежностью. Его раздражение померкло в ту же секунду, когда появилось. И эта бесстрастность, напоминающая отцовскую, снова вводила Эстеру в ступор.       — С другом.       — Не знал, что у тебя есть друзья.       Эстера чуть было не подпрыгнула от возмущения. Кажется, это считывалось и в её лице, потому что Аспидис ухмыльнулся.       — Как мы уже поняли, ты многое про меня не знаешь!       Или ей это привиделось, или у него и вправду дёрнулся глаз!       — Неужели? — на выдохе спросил он и оценивающе оглядел её с ног до головы. Он продолжал стоять на месте. Продолжал вести себя так же расслабленно и демонстративно утомлённо. А ведь ей уже во второй раз показалось, что она-таки сумела вывести его из себя. — С этим другом ты тоже спишь?       Эстера подавилась слюной и зашлась кашлем. Злость ещё больше распалила её, не позволяя прийти в себя. Она чуть согнулась и обхватила рукой горло, пытаясь отдышаться.       — Ты в порядке? — в голосе послышалась насмешка, но Аспидис всё-таки оторвал задницу от стены и любезно похлопал её по спине.       В раздражении Эстера откинула от себя его руку и выпрямилась, сверля брата гневливым взглядом.       — Оставь! — шикнула она и сделала шаг назад.       Аспидис покорно вернул руки в карманы, но шагнул вперёд. Она снова отошла. А он снова приблизился. И делал это до тех пор, пока Эстера не упёрлась спиной в стену. — Ты уже успела! — констатировал он. Его глаза сузились, когда он внимательно изучал её лицо, точно что-то вынюхивал. — С ним.       — Какого чёрта ты говоришь об этом?! — Эстера невольно повысила голос. Ей снова стало нечем дышать от снизошедшего осознания. Аспидис был единственным, кто знал о её порочной стороне. О её грязном секрете. Может быть, Эрион тоже догадывался, но она упорно не хотела в это верить. А вот Аспидис… — Ты мне сам отчётливо дал понять, что не собираешься что-либо делать. И что я у тебя не в приоритете!       — Замолкни, — спокойно велел он, а сам отвернулся.       — Нет! Ты сам всё это начал, а теперь меня затыкаешь?! — чуть ли не взвизгнула она. И собиралась продолжить. Но его ладонь грубо зажала ей рот, а сам он сердито глянул на неё и снова отвернулся. Только после этого она смогла расслышать приближающиеся шаги.       — Блять.       Аспидис потянул её назад в конец коридора. Отворил палочкой маленькую дверку от чулана и толкнул в темноту. Эстера споткнулась о какой-то выступ и чуть было не упала. Но стоило ей обрести равновесие и выпрямиться, как он втиснулся следом и закрыл за собой дверь. Назад было не податься. Спереди в ляжки впивались края какой-то древней полки. Перед лицом в тусклом свете мерцали различные склянки и банки. Видимо, средства для уборки. Справа всё было загромождено швабрами и массивной лестницей. Эстера протиснулась влево и развернулась лицом к двери. Аспидис сидел на корточках и подглядывал в замочную скважину. Они пребывали в тишине, пока шаги не стихли.       — Это Нотт, — пояснил Аспидис, а потом повернулся к Эстере и склонил голову набок. — Ты была с ним?       Она неуверенно повела плечами.       — Н-да, — он цокнул языком. — Ты не заблуждайся на его счёт, Эстера. Он ищет собутыльника, а не друга, — Аспидис снова оглядел её с ног до головы. — И точно не подругу.       — Да что с тобой не так?!       — Со мной всё в порядке. — Он встал и принялся разминать шею. — Я вижу, что ты вовсю наслаждаешься жизнью.       — Хватит с меня этого бреда! Что ты вообще несёшь?       Эстера резко подалась с места и в один шаг почти достигла двери. Аспидису потребовалось чуть сдвинуться в сторону в этом тесном хламовнике, чтобы полностью загородить выход. В тот же момент в чулане стало темно.       — Я тоже собираюсь.       — Что? — недоумённо спросила она и вздёрнула подбородок.       В темноте были хорошо видны светящиеся белки его глаз и выгоревшие волосы.       — Наслаждаться жизнью.       Аспидис шагнул вперёд. Вплотную. Эстера попятилась, но упёрлась в стену. И тут же брезгливо отпрянула. И уткнулась ему в грудь. Отчётливо услышала размеренные удары его сердца и такое же спокойное дыхание, приходящееся ей в макушку. Это шло в разрез с бешеным биением внутри неё. Его руки легли ей на плечи и потянули вверх. Она непроизвольно встала на носки и задрала голову. Кузен по-прежнему оставался собранным и спокойным. И как будто ожидал от неё действий. Первым порывом было податься вперёд, к его лицу. Но Эстера сразу одёрнула себя и вжалась в стену. Стало плевать на пыль и паутину. Дыхание участилось от их близости. И от его парфюма, ударившего в нос. Язык, казалось, намертво прилип к нёбу. В горле першило. И ей отчаянно захотелось пить. Сладковатый аромат его одеколона душил. От него кружилась голова.       