VANTABLACK

      Первая неделя учёбы пронеслась слишком стремительно, почти незаметно, но сумела оставить переполох в душе Эстеры и взрастить ещё больше сомнений. Присутствие Тома рядом держало в напряжении. А на третий день после случившегося у опушки леса на Эстеру неожиданно нахлынул страх. Она украдкой поглядывала на Аспидиса, который казался таким беззаботным и расслабленным, что стало завидно. А ведь и он наверняка уже доказал свою верность Тому. Как и Норбан с Юлианом. Они отлично держались, не подавая виду, будто не отдали добровольно власть над собой в чужие руки. Даже Отан на утро понедельника был вполне безмятежен и спокоен. И все они снова начали её раздражать! Прямо как на первых курсах!       Эстера пыталась отвлечься. Но на завтраке ничего не лезло в горло; от запаха еды мутило даже несмотря на пустой желудок. Она чувствовала себя абсолютно потерянной и не знала, к кому обратиться. С ней вот поговорил Отан и, судя по всему, сумел облегчить душу. Но кто мог помочь ей? Покосившись на стол Гриффиндора, она быстро отыскала нужную цель. Эрион мелькал перед глазами все эти дни, но ей не удавалось поймать его ответное внимание. Вот и сейчас он о чём-то энергично рассказывал сидящим рядом Лаэрту Макмиллану и симпатичной девке, чьё лицо показалось Эстере смутно знакомым. Она напрягла память, силясь вспомнить, но вдруг ощутила другой пристальный взгляд. Так цепко и подозрительно смотрел Феркл. Он сощурил глаза, а на её неуверенную улыбку лишь криво ухмыльнулся, затем на секунду повернул голову в сторону Тома и снова уткнулся в свою тарелку. Эстера подавила разочарованный вдох, напоследок глянула на Эриона, дабы убедиться, что он по-прежнему увлечён разговором и мясным пирогом, и уныло уставилась на овсянку. Настроения не было. В отличие от всех вокруг. Аж не верилось, что они взаправду воодушевлены, энергичны и радуются школьным будням!       — Ты можешь не орать?! — зло прошипела Эстера, ткнув под бок Аспидиса, который громко переговаривался с Юлианом.       Аспидис вскинул брови и поджал губы, молчаливо продемонстрировав, как сильно он был оскорблен.       — Кто-то встал не с той ноги? — ехидно протянула Фрина Селвин, от чьего внимания явно не ускользнула раздражительность Эстеры.       — А Роули когда-то вставала с той? — фыркнул Юлиан и изящно отправил наколотый на вилку крошечный кусочек бекона в рот. Порой Эстере казалось, что Розье не умел жевать, иначе она никак не могла объяснить его привычку кромсать еду до состояния паштета. Видимо, заметив её взгляд, нацеленный на его тарелку, Юлиан дожевал бекон (хотя что там было жевать?) и криво улыбнулся. — Так полезнее. Для желудка, — коротко пояснил он и приосанился.       — Жаль не для мозгов. — Когда колкости Фрины адресовались не Эстере, то однокурсница ей даже начинала нравиться. Впрочем, длительность этой симпатии была недолгой — Фрина слишком уж бесила.       Юлиан возвёл глаза к потолку, после чего продолжил превращать яичницу в кашу.       — Вы — девушки, — поучительным тоном заговорил он, но Фрина перебила:       — Спасибо, мы знаем.       — Вы — девушки, — с нажимом повторил Юлиан и ножом скребанул по тарелке так, что Эстера поморщилась, — и должны как никто другой следить за пищевыми привычками. Ты, Фрина, слишком налегаешь на солёное. Это вредно для печени и зубов. Не говоря уже о том, что ты не восполняешь водный баланс. А ты, Эстера, игнорируешь овощи. Как будто кроме мяса и картофеля ничего не существует.       — Единственный овощ, который она игнорирует — это ты, Розье, — вставил Норбан.       Фрина захихикала. Эстера тоже улыбнулась.       — Заткнись, Лестрейндж, иначе я пройдусь и по тебе.       — Ну, давай, — Норбан повеселел и придвинулся ближе к столу. — С удовольствием послушаем твои новые причитания, мамочка.       Юлиан одарил его снисходительно усталым взглядом, намеренно медля поднёс к губам кубок с водой, сделал два маленьких глотка и так же неспешно поставил его обратно. Норбан и бровью не повел — по-прежнему терпеливо ожидал свою порцию упрёков.       — Во-первых, ты пьёшь слишком много кофе. Я не переношу его запах. А ты им буквально пропитан. Благо, в Хогвартсе кофе не подают и во время приёмов пищи я избавлен от этого кошмара. Но в остальном… Утро Лестрейнджа, — Юлиан посмотрел сперва на Эстеру, а затем и на Фрину, словно его обращение адресовалось им, — начинается с того, что он вызывает домовика, который приносит ему кофе в постель, представляете? И в спальне воняет. Не спасают даже индийские благовония Крауча и мои ароматические свечи! Потому что Лестрейндж, видите ли, хранит свой годовой запас арабских зёрен посреди комнаты! Я задыхаюсь от обилия запахов! А на выходных Лестрейндж варит кофе сам! В турке! — лицо Юлиана аж порозовело от возмущения. — Это невыносимо: он может выпить чашек пять за день — и это только те, что застаю я. Однако ты, наркоман кофеиновый, — он посмотрел уже на Норбана, — умудряешься портить мне аппетит и без своей зловонной чёрной жижи! Каждый завтрак, обед и ужин ты наливаешь себе чай, высыпаешь половину сахарницы и бесконечно долго мешаешь! Каждый, Мордред его, раз! Каждый Салазаров день! Сколько оборотов ты совершаешь? Сто в одну сторону, сто в другую? Это ритуал? Но я бы понял что угодно, но ты, глизня кусок, никогда не допиваешь чёртов чай! Никогда!       Стоило Юлиану прервать своё брюзжание, как Норбан тут же громко расхохотался, чем привлек к себе внимание со всего зала. Юлиан смотрел на него, как на умалишенного.       — А я всё думал, когда ты заметишь?! — сквозь смех выдохнул Норбан.       Юлиан недоумённо и растерянно моргнул.       — Замечу что?       — Что я никогда не пью чай, дорогуша! — произнёс по слогам Норбан и шкодливо улыбнулся. — Весь ритуал с помешиванием только для тебя одного, дружок! Я же знаю, какой ты у нас малахольный чудик.       Белоснежное лицо Юлиана начало стремительно краснеть, ноздри раздувались от злости, водянистые глаза как будто бы потемнели. А Норбан явно был доволен произведённым эффектом.       — Кретин! — яростно выплюнул он и убрал приборы в сторону. — Нет, вы это слышали?! — Юлиан снова обратил взор на девушек. — Насколько невменяемым нужно быть, чтобы три года подряд мешать сахар другим назло?!       — Другим? — хищнически осклабился Норбан, чья энергия и хорошее настроение определённо били через край. — Всем плевать, Розье. Только ты здесь помешанный. И видеть твою перекошенную морду — сплошное удовольствие! А знаешь, а знаешь, — он чуть ли не подпрыгнул на месте от возбуждения и, намеренно игнорируя манеры, стал тыкать пальцем через стол, — из-за этих твоих гримас будут мимические морщины! Представь только! Вот, я уже отсюда вижу складочку между бровями, Юлли! Ты не забываешь наносить ночной крем? Знаю, не забываешь, потому что ты пахнешь, как моя бабушка! У неё такой же набор для ухода! Чего ты носик морщишь, дорогуша? Носогубные складки, носогубные складки! Не забывай, дружок! И подбородок параллельно полу держи, чтобы ничего не провисло!       Фрина и Аспидис расхохотались. Яркий румянец сильно выделялся на фоне бескровного лица Юлиана, а заодно подсвечивал красноватые капилляры у крыльев носа и на белках глаз.       — Даже если кожа на моей заднице обвиснет и начнёт напоминать лицо твоей бабки, Лестрейндж, то всё равно будет куда приятнее твоей плебейской рожи. Этим подбородком можно орехи колоть.       — У-у-у! — Аспидис укоризненно покачал головой. — Ты заходишь на опасную территорию, братец…       — А я и не заметил, — так же улыбаясь, хмыкнул Норбан. — В отличие от некоторых, — он хитро глянул на Аспидиса, — меня не слишком-то задевают оскорбления в адрес семьи. А от других, — он перевёл взгляд на Юлиана и поиграл бровями, — меня отличают прочие достоинства, помимо смазливого личика.       — Довольно, — прервал их Том.       И правильно сделал. Судя по взгляду Юлиана, они только что избежали его грандиозной истерики. И пускай было бы забавно увидеть, как творожная запеканка прилетит в лицо Норбана, для Слизерина это стало бы не самым лучшим началом года. Юлиан, свирепо косясь на озорного развеселого Норбана, промокнул губы салфеткой и таки смолчал, не став спорить с Томом.       — Наш бдительный староста как всегда на страже порядка! — елейно промурлыкала Фрина, не скрывая, впрочем, издёвки в голосе.       — Мы, вообще-то, тоже! — вклинился Аспидис, жестом продемонстрировав свой значок.       — Ну, не знаю, — протянула гласные Фрина, — мне всегда казалось, что вы носите их для красоты.       — А вот и нет. И сейчас я тебе это докажу! — Аспидис хитро сузил глаза. — Минус пять очков со Слизерина!       Норбан и Фрина заулюлюкали, вновь поднимая шум.       — Аспидис… — предупреждающе процедил Том натянуто милым голосом.       — Эта дамочка позволила себе усомниться в легитимности данной мне директором власти! — пылко отбился он. — Будет в назидание всем прочим хамам и невеждам!       — Боюсь-боюсь! — вскинув руки в защитном жесте, дразнилась Фрина.       — Идём, — повелел Том, когда встал из-за стола. Он хлопнул Аспидиса по спине и коснулся плеча Эстеры. Они незамедлительно поднялись следом. — Никаких опозданий, — коротко бросил Том оставшимся за завтраком однокурсникам и двинулся в сторону выхода.       — И куда мы идём?       — Во-первых, — проигнорировав вопрос Эстеры, строго заговорил Том, когда они уже вышли в коридор, — вы слишком расслабились. Я не вижу дисциплины, Аспидис. А ты вообще не досчиталась с утра одного первокурсника, и мне самому пришлось его вести на завтрак. А я не нянька, Эстера.       — Откуда мне было знать, что кого-то заперли в душевой кабинке?! — негодовала она, задетая несправедливым замечанием. — Его однокурсники не поделились этим фактом, представляешь?       — Дети и их сопли по твоей части. Включи своё женское начало, чутьё, инстинкты — называй как хочешь, — жестом заткнул её Том, даже не обернувшись. — Ну, или как вариант, научись считать. Мне всё равно. Просто выполняйте свои прямые обязанности, потому что я не собираюсь делать вашу работу за вас. Понятно?       — Да, босс, — лениво протянул кузен. По его рассеянному лицу можно было подумать, что он вообще не слушал Тома, но тот, благо, шёл впереди и не видел, как Аспидис считал ворон.       — Во-вторых, — продолжил Том, — Кэрроу.       — Что Кэрроу? — переспросила Эстера.       — Не глупи. Кэрроу со второго курса. Я хочу, чтобы он начал участвовать в тренировках. Аспидис, поговори с ним сперва ты. Убедись, что до него дойдёт вся необходимая информация. Я не хочу почём зря тратить своё время. И помните: никаких инцидентов на последнем курсе быть не должно.       — Так точно, — так же бесцветно ответил Аспидис, глядя куда-то в сторону.       — А когда мы начнём? — поинтересовалась Эстера       — В конце недели.       — А Дамблдор?       — Что Дамблдор? — голос Тома в один момент стал более резким и высоким, что говорило о крайней степени раздражения.       — Он теперь постоянно в школе, — опасливо напомнила Эстера, наоборот, заговорив тише.       Том словно хотел остановиться, но в последний момент передумал и настойчивее зашагал вперёд.       — У победителя, — презрительно выделил Том, а его голос при этом стал ещё выше, — слишком много дел. К нашему сожалению, старик не такой уж хвастун и интервью раздавать не спешит, но какие-то вопросы… требуют личного присутствия героя. Это хороший повод считать, что на наш кружок по интересам у него не останется времени.       Эстера озадаченно пожевала губу. Ей хотелось провести время с Эрионом, а Том всё портил. Она уже было собиралась что-нибудь наврать и уйти, лишь бы не находиться с ним рядом. Но они шли на урок. Она обречённо вздохнула, ощущая себя опустошённой и одинокой. Жалела, что проболталась Тому, которого снова начинала бояться. С Аспидисом казалось, что она находится в безопасности, но его необычное поведение настораживало: кузен вёл себя так, будто ничего особенного между ними не произошло, и оттого казался непривычно холодным и отстранённым. На вилле Малфоев его демонстративная и по-детски нелепая обида только забавляла, ведь Эстера знала, что это напускное. А сейчас Аспидис никоим образом не показывал ни обиды, ни злости. Словно не испытывать к ней никаких чувств было для него естественным. Всегда убеждённая в том, что он целиком и полностью принадлежит ей, Эстера не могла не оскорбляться от подобного отношения. И тем сложнее было удержаться от упрёков, определённо неуместных в этой ситуации: общался-то Аспидис с ней нормально. Не скажет же она, что нормально ей не нравилось! Это ведь сумасшествие — когда её устраивали лишь крайности… Охватившая тоска неожиданно подкинула весьма привлекательную идею напиться. Может, стоило как-нибудь пропустить с Ноттом за компанию, если ей так и не удастся встретиться с Эри? Минусов Эстера не видела.       Они зашли в пока что пустующий класс ЗоТИ и расселись по своим местам. Аспидис, как и прежде, занимал последнюю парту с Томом. Эстера села перед ними, подпёрла подбородок рукой и принялась взглядом сверлить точку на доске. Постепенно начал нарастать шум. Однокурсники прибывали с завтрака, принося с собой запах еды, от которого всё ещё тошнило. Тоска и апатия захватили с головой, и Эстера перестала даже думать. Не заметила ни появления Кассандры, которая опустилась рядом, ни появления профессор Меррисот, и только благодаря слабому толчку Кэсси вернулась в реальность.       — Ты чего такая рассеянная? — прошептала она.       — Я в порядке.       — Ну да, — Кэсси поджала губы, но тут же улыбнулась, как если бы вспомнила что-то приятное. — Соизволь ты остаться за завтраком чуть дольше, то услышала бы очень любопытную вещь… — ехидно протянула она.       Эстера чуть оживилась.       — И какую же?       — Прошла только неделя, а кое-кто успел… — Кэсси чуть сощурила глаза и придвинулась ближе к Эстере, — лишиться чести… Прямо в школе! Надо же, какие животные… страсти.       Эстера почувствовала, как уши и щёки загорелись от стыда. В горле встал ком. Неужели её видели с Томом? Или с Аспидисом? Нужно было срочно это узнать, а Кэсси намеренно медлила и бесила!       — Говори уже! — сердито шикнула Эстера.       Кассандра еле сдержала смешок, очевидно, расценив её реакцию как несдержанное любопытство. Отчасти так оно и было, конечно же. Но вовсе не по той причине, о которой подумала подруга.       — Это двое наших. И маглокровка с Гриффиндора! Представляешь! Они и вправду обделены всяким благоразумием и нравственностью. Как подумаю… — Кэсси вздрогнула и легонько помотала головой, отчего её золотистые кудряшки красиво взметнулись.       У Эстеры как камень с души упал. Она облегчённо выдохнула, радуясь, что не ей «повезло» опозориться на всю школу. В то же время в ней бурлило раздражение. Если бы Кэсси узнала, чем промышляла сама Эстера, стала бы так осуждать? В лицо ничего не сказала бы — уверенность в этом была стопроцентная. Как и в том, что Кэсси предпочла бы обсудить щепетильную тему с Теей или с любой другой своей подружкой. Как можно было тут не разозлиться?! Кто вообще дал им право — даже гипотетическое — осуждать её? Она ведь не очередная безродная волшебница, которая повелась на россказни таких парней, как Эйвери, наобещавших женитьбу и несметные богатства! Эстера сама была вольна обещать горы золота, чтобы заманивать дурней в постель! Но её бы наверняка обозвали ненасытной потаскухой, а вот Эйвери все восхищались и слагали легенды о его похождениях и по сей день. И кем бы двое ловеласов ни оказались, Эстера предполагала, что они пользовались наработками и тактиками её недруга. Бараны!       — А кто конкретно?       — Макнейр и Яксли, конечно же. Девчонку не знаю. Наверное, так же как и они, с пятого курса. Ну уж из этих, — она кивнула на гриффиндорскую половину класса, — настолько низко не опустился бы никто.       Эстера скривилась от упоминания Яксли. Нет, согласившаяся переспать с этим уродом — безнадёжная идиотка! У Эйвери хотя бы лицо было человеческое…       — Мисс Аббот! Мисс Роули! — окликнула их Меррисот. — Я смотрю, тема урока вам не слишком интересна?       — Простите, профессор… — Эстера и Кассандра одновременно застыли.       — Профессор Меррисот! — От его голоса сердце знакомо ёкнуло. Эрион намеренно вклинился, чтобы её не отчитали? Но почему тогда даже не взглянул в её сторону? — Если позволите, я бы хотел высказаться за всех нас…       Меррисот удивлённо вскинула брови, но и слова не успела вымолвить, потому что её опередил Аспидис:       — Не позволяйте, профессор!       — Да! Мы не хотим, чтобы от нашего имени вещала данная персона! — поддержал Норбан.       — Тишина! — оборвала их она. — Мистер Фоули, говорите.       Эрион чинно поднялся с места и прочистил горло. От его движений и действий веяло уверенностью и расслабленностью, а небрежность в одежде только прибавляла харизмы. Эстера еле сдержала улыбку, когда он по привычке взлохматил свои кудри.       — Понимаете, профессор, это наш последний год в школе. И пускай война выиграна, времена неспокойные. Мы бы хотели уделять больше внимания практике, чем написанию эссе. Конечно, никто не заставляет других, — высокомерно подчеркнул он, — но я говорю от лица Гриффиндора. Мы могли бы изучать тот же объем теоретической части во внеурочное время, если бы вы позволили практиковаться на занятиях.       Гриффиндорцы одобрительно закивали, начали поддакивать, а кто-то «особо умный» даже захлопал. Со стороны Слизерина послышалось недовольное шипение.       — Тьфу! Цирк! — выругались с первого ряда.       — Тупоголовый выскочка!       — Куда ты лезешь?!       — Тишина! — осадила всех профессор. — Мистер Фоули, я польщена таким интересом к моему предмету, но, боюсь, наша главная цель на данный момент — как следует подготовить вас к сдаче Ж.А.Б.А. И если вдруг вы начнёте отставать по другим дисциплинам из-за большой нагрузки, никому от этого лучше не станет.       — Но, профессор, — подал голос Лаэрт Макмиллан со своего места, — вам не кажется, что программу заметно порезали? По крайней мере, когда учились мои родители, Дуэльный клуб был таким же популярным, как квиддич, а уроков ЗоТИ было больше — как раз для практической части.       Гриффиндорская сторона моментально оживилась.       — Да-да! Я тоже такое слышал!       — Профессор Дамблдор ведь учился у вас, профессор! А он одолел Гриндевальда!       — Неужели ему хватило трёх занятий в неделю, за которые мы только пишем эссе и изредка обезоруживаем манекены?!       Эстера обернулась, когда за спиной раздались смешки. Том и Аспидис презрительно кривили губы.       — Ну надо же! До стада начало доходить! — выплюнул кузен и поморщился. — Надеются за какой-то год восполнить пробелы?       — Поздновато они спохватились. — Том напоминал кота, объевшегося сметаны.       — Идиоты!       — Ти-ши-на! — Эстера вздрогнула от усиленного заклинанием голоса Меррисот и развернулась обратно. Профессор выждала с полминуты и как-то утомлённо вздохнула. А Эстера лишний раз подивилась тому, что женщина в таком преклонном возрасте продолжала преподавать. — Да, учебный план претерпел некоторые изменения, — она свела брови к переносице, словно ей было тяжело признаваться. — Однако это не означает, что он стал хуже. Времена меняются, а с ними — и запросы общества, в которое вы войдёте после окончания школы. Министерство и Совет попечителей, так же как и преподаватели, в число которых вхожу и я, надеемся, что вы не столкнётесь лицом к лицу с опасностью. Те из вас, кто захочет связать жизнь с борьбой, получат должную подготовку на курсе авроров. Большинству же эти знания не пригодятся. Быть «воином», мистер Макмиллан, мистер Фоули, — не про внушительный арсенал боевых заклинаний. Это вынужденная мера, чтобы защитить себя и своих родных. И именно такой защите я вас обучаю, — она снисходительно улыбнулась, когда послышались разочарованные вздохи со стороны Гриффиндора. — Но я могу пойти вам навстречу, — профессор сделала предупредительный жест рукой, останавливая непосед от восторженных восклицаний, уже готовых сорваться с их губ. — Я посмотрю своё расписание позже и постараюсь выделить хотя бы пару дополнительных часов в неделю, чтобы вы могли потренироваться в Защите.       — Как будто это вам поможет, — фыркнул впереди сидящий Норбан и вальяжно откинулся назад. Кэсси ткнула его рукой в плечо, когда он совсем обнаглел и залез на их территорию.       — Я так понимаю, мистер Лестрейндж, вы и ваш факультет не разделяете желания остальных сокурсников? — поинтересовалась профессор, очевидно, услышав пренебрежение в его словах.       Эстера заметила, как оживилась Кэсси, Тея, и ещё пара человек, готовые её предположение подтвердить, но позади послышалась возня.       — Ну что вы, профессор! — вкрадчивым елейным голосом начал Том. Вся аудитория снова притихла и обратила внимание на главного старосту. — Уверяю, мы всем факультетом с радостью попрактикуемся с дорогими товарищами.       — Неужели? — Эрион скривился. — Твои ранние слова как-то противоречат этим.       — Не знаю, о чём ты, — невозмутимо соврал Том; почему-то Эстера была уверена, что он сейчас улыбался. — Я не нарушал порядка в аудитории и сидел молча.       Эрион закатил глаза.       — Ну-с, значит, никто не против, — подытожила Меррисот. — В таком случае я посмотрю, что можно будет для вас сделать. А пока прошу успокоиться и всё-таки открыть учебники на тридцатой странице. Сегодняшняя тема — обнаружение проклятых предметов и способы нейтрализации Тёмных чар…       Занятие обошлось без происшествий. Меррисот читала лекцию и требовала конспектировать самое главное. Мозг полностью отключился, и Эстера бездумно писала под диктовку, не вникая и не понимая, о чём вообще шла речь. То было славным способом выпадать из реальности, отвлекаясь на монотонную работу. Она не знала, можно ли было назвать такую практику медитацией, но в любом случае, хоть и на время, избавилась от гнетущих мыслей.       — Идём. — Тёплая ладошка Кэсси вернула её в реальность, и Эстера впервые за долгое время порадовалась, что у неё были подруги. Иначе её странности стали бы бросаться в глаза и посторонним.       Они вышли в коридор и вместе со всей толпой студентов отправились в сторону подземелий. Впереди маячила кудрявая макушка: Эрион как всегда был окружён сворой друзей и прибившихся по пути девчонок с младших курсов. И он даже ни разу не обернулся, чтобы посмотреть на неё!       — Ну вот что ему взбрело в голову! — фыркнула Тея, когда они остановились перед кабинетом Слагхорна: он, как и всегда, не особо торопился впускать учеников. — Сдались мне эти защитные заклинания! Я что, скакать должна по классу, как обезьяна?       — Мальчишки, — философски заключила Кэсси и пожала плечами.       — Тоже мне! — не унималась Тея. — Лишь бы покрасоваться! Кому это вообще сдалось, кроме Тома?!       — Ты что-то хочешь мне сказать, Тея?       Все трое вздрогнули от его очередного незаметного и резкого появления со спины. У Эстеры возникло почти непреодолимое желание заехать ему учебником по голове, чтоб неповадно было. Но она лишь скрестила руки на груди и плечом подперла стену позади себя, стараясь скрыть нервозность.       — Нет, Том, — Тея сразу стушевалась под его тяжёлым взглядом. — Ничего.       Том холодно улыбнулся и бесцеремонно втиснулся между ними, отрезав Эстеру от подруг. Был бы на его месте кто-нибудь другой, как Тея и Кэсси тотчас бы подняли шум, ну а сейчас они покорно отползли подальше.       — Кажется, я говорил тебе собраться, — процедил Том, продолжая улыбаться и следить за порядком в коридоре. — Но ты, как самая умная, решила, что трескотня на уроках — отличная идея, я прав? Только не начинай отпираться, Эстера. «Пять баллов, подумаешь!», — передразнил он, в точности предвидя её ответ. — У вас у всех эта отговорка, представляешь? А в сумме сколько набирается? Минус пятьдесят за первый месяц. И каждый считает, что он здесь ни при чём! Но твой братец — это нечто, — зло выплюнул Том, умудрившись при этом сохранить улыбку. — Я требую, Эстера, чтобы вы всего лишь держали себя в руках и не портили мои планы. Или эту истину ваши отполированные нежностью мозги не в состоянии переработать и принять? Тебе невероятно повезло, что олух Фоули оказался ещё более бесцеремонным невежей, чем ты.       Эстера сильнее вжалась в стену и уставилась на носки уродливых школьных туфель. Том нередко отчитывал за плохую работу; упоминал, что старостой её сделали не личные заслуги, а отец; говорил ей разные гадости, но особенно злым и опасным он казался сейчас. И всё из-за имени. Она знала, что Том не воспользуется этим здесь; и точно не станет каким бы то ни было образом наказывать за подобные пустяки. Но тревога перекрывала здравый смысл, а от тошноты вдруг закружилась голова. — Что с тобой? — Том повернулся к ней лицом и подозрительно сощурился. — Ты ужасно выглядишь, — заметил он не без удовольствия, но тут же состроил озабоченную мину, смягчившись во взгляде. — Не расстраивайся. Я хочу как лучше, понимаешь? Это и в ваших интересах, но твоё поведение никак не вяжется со статусом старосты, что порождает ненужные слухи и подрывает авторитет вообще всех. И хотя я привык делать всё практически в одиночку, это не означает, что вы должны расслабляться.       Эстера зажмурилась и потёрла виски пальцами, пытаясь справиться с головокружением. От присутствия Тома рядом физически становилось плохо, пускай он ничего для этого и не делал. Его холодные пальцы легли на запястья, и Том отвёл её руки вниз. Эстера вынужденно посмотрела на него.       — Хватит, — прошипел он. — Ещё подумают, что я здесь тебя мучаю, — фыркнул он с нотками презрения. Секунд тридцать он молча буравил её взглядом, а затем скривил губы. — Понятно.       Меньше всего ей хотелось знать, что Тому было понятно, но вопрос вырвался сам:       — Что тебе понятно?       — Что ты жить не можешь без того, чтобы не привлекать к себе внимание. Ты сейчас собираешься устроить сцену и упасть? Поэтому побледнела? Ты похожа на упыря. И я бы не сказал, что тебя это красит. Так что советую прекратить.       Эстера зло выдохнула через нос. Мало того, что с самого утра её преследовали навязчивые тревожные мысли, из-за которых сейчас было по-настоящему плохо, так ещё и Том не пренебрёг возможностью унизить её. Страх понемногу стал отступать, а вот раздражение и озлобленность стремительно впрыскивали в кровь яд.       — Спасибо, Том, — огрызнулась она. — Впредь бледнеть не буду, а если соберусь терять сознание, проконтролирую себя и обязательно упаду красиво, чтобы не оскорбить утончённый вкус великого эстета!       Том поднял брови и прошёлся по ней оценивающим взглядом с головы до пят.       — Ну ты потренируйся, Эстера. Я, конечно, слышал, что чистокровных дам танцам обучают, но грации в тебе явно меньше, чем в Аспидисе.       От обиды и стыда мигом загорелись щёки и перехватило дыхание. Кисти сжались в кулаки, как будто столь «угрожающий» жест мог напугать Тома; напротив, он повеселел и приподнял уголки губ.       — Эээ… — раздался вдруг неуверенный писк слева. Том и Эстера обернулись на его источник: перед ними стояла белобрысая первокурсница. — Торфинн попал в больничное кры…       Том и его придирки тут же улетучились из головы Эстеры, а всякая тошнота и головокружение исчезли. Школьная сумка соскользнула с плеча и с грохотом упала на пол, заглушив все остальные звуки, а заодно подала сигнал: Эстера сама не поняла, как сорвалась с места. Она на бегу расталкивала всех, кто встречался на пути. Одни благоразумно отступали, но кому-то не везло не заметить её марш-броска, и она, в порыве отчаяния, бездумно отпихивала их в стороны. Возмущённые возгласы и ругательства подавляло биение собственного сердца, готового выпрыгнуть из груди. В такие моменты Эстера ненавидела этот огромный замок с вечно меняющими направления лестницами и непонятной планировкой. Заодно настало самое время ненавидеть себя! Прошла только неделя — неделя! — а с Торфинном уже что-то случилось! Ей влетит! Обязательно влетит!       Дыхание сбилось ещё в первые секунды, ведь Эстера не была спортсменкой. В горле запершило, ноги налились свинцом, а в голове царствовали хаос и паника. Что скажет отец? Как будут смотреть на неё родственники? Мать Торфинна вцепится в неё голыми руками и убьёт, если сын погибнет… А потом убьёт и себя! О, Мерлин! Бок прошибло острой болью, но, к счастью, Эстера уже была в нужном коридоре. Подлетев к высоким створчатым дверям, резко потянула их на себя и ворвалась в лазарет.       Мадам Одли неодобрительно покачала головой, когда Эстера чуть было не перевернула какую-то тележку с зельями. Чудом затормозив и удержав равновесие, как ошалелая вперилась взглядом в целительницу: надеялась увидеть в её лице ответ на вопрос, сформулировать который никак не получалось. Эстера еле дышала и чувствовала себя побитой псиной. Чрезвычайно жалкой и беспомощной. Надеясь унять противное покалывание, прижала ладонь к боку, а второй рукой отёрла пот со лба.       — С ним всё в порядке, дорогая, — ласково сказала мадам Одли и поманила за собой. Стараясь дышать потише, а не как запыхавшаяся лошадь, Эстера трусливо засеменила следом. Её начало слегка потрясывать от пережитого стресса и только что подступившего облегчения. — Он просто переволновался; ушиб плечо и локоть, немного потянул запястье при падении. Вечером я его выпишу, — заверила целительница, когда довела Эстеру до нужной койки, и, похлопав по спине, удалилась.       Торфинн сидел на кровати и был белым, как мел, но казался весёлым. Он удивлённо вытянул лицо, словно не ожидал её здесь увидеть, и тут же заулыбался.       — Как ты? — на выдохе спросила Эстера, по-прежнему пытаясь отдышаться, и плюхнулась на край кровати — ноги в один момент стали ватными и уже не держали. Сердце всё ещё грохотало, виски пульсировали, а на спине выступил холодный пот. Если бы это было уместно, она наверняка бы разрыдалась от облегчения.       — Всё хорошо, правда. Ты ведь слышала миссис Одли.       Эстера трясущимися пальцами вцепилась в его здоровое запястье, будто лишь физический контакт мог уверить её, что он жив и цел. Тепло его руки и в самом деле немного привело в чувства, но она подождала с минуту, пока дыхание не пришло в норму. Торфинн всё это время наблюдал за ней, не скрывая озорства во взгляде, и если бы не порозовевшие щёки, можно было бы подумать, что ему доставляло удовольствие смотреть, как из-за него люди сходили с ума от беспокойства.       — Что произошло? — голос был почти нормальным. Но когда страх отступил, желание расплакаться лишь усилилось. На пару секунд Эстера возвела глаза к нервюрному своду, чтобы ненароком не сморгнуть слёзы, и сильнее сжала ладонь Торфинна. Странным образом, но это помогло.       — Не знаю, — он пожал плечами. — Просто когда я оказался наверху, то возникло такое чувство… дух перехватило, понимаешь? Всё шло идеально, и метла подчинялась, но стоило подумать о том, что мне станет плохо, как дыхание сбилось, я разнервничался и… упал, — кажется, Торфинн смутился. — Но я был невысоко! — поспешил заверить он.       Тронутая его непосредственностью, Эстера слабо улыбнулась, и наконец отпустила руку. Кузен тут же принялся разминать запястье, на котором уже был заметен красный след от её хватки. Вопреки ожиданиям, стыдно ей не стало.       — Разве тебе вообще можно летать на мётлах? — вдруг уточнила Эстера, сузив глаза. — Я думала, тебе должны были сделать что-то вроде освобождения! — Она заметила, как он покраснел. — Торфинн?       — Ну…       — Говори!       Он даже вздрогнул от строгого тона её голоса.       — Мне сделали, но я… — он неуверенно пожевал губу, поёрзал на кровати, и, будто договорившись сам с собой, всё же выпалил: — Пожалуйста, не рассказывай маме! — взмолился Торфинн, глядя на неё жалобными огромными глазами, и тут же подался вперёд, пока его лицо не оказалось прямо напротив её. — Как это будет выглядеть, что все летают, а я нет? И притом… мне это так нравится! А мама вовсе не разрешала летать!       — Это опасно, — запричитала Эстера, в душе которой вдруг поднялась волна возмущения, и ей нестерпимо захотелось отчитать мальчишку: вылить на него всё своё негодование, пережитый страх и ужас, и, может, даже залепить оплеуху, чтобы неповадно было! Рукоприкладство она считала лишним и неуместным, ведь её саму никто и никогда не бил, но вот вылить желчь она находила вполне хорошей идеей. — Если с тобой что-нибудь случится, и правда всплывёт наружу…       — А что, если не всплывёт? — перебил Торфинн и тут же робко улыбнулся. Аферист! — Что, если я не отдам прошение об освобождении?       — Торфинн, я не могу лгать твоей маме в таких вопросах! — Эстера лгала отменно, хотя предпочитала считать, что просто недоговаривала, и труда ей это вообще не составляло. Однако с кузеном был другой случай! Его смерть или увечья будут исключительно на её совести, и винить тоже станут только её…       Или она оказалась на редкость мягкотелой, или на неё так действовало мальчишеское обаяние кузена, но выливать на него весь скопившийся негатив вдруг перехотелось.       — Пожалуйста! — он ухватил рукой её ладонь и, словно ребёнок, выпятил нижнюю губу. Стало интересно, как часто он таким же образом дурил сердобольных преподавателей и отлынивал от занятий? — Клянусь, этого больше не повторится! Если мне хоть раз станет плохо, я больше никогда-никогда не заберусь на метлу! — тараторил он, а хватка руки всё усиливалась. — Но я теперь понял, как держать её под контролем! А это ещё метла дрянная была — дешёвка! Стоит купить профессиональную, как мне не будет равных! Клянусь наследием Слизерина! — горячо заверял он, продолжая впиваться в неё оленьим взглядом; его зрачки всё расширялись и топили в своей тьме ярко-голубую радужку, а вместе с ней тонули все жалкие крохи строгости, присущие Эстере. — И если ты мне поможешь, то спасёшь от незавидной участи, и я не стану изгоем среди однокурсников! Представь только каким трусом меня сочтут, если я буду отсиживаться на земле, пока все летают! Кроме меня никто не будет сидеть! Даже девчонки! Что это, если не полный позор?! Пожа-а-а-алуйста!       Эстера поджала губы, силясь с борьбой между правильным решением и тем, которое хотелось принять. По-хорошему, стоило бы отнести освобождение директору, а Торфинну запретить выход на улицу без присмотра, но ведь ей предстоит тогда столкнуться с его презрением и даже ненавистью. Она вот столько лет плевалась от неуместной опеки Аспидиса и всё это для того, чтобы потом самой стать такой?! Нет, она сможет быть хорошей и в то же время ответственной взрослой! Да, с Торфинном всё было намного серьёзнее и опаснее, но ей стоит лишь внимательнее за ним следить, и тогда всё обойдётся. Но обойдётся ли? Эстера обречённо вздохнула, когда ещё раз наткнулась на его жалобный взгляд. И всё в этот момент решила.       — Мерлин, ты невыносимый мальчишка! — сварливо выругалась она, злясь скорее на саму себя, чем на него. — Хоть одну царапину увижу — и ты навсегда попрощаешься с полётами, ты меня понял?!       — Ты лучшая, сестрёнка! Спасибо! — Торфинн энергично подпрыгнул на кровати и кинулся обниматься здоровой рукой, повиснув при этом на шее Эстеры.       Она тихо рассмеялась и обняла его в ответ. Что с ней вообще происходило? Злость вдруг схлынула, будто не она пару минут назад была готова убить любого, кто встал бы на её пути к лазарету! Ведь Торфинн сидел живой, почти здоровый и, к тому же, невероятно милый! Как можно было не радоваться одному его существованию? Наверное, будь у неё родные младший брат или сестра, они стали бы жутко избалованные ею! Или на родных она позволила бы себе злиться? А может, она просто была слабохарактерной, и этим умело пользовались все, кому повезло родиться смазливыми и симпатичными? Вдруг позади послышался скрип дверей, но из-за удушающих объятий Торфинна Эстера не смогла повернуться.       — Ох, мистер Реддл! — воскликнула мадам Одли. — У вас всё в порядке? Что-то беспокоит? — участливо осведомилась целительница.       — Добрый день, мадам. — Почтительный елейный голос выбил лёгкие из груди Эстеры. Хотя то была вина Торфинна, который только сейчас её отпустил и вернулся на своё место. — Я пришёл навестить Роули. Слышал, он упал с метлы? — Беспокойство в голосе было такое, словно с метлы упал его собственный брат.       — Мистер Реддл! — Эстера ясно могла представить, как улыбалась растроганная миссис Одли. — Какой вы всё-таки чуткий и внимательный юноша! И всё равно я каждый раз удивляюсь, как в первый…       — Прошу вас, мадам, — скромно запротестовал Том, — вы мне льстите! Я всего лишь выполняю свои прямые обязанности.       — Не надо преуменьшать своих заслуг перед школой, мистер Реддл! — продолжала нахваливать его целительница. — Вы знаете, что другие едва ли могут соперничать с вами в участливости! А вы держитесь за факультет, как за семью! Это ли не доброта?! Ох, что это я! Заболтала вас! Вы проходите, мистер Роули в том конце…        — Благодарю, мадам, — учтиво произнёс Том и, судя по всему, двинулся в их сторону.       Эстера пересела с кровати на рядом стоящий стул и затихла, прислушиваясь к мягким еле различимым шагам. Том ведь не пытался скрываться, а всё равно скользящая походка не выдавала его местоположения, и только благодаря выражению лица кузена, который вглядывался в ширму за её спиной, Эстера смогла определить момент появления.       — Как ты себя чувствуешь, Торфинн? — голос раздался совсем рядом, но она не обернулась.       — Я в порядке, спасибо, Том, — улыбнулся кузен. — Вечером меня уже выпишут.       — Счастлив слышать, — Том прошёл вперёд и встал справа от Эстеры. — Не болит? — Боковым зрением Эстера уловила, как он кивком указал на ушибленную руку.       — Не-а, Мадам Одли сняла все неприятные ощущения. Только немного зудит от зелья.       — Ты очень напугал свою сестру, — мягко заметил Том. — Она свалила половину школы с ног, пока неслась к тебе.       Торфинн округлил глаза и затем рассмеялся. Эстера почувствовала, как у неё вспыхнули щёки, и сжала зубы от возросшего негодования. И снова ей захотелось вылить на кого-то свою желчь, ведь Том этому сильно способствовал.        — Не стоит её так волновать, Торфинн. Того и глядишь, уже по её вине начнут оказываться в лазарете.       Торфинн засмеялся ещё пуще, а вот Эстера причин для веселья так и не увидела.       — Какие блестящие шутки, Том! — она натянуто улыбнулась, но её раздражение витало в воздухе.       Зачем ему понадобилось приходить сюда, зная, что она будет с Торфинном наедине? Раз он так волновался, мог прийти позже! Она хотела по возможности избегать общества Тома; как будто это помогло бы отменить последствия её решения. А Том… Он был повсюду, даже если его не было рядом физически.       — Я не шучу, — спокойно возразил Том. — Ты свалила с ног одного третьекурсника. Вот я и пришёл убедиться, что с вами двумя всё в порядке.       — Как видишь, всё в порядке, — Эстера так и не взглянула на него. Зато невольно заметила, как сжался его кулак, но он тут же спрятал руку в карман мантии.       — Вижу, — усмехнулся он. — Тебя ведь не сильно волнует, что мне пришлось объяснять Слагхорну твоё отсутствие на уроке, а заодно и подбирать твои вещи и занимать место. — Том вдруг перевёл внимание на Торфинна: — Знаешь, несмотря на значок старосты на груди, твоя сестра не растеряла озорства и регулярно нас им балует так, что заскучать не успеешь, — в шутливой форме унизил её Том, а затем, как ни в чём ни бывало, продолжил играть роль примерного студента: — Ну, как тебе первые впечатления от полёта? Не сильно ухудшились?       — Нет, конечно! — Торфинн удобнее уселся на кровати. — Я завтра же хочу продолжить тренировки! И я уверен, что через полгода меня уже возьмут в команду! А ты любишь квиддич, Том? Ты так же хорош в нём, как и во всём остальном?       Том очаровательно рассмеялся и присел у изножья кровати.       — По правде говоря, я не очень понимаю эту игру, — видимо, заметив, как раздосадовано надулся Торфинн, Том ободряюще улыбнулся. — Но, может, когда я увижу тебя на поле, моё мнение изменится? — Он ухмыльнулся, стоило Торфинну снова вернуть своё восторженное выражение лица. — Вот и будет тебе повод постараться. Не подведёшь?       — Как же! — воскликнул Торфинн. — Вот увидишь! Уже после каникул меня с руками будут отрывать — так захотят в команду. Половина состава выпустится в этом году, а Нотт обещал провести замене тренировки.       — Ох, ну, раз Нотт сказал… — ехидно протянул Том.       — Представь, если я стану самым молодым игроком в школе! Обычно первокурсники всегда в пролёте, но вот если я справлюсь… — Торфинн прервал свою восторженную речь, когда Эстера поднялась со стула. — Ты куда?       — У нас ведь идёт урок. Я зайду чуть позже, Торфинн. Очень мило, Том, что вы обсуждаете квиддич! Но это всё мужские дела, так что я вам мешать не буду, — она непроизвольно улыбнулась, заметив раздражение на лице Тома. — Я передам профессору Слагхорну, что тебя задержали. Уверена, он всё простит! Пока! — Она тут же скрылась за ширмой и стремительно направилась к двери.       Напускная сдержанность слетела, стоило выйти в коридор. Лицо перекосилось от злости, виной которой была одна лишь её глупость! Эстера знала, что долго Том ждать себя не заставит. Знала, что его разозлит её выходка. Но ведь и он намеренно злил её! Вот только он делал это безнаказанно и без малейшего риска для себя, а она… Дура! Самоуверенная, но трусливая и жалкая! Чего она добилась, выложив перед ним все козыри? Доверия? Как же! Том ведь доверял только себе… Или нет? Вдруг он и впрямь изменился? И стал испытывать к ней нечто бóльшее, чем просто естественное влечение? Ей так льстило, что он выбрал именно её… В отличие от Эриона с его подругами, вокруг Тома не крутились никакие девки! Или Том просто скрывался? Он ведь никак не демонстрировал на людях, что между ним и Эстерой были не одни лишь обязанности старост…        Нет!       Её передёрнуло от отвращения и злобы, стоило представить, что Том прятал любовницу! И всё же проскользнувшая гадкая мысль кольнула самолюбие. Эстера была лучшим вариантом! Красивых девчонок, к её большому сожалению, полным полно — чего стоили очаровательная Кесси и рыжая сучка Фрина! Но ведь помимо внешности требовалось что-то ещё! Невинная Кассандра казалась глуповатой, а у Фрины несносный характер и такой колючий язык, что находиться рядом становилось пыткой! А вот сама Эстера была не глупой, не ханжой, да ещё и богатой! Определенно, она в выигрыше! Зачем Тому рисковать отношениями с ней ради какой-нибудь — пусть даже просто невероятно красивой и пышногрудой — бродяжки?!       