Время драконов

Костер догорал. Пламя потрескивало, рассыпая вокруг стремительно гаснувшие искры. На самодельных шампурах жарились небольшие куски мяса, уже начавшие вкусно пахнуть. Эвергрин сидела на одеяле рядом с костром, обхватив себя за плечи, и думала только о том, что если драконы увидят отблески огня или учуют запах мяса — ей не хватит сил даже драться. Она просто даст себя сожрать. Мира подошла к костру, пошевелила шампуры. Обернулась. — Голуби пожарились. Идите есть. Эвергрин поморщилась. Ее тошнило. — Фу, голуби. Осточертели голуби. — Благородной дичи не завезли, — немедленно отозвалась Мира. — Не хочешь — не ешь. — А мне их жалко, — сказала Лисанна, но шампур со своей порцией все-таки взяла. — Еще бы, ведь ты сама в какой-то степени птица, — фыркнула Эвергрин и отвернулась. Запах жареного мяса проникал в ноздри, тошнота становилась все сильнее. — Не нравится — не ешь, — повторила Мира. Мира вообще, по мнению Эвергрин, стала странной в последнее время. Она уже ничем не напоминала ни ту улыбчивую барменшу со стаканами на подносе, ни того демона, который одолел Фрида в памятном бою за гильдию. Мира стала мрачной, раздражительной, но при этом очень практичной — Эвергрин приходилось признать, что без Миры она в этом новом мире ни за что не выжила бы. Голуби, хоть они и осточертели, были целиком и полностью ее заслугой. — Сейчас выспимся, — командовала Мира тем временем, — а завтра утром пойдем в гильдию. В Магнолии, похоже, никого не осталось, но если кто-то из наших выжил — они там. Если кто-то выжил, они там. Эта идея тащила их троих вперед с того самого момента, как они покинули Крокус. Что если еще кто-то из «Фейри Тейл», кроме них, жив — все непременно соберутся в здании гильдии. Поэтому нужно идти туда. Невзирая на огонь, смерть и драконов. Сейчас Эвергрин не была уверена, что все еще хочет увидеть знакомое здание с хвостатой феей на эмблеме. Ведь могло оказаться и так, что никто, на самом деле, не выжил. И Эвергрин не уверена была, что сможет с этим смириться. — Почему не сейчас? — спросила Лисанна, выплевывая в ладонь хрупкие птичьи кости. — Да, ночь, драконы выходят на охоту. Но раньше нам как-то удавалось бегать от них и по ночам. — Это потому, что мы шли по бездорожью. Драконы не идиоты, они не будут выслеживать людей там, где их отродясь не бывало. А здесь, где в руинах может прятаться сколько угодно их — лучше поостеречься. Мира не сказала вслух того, о чем подумала Эвергрин — что тех драконов тоже могло тянуть в гильдию. Не сказала, но явно подразумевала именно это, и Лисанна поняла — она испуганно замерла. — Ты думаешь… они могут прилететь сюда? — шепотом спросила она. Мира не ответила; выдернув из-под себя одеяло, она закуталась в него и привалилась к облупленной стене. — Не знаю. Кто знает, что у них в голове… сейчас? Эвергрин почувствовала, как внутри нее все сковало льдом, и придвинулась к огню еще ближе — чтобы прогнать это омерзительное ощущение. …В ту ночь не спал никто. Эвергрин лежала под своим тонким одеялом и слышала дыхание Миры — слишком быстрое для спящей, слышала, как ворочается Лисанна. Эвер понятия не имела, о чем думают они, но она сама думала о том, что будет делать, если придет завтра в гильдию — и действительно встретит там золотистого дракона. Огромного ящера со смертельным дыханием и безумным взглядом. Ящера, в котором ничего, совершенно ничего не осталось от… Она была рядом с Лаксасом, когда все случилось. Врата Затмения открылись, оттуда хлынули драконы — но Громовержцы, ее команда, ее друзья-почти-братья, были уверены в себе. Ведь с ними был Лаксас, самый сильный драгонслеер «Фейри Тейл». Лаксас, который не мог проиграть дракону, потому что рожден был побеждать всех. Они точно знали, что победа будет за ними, когда огромный золотистый дракон развернул крылья. Эвергрин упала в обморок, а позже думала, что это к лучшему. Если бы не потеря сознания, она бы рехнулась, просто не выдержала бы всего увиденного. А потом она очнулась оттого, что кто-то тряс ее, увидела над собой Миру с трясущимися, обескровленными губами. И Мира же ей обо всем рассказала. О том, что Крокус разрушен. О том, что многие мертвы, а кто не мертв — потерян. О том, что мир заполонили драконы. И о том, что Лаксаса она, Эвергрин, не увидит больше никогда. Она все отдала бы, чтобы забыть это, но сейчас оно могло вернуться. Всего-то — увидеть золотистого дракона здесь, в