Счастливый брак

Тишина. Вы когда-нибудь проходили через гештальт, стремясь с бешеным рвением к новой реальности? Осязаемости грани, что рвется наружу? Окружающая тишина больше не представляется единственным успокоением. Теперь она потеряла свою власть. Пустота, окутанная твердым слоем утраченного, в совокупности с его личной гибелью о прошлом, больше ничего из себя не представляет. Кровь кипит, с огромным давлением проталкиваясь через судорожно сжимающееся сердце. Отказаться от некой правды, которую так желал раскрыть, вовсе не страшно. Это больно. Даже несмотря на то, что те люди давно мертвы. Вместе с ними нельзя похоронить назойливое: «За что? Почему? Почему вы оставили меня? Я скучаю.» Застывшая во времени пытка навсегда останется с тобой. Но и разорваться между погонями невозможно. Вся наша жизнь состоит из череды бесконечного выбора, но лишь единицы подходят к нему с полным пониманием, взвешивая все «за» и «но». Слабаки часто увиливают, поэтому продолжают вязнуть в неопределенности, не могут взять поводья собственной жизни в свои руки. Тем не менее, Тай-Лунг никогда не был слабаком. И быть им не собирается. Не найдется человека, прорвавшегося через скрытую, заклейменную войну пережитого в чистое полотно нового, не отравленного болью и ненавистью прежнего масштаба, если он не делал все, чтобы перейти за грань, казалось бы уже пройденного, если он не находил в себе последнюю крупицу, что так хочет жить, которая станет неиссякаемым топливом на пути к мучительной, но необходимой потере, что мешает попасть в ту самую субстанцию жизни. Прежде чем Тай-Лунг на всех парах начал гнать мерседес, рассекая по трассе «Окаяма», он не забыл прихватить с собой старый пожелтевший конверт с записью на флешке, которую бережно хранил при себе. « Пора бы нам расстаться… » — тоскливо пронеслось в мыслях, когда мужчина, покрепче сжав кожаный руль, прибавил скорости, увидев через лобовое стекло нужную клинику. Дело близится к позднему вечеру, но для посетителей vip пациентов время неограниченно. Тем более Даянэ ни за что не откажет такому гостю, как Тай-Лунг. Априори можно рассчитывать на психи и рев отца, не более. Отпишет от наследства и вышвырнет с работы? Да пожалуйста. Бедность не будет грозить Тай-Лунг еще лет так двадцать, поскольку на личном счете цифра давно перевалила за семь нулей. Жаль только полностью заслуженного рабочего места, где он завершил план по созданию новой противоракетной обороны. О да, новая конструкция размещения ПРО на защитной технике должна быть весьма успешной. Не зря же в студенческие годы Тай-Лунг корпел над учебниками квантовой физики, да и не только. А если говорить о месте председателя, то пусть оно тоже останется одним из «упущений». В прочем, Даянэ не вечен, поэтому можно и подождать, ведь маловероятно, что на свое место он поставит совсем молодого и неопытного Шимуру. Да, после этого разговора о главной компании можно будет еще долго не думать. Но лучше уж так, чем быть до конца его дней на побегушках. Тай-Лунг стремился к власти, всегда кропотливо проделывал нужный объём работы, чтобы помочь себе справиться с потерями. Но все поменялось. Теперь сквозь ненасытную жажду к лидерству он готов заставить несгибаемую волю характера мириться с подобными лишениями, чтобы с чистыми намерениями вернуться к Изуми. Если даже дурная лаванда снизошла от всепоглощающего желания перед мальчишкой, то брачная жизнь родителей по-прежнему остается для Тай-Лунга примером, который нельзя допустить. Солнце опустилось за каменными постройками, освещая палату уходящими красно- персиковыми бликами лучей. Через приоткрытую форточку задувал теплый июльский ветер. Прекрасная погода, но отвратительное времяпрепровождение. Даянэ откинул голову на спинку кресла, вальяжно расставив ноги. В последнее время он не мог уснуть, а принимать успокоительные или снотворное отказывался наотрез. Немного отросшие пряди черных волос мужчины небрежно легли лоб, придавая неестественной бледности лица весьма измученный вид. В груди что-то жалость. С ноющими неприятными движениями скулило уже не первый день. Даянэ хорошо знает, что это такое. Отпрянув от шелковой спинки кресла, при вдохе ребро окатила мерзкая боль. Он очень... Нет. Стиснув зубы, медленно вдыхая воздух через нос, болезненный импульс