Эстера нервно кусала губы, пока прогуливалась к кабинету Зельеварения. Теперь её терзал другой вопрос: почему Том никак не показывал, что они вместе? По правде говоря, ей поначалу этого вовсе не хотелось, ведь он был бедным сиротой, чего никак не могли исправить ни его красота, ни ум, ни даже положение на факультете. И если в детстве это совсем не волновало, то сейчас начало; потому что Эстеру непременно бы осудили! Том Реддл ей не пара — она знала это точно. Но он-то должен был стремиться заполучить её: держать за руку, приобнимать в коридорах, водить на свидания в Хогсмид, как делали все нормальные пары! А он и садился обычно не с ней, а с Норбаном или Аспидисом… И даже он! Даже мордредов Аспидис, после всего пережитого, вёл себя как ни в чём ни бывало! Ни словом ни жестом не продемонстрировал на людях, как она ему дорога! А Эрион?! Они вообще притворялись, что не знакомы! Не могло же быть таких совпадений… Или это не она стыдилась общества Тома и приставучего брата, а именно они — причём все трое — по какой-то причине стыдились её. И использовали лишь для утех…       Глаза резко увлажнились и, не сдержавшись, Эстера разрыдалась. Горячие слёзы потекли по щекам, а она тщетно стала утирать их рукавами мантии, из-за чего наверняка оставляла на лице разводы от туши. Было ужасно стоять посреди огромного пустого коридора и физически ощущать своё одиночество. Жалость к себе одновременно дарила и заветное утешение, и сладким ядом отравляла разум; она знала, что это было ничтожно и мелочно, но ничего не могла с собой поделать.       Эстера остановилась у стены и припала к ней спиной. Надеялась, что никто не застанет её в столь унизительном положении, но в то же время хотелось, чтобы её нашли. Кто-нибудь особенный, кто мог бы понять её и успокоить. Кто-нибудь, кто принял бы её со всеми недостатками и окружил заботой. Но вот только никому по-настоящему не было до неё дела! Дыхание участилось; начала подкрадываться истерика. Но так некстати Эстера расслышала отдающие слабым эхо тихие шаги. Это был Том — сомневаться не приходилось.       Она поспешно отлипла от стены и принялась, задыхаясь от частых всхлипов, оттирать лицо от слёз и комочков туши. Шаги приближались, а Эстера буквально чувствовала, как теряет самообладание. Щёки горели от того, как яростно она их скребла, а от новой порции слёз, что не прекращали течь из глаз, сильно щипало кожу. Том вышел из-за угла и, скользяще подплыв к ней, встал в полуметре.       — Твои выходки меня… — он остановился на полуслове, очевидно, заметив её состояние. Сердце кольнула призрачная надежда на то, что он окажется тем самым — нужным. Но Том не спешил падать к её ногам, просить прощения и всячески утешать. Вместо этого он спрятал руки за спину и слегка приподнял брови. — Эстера, ты…       Его снисходительно надменный тон стал последней каплей! Что она после этого сможет услышать? Ничего хорошего уж точно. А Том… он знал, как сделать хуже! И вдруг её затрясло не то от злости, не то от отчаяния. Это ведь он был виноват! Во всём, что с ней творилось!       — Что я? Что я, Том?! — вскричала она слишком высоким голосом. — Давай, наговори мне каких-нибудь гадостей! Ты же за этим пришёл? Как мне всё это надоело!       — Мерлин… — Том поморщился, словно она была назойливым комаром, а затем резко переменился в лице и в несвойственной ему манере округлил глаза. — У тебя что, то самое? — необычайно участливо спросил он.       Эстера застыла и в непонимании уставилась на него.       — Что «то самое»?       — Менструация.       — Скотина! — взвизгнула она и, подлетев к нему, толкнула в грудь. Том явно опешил от её выходки и, чтобы удержать равновесие, сделал два шага назад. — Скотина! Скотина! — повторяла она и даже пару раз стукнула его кулаками в грудь. А затем, прежде чем он успел бы опомниться и дать сдачи, ринулась в противоположную сторону.       Но даже не успела толком отстраниться: Том ухватил её за шиворот мантии и рывком потянул на себя. Эстера уже было хотела закричать, но ладонью он грубо накрыл её рот, а большим и указательным пальцами стиснул челюсти с двух сторон. Она замычала от боли и попыталась укусить его руку, но лишь обслюнявила. А Том всё никак не мог ухватить её: Эстера вертелась, как сумасшедшая, брыкалась и пиналась ногами, ни на минуту при этом не переставая извиваться и силиться оторвать его руку от своего лица. Слюна стекала по подбородку, а Эстера всё рычала и надеялась клацнуть его зубами, и вроде как ей даже это удалось. Но Том уже сумел второй рукой обхватить её за талию и, приподняв над полом, пару раз резко её встряхнул. Эффект был достигнут. Эстера мгновенно притихла, выбившись из сил и попросту опасаясь, что после ещё одной такой встряски он ей случайно — или не случайно — свернёт шею.       — Успокойся немедленно! — процедил Том сквозь зубы, и Эстера только тогда поняла, что в своей истерике умудрилась всё же заехать ему по ноге — об этом говорил пыльный след от её туфли на брюках. — Или хочешь, чтобы я отправил тебя к Одли пить ромашковый настой вёдрами?       Эстера мотнула головой, и Том, прождав на всякий случай ещё секунд десять, всё же её отпустил. От его стальной хватки сильно ныла челюсть, которой она неуверенно и осторожно поводила в стороны: проверяла на целостность. Том не без раздражения взмахнул палочкой, очистил свои штаны одним движением, после чего навёл древко и на Эстеру, а она тут же отпрянула назад. Том закатил глаза.       — Тебе это надо. Поверь, — только и сказал он, а затем очистил и её лицо.       Она недоверчиво коснулась щёк руками, пускай и точно знала, что ничего дурного он не сделал. Том недовольно поморщился. Его кудри взлохматились, а галстук съехал в сторону. В любой другой ситуации Эстера заботливо бы привела в порядок его внешний вид, но сейчас намеренно не стала этого делать: пускай он не рассчитывает на особое отношение с таким-то подходом! Подобная мелочность хотя бы на время, но дарила успокоение.       — Идём. Мы и так пропустили половину урока, — проворчал Том и направился вперёд.       Эстера без особого энтузиазма пошла следом: она-то собиралась проплакаться в туалете и прогулять занятие, но планам снова мешали! Она молча смотрела ему в спину и неожиданно заметила, что его походка стала тяжелее. Возможно, у него болела нога? Виду Том не подавал, но Эстера нутром чуяла его раздражение. Или злость. Этот факт не утешал, но зато дарил уверенность — разговор он не завяжет. Ей всё ещё не хотелось быть рядом. Чем он вообще заслужил особое отношение? Все его достоинства не шли ни в какое сравнение с ужасным характером: Том был злопамятным, вредным, холодным и зачастую попросту грубым. Он творил гадости, покрывая таких мразей, как Эйвери, Яксли и Макнейр, слухи о деяниях которых доходили лишь в относительно безобидных вариациях: подумаешь, кто-то с кем-то переспал! Но не всегда всё было добровольно — Эстера знала это на собственном опыте.       Стыд прожёг лёгкие, и дыхание сбилось вновь. Конечно, в тот раз виновата была она… Сама оказалась в его руках, сама хотела — пусть и мысленно — отомстить Эриону! Да, страх и боль присутствовали с ней постоянно, но ведь в итоге ей начало нравиться… Дошло аж до того, что она стала распутницей. Том был не виноват. И всё равно эти воспоминания были гадкими, липкими — точь-в-точь как кровь и сперма между её ног… Эстеру затошнило. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и проморгалась, надеясь, что со слезами уйдут и картины постыдной ночи.       Ну а Том оставался фигурой неоднозначной: величественной в тени факультетской гостиной, где казался будоражащим его холодный высокий голос, а при тусклых свечах внемлющая ему паства следила за таинственными багровыми отблесками в его глазах; но при свете дня становилась заметна его убогость, заключённая в лицемерной улыбке, в елейном голоске, в стоптанных туфлях и поношенной форме. Он был оборотнем. Двуликим. Жалким и опасным. Лизоблюдом и тираном. Наследником Слизерина с магловской фамилией. Он являлся тем, кого, казалось бы, она знала с детства, но при этом не могла угадать, что было у него на уме!       — Прошу прощения, профессор, — тот же вкрадчивый голос пай мальчика вывел Эстеру из забытья: они уже успели подойти к кабинету, в дверях которого и замерли. — Мадам Одли задержала нас и попросила помочь, поскольку один особо буйный больной никак не хотел глотать бодроперцовое.       Врун! И глазом не моргнул. Но Эстера тут же осекла саму себя — не ей упрекать его за ложь. Главное, что их отмазали.       — Какая досада! — понимающе закивал профессор Слагхорн и жестом пригласил их войти. — Очень жаль, очень жаль. Но вы ещё можете успеть приготовить зелье Клараменс… Ох, Том! Вам сильно досталось? — он с любопытством проводил растрепанного Тома взглядом, а затем посмотрел и на Эстеру, которая, всполошившись, поспешила пригладить волосы. Неужто и у неё было гнездо на голове?       — Всё в порядке, профессор, — проскрежетал Том и зло зыркнул на Эстеру. Его упрекающий вид доставил немало удовольствия, но демонстрировать это она не собиралась. Да и вообще, раз они друг другу никто, не её обязанностью было заботливо поправлять ему причёску! — У больного острый бред и горячка. Возможно, принял меня за мантикору, — пояснил он, не сводя с Эстеры глаз, а затем небрежно провёл рукой по волосам и затянул галстук.       Слагхорн озорно захихикал, а Эстера недовольно поджала губы.       — Вздор, мой мальчик! — отмахнулся профессор. — Разве можно спутать вас с подобным чудищем?! — он обвёл аудиторию вопрошающим взглядом, словно и впрямь ожидал услышать мнение каждого.       — Конечно нет, сэр! — из всех студентов не преминул потрепаться только Норбан. — Наш староста куда страшнее!       Том самодовольно хмыкнул и занял своё место. Все уже давно разбились на пары и работали над новым зельем, так что Эстере пришлось встать с ним рядом.       — Всё шутите, Лестрейндж, — Слагхорн с лукавым выражением лица побранил его указательным пальцем. — А то бы наверняка заметили, что ваш сосед перестарался с шинкованием асфоделуса. — Профессор подошёл к их столу и вытянул шею как голубь. — Ой… Это уже напоминает кашу, Юлиан, — покачал головой он.       Послышались смешки. Эстера с любопытством подсматривала и параллельно раскладывала всё необходимое для работы. Том отошёл, чтобы взять недостающие ингредиенты.       — Не серчайте, профессор, — промурлыкал Норбан. — Это он по привычке. Знаете, Розье совсем не может жевать, ведь его зубы… Ай!       Эстера улыбнулась, когда Норбана лягнули по ноге и тут же отвернулась, потому что явился Том. Он смерил её очередным осуждающим взглядом и велел побыстрее подготовить все составляющие зелья. Работать с ним в паре Эстера не любила. Том в основном критиковал и раздавал указы, а если что-то не получалось, так он вставал над душой и начинал контролировать каждое движение. А она от этого лишь раздражалась и всё начинало валиться из рук. С Томом и так сейчас было затруднительно взаимодействовать, поэтому, надеясь избежать конфликтов, Эстера принялась старательно резать руту.       — Что ж, — Слагхорн пошевелил усами, — раз уж такое дело, может быть вы, Розье, или вы, Лестрейндж, скажете, зачем в зелье Клараменс нужен асфоделус?       — Честно, без понятия, сэр, — непринуждённо ответил Норбан. — Я знаю лишь то, что из клубней производят спирт.       — О, ну, конечно, — проворчал Юлиан. — Это ведь единственная область, в которой ты разбираешься.       — Как ни парадоксально, мистер Розье, но ваш друг очень близко подобрался к ответу, — весело заявил профессор. — Есть желающие дополнить ответ мистера Лестрейнджа? — Слагхорн как раз оказался перед партой Эстеры и многозначительно посмотрел на Тома.       — В зелье Клараменс, — спокойно начал Том, — иначе именуемого как зелье Ясного ума или зелье Сознания, клубни асфоделуса, что содержат много сахара и крахмала, играют связующую роль для некоторых плохо сочетаемых ингредиентов. Непосредственно при приготовлении зелья спирт не используется, однако при настаивании выделяется необходимая — конечно, если правильно рассчитать число клубней, ведь количество сока и мякоти в них может отличаться — доля спирта, которая работает как консервант и не даёт зелью испортиться. Асфоделус является самым «проблемным» ингредиентом из тех, что используются в Клараменс, ведь если сока выделится мало, зелье испортится, не настоявшись; а если его будет слишком много, то, из-за большой доли спирта в составе, зелье не просто потеряет свою способность выводить человека из-под действия дурманящих и наркотических веществ, но и усилит и продлит эффект. Известны случаи, когда выпившие неправильно приготовленный Клараменс сходили с ума, так и не придя в сознание. Специально испорченное зелье продают на чёрном рынке и с недавних пор именуют зельем Вечного бэд-трипа — достаточно лишь подгадать момент, когда человек употребит что-нибудь помутняющее рассудок.       — Браво, Том! Как всегда превосходно, мой мальчик! — искренне улыбнулся Слагхорн, похлопывая себя по животу. — Десять — нет! — пятнадцать баллов Слизерину!       Том благодарно улыбнулся и вернул своё внимание к кипящей воде в котле. Эстере показалось, что его настроение чуть улучшилось, но крайне незначительно — он воспринимал восхищение как должное.       — Я, признаться, даже не знал, что у Клараменс появилось новое название, — задумчиво промычал старик себе в усы. — Все эти молодёжные словечки… Любопытно, откуда это пошло?       Том предпочёл не отвечать.       — Могу поделиться информацией, профессор. — Эстера повернула голову и наткнулась на шкодливое лицо Эриона, который, впрочем, опять не стал на неё смотреть. Том зло выдохнул через нос, а вот Слагхорн явно заинтересовался и дал добро. — Наш школьный староста шагает в ногу со временем и не отстаёт от последних открытий маглов, сэр. Некий профессор изобрёл наркотическое вещество, которое всё ещё изучается магловскими экспертами…       — В научных целях, Фоули, — оборвал его Том и натянуто улыбнулся. — Им лечат некоторые магловские болезни и недуги.       — Конечно, — закивал Эрион с крайне серьёзной миной. — У маглов ведь такой «удачный» опыт использования наркотических и дурманящих веществ, который, к тому же, совершенно никогда не приводил к войнам, росту преступности и тяжелейшим зависимостям. Но если твой личный опыт отличается, — гадливо ухмыльнулся он, — то можешь им поделиться.       Эстера невольно отступила на два шага вбок, потому что от Тома уже исходили ядовитые пары всепоглощающей ненависти. Ей даже перестала нравиться перепалка, ведь за плохое настроение Тома будут огребать все, включая её. А Эрион и впрямь далеко зашёл. Слагхорн же стал олицетворением крайней задумчивости и словно позабыл, что сейчас идёт урок, ибо явно не спешил разрешать этот неуместный и душный спор.       — Если под опытом ты подразумеваешь доскональное изучение информации, а не использование двух вырванных фраз из контекста в целях дезинформации, то, как ни странно, ты прав, — холодно парировал Том. — Непонятно только, почему следишь за этими открытиями ты, Фоули, ведь, как нам всем известно, ничего, кроме игры в квиддич, тебя не занимает.       — Не стоит забывать о дуэлях, Реддл, — так же холодно ответил Эрион, неоднозначно напоминая про все стычки факультетов разом. — Но да, мои знания случайны и поверхностны, господа, ведь я не так тесно знаком с миром маглов, как наш староста, — он неприятно улыбнулся Тому и посмотрел на профессора. — Моя семья, — уже почтительно обратился он к Слагхорну, — как вы, должно быть, знаете, отслеживает появление живых существ и их частей тел на чёрном рынке. Поэтому я узнаю даже о столь неприятных вещах… А «бэд-трипами» именуют негативные погружения в галлюцинации, вызванные употреблением таких сомнительных веществ.       Эстера заметила, как сильно побелели кисти Тома от того, что он сжал пестик в руке. Он уже собирался ответить, но, к счастью, вмешался Слагхорн:       — Очень любопытно, мистер Фоули! Очень, — он покрутил усы. — В самом деле, информации с каждым днём становится больше и больше — не уследишь! Тем ценнее, Том, мой мальчик, — ласково улыбнулся ему профессор, — что вы не перестаёте расширять свой кругозор, а заодно и просвещать нас… кхе, — Слагхорн кивнул сам себе в подтверждение. — Кстати о семье, Эрион, как поживает ваш дядя? Кажется, я не видел его с самого выпуска ваших кузенов…       Том театрально закатил глаза и принялся толочь змеиные зубы. Слагхорн всегда занимал его сторону, а всё равно создавалось впечатление, что Тому было мало. Его лицо каждый раз заострялось, а в глазах читалось раздражение, когда на собраниях клуба Слизней кто-то расходился рассказами о своей родне.       — Он сейчас в Индонезии, профессор. — Кажется, у Эриона моментально утих интерес к беседе, но об этом свидетельствовало лишь то, что он лениво начал выжимать сок из морского лука. — На Яве резко сократилась популяция сембрани. Его экспедиция занимается изучением всех вероятных причин.       — Как занимательно! — мечтательно вздохнул Слагхорн и на долю секунды прикрыл глаза. — Ваш дядя необычайный человек, Эрион! Столько прыти, столько энергии… — он задумчиво посмотрел на их с Ферклом рабочее место, — и, пожалуй, столько же необузданной силы, как и у вас… Мой мальчик, вы выдавили слишком много сока из луковицы… — он снисходительно улыбнулся и причмокнул. — Кто знает, как это исправить?       — Можно положить чуть больше коры волшебной рябины, профессор, она впитает и выпарит лишнюю влагу, — любезно подсказал Том. — Правда боюсь, что в этом случае поможет разве что целое дерево, — добавил он не без удовольствия, когда с выражением брезгливого высокомерия глянул в чужой котёл.       — Ох, — Слагхорн озадаченно потёр подбородок, — кажется, Том прав, мой мальчик… Зелье стало прозрачным, а это свидетельствует об окончательной порче. Очень жаль… Эванеско! — он взмахнул из ниоткуда взявшейся палочкой и опустошил котёл. Том мстительно улыбнулся. — Новое сварить вы не успеете, так что понаблюдайте, как работают мистер Нотт и мисс Селвин, — сказал он Эриону и Филиппусу, а затем сам двинулся в сторону слизеринцев. — Да-да, прекрасно, Отан! Я уже много раз отмечал ваши способности к зельям, дорогой. Я называю это профессиональным чутьём…       — Чего ты уши развесила? — тихо шикнул Том, видимо, заметив, как Эстера прислушивалась к разговору позади. — Режь давай аконит, иначе вместо отрезвляющего зелья мы сварим галлюциногенное.       Эстера раздражённо выдохнула, но приступила к делу. Она вообще не заметила, как успела расправиться с рутой, которую Том уже понемногу всыпал в бурлящий котёл, и так же бездумно стала нарезать аконит. Обычно она работала с Кесси, где брала руководящую роль себе и неплохо справлялась. Результаты не всегда были идеальными, но этого и не требовалось для отличных оценок, ведь, как бы она ни халтурила порой на уроках, Слагхорн на многое закрывал глаза и всегда приглашал на собрания Клуба.       — Режь мельче, — прошипел Том. — Или ты читать разучилась? — от ткнул на нужную строчку рецепта, а у Эстеры возникло желание схватить и переломить тонкий палец. — Ну?       Заставив себя перестать сверлить взглядом его руку, Эстера активнее и беспощаднее принялась кромсать аконит, представляя, что режет совсем не его…       Слагхорн бродил между рядами и то тут, то там оставлял комментарии и рекомендации. Урок тянулся медленно. Том периодически давал сухие указания, пока сам корпел над варкой. Эстера молча ассистировала. И всё же радовалась, что в обычные дни не ей приходится делить с ним рабочее пространство: он буквально давил своей самостоятельностью и не оставлял возможности для чужой активности. Что порой было удобно, ведь Зельеварение далеко не самый её любимый предмет: Эстере не очень нравилось потеть над зачастую зловонными парами, резать всякую гадость типа насекомых и считать количество помешиваний. Особенно, когда варили они не что-то редкое и опасное, требующее максимальной концентрации, а какое-нибудь Дыбоволосое зелье или Зелье от прыщей. Интерес тут же тух и она теряла внимание, позволяла себе витать в облаках и полагаться на Кэсси или другого партнёра. И не всегда это заканчивалось чем-то хорошим. За результат не приходилось переживать только если она работала в паре с Томом, Отаном или Фриной. Специализацией последней были, скорее, теоретические знания, чем практические, но этого хватало. У Тома же получалось абсолютно всё, но вот виртуозом, как подмечал и Слагхорн, был именно Отан. Он даже сварил Крововосполняющее зелье год назад, когда их запас для тренировок истощился. Нужды в этом не было, ведь за пополнение «провизии» отвечал Норбан, но Отану захотелось попробовать свои силы. А приготовлению Крововосполняющего в Мунго обучали целителей продвинутого уровня, но никак не школьников.       Том оценил таланты однокурсника по достоинству: как-то раз вызвал Отана и Эстеру в их тайную тренировочную комнату в подземелье. Три недели изнуряющей работы по ночам Эстера в принципе не понимала, что они делали. В план её не посвятили и просто использовали как девочку на побегушках. Ещё месяц варево настаивалось, а затем Том притащил в запечатанной заклинаниями колбе семена белой белладонны — и всё прояснилось. Отан, может быть, догадался намного раньше для какого такого зелья они вели подготовительный этап, но до Эстеры дошло с опозданием. Похвастать обширными знаниями о ядах она в принципе не могла, потому и об этом ничего не знала, да и в Великобритании эта трава совсем не росла. Эстера догадывалась, что поставщиком сей прелести являлся Норбан — он постоянно привозил сомнительные сувениры из своих путешествий, — но она не понимала, для чего Тому понадобилось готовить настолько опасный и редкий яд. Те зелья, что ранее они варили «подпольно», не отличались ни редкостью, ни ценностью — их легко можно было приобрести в Лютном переулке, — поэтому занятия их «кружка» были самой обычной практикой и, как сказал бы Том, исключительно в научных целях… Но вот беладонна наверняка требовалась для чего-то другого — Эстера ещё тогда насторожилась. Правда потом столь же быстро об этом забыла. Не напрасно ли?       