Магнолии… Эвергрин все-таки уснула, но ей до утра снились кошмары, в которых она стояла напротив страшной драконьей морды и не могла — ни отойти, ни сбежать, ни что-либо сделать. Поэтому когда Мира толкнула ее в плечо, проснулась она мгновенно и с облегчением. На завтрак были недоеденные вчера голуби, Эвергрин съела кусочек, но больше протолкнуть в глотку не смогла. Мира и Лисанна, похоже, тоже потеряли аппетит — обе только поковыряли мясо, а потом, не сговариваясь, принялись собираться. Полуразрушенный дом-стоянку покинули, когда солнце еще не взошло. Магнолия была пустой и тихой, такой тихой, какой Эвергрин не видела ее никогда. Даже ночью где-то кричали петухи, горланили пьяные, а из круглосуточных баров доносились музыка и смех. Сейчас не было ничего, только разрушенные, полуразрушенные и кое-где почти целые дома, валяющиеся на земле трупы — очень мало, драконы пожирали добычу, а не бросали — и атмосфера смерти и запустения. Как будто Врата Затмения открылись не два с половиной месяца назад, а по меньшей мере сотню лет. Чем ближе подходили к зданию «Фейри Тейл», тем мрачнее становились сестры, и Эвер понимала, почему. Было мало, очень мало шансов на то, что там будет хоть кто-то. Если бы кто-то был, на дороге, ведущей в гильдию, были бы хоть какие-то следы, а так получалось, что последний человек прошел по ней так давно, что отпечатки его ног уже загладила серая пыль. А вот драконы ждать могли, драконы умели летать, и от этой простой мысли Эвергрин казалось, что ее ноги прирастают к земле с каждым шагом все сильнее. Однако драконов в гильдии не было. Там вообще никого не было: Эвер поняла это, как только подошла поближе. Здание было полуразвалено, вывеска с хвостатой феей валялась в пыли. Мира и Эвергрин прошли мимо нее молча, но Лисанна задержалась. — Слушайте… Это же, наверное, плохо, что она вот так валяется… Мира промолчала. — А какая разница? — спросила Эвергрин изо всех сил стараясь заставить голос не дрожать. — Гильдии уже все равно нет. — Мастер говорил, что пока жив последний человек со знаком «Фейри Тейл», гильдия жива, — упрямо продолжала гнуть свое Лисанна. — Сестричка Мира, скажи ей! Мира ничего не сказала, она открыла дверь и, прикрывая глаза от посыпавшейся сверху пыли, вошла внутрь. — Давайте поищем, — глухо предложила она. — Если тут кто-то был, они могли оставить какой-то знак. Эвергрин вошла в гильдию вслед за ней. Пол покрывали щепки и осколки стекла, идти нужно было осторожно, но в целом здание пострадало куда меньше, чем казалось снаружи. Барная стойка и вовсе уцелела, и на миг Эвергрин представила, что сейчас Мира встанет за нее, бодро воскликнет: «Ребята, берите самое свежее пиво, утренний привоз!», а Фрид скажет: «Не смейте напиваться, нам еще план задания разрабатывать», но Бикслоу все равно притащит четыре кружки… При мыслях о Фриде внутри все мучительно заныло, и Эвергрин отбросила нарисованную воображением картину, вымела ее из сознания, как выметают мусор. Все равно уже никогда Фрид не сказал бы такого, Бикслоу не принес бы пиво, а значит — не было никакого смысла в таких мечтах. — Лисанна, Эвергрин, я нашла! Голос Миры раздавался из бывшего кабинета мастера, где Макаров все равно никогда не сидел. Эвер бросилась туда, ежесекундно спотыкаясь о крупные обломки, Лисанна поспешила за ней. Судя по ажиотажу в голосе Миры, находка была действительно ценной. Кабинет мастера почти не пострадал: в нем сохранился стол, на котором стояла полуоплывшая свеча, и стул. На полу было кострище: похоже, кто-то обосновался на ночлег прямо здесь. Но Мира смотрела не на него, ее взгляд был устремлен на стену, когда-то гладкую, а сейчас — покрытую десятком надписей. Углем, краской, просто нацарапанных чем-то острым — этих надписей было так много, что у Эвергрин зарябило в глазах. «Джет. 10.07.91. Я жив. Видел еще Вакабу, он тоже жив. Отправляюсь в Эру просить помощи». «Грей и Леви. 16.07.91. Идем в Эру вслед за Джетом, действительно, пусть Совет наконец-то что-то сделает, да и армия рунорыцарей там». «Пантерлили, Чарли и Ничия. 