неохотно ослабевал. Хах. Боже. Даянэ безумно скучает по сыну. В этом всё дело. От этого чувства нет лекарств. Находясь в этой дыре, Даянэ словно отрезан от единственного человека, которого любит. Пока курс лечения не будет пройден должным образом, ему придется полагаться лишь на милость здравого решения Тай-Лунга. Однако время ожидания заканчивалось, как и терпение старшего Сато. Безмозглому Шимуре ничего нельзя поручить. Даже в дом брата не смог проникнуть. Всё, что услышал Даянэ из уст этой тряпки, было что-то вроде: «Видимо у них с Изу не очень клеится. Ты же сам знаешь, из Тай-Лунга невозможно вытянуть большего...». Еще как возможно. Только это относится лишь к Даянэ. Дверной электронный замок громко пискнул, и в распахнувшемся проходе показалась медсестра. Яркий белесый свет озарил палату и резью прошелся по глазам мужчины. В темноте ему было легче, особенно сейчас, когда нехило кружится голова. Девушка мягко улыбнулась, прежде чем вежливо обратиться к пациенту: — К вам посетитель. — Кто? — отрешенно спросил Даянэ. — Ваш сын... — Скажите Шимуре, чтобы возвращался туда, откуда пришел. — раздражённо перебил ее он. — Но это Тай-Лунг Сато, если вы не хотите никого видеть... — девушка замялась, смотря на пациента явно недовольного вторжением. — Нет! — резко выкрикнул Даянэ, сразу привстав с кресла. — Впустите его. Медсестра быстро кивнула и, отойдя от двери, впустила пришедшего. Наконец-то гребанной разлуке не было места. Черные глаза с нетерпением забегали. Даянэ не скрывал своей радости, жадно всматриваясь в родное лицо, чтобы полностью убедиться в увиденном. В грудной клетке все раскинулось жаром, в нос ударил горячий воздух. После столь длительного ожидания встречи обмен взглядами был лучше любой разрядки. Ледяной взгляд напротив, в котором мельком виделась ярость и непокорность, по- животному возбуждал, разгоняя прежнюю тоску. На лице Даянэ показалась теплая, непривычная улыбка. Тай-Лунг завел руку за спину, сжимая ладонь в кулаке до белых костяшек. Всем видом он выражал спокойствие. Только на ледяном, постепенно темнеющем оттенке голубых глаз плескался давний остаток нервозности вперемешку со страхом. Нужно как можно скорее закончить с чертовым визитом. — Привет, сыночек. — почти ласково произнес Даянэ все с той же улыбкой. — Я уже заскучал тебя ждать. Тай-Лунг ощутил, как пересохло в горле, когда отец подошел совсем близко. Спокойно. Главное доходчиво пояснить ему обо всем, чтобы уйти и больше не пересекаться. — Я пришел сюда в последний раз. — холодно начал говорить альфа, не спуская с отца враждебного взгляда. — Хочу построить с Изуми настоящую семью. — Даянэ в миг изменился в лице. — Знаю, что ты мне этого не позволишь, поэтому я отказываюсь от твоего предложения. — Тай-Лунг вынул из кармана брюк конверт и протянул ему. — Забирай. Мне от тебя больше ничего не нужно. — уверенно подытожил мужчина, приблизив конверт к чужой руке. Даянэ передернуло. Ничего не нужно? Теперь из-за какой-то малолетки он ничего не значит? Грудь скрутил новый, более острый спазм боли. Нахмурившись, Даянэ с ненавистью отшвырнул конверт с флешкой. Неблагодарный. Это однозначно и бесповоротно разожгло в мужчине страшнейшую ярость. Увидев в глазах отца что-то нехорошее, Тай-Лунг сжал зубы до такой степени, что казалось, еще чуть-чуть и эмаль начнет крошиться вместе с ними. — Ну-ну. Отвратительное поведение, сынок. — наигранная насмешка. — Я твой отец. Не забыл с кем разговариваешь? — не дав открыть рот в ответ, рука с железной хваткой сжала плечо. — Всё, что у тебя есть: карьера, статус в гребанном обществе, образование и даже такая элементарная вещь как воспитание. Всё, начиная от тела и заканчивая характером, есть у тебя лишь благодаря мне! И дело даже не в этом, — каждым словом Даянэ говорил громче, стискивая ткань белоснежной рубашки сына сильнее. — ты ведь знаешь, что только мне не наплевать на тебя! Не я ли разрывался между работой и годовалым ребенком, когда блядские родственнички твоего непутевого папашки рвали меня на все части?! Не я ли всегда находил для тебя время, укладывал спать, лечил, сидя у кроватки. Я заменил тебе всех! Всё, что я делал, каждый прожитый мной день был только ради тебя! — Даянэ настолько извелся произнося это, что Тай-Лунг застыл, пытаясь мысленно