Отан и Том работали над ядом до самой зимы. Эстера же, если не подготавливала ингредиенты, в основном наблюдала со стороны. И нельзя было назвать увлекательным зрелищем то, как парни пытливо вглядывались в котёл, пока ждали щелчка таймера; по листику добавляли необходимые компоненты, а затем фанатично и кропотливо считали перемешивания и следили за их скоростью — в общем, скука смертная. Эстеру подпустили к котлу лишь раз, когда понадобилось добавить сами семена; как известно, наиболее эффективные яды получались именно у ведьм. После той ночи о зелье она ничего не слышала и не вспоминала. До сего момента. Сомневаться в том, что яд получился, не приходилось — иначе Том дал бы об этом знать своими упрёками и претензиями. Но применили ли его на деле? Или собирались? А может, продали? Вопросы роем завихрились у Эстеры в голове, но задавать их она не решалась: Том всё равно не расскажет, если не посчитает нужным, а коли бы считал, то уже рассказал. Спрашивать у Отана она не собиралась, едва ли он знал больше неё… Во всяком случае, всё ещё верилось — или хотелось верить, — что Тому таки ближе она, а не какой-нибудь Отан…       — Как ваш брат, Эстера? — поинтересовался Слагхорн, когда очередь его обхода дошла и до них.       Она не заметила его появления, а потому чуть дёрнула рукой с ножом и промазала мимо листочков горькой полыни.       — С ним всё хорошо, профессор, спасибо. Вечером уже отпустят. — Эстера дорезала оставшиеся листьев и передала дощечку с ними Тому, и он принялся потихоньку добавлять полынь в зелье.       — Бедный мальчик! — сокрушительно покачал головой Слагхорн. — Признаться, все эти полёты… конечно, захватывающее и впечатляющее зрелище, но слишком уж травмоопасное…       — Ну, его настрой нисколько не поубавился, — слабо улыбнулась Эстера. — Рвётся в бой.       — Славно, славно! — одобрительно пропыхтел профессор. — И мальчик славный и, я уверен, не менее способный во всём остальном, чем вы, моя дорогая! Не сомневаюсь, что в следующем году он займёт ваше место в Клубе…       — Мы всей семьёй на это надеемся, сэр, — любезно кивнула она.       — Всё-таки я не упустил ни одного Роули на своём посту, — хихикнул Слагхорн себе в усы. — Ваш отец, ваш дядя Сельдор и тётя Верика; и я даже захватил двоюродного дедушку. — Он лучился самодовольством. — Впрочем, и ваша мать, и остальные Краучи… — Эстера уже мысленно молилась, чтобы не дошло до перечисления всех её родственников, которым удалось осчастливить Слагхорна пополнением его коллекции, как вдруг содержимое котла стало сильно бурлить и пениться. — Ох, Мерлин милостивый, что же это?! — испуганно воскликнул он.       — Не знаю, профессор, — растерянно и немного зло выдохнул Том, и тут же принялся энергично дирижировать палочкой над зельем. — Я всё делал правильно… — Он неожиданно замер и строго посмотрел на Эстеру.       Она уже приготовилась защищаться, оскорбленная его недоверием к своим способностям, как вдруг Том схватил её за левое запястье и развернул ладонью кверху.       — Вы поранились… — констатировал Слагхорн, когда увидел небольшой порез на указательном пальце.       — И кровь попала на полынь… — проскрежетал Том и сильнее сжал её руку, отчего Эстера выгнулась, чтобы не зашипеть от боли. — Зелье испортилось, — добавил он обвиняющим и в то же время учительским тоном, как будто она была не в состоянии уяснить причинно-следственную связь!       — Ах, это всё моя вина! — поспешил успокоить их Слагхорн. — Заболтал мисс Роули, вот она и поранилась. Всё шло превосходно, Том. Очень жаль, очень жаль… Но я уверен, на следующем занятии вы точно справитесь.       — Спасибо, сэр, — бесцветным голосом ответил Том и улыбнулся. Слагхорн двинулся дальше, и Том, напоследок со всей силы сдавив запястье, наконец отпустил её. — Эванеско! — он очистил котёл и принялся складывать свои вещи в сумку, попутно демонстрируя внешним видом своё недовольство. — Убери тут всё, — тихо приказал он. — Надеюсь, хотя бы с этим ты в состоянии справиться?       — Я вообще-то поранилась! — Эстера огрызнулась прежде, чем успела подумать. У Тома тут же недобро сверкнули глаза, и он вопросительно приподнял брови. — Ладно, — выдохнула она и послушно принялась наводить порядок.       — Ты мне не одолжение делаешь, Эстера, — угрожающе напомнил Том, после чего сел и вальяжно откинулся на спинку стула.       Индюк!       Его взгляд был таким тяжёлым и прожигающим, что она чувствовала его кожей. Договориться с Томом не представлялось возможным! А он ещё вечно выставлял её неумелой дурой. Правда, в данный момент она ощущала себя скорее жалкой прислугой, за действиями которой неотрывно следили и готовились в любой момент указать на пропущенное пятнышко. Всё это казалось крайне унизительным и раздражающим, и Эстере снова захотелось расплакаться от жалости и несправедливости к собственной персоне. Но стоило ей об этом подумать, как проснулась её самокритикующая часть и любезно напомнила, что виновной была она… Том же очень мило обходился с ней на прошлой неделе, а Эстера загнала себя в угол переживаниями и ополчилась на него. Что плохого она углядела в его визите к Торфинну? То и вправду был жест заботы. Или она бы предпочла, чтобы Том не замечал её младшего брата и никак о нём не заботился? Нет, проблема заключалась в другом, но Эстера не могла понять в чём именно. Она нутром чуяла, что не из-за доброты душевной Том проявлял повышенное внимание к Торфинну. Чем больше Эстера об этом думала, тем больше отмечала про себя, что начинала походить на помешанную. Ну не монстр же Том! Что он сделает Торфинну?!       Эстера закрутила последнюю колбу с высушенными листьями мяты и взмахом палочки очистила стол от мусора и грязи. Вместе с уборкой их рабочего места она словно немного привела в порядок и собственные мысли. Но Том по-прежнему напрягал одним лишь соседством. Давно следовало принять содеянное и жить дальше, однако иррациональный страх, с самого их разговора с Ноттом, комком застрял в горле. В ту ночь от плохих мыслей она не терзалась, ведь её отвлекал Аспидис. Может, и сейчас бы это помогло? Она тут же обернулась назад, ожидая наткнуться на его пытливый взгляд, но он увлечённо болтал с Булстроуд, в паре с которой работал над зельем, и совсем не смотрел в её сторону! Более того, он даже не обратил внимания, хотя, как думала Эстера, не мог не почувствовать её настроение! Она в раздражении посмотрела теперь на Эриона, но и он был занят разговором с друзьями, и ей вдруг страшно захотелось швырнуть в каждого из них чем-нибудь тяжёлым.       — Что-то потеряла? — издевательски протянул Том.       Эстеру, застигнутую врасплох, будто окунули в чан с ледяной водой. Но в следующее мгновение щёки предательски вспыхнули от его глумливого тона, словно он наверняка знал, о чём она думала и из-за чего злилась.       — Ничего, — соврала она, густо покраснев, и неловко опустилась на стул.       Том ей явно не поверил, потому что сразу обернулся через плечо и окинул студентов беглым взглядом. Затем он медленно развернулся обратно и в своей излюбленной манере выгнул брови. Уголок его рта еле заметно подрагивал, словно ему нестерпимо хотелось скривить губы, но он себя сдерживал, ровно как и от язвительного комментария. С последним, впрочем, он не справился, потому что в следующую секунду едко выплюнул:       — Ты поражена тем фактом, что другие люди, в отличие от тебя, всё ещё не саботировали задание?       Эстера скрестила руки на груди.       — Я не специально!       — Ты держишь меня за слепого или за тупого? Ты всё время витала в облаках.       Она фыркнула.       — А что мне ещё делать?! Ты и шагу не позволяешь ступить! Лишь раздаёшь поручения, как какой-то кухарке.       Том вдруг принял крайне утомлённый вид: он ссутулился и ущипнул себя за переносицу, затем сделал медленный вдох и выдох, и только потом снова посмотрел на неё. На этот раз без злости и раздражения. Но очень устало.       — Я прошу лишь о том, чтобы ты была внимательнее, — мягким голосом пояснил он и даже слабо улыбнулся. — Я не злюсь. Но ты вела себя странно с самого утра… Что-то не так?       Участливый тон привёл Эстеру в замешательство. Она недоверчиво сузила глаза, пытаясь выявить ложь в его словах или уловить затаившееся раздражение во взгляде. Но ничего не нашла. Том внимательно следил за ней, демонстрируя лишь добродушное беспокойство. Самую малость ей сделалось неловко за своё поведение. Она ведь ударила его в коридоре, перед этим накричала, а теперь ещё и зелье испортила. На его месте она бы тоже могла решить, что сделано это было специально.       — Ты можешь сказать мне, что тебя беспокоит.       Эстера неуверенно пожевала губу. Ситуация была глупой. Ну не станет же она, в самом деле, объяснять, что считает ошибкой своё решение назвать ему имя?! Сделанного не отменишь. И как это поможет? Едва ли её утешат заверения Тома, что ничего плохого не случится. Да и не станет он её в этом уверять! Ей оставалось лишь ждать, чтобы убедиться или разубедиться в этом самостоятельно. Но ждать Эстера не любила.       — Я просто волнуюсь, Том. — Полуправда всегда звучала лучше откровенной лжи. — Из-за Торфинна. Вот и всё.       — Ты себя накрутила. — Или ей показалось, или в его глазах мелькнула скука. — Он не такой слабый, как ты думаешь.       — Откуда тебе знать?       Том загадочно улыбнулся.       — У меня чуйка на такие вещи. Ну, однажды ты и сама поймешь. Наверное.       Эстера промолчала. Настороженность никуда не делась. Когда-то Том говорил то же самое про Ваако Шафика. А затем неожиданно привёл его на их тренировки. Но ведь из Торфинна получить выгоду невозможно: от больного мальчишки — Эстера в это искренне верила — могли быть одни лишь хлопоты, а состояние рода и так достанется ей…       Но Том первую неделю учёбы регулярно перебрасывался парой любезнейших фраз с Торфинном, справлялся о самочувствии и успехах в школе. И Эстера бы поняла, прекрати он интересоваться делами её кузена после известия о болезни, но внимание только усилилось! Вчера, например, они вдвоём сыграли аж две партии в волшебные шахматы! И Торфинну поведали неочевидные хитрости, облегчающие жизнь студентов! А нынче с утра Том потрепал его по голове, когда проходил мимо на завтраке. И в лазарет даже пришёл проведать…       Впрочем, Том частенько наносил визиты, из-за чего мадам Одли считала школьного старосту чуть ли не святым. Откуда целительница могла знать, что Эстере он поручил следить за всеми «сопливыми первокурсниками», которые то и дело заболевали, падали с мётел, подворачивали ноги на ступеньках-ловушках, так как сам мистер Чуткий Ангел не хотел возиться с детьми? Том присматривался ко вторым и третьим курсам, словно к товару в магазине, располагал к себе, а затем прибирал к рукам. И Эстера никогда бы не обратила на это внимания, не притащи он Ваако на тренировку! Яксли с Макнейром прошли через ту же схему, но раньше. А в этом году «осчастливят» второкурсника Кэрроу.       