23.07.91. Идем к эксидам, после этого, скорее всего, тоже двинемся в Эру. Грей и Джет правы, мы должны объединить силы в борьбе с драконами». — Они все отправились в Эру, — проговорила Мира, водя пальцем по строчкам. — А что, если там их уже ждали драконы?! — крикнула Эвергрин куда более громко и истерично, чем хотела бы. Даже радость от того, что выжило куда больше друзей, чем она думала, не могла заслонить эту страшную картину — как все идут в Эру, а там их поджидают ящеры — терпеливые и смертоносные. — С таким же успехом драконы могли ждать их где угодно, — сквозь зубы проговорила Мира. — А если нет разницы, почему бы не объединиться в Эре? — Или спрятаться, как семья Коннелов, — Эвергрин ткнула пальцем в нацарапанную надпись. — Видишь, они пишут, что уходят в горы отсиживаться? И знаешь, по-моему, они правы. Ты не видела золотистого дракона… — Я видела голубого! — резко ответила Мира, и Эвергрин поперхнулась воздухом. Действительно, кроме золотистого, был еще красный. Был серый. И, конечно, голубой. Как она могла забыть? — Девочки, — прошептала Лисанна, показывая куда-то на стену. — Тут Эльфи… Эвергрин тут же забыла о драконах и подошла еще на полшага ближе к стене. Надпись, о которой говорила Лисанна, была вырезана так глубоко, как будто ее высекали топором. А кто знает, может, и высекали… «Эрза и Эльфман. 10.09.91. Вы что, рехнулись все? Драконы — это следствие, а воевать нужно с первопричиной! Возвращаемся в Крокус, всех, кто прислушается к голосу разума, будем ждать в развалинах нашей гостиницы. Пожалуйста, поймите, Эра — тупиковый путь». — Неделю назад, — проговорила Мира и нахмурилась. — И куда нам идти? — растерянно спросила Лисанна. Эвергрин промолчала, продолжив шарить глазами по строчкам. Новость о том, что Эльфман жив, ее порадовала — все-таки за все совместные приключения она успела привязаться к этому «мужиковатому» здоровяку. Но не Эльфмана она хотела найти на этой стене. — Я ищу Бикслоу. Смерть Фрида она видела. Когда все началось, он единственный не растерялся, он единственный начал бить сразу самыми убойными из Темных Письмен — «ужасом» и «агонией», и он единственный поплатился за это. Они с Бикслоу все еще стояли, не в силах поверить, не в силах ничего сделать — а его уже смело смертоносным драконьим дыханием. За эти два месяца не проходило и дня, когда Эвергрин не вспомнила бы это. А вот Бикслоу был жив — по крайней мере, она хотела на это надеяться. — Вот он, — Мира все-таки нашла первой. «Макс, Джувия и Бикслоу. 19.08.91. Мы (Макс и Джувия) идем в Эру. Бикслоу с нами не пошел, он отправился странствовать в поисках душ Фрида и Эвергрин». — «Душ»? — переспросила Лисанна. — Но ведь Эвер жива! — Он может этого не знать, — резонно возразила Мира. Эвергрин смотрела на надпись, неровную, сделанную углем, и молчала. За ее спиной переговаривались сестры. — Ну так куда мы пойдем? — За Эльфи. За неделю они бы добрались до Крокуса только при исключительном везении — нам, при всех передрягах, понадобилось два месяца. Значит, мы догоним их где-то по пути, и если надо, развернем, — Мира снова мыслила исключительно рационально. — А Эвер? Думаешь, она не захочет найти Бикслоу? — Учитывая, что он не написал, куда именно пошел, шанс найти его в Крокусе такой же, как и в любом другом месте. — Спасибо, что решаешь за меня, — ехидно произнесла Эвергрин, наконец отворачиваясь от стены. — Так вот, я действительно хочу найти Бикслоу. Удачи вам с Эльфманом, но тут мы разойдемся. — Куда ты собираешься идти? — спросила Мира чуть более громко, чем следовало говорить, чтобы показать безразличие. — Он не написал, куда пойдет! Эвергрин пожала плечами. — Сначала по памятным местам, а там посмотрим. — И ты надеешься найти его где-то в таком месте? Ведь правда — он и на дороге в Крокус может встретиться! — Зачем ты так пытаешься меня удержать? — в лоб спросила Эвер. Мира осеклась, помолчала, а потом неожиданно мирно ответила: — Потому что втроем шанс выжить куда выше, чем вдвоем, а тем более — в одиночку. Против дракона… — …Все равно, сколько нас — одна или трое! — Девочки, не ругайтесь, — вклинилась Лисанна. — Давайте переночуем, а потом подумаем. Взвесим все и примем решение. — Мы потеряем целый день, за это время Эльфман успеет уйти еще дальше! — возразила Мира. — Все равно нам нужно отдохнуть, — неожиданно твердо ответила Лисанна. — Мы все на нервах, вы друг на друга кидаетесь. Нам нужно отдохнуть, успокоиться и подумать. Некоторое время Мира и Эвергрин сверлили друг друга взглядами. Не признать правоту Лисанны было невозможно, но и признавать почему-то не хотелось. Из упрямства? Пока Эвергрин пыталась разобраться в противоречивых чувствах, Мира пожала плечами. — Ладно. Как скажешь. И первой вышла из бывшего кабинета мастера.