Аспидис коленом развёл её ноги и придвинулся совсем близко. Одна его рука соскользнула на талию, и он прижал Эстеру к себе. Она тут же позабыла тему их разговора. Зато обрывки той ночи хаотично стали всплывать в голове. Кожа покрылась мурашками. Аспидис склонился к лицу и потёрся своей щекой о её. Его кожа была очень гладкой. Иногда ей казалось, что она даже нежнее, чем у неё самой. И почему-то Эстере это нравилось. Волосы у него уж точно были мягче! Она невольно повернула голову и уткнулась в них носом. Слегка потёрлась, принюхиваясь. Слишком родной запах. Роза, ваниль и… вишня. Так пах Аспидис. Она тоже предпочитала вишню. Эта схожесть отталкивала. Мозг сопротивлялся и снова травил её, тогда как тело реагировало противоположно. В их родстве можно было найти успокоение. Одновременно неправильное и такое необходимое. Интересно, он тоже чувствовал это? Руки сами поднялись и обняли его. Когда-то она стискивала Аспи в объятиях и нарочно душила. Ей легко это давалось, ведь девочки росли быстрее… у неё было преимущество… А сейчас он стал высоким и крепким. Не выше Норбана, но крепче его и Тома.       Аспидис шумно вдохнул, привлекая внимание. Мысли роились в голове, сердце всё ещё бешено стучало, а в носу щипало от пыли и удушливой сладости, которая Эстере нравилась. И нравилось стоять и просто обнимать его. Это даже было бы мило, ведь брат и сестра должны обниматься и поддерживать друг друга… Но милым это не было, потому что она чувствовала, как с каждой секундой проседает её самообладание и как быстро тело поддаётся возрастающему возбуждению. В голове навязчиво жужжала мысль и не давала покоя. Ей хотелось, чтобы он поцеловал её. Чтобы всё снова было, как тогда, когда он был властным и сильным, но при этом обходительным. Не как Том, который думал только о себе. Ей это тоже иногда нравилось, конечно… Но сейчас хотелось другого… Удовольствия.       Эстера чуть отстранилась и посмотрела на Аспидиса. Ожидала увидеть разгорячённое и вожделеющее выражение лица. Но он был таким спокойным, как будто происходящее его нисколько не волновало. От обиды закололо в горле. Руки безвольно повисли вдоль туловища, а затем она нерешительно коснулась его в области паха. И сразу расслабилась, нащупав твёрдый бугор в штанах. Он чуть шевельнулся, но больше ничем не выдал своего возбуждения. Эстере даже показалось, что Аспидис упрекал её всем своим видом. Внезапно её накрыло волной неимоверного стыда. Но вопреки этому возбуждение никуда не делось. Она буквально чувствовала, как расползалось тепло внизу живота. И попыталась свести ноги вместе, но его колено не позволяло этого сделать. Аспидис возвышался над ней, как доказательство её провинности. Живой упрёк. Эстера уже была готова к тому, что вот-вот он заговорит голосом её отца и начнётся получасовая лекция, принижающая её, как человека. Внизу всё пульсировало. Чувство стыда и унижения захлестнуло с головой. Начало подташнивать. Она ощутила себя жалкой и грязной. Неправильной во всём. И всё равно хотела, чтобы его рука отлипла от талии и опустилась ниже. Или выше. Чтобы он сделал уже хоть что-то, а не просто смотрел на неё сверху вниз, уничижая одним своим существованием!       Словно прочитав мысли, Аспидис приподнял её голову за подбородок и приблизился к лицу. Влажное горячее дыхание коснулось её губ. Но больше ничего. Эстера сердито выдохнула. Он усмехнулся.       — Ты знаешь, что нужно делать.       За всё это время его голос не повысился ни на октаву. Никак не пошатнулся. А голос у Аспидиса и без того был довольно низким, но когда он говорил так спокойно и размеренно, это лишь больше искажало ситуацию… Как будто он и впрямь был на позиции взрослого. И всё контролировал. Ноги подкосились, и Эстера вынужденно схватилась за его плечо, как за спасательный круг. Но Аспидис воспользовался моментом и выставил ногу так, что та впритык уткнулась в промежность. Секундного касания хватило, чтобы полностью выбить воздух из лёгких. Место соприкосновения с его бедром горело и пульсировало. Хотелось сделать поступательное движение назад и потереться ещё раз. И ещё. Но он уже убрал колено.       Стоило только попросить. Вот чего он хотел. А Эстера воспринимала это как личное оскорбление, которому подвергалась уже дважды. Почему это она должна была унижаться, если хотели этого оба?.. Он ведь мог не портить момент и сделать всё сам, как она любит! Но почему-то сейчас стадия принятия пришла быстрее. Ведь в тот раз после её просьбы было так, как хотелось ей. И если мужчине требовалось подчинение для исполнения её желаний, Эстера была согласна сыграть по правилам.       — Поцелуй меня, — тихо прошептала она.       Аспидис улыбнулся.