Факт абсолютной добровольности угнетал. Ну кто в здравом уме не воспользуется шансом прибиться к компании самых «крутых» старшекурсников? Все подростки обожали тайные общества. Все подростки обожали риск и нарушение школьных правил. И почти все мальчишки приходили в восторг от идеи секретного Дуэльного клуба. Даже ей, Эстере, это в итоге понравилось. Как и нравилось ощущать свою причастность к чему-то недоступному другим. Но изначально они были ровесниками разницей максимум в два года, поэтому всё казалось нормальнее, а сейчас… стало чем-то неправильным, но почему? Никого не заставляли. Более того, они становились сильнее и опытнее. Эстера не верила, что подобная практика калечила души и тела колдующих. Однако последствия, пускай и кратковременные, всё же случались: ни один раз они проходили через магическое истощение и мучались от кошмаров по ночам, когда мозг был слишком утомлённым и в то же время беззащитным перед зловредным влиянием. Поэтому, даже будь Торфинн здоровым, ей бы не хотелось видеть его в их «кружке».       Когда урок закончился, Эстера поднялась с места после того, как Том вышел из аудитории. Пускай он и смягчился к концу занятия, но лишний раз испытывать удачу она не собиралась — хватило уже с неё лекций!       — Сегодняшнее зелье не так плохо пахло, но у меня кружится голова! — страдальчески протянула Тея, чуть поморщившись. — Если мы не выйдем подышать свежим воздухом, я непременно погибну!       Кассандра согласно кивнула.       — Ты с нами? — обратилась она к Эстере.       Желудок свело от голода. До обеда оставался ещё час, который хотелось провести в одиночестве в спальне, но она вспомнила про кузена.       — Я подойду позже. Надо навестить Торфинна.       — Кстати, как он? — тут же спохватилась Тея и приняла крайне обеспокоенный вид. — Не сильно поранился?       — Он в порядке. Но едва ли ему весело лежать одному в лазарете. Просто составлю компанию.       — Мы могли бы пойти с тобой, — любезно предложила Кэсси.       Эстера, разумеется, отказалась. Если бы подобное случилось с их родственниками, ей точно не хотелось бы лишний раз тащиться в больничное крыло, не говоря уже о том, что мадам Одли скопления гостей не любила. Да и Кэсси точно не расстроилась, потому что тут же перевела разговор в более интересное русло.       — Ты поссорилась с Томом?       Тея тоже оживилась, а от её мученического выражения лица не осталось и следа.       — С чего ты взяла?       — У тебя был такой вид, когда вы стояли в коридоре… — уклончиво объяснила Кэсси. — В общем, мне показалось, что что-то не так…       — И вы вернулись растрёпанными, — бойко вставила Тея.       Ворот рубашки резко стал душить и натирать шею. Эстера сглотнула и замедлила шаг.       — Ни за какие коврижки не поверю, что ты тоже держала «буйного больного»! — У Кэсси озорно сверкнули глаза. А вот у Теи губы поджались в ниточку. — Чем вы занимались?       — Фу! — Эстера приняла крайне оскорблённый вид. — Не знаю, о чём ты думаешь, но то, что сказал Том — правда.       — Я на это надеюсь, — учительски строго отчеканила Тея, но тут же смягчилась. — Конечно, влюбиться можно в кого угодно. Я всё прекрасно понимаю, дорогая. Но это не должно зайти далеко.       — Мне не требуются напоминания, Тея, — холодно ответила Эстера, начиная раздражаться.       Видимо, её тон был расценен подругами как праведная обида благочестивой девы, потому что Тея покровительственно улыбнулась.       — И то верно, — хмыкнула Кэсси. — Эстера же не какая-то там маглокровка с Гриффиндора!       — Ах! — Тея театрально приложила ладонь к груди, будто у неё разболелось сердце. — Мне сейчас снова станет плохо, Кэсс! — возмутилась она. — Не говори о таких гнусных… людях.       Кассандра расплылась в улыбке.       — Простите мою грубость, мадам! Я обязательно исправлюсь, — съехидничала она. — Но слушайте, это ведь происходит всё чаще и чаще… Так странно, что никто ничего не делает.       — А что и кто должен делать? — фыркнула Эстера.       — Старикам до всего, что происходит во внеклассное время, нет дел, — Тея откинула прядку волос за спину. — Но вот наш школьный староста мог бы пресечь это, если бы хотел…       Кэсси задумчиво надула губы.       — Ты так думаешь?       — Я в этом уверена, — непримиримо заявила Тея и снова покосилась на Эстеру. — Ладно уж полукровка без гроша в кармане. Это простительно при такой-то внешности и талантах. Однако моё хорошее отношение к Тому испортилось как раз из-за подобных вещей. Я надеялась, что когда выпустится Эйвери, станет поспокойнее, но толком неделя не прошла, а они за старое. Это… гадко.       — Но ведь они мужчины, — неуверенно начала Кэсси, — им это нужно. Разве не самой природой так задумано?       — Кассандра! — резко осекла её Тея, как нерадивого ребёнка. — Я всё понимаю. И считаю, что мужчины могут набраться опыта перед женитьбой, но ведь надо знать, где и с кем это уместно делать! Я бы никогда не посмотрела на того, кто позволяет себе распутство. А это ещё и гря… маглокровки!       Кэсси мудро промолчала, хотя её лицо чуть порозовело, и Эстера, как ей казалось, могла догадаться, о чём та думала, поскольку такие же мысли были и у неё самой. На юбилее Малфоя к Тее она питала жалость, но сейчас жалость прошла, потому что подруга слишком многое себе позволяла. Эстера позлорадствовала с чистой совестью. Как же, не посмотрит на распутника! Уже посмотрела, уже влюбилась, уже была с ним помолвлена!       — Пускай все вокруг души не чают в Реддле, но я хорошо разбираюсь в людях, Эстера, милая. И я не хочу, чтобы ты пострадала, понимаешь? — Тея обвела её ласковым взглядом и чувственно коснулась руки. — Он не самый благородный человек, а то, что он всеми силами это скрывает, делает его ещё более опасным для тебя. Он может тобой воспользоваться, а ты останешься у разбитого корыта с израненным сердцем и потерянной честью. И как бы ты его ни любила, я хочу, чтобы ты не теряла головы и всегда была настороже. А лучше вообще перестать с ним общаться так близко… Ты и сама знаешь, какие здесь охотники распускать грязные сплетни.       — Конечно, Тея, — выдавила Эстера и через силу заставила себя улыбнуться. — Ты права.       Тея самодовольно улыбнулась в ответ и поцеловала её в щёку.       — Мы будем у озера, если решишь присоединиться, — сказала она перед тем, как разойтись. — Торфинну приветы!       Эстера кивнула и поспешила прочь.       Её охватила злость вперемешку со стыдом, и она тщетно пыталась себя успокоить. Однако несмотря на то, что Тея была напыщенна, самоуверенна и лезла не в своё дело, она была права! И Эстера её за это ненавидела. Ненавидела всех сокурсниц. Да и чаще замечала за собой, что не любила большинство женщин. Одни были слишком умными и самодостаточными, как Фрина, которая не нуждалась ни в парнях, ни в подругах, но и не стала изгоем. Она была столь хороша, что отталкивала. Излучала опасность. И, что хуже всего, знала один из главных секретов Эстеры, что лишь усиливало неприязнь. Но были и такие, как Тея с Вальбургой — брюзжащие недотроги, презирающие сплетни, но непременно осуждающие всех, кто хоть сколько-нибудь отличался от них. Эстера могла закрыть на это глаза, воспринимать как зависть и, соответственно, свою победу. Были ещё озорные хохотушки, постоянно привлекающие внимание, кружащие вокруг самых популярных парней и подливающие им Амортенцию в напитки. Эстеру они бесили своей непосредственностью и прямолинейностью. Однако она могла простить и их, если у девушек замечался недостаток ума или красоты. Зачастую так оно и было — стайки повизгивающих от восторга куриц умом не отличались. Но всё же прехорошеньких и смышлёных девчонок оставалось много. Слишком много.       К Кэсси, например, бóльшую часть времени, дурных чувств она не испытывала: подруга находилась в поле зрения и не связывалась с людьми, которые интересовали Эстеру. Но её не могло не раздражать, что взгляды мужчин дольше всего задерживались именно на Кассандре! Конечно, как можно было не любоваться её золотистыми локонами? Она являлась олицетворением женственности, но не столь чопорной и отталкивающей, какая отмечалась у слизеринок; она была вполне игривой и лёгкой в общении, притом умудрялась не скатываться в вульгарщину, как иногда случалось с Булстроуд! Кэсси была приличной и милой. А Булстроуд оставалась противной расчётливой сукой! И если бы Эстера была мужчиной, то зажала бы в углу Булстроуд только затем, чтобы заткнуть ей рот и указать место. В то время как Кэсси она бы любовалась и почитала издалека, не решаясь ни словом ни жестом опорочить её доброе имя.       За подобные мысли Эстера злилась уже на себя. Она завидовала. Завидовала тем, кто вызывал уважение, в то время как её саму ни во что не ставил Том. Он ведь поступил с ней, как она бы поступила с Булстроуд: отымел под открытым небом, не спрашивая и не церемонясь. И Аспидис недалеко ушёл, воспользовавшись случаем в пыльном чулане. А Эстера, вместо того, чтобы воспитывать в них уважительное отношение, всё им позволяла. Но ведь это бы значило совсем никого к себе не подпускать, чего ей крайне не хотелось. Вдруг они начнут шляться, как Малфой и Эйвери, если она откажет?! Думать о том, что они отыщут увлечение на стороне — пусть даже маглокровку, которую и ставить ни во что не будут, — было невыносимо.       А их окружало море соблазнов… Мимо проплыли две близняшки с Рейвенкло, в позапрошлом году получившие аттестаты зарегистрированных анимагов — об их талантах в Трансфигурации не уставал говорить никто! А выпустившаяся в том году Амаранта Пруэтт, студентка Гриффиндора и подруга сестры Кэсси, сияла на обложках «Ведьмополитена» и «Дочерей Гекаты». И даже придирчивые редакторы «Грайи и Мораи», журнала для чистокровных, освещающего главные события из жизней благороднейших всего мира, посвятили восходящей красавице целую колонку на третьей странице! А ведь она училась бок о бок с Эрионом целых шесть лет… Эстера не находила себе места от разъедающей тревоги и ревности, как вдруг мимо проходящий первокурсник с Гриффиндора сунул ей записку в руку и тут же скрылся за углом.       Сердце ёкнуло второй раз за день, и Эстера еле удержалась от глупой улыбки. Она быстро свернула в пустующий коридор перед лазаретом, где и прочитала короткое незамысловатое послание. Воодушевление захватило и очистило голову от дурных неправильных мыслей, в миг потерявших всякую значимость. Эрион её ждал и хотел видеть — это было самым главным! Оставалось только дождаться пятницы…