Время драконов

Следующие несколько дней они просто шли, и череда бесконечных разрушенных деревень и городов слилась перед глазами Эвергрин. Они были все одинаковые, все воняли смертью. Иногда они встречали людей, но те были обычно слишком напуганы, чтобы присоединиться — они прятались в своих подполах и погребах, наивно надеясь, что дощатый пол защитит их, если драконы надумают искать себе пропитание. Каждый раз после такой встречи Мира злилась, Лисанна грустила, а Эвергрин просто думала, что драконы удачно пришли — такого пиршества, как в Фиоре, им никогда раньше не попадалось. Волшебников, тем более, знакомых, они не встретили ни разу. Оставалось только гадать — то ли многих постигла судьба «Мермейд Хилл», то ли просто не везло и не совпадали маршруты. Никаких следов Эльфмана и Эрзы тоже обнаружить не удалось, хотя шли правильно — в сторону Крокуса. На какой-то день — четвертый или пятый, Эвергрин давно бросила считать дни, все равно они все были похожи — она впервые задумалась о том, надо ли ей это. Надо ли идти в Крокус. Она решилась продолжать путь с Мирой и Лисанной по одной-единственной причине — надеялась встретить где-то Бикслоу, но надежда эта таяла с каждой минутой. Эвер подобрала уголек из костра и писала его имя, пририсовывая рядом стрелочки — на стенах домов, на больших камнях, прямо на дороге. Чтобы, если их пути вдруг пересекутся, он понял, в какую сторону двигаться. Но это ничего не давало, как не давали ежеутренние превращения Миры в Сатану с облетом всей округи и выискиванием хоть малейших следов Эльфмана. Поэтому они просто шли. Шли, надеясь, что хоть когда-то, через день или неделю, им повезет. — Ты хочешь найти Эльфмана? — однажды спросила Эвергрин Лисанна. Та не ответила. Не знала, что ответить. Она хотела найти Бикслоу, да, а Эльфмана?.. Они дрались во время фестиваля урожая, и она победила. Она напросилась к нему в напарники во время экзамена, и они проиграли Растироузу — вдвоем. Он защищал ее, когда она, не в силах подняться, лежала под натянутой тканью, и капли дождя барабанили по сухой земле совсем рядом. Они вместе попали под купол Первой и вместе потом пытались найти потерянные годы. Он дрался с Вакхом, противником, равным Эрзе, а она болела за него с трибуны и готова была пообещать ему все — лишь бы он выиграл. Потом она сидела рядом с ним, перемотанным сотней бинтов сразу, и врала, что совсем не беспокоится. А еще позже... Много чего было у них с Эльфманом. Это было не приятельство, не дружба и тем более не любовь, но это было. Громовержцы все равно были ближе, роднее и важнее. Но и наплевать на Эльфмана просто так не получалось. — Хочу, — ответила Эвергрин. — Он же мой напарник. А Громовержцы своих не бросают. Лисанна посмотрела на нее так, будто не ждала такого ответа, но ничего не сказала. А еще через два дня им наконец повезло. Они устроились на ночлег в пещере в скалах. Это было не самое удобное место, но в щель между камнями не протиснулся бы никакой дракон, а драконоидов, которых по мере приближения к Крокусу встречалось все больше и больше, можно было спокойно перебить, встав вдвоем по бокам от входа. А третья еще и отдохнуть могла. Наверное, безопасность ночлега подействовала на Эвергрин: она заснула, как только закрыла глаза, и ей впервые за долгое, очень долгое время не снились драконы, смерть Фрида или бродящий по миру, потерянный Бикслоу. Она спала бы и спала, восстанавливая все потраченные за последние месяцы силы, но ближе к полудню ее разбудили. — Мира? Лисанна? Вы здесь? Эвергрин подняла глаза и огляделась. Справа терла глаза и зевала Лисанна, укутавшаяся в одеяло Мира лежала ближе ко входу и даже не пошевелилась. Похоже, их разморило так же, как и саму Эвер. — Мира! Лисанна! Голос доносился от входа, и это был очень знакомый голос. Эвергрин, по крайней мере, его узнала сразу. «Вот как нужно блефовать!» Но, несмотря на неприятные воспоминания, сейчас она готова была Эрзу расцеловать. Броситься на шею и расцеловать в обе щеки, радуясь уже тому, что она тоже выжила. — Мы здесь, в пещере! — крикнула она. Мира тут же вскочила, отбрасывая одеяло. Странно, вопли Эрзы не разбудили ее, а голос Эвергрин поднял мгновенно. — Что? Кому ты кричала? — Нам, — послышалось от входа. — Нам кричала. И в тот же миг в пещеру ворвался огромный детина. Как Эльфман так быстро пролез сквозь такую узкую щель, понять было невозможно, но только что у входа не было никого — а тут он уже принялся тискать одну сестру, вторую, бормотал, что «Наконец-то сестрички нашлись!», обернулся, заметил Эвергрин, и уже ей перепала порция медвежьих объятий. А Эрза, одетая в какой-то новый, сейчас заляпанный кровью доспех, стояла у входа и с улыбкой наблюдала за семейной сценой. — Мы нашли вас, мы мужики! — радостно возвестил Эльфман, наконец-то выпуская Эвергрин. Та перевела взгляд на Эрзу, теперь обнимающуюся с Мирой и Лисанной, и усмехнулась. — Я тебя обнимать не буду, уж не обессудь, — стремление расцеловать ее при появлении Эльфмана растаяло, как туман на солнце, и сейчас почему-то вспоминалось только соперничество. Эвергрин сама понимала, что это, скорее всего, неправильно, но ничего сделать со своими чувствами не могла. Не получалось приструнить характер. — А ты все такая же, — довольно доброжелательно отозвалась Эрза. Мира махнула рукой. — Мы все такие же. Только вы что-то путаете. Это мы вас нашли! — Вы? — удивился Эльфман. — Вы спали тут, а не искали! — Да, сейчас спали, — влезла в совершенно, по мнению Эвергрин, беспредметный спор Лисанна. — Но вообще мы шли за вами. Мы увидели ваше сообщение на стене и решили идти следом, чтобы вас догнать… — А кстати, — перебила ее Мира. — Как вы нас в этой пещере нашли? Эльфман и Эрза переглянулись, а у Эвергрин почему-то возникло очень мерзкое чувство где-то в груди. Такое, будто ее беспокоило внезапно возникшее между ними взаимопонимание. Хотя на самом деле не беспокоило, ни капли. Эрза подошла к наполовину потухшему костру и уселась напротив Эвергрин. — Драконоиды, — коротко сказала она. — Пара десятков, — подхватил Эльфман. — У них, похоже, гнездо где-то на другом отроге скал, вы б тут поосторожнее. — Разве у них бывают гнезда? — на правах специалиста по животным усомнилась Лисанна. Эрза махнула рукой. — Какая разница? Это не существенно, важно то, что на нас напала толпа драконоидов разом, и нам ничего не оставалось, кроме использовать доспех Валькирии и превращаться в Зверя. Мира села рядом с ней, принялась рыться в своем мешке в поисках еды. Еды не было: смародерствованные в одной из последних деревень консервы уже закончились, слишком мало их было. — Я поняла. Ты учуял нас, да? Эльфман радостно кивнул и шлепнулся на пол между ней и Эвергрин. — Ага. Я чуть не чокнулся — думал, все, последние мозги растерял, уже запах сестричек чудится. Но настоящие мужики от такой ерунды, как драконоиды, с катушек не съезжают, вот я и понял, что вы правда где-то рядом. Эвер только не разнюхал, но я редко при тебе Зверем становился. Я так рад, что вы выжили! Ну вы мужики! — Мы девушки, все трое, — возразила Лисанна, но Эльфман, по своей привычке, махнул рукой. — Не важно. Все равно мужики! И у Эвергрин вдруг появилось ощущение, что она вернулась в «Фейри Тейл». …В тот день решили уже никуда не ходить. Пещера была удобной, хоть и маловатой, с учетом присоединения к компании огромного Эльфмана. До вечера разбирали вещи и считали, сколько осталось припасов, хотя дальнейший путь еще не обсуждали, и вообще — Эвергрин казалось, что эту тему старательно обходят. Это было понятно: у Эрзы, по-видимому, был какой-то план, а Мира уже пообещала пойти искать Бикслоу. Обсуждение маршрута в таких обстоятельствах могло превратиться в скандал, а портить радость встречи никто не хотел. — У нас есть пиво, — объявил Эльфман ближе к вечеру. — Одна бутылка всего, но, по-моему, у нас достойный повод его распить! — Где взял? — полюбопытствовала Мира, встряхивая одеяло. — Мы стырили его… — Одолжили! — поправила Эрза. — Если все наладится, и мы будем идти мимо этой деревни еще раз, мы непременно вернем в тот дом бутылку с пивом! — Смародерствовали, — себе под нос определила Эвергрин. — Украли, — еще более прямолинейно высказалась Мира. — Короче, понятно. Мы тоже это делаем. Все наши вещи вытащены из магазинов или подобраны на местах стоянок. Но Эльфман прав, повод подходящий. Закатим небольшую пирушку в честь воссоединения, а делами займемся завтра. Ей никто не возразил. Даже Эвергрин не захотела спорить: она все-таки была рада видеть Эльфмана. Фактически, Эльфман был следующим в ее рейтинге «хочу встретить» после Бикслоу, и такой счастливый момент не хотелось прерывать, пусть даже и очень важными и нужными делами. Лаксаса в этом рейтинге не было вовсе. Встреча с Лаксасом была мечтой, а это не совсем то же, что реальная возможность. Поэтому оставалось найти только Бикслоу. А пока — пока можно было просто выпить пива и порадоваться хотя бы Эльфману. …— «Мы — «Фейри Тейл!» — шепотом пела Мира. Драконоидов