отгородить себя от его речи. — Я никогда не упрекал тебя, не умолял любить меня так же сильно как я тебя, просто... Блять... Моя цена за твою свободу, за жизнь, была настолько огромной... — сбивчиво и хрипло проговаривал Даянэ, опустив голову, положил вторую руку на чужое плечо. — А сейчас ты собираешься просто оставить меня? — твою мать, в груди невыносимо что-то давило, словно вот-вот треснет. — Да. Так будет лучше. Причем для тебя тоже. — как можно спокойнее произнес Тай- Лунг, чувствуя, как отец крепко держит его за плечи не желая отпускать. — Из меня не вышел человек, которого ты хотел себе взрастить. Я не собака на поводке. Разве до тебя не доходит? — новая попытка скинуть руки не увенчалась успехом, раздражённо выдохнув, он надавил на плечи Даянэ в ответ. — Оставь меня блять в покое. Мужчина болезненно улыбнулся, прижался к чужому лбу и крепко уложил ладонь на затылок. В ответ получил сопротивление и давно забытый испуг сына. Вздор. Сейчас в этом нет ничего извращенного, потому что Даянэ действительно готов сломаться. Впервые в жизни. Лишь из-за того, что опора сознания, за которое он боролся, решила исчезнуть. Будто бы все кровавые бои ради ее защиты были напрасны. — У бога я просил только две вещи... — тяжелое дыхание с низким сорванным голосом пробирало Тай-Лунга до дрожи. — Чтобы он дал мне сил... — Даянэ изо всех сил удерживал его за затылок между отрывистыми рывками. — И чтобы он позволил мне остаться с моим ребенком... Импульс, бешеный и раздирающий. Даянэ одной рукой схватился за грудь, чувствуя, как его покидают силы. Тай-Лунг без промедления скинул оставшуюся руку отца, сделав шаг назад. На лбу у обоих выступили испарина, пока черные глаза скрылись в болезненном прищуре последнего. Ему плохо? Что за концерт. — Я ухожу... — он не успел договорить, как Даянэ оглушительно заорал, согнувшись и продолжая держаться рукой за собственную грудь где-то в области сердца. От этого крика Тай-Лунг онемел. Глаза расширились, увидев, как отец до крови прокусил губу и упал на одно колено. Это уже не смешно. Хватит придуриваться. Когда рев прекратился, лицо Даянэ исказилось болью. Послышались судорожные шептания: — Хах...вот и все... — ожесточённая волна боли прошлась по рукам, шее, спине и челюсти мужчины. Взгляд помутнел. Даянэ чувствовал, как его уносит в неизвестность. За грудиной расплавился интенсивный кинжальный порез. Тай-Лунг с замедленной реакцией, в полном неведении подхватил отца, когда тот начал падать на пол окончательно. Тело двигалось само по себе, голова была абсолютно пустой. Лишь глубоко за ним билось понимание того, что он не может уйти. Обомлев, на лице Тай-Лунга показался нескрываемый ужас. Что происходит? Он никогда не видел отца таким бледным. Рывок. Тяжело опустив обессиленное тело мужчины на койку, сам не понимая того, Тай-Лунг замер, не в силах разжать руки на его плечах. Он умирает? Всматриваясь в черные бездонные глаза, что постепенно закрывались под тяжестью век, Тай-Лунг нашел свое перебитое небывалой тревогой отражение. «В этом только ты виноват.» Тай-Лунгу потребовалось еще пару секунд, чтобы кинуться к двери и заорать о помощи. Врач не заставил себя ждать, как и остальной медперсонал с реанимационной каталкой. Все в спешке покинули палату. Должны успеть, ведь через десять секунд после остановки сердца человек умирает. — Когда же это все закончится... — прошептал мужчина, опираясь на стену больничного коридора. Гул остальных людей был от него далеко. За бортом сознания оказался весь мир, но только не случившееся. Ну и какого черта это произошло именно сейчас? Когда Даянэ около трех недель находился в больнице, чем вообще занимались врачи? Тай-Лунг не знал. Лишь около часа всматривался в одну точку, ожидая вердикта. Немыслимо. Даже будучи в таком состоянии, Даянэ сумел выйти победителем. А если он умрет... От понимания того, что может вполне произойти, Тай-Лунг не чувствовал хотя бы малейшей радости или восторга. Последние слова отца врезались в голову вместе с знакомым ему взглядом. Все совсем по-другому. Когда он избил Даянэ в кабине, думая, что насмерть, то не испытал ничего, кроме некой свободы. Лучше бы все там и закончилось, потому что в этот миг Тай-Лунг ощущает то, что совсем не должен. Только не по отношению к Даянэ. «Смотря на тебя, я понимаю, лишь ты – мой свет и моё спасение.» — Нет! — прорычал Тай-Лунг, ударив кулаком по стене. И крепко зажмурившись, избавил себя от посторонних глаз. — Блять...Нет... Минуты в одиночестве били по нервам, а стальными у Изуми они никогда не были. Осушив третий стакан воды, парень вернулся к дивану. Муж слишком задерживается. Наверняка не просто так. Перевернувшись на другой бок и поджав к себе ноги, он постарался успокоиться. Внизу все зудело, распространяя жар до самой головы. Стопы немного озябли, хотя в просторном зале было более чем тепло. Течка. С Изуми этот естественный период омежьей жизни происходит впервые. Сердце клокочет все громче, тело пылает, а снизу тебя будто щекочут. Прозрачная липкая жидкость медленно стекает по внутренней стороне бедра. Это терпимо, но странно. Дискомфортно что ли? Больше всего в ступор его вводила неизвестность. Нужда в мужчине горела, промывая мысли, как и недоверие. А если Тай-Лунг сорвется, что тогда? Передумает, став ведомым в угоду инстинктам, это вполне возможный исход. Обычно первую течку большинство омег проводят с кем повезет, а везет, к сожалению, немногим. Изуми же сейчас имеет преимущество перед этой статистикой. Рядом будет не чужой человек, не тот, кто ему совершенно безразличен. Вопрос стоял только в опасливом недоверии. Ведь он знает, как сделать больнее, знает, что Изуми никто не сможет помочь. Приняв сидячее положение и поджав к себе ноги, он обнял себя, обхватив руками коленки. Изуми опять начал загоняться. И чем дальше, тем хуже. Может принять контрастный душ? Жар тела держался на том же уровне, поэтому он в состоянии постоять немного под дождиком. Тем более в таких случаях это элементарное уважение к партнеру. Изуми чуть не влепил себе пощечину от такой мысли, но все же аккуратно поднялся на ноги, чувствуя легкую слабость при ходьбе. Оказавшись в душевой, что была на первом этаже, он неторопливо стянул всю одежку. И со смущением, будучи полностью обнажённым, посмотрел на свое отражение в зеркало на всю стену рядом со стеклянной душевой кабиной, что тоже не могла скрыть его наготу. Почему-то сейчас Изуми подумал, что больничный отпуск Мари совсем кстати. Несмотря на то, что порой он скучал по общению с доброй помощницей. Открыв холодный поток воды, юнец попытался сразу встать под струю, но в итоге лишь ошарашено взвизгнул и быстро переключил воду на комфортную температуру. Контрастный душ явно не для него. Втирая в кожу нежный гель, Изуми вдруг улыбнулся, вспомнив, как Тай-Лунг затащил его в такое же местечко не только для того, чтобы помыться. Рука опустилась на ложбину между ягодиц и чуть ниже заиграло неприятное пульсирующее нечто. Изуми поджал губы. Смазка стала выделяться в разы обильнее. Повернув голову к зеркалу, он увидел весьма неприличную картину. Заалев, точно как весенний цветок, парень отвел взгляд. Домой мужчина возвращался с водителем. Молча вылез из салона и направился к парадному входу квартиры. Золотистые ключи цокнули, открыв двери. Он совершенно забыл о подавителях, находясь в каком-то несвойственном ему трансе. Снял лакированные, начищенные до блеска черные туфли, и зачем-то там же сел на ближайший пуфик. К носу смело подступала карамель. Она отличалась от обыденного запаха Изуми. Сладость не была чересчур приторной, скорее напоминала изысканные ноты пудры и мускуса с ванилью. Отдаленно чувствовался аккорд карамели, в сердце — орхидея. Красиво, ничего не скажешь. Со стороны Тай-Лунг выглядел совершенно обыденно, может, немного устало, но не более. Зато внутри был ни живым, ни мертвым. Все нормально. Даянэ жив. Только пальцы от чего-то подрагивают. Изуми хотелось разрыдаться от ноющего покалывания внизу, однако кто-то наконец услышал его молитвы, подарив возвращение мужа. Но вот выражение чужого лица ему не понравилось. Пустой, стеклянный холодный взгляд обволакивал юнца с ног до головы. Подавителей он тоже не обнаружил с приходом мужчины. — Все в порядке? — подрагивающим голосом спросил Изуми, отодвигаясь на край дивана. Тай-Лунг молча кивнул, садясь неподалеку. Нихуя не в порядке. Даже когда он собрал всю волю в кулак, отважившись на то, что не мог сделать много лет, судьба встала к нему спиной, подставив в очередной раз. Обещание кануло в лету. Пускай есть весомое оправдание. Но ведь Изуми не отступится и все равно посчитает его слова пустым звуком. Потребует, чтобы эта канитель с Даянэ все равно завершилась раз и навсегда. А сможет ли Тай-Лунг после увиденного поставить точку? Резонный вопрос. Вдруг в следующий раз отец не переживёт подобного? Тай-Лунг свел брови, прикрыв глаза. Ему искренне наплевать. Честно. Хотя в палатных стенах понял, что пусть умрет, но только не подобным образом. Ведь он его действительно ненавидит... Флешка осталась при нем. Да. Тай-Лунг подобрал ее, ведь оставлять подобный материал на всеобщее обозрение совершенно безумно. Мужчина выдохнул, сцепив руки в замок, и напряженно произнес: — В общем, я сказал все, что требовалось, но Даянэ стало плохо, поэтому... Хах. Не могу объяснить даже, что со мной происходит. — мужчина перевел взгляд, что был полон желаний, на съёжившегося Изуми. Тай-Лунг говорил не о чужом запахе, но помимо всей неразберихи, он отчетливо чувствовал накатывающее возбуждение, пускай и в столь специфической обстановке. Пока в его силах придержать животные позывы. Главное не забывать дышать через рот. — Ну кто бы сомневался...могу сказать, ты выглядишь довольно встревоженным. — почти простонал мальчишка, сильнее прижимая к себе ноги. — Еще ты подавители не взял, что будем делать? — это прозвучало крайне застенчиво, и естественно альфа понимал, о чем идет речь. Тай-Лунг подсел поближе и, смотря на поджатые губы, откинул влажные пряди со лба мальчишки тыльной стороной ладони. Затем рука спустилась к пылающим щекам Изуми, и задержалась там же, огладив пальцами край подбородка. Заворожённый взгляд голубых глаз вещал о личных «хотелках» мужчины, но он не спешил идти у них на поводу. — Будем смотреть друг на друга или займемся более интересными вещами, — оскалившись, мужчина прикоснулся второй рукой к мальчишечьей лодыжке. Изуми только сейчас заметил, что Тай-Лунгу похоже нравится поглаживать или хватать его за них или другие части ног. Эта мысль мало чем ему нравилась. — все зависит от твоего выбора. Только поспеши, малыш. — он говорил отрывисто, стараясь не вдыхать через нос воздух пропитанный ароматом течного омеги. Изуми показалось, что от этого томного голоса всё его тело стало сплошной эрогенной зоной. Глаза слезились, а чужие касания словно опаляют кожу, распространяя жар на нижнюю часть туловища. Под ягодицами он ощущал вымокшую обивку дивана. Не говоря о халате, что сейчас больше напоминал мокрую тряпку. Тай-Лунг поцеловал его в коленку, из-за чего по ногам прошел табун мурашек. — Я не знаю... — ведь обратного пути не будет. — Боишься меня? — прямо спросил мужчина, хотя заочно знал ответ. Страх действительно сковывал Изуми. Но притуплялся спокойствием мужа. И ко всему прочему, в силу вступал интерес юноши, пылкий, как чувство, бушующее внутри. Прикусив губу, он закрыл лицо в ладонях и почти неслышно сказал: — Л-ладно...только, если сделаешь мне больно, я тебя не прощу! Тай-Лунг выпрямился в спине, удивленно изогнув бровь. Серьезно? А как же многочасовая истерика при длительных уговорах? Вот в чем сила инстинктов, которую он так недолюбливал, считая, что гон или течка не основной повод для приятного дела. Словно это условное подчинение в безысходной ситуации по требованию организма. Ох... Раньше бы Тай-Лунг мог разозлиться, но они через это уже проходили. И вполне ясно, что если бы малец сам этого не хотел, никакая течка бы не смогла подтолкнуть его к добровольному согласию. Как же удачно вышло. Они помирились прям перед таким важным событием. «Как чувствовал» — пронеслось в мыслях Тай-Лунга. — Иди ко мне. — почти промурлыкал мужчина, подхватывая Изуми на руки. Перекусанные пухлые губы разжались, когда тело оторвали от нагретого местечка дивана. И гадать не нужно, чтобы понять, куда они направляются. Здоровая рука крепче обхватила Тай-Лунга. И хотя вторая уже не подавала сигналов боли, омега старался ее не тревожить. Шаги были быстрыми, словно кто-то засекает дистанцию от зала к спальне альфы на время. Поднеся Изуми к двери, мужчина попросил держаться за него сильнее, чтобы спокойно открыть дверь. Войдя в спальню, он включил свет. За окнами наступала ночь, приводя за собой нечеткий силуэт луны. — Может давай без света? — оказавшись на постели, Изуми сразу приподнялся на локти. — Что за детский сад. — ухмыльнулся Тай-Лунг, расстёгивая пуговицы слегка потрепанной рубашки. — Давай не будем играть в закомплексованных школьников. — прозвучало как-то с издёвкой, но парень решил согласиться. Застенчиво наблюдая за тем, как стоящий рядом с постелью мужчина раздевается, Изуми подумал о том, что следовало бы помочь. К ноющей пульсации между ног он уже привык, но жжение от ледяного взгляда усиливало и без того сбивчивое дыхание. Передвинувшись к краю кровати, Изуми на некоторое время замер, посмотрев на спокойное лицо Тай- Лунга, стянувшего с себя рубашку. Феромон быстро заполнил новое пространство, вгоняя контроль альфы в узкие рамки. А когда хрупкая ладонь легла на бляшку ремня, в белье стало невыносимо тесно. Какой послушный, не по себе аж. Изуми пытался не смотреть на победоносное выражение лица, потихоньку спуская змейку его брюк вниз. Сердце билось в бешеном ритме. А когда мужчина стащил с себя белье, оно забилось так, словно еще чуть-чуть и выломает ребра. Мальчишка почти взвизгнул, едва его руку попытались приложить к достоинству. Резко отшатнулся, отползая назад. Еще ничего не произошло, но страх начал загребать его в свои огромные лапы. — Ну-ну, что за привычка постоянно дергаться при виде члена? Был бы ты девушкой, я бы еще может и понял... — Не говори это дурацкое «ну-ну»! — встревоженно перебил его Изуми. — Почему? — Потому что Даянэ тоже так говорит. — выпалил он, поджав губы. Тай-Лунг едва заметно дернулся. Раньше он не замечал за собой подобного. Раздраженно выдохнув, опустился на постель, и сжав чужую лодыжку, рывком подтянул Изуми к себе. Его встретило испуганное лицо вместе с ёрзанием, тогда он прихватил и вторую лодыжку. — Хорошо. Только не дергайся, ей богу. — как можно ласковее попытался произнести Тай-Лунг, однако вышло достаточно строго. — Пусти. — нервно дыша Изуми поставил руку на чужое плечо. Страх начал подкатывать к горлу, обволакивая жар тела, не давая ему нормально воспринимать ситуацию. — Может мне вообще уйти? — холодно спросил мужчина, ослабляя хватку. — Нет! Я не хочу, чтобы ты уходил, просто... — губы подрагивали, а низ мучительно ныл, прося о внимании. — просто поцелуй меня. Это заставило Тай-Лунга в каком-то смысле растаять. Он тепло улыбнулся, отпустил лодыжки и наклонился к нежным губам. Юнец более чем активно начал впиваться в него. Обнял за шею, словно хотел быть еще ближе, а его язык без прежнего стеснения гладил чужой. Между лицами не оставалось воздуха, но это никого не волновало. Тай-Лунг сгреб юнца, просунув руки через спину и нависая сверху. Изуми постанывал от каждого движения, чувствуя над собой горячую плоть. Ему совершено не хотелось прерывать поцелуй хоть на минуту, и понимая, что мужчина начал отстраняться, он сжал пальцами его волосы, вновь впиваясь в губы. «Жадина» — подумал Тай-Лунг, уступая мальчишке. Конечно, ему было этого мало, не говоря уже о нудности процесса, в сравнении с остальным. Например с тем, что он хочет пускай и нежно, но все-таки отодрать Изуми здесь и сейчас. Продолжая бойкие поцелуи, мужчина закинул ногу парнишки себе на поясницу и придавив его собственным весом, чтобы не дергался. Аккуратно огладил бедро, затем опустил руку ниже и немного смял ягодицу. Изуми распахнул глаза, негромко пискнув от того, что поздно заметил смену своего положения под мужем. Губы распухли, и он все- таки оторвался от него, получая взамен поцелуй в переносицу. — Не могу уже терпеть, думаю ты тоже, — прерывисто дыша, Тай-Лунг прикоснулся к судорожно сжимающемуся колечку мышц, из-за чего Изуми задрожал не в силах унять смущение. — правда ведь, малыш? От таких грязных вопросов он готов был взорваться. Пускай этот мужчина его муж, пускай это вполне нормально, но черт возьми, ему безумно стыдно! Настолько, что рот невозможно открыть, а губы только и делают, что дергаются, словно у Изуми нервный тик. Поэтому он просто кивнул, отведя взгляд в потолок. Тай-Лунг нагло улыбнулся, лаская его. Смазка стекала на простыню, пачкая и мужчину. Указательный палец с легкостью скользнул внутрь тела на одну фалангу. Изуми приоткрыл рот, покрываясь новыми мурашками. Пульсация разошлась по всему телу, вырывая из него непроизвольный стон. Тай-Лунг пропустил мысль о душе мимо себя, понимая, что надо было думать об этом раньше. Да и вряд ли это сейчас заботило вспотевшего мальца. Зато на место этой мысли пришла новая. Феромон. Изуми ведь хотел его ощутить. Что ж. Можно попробовать. Деликатно проталкивая палец поглубже без особых усилий, мужчина прикрыл глаза с намерением успокоиться. Слишком долго он воздерживался от подобного. Словно эта черта чистокровного альфы вовсе ему не нужна. Изуми пропустил какой-то странный отрывистый импульс, едва он сделал один единственный вдох. Что-то щемяще-прекрасное заполнило его рассудок. Томный, пронизывающий до мозга костей, загадочный и страстный аромат резанул по рецепторам. Ветивер, переплетающийся с морозным кедром. Такой чистый, в то же время экстремальный аромат с нотками мускатного шалфея и отдаленно горького миндаля. Словно в этом феромоне можно было прочувствовать всю силу Тай-Лунга. Стоны сорвались с Изуми один за другим. Он растворялся в этом божественном запахе альфы, едва обращая внимание на второй проникнувший в него палец. Поцелуй, затем еще один. Казалось, что сейчас впервые за долгое время он почувствовал себя безумно хорошо. Тай- Лунг отгонял от себя дежурные мысли об отце и прочем, смотря на ластящегося юнца. Ему бы хотелось успокоить себя и сказать, что это не заслуга одного лишь феромона, но как бы не так. Именно поэтому альфа не пользовался им, ревнуя Изуми к своему запаху. Ведь у всех омег такая реакция, и его муж не исключение. Пальцы повторяли ритмичные движения сверху вниз, в промежутках делая «ножницы». Изуми прижался к шее мужчины, целуя в сонную артерию, затем перенес поцелуй выше к уху, потом к виску, после чего начал обцеловывать лицо. Да. Это приятно, пусть и скучно. Такие знаки внимания вызывают в Тай-Лунге неподдельный восторг. Только обидно, что виновник этого действа феромон, что начинает не на шутку раздражать. Третий палец вошел достаточно грубо, но юнец списал это на промах. Тай-Лунг проскрипел зубами. Достаточно. Он прекратил использовать феромон, и омега, словно задыхаясь, пытался собрать оставшиеся частички запаха, витающие в воздухе. Мужчина высунул, затем вновь вернул пальцы в донельзя влажное отверстие. Изуми умоляюще посмотрел на него, явно выпрашивая новую порцию феромона. — Нет, Изуми. Я хочу, чтобы ты хотел именно меня, а не то, что заставляет любого омегу пасть к моим ногам. — прорычал Тай-Лунг, опускаясь к его бледной груди. — Но что в этом плохого? Твой феромон это и есть ты. — юноша изнемогал от возбуждения. — Это разные вещи. — немного разводя пальцы под чужой стон, он опустился к соску. — Даже не пытайся говорить мне об этом. — Сато был на пределе. Но несмотря на то, что Изуми был уже вполне растянут, решил перестраховаться, одарив вниманием его грудь. Губы мужчины сомкнулись на бледно-розовом соске, язык обвел ореол. Он не забывал и про пальцы. А вот его собственном член был обделенным одиночкой. Орган болезненно упирался в пресс из-за лежачего положения, сочась предэякулятом. Так и помереть недолго от сексуально-половой недостаточности. Изуми гладил его по голове. Не описать словами насколько ему сейчас хорошо. И хоть сознание вполне ясно могло воспринимать происходящее, учтивость Тай-Лунга была чем- то непривычным, как и его нежность и щепетильное внимание. Мужчина провел языком вниз по ребрам, поцеловал впалый живот, а затем отстранившись приподнял голову и посмотрел на Изуми. Пальцы в последний раз скользнули внутрь и вышли, что вызвало смущение на лице парня при зрительном контакте. — Дыши ровно. — Тай-Лунг сел, придвинувшись к тазу мальчишки, аккуратно подтянул его за бедра к своему паху. — И постарайся расслабиться, ты ведь любитель позажиматься. — спокойно произнес он, водя рукой по члену. — Помедленней только, — Изуми пылко обнял его. — пожалуйста Тай... Почему-то в этот момент мужчине захотелось выплакаться. Нет слов. Такого никогда не было. Тай-Лунг крепко обнял мальчишку двумя руками, опуская голову на его плечо. Взрослый мужчина, а внутри творится непонятно что. Настолько, что не получается понять. Возможно, это накопившийся стресс, жажда тепла, понимания и спокойствия. Да. Наверняка дело в этом. Они вместе опустились обратно. Изуми чмокнул его в щеку, чувствуя, как чужой член упирается в изнывающее отверстие. Тай-Лунг выдохнул и, смотря в глаза, немного двинул тазом вперед. Юноша ощутил, как член начал проникать, раздвигая упругие стенки. Грудь заходила ходуном, и он прижался к альфе сильнее. — Я... — Медленнее... — перебил мужчину Изуми, поджимая пальцы на ногах. Тай-Лунг сделал глубокий вдох и выйдя из парня, снова вошел, но немного глубже. Короткие ноготки впились в его спину, лицо опалило горячее дыхание. Толкнувшись еще, мужчина почувствовал сопротивление мышц. Зажимается все-таки. — Посмотри на меня. — тяжело дыша, он обратился к зажмурившемуся юнцу. — Изуми. — М? — немного открыв покрасневшие глаза, он перестал царапать чужую спину. — Расслабься, давай, ты сможешь. — произнес Тай-Лунг. Изуми всмотрелся в голубые глаза. Эти слова придали ему сил, и он все же попытался успокоиться. Мужчина вышел из него. Он провел рукой по ягодицам, собирая смазку и распределяя её по члену, и как можно медленнее снова проник внутрь. Стало легче. Изуми продолжал смотреть ему в глаза. Уже без стеснения, по крайней мере без такого заметного. Тай-Лунг прижался к его губам и сильнее двинул бедрами. Юнец прикусил его за нижнюю губу, но зажиматься не стал. Чувствуя столь долгожданное тепло, мужчина подхватил его бедра, и выдав что-то похожее на стон, сильно двинулся вперед, вставляя член до конца. Изуми дернулся, расширив глаза. Прошло несколько секунд, и только тогда Тай-Лунг понял, что сорвался. Черт возьми. Он сразу же вышел из юнца, и когда обхватил его лицо двумя руками, увидел слезы. — Прости, я не хотел, — попытался хоть что-то сказать мужчина, но Изуми начал рыдать. — Настолько больно?! — он правда хотел понять его чувства. — Мне... — новый всхлип и дрожащие губы. — Мне...не больно... Тай-Лунг ошарашено посмотрел на него. — Что? Тогда, в чем дело? — Просто...я испугался... — Изуми вновь обнял его, прижимаясь ногами к пояснице. — Блять...ты меня убиваешь... — выдохнув, Тай-Лунг обнял его в ответ. — Тогда я продолжу. — Х-хорошо... — он продолжал тихо всхлипывать, но желание почувствовать мужчину внутри было искренним. Тай-Лунг приставил член к немного припухшему отверстию, слегка поднялся, и подхватив ноги мальчишки, поцеловал лодыжку, начиная двигать тазом вперед. Член раздвигал тесные девственные стенки мышц, даря блаженное трение. Сладкая теплота овладела мужчиной, и он рывком двинулся вперед. Изуми выдал громкий стон, закрывая лицо ладонями. Не больно. Странно. И этот хлюпающий звук не менее странный. Нежное нутро просто пленяло Тай-Лунга. Он так долго этого хотел. Хотел слышать эти стоны, прижимать, целовать, сделать своим. Чтобы никто не смел и думать, что есть хоть малейший шанс отобрать Изуми. Мужчина постепенно набирал темп, не сдерживая себя. Ритмично вбивался в юнца, не забывая целовать. Член входил как влитой, с приятным ощущением узости в нутре. Изуми не переставал стонать, словно это неотъемлемая часть дыхания. Шлепки усиливались, звуча донельзя пошло. Тай-Лунг прорычал, прижимая к себе мальчишку так сильно, что казалось разломает ребра. Ноги, покачиваясь от толчков, гладили его поясницу. Изуми думал, что у него вот-вот потемнеет в глазах, ведь это слишком приятно. Стоны, точки, поцелуи, рычание. И так по кругу. Тай-Лунг оторвался от зацелованных мальчишечьих губ, и выйдя, перевернул того на живот. Порозовевшие ягодицы сразу открыли поток нового возбуждения. Изуми повернулся к остановившемуся мужчине с немым вопросом. Рука сжала ягодицу и Тай- Лунг оскалился, говоря: — Твоя попа...это удар под дых. — совершенно спокойно мужчина чмокнул его туда, где была рука, завороженно наслаждаясь прекрасным видом. — А твоя дыр... — Замолчи! — пискнул Изуми от возмущения. — Лучше займись делом, пока я не передумал! — надув губы уточкой, он упал лицом в подушку. Тай-Лунг рассмеялся. Раздвинув коленом его бедра, прислонился к хрупкой спине и разом вошел до основания, вызвав новый стон. «А кто тебя, интересно, отпустит?» — мысленно произнес он, делая мощный толчок. Просунув руку к чужому влажному от пота лицу, он прихватил подбородок, заставив смотреть на себя. Изуми сказал что-то невнятное прямо в губы, кончая, от непрекращающихся движений мужчины. — Ты... — Тай-Лунг почувствовал жгучий спазм внизу живота и одновременно набухающий член. Становилось тесновато в и без того узком мальчишке. — Ты только мой. Последнюю фразу он прорычал, а Изуми лишь подрагивая улыбнулся, смотря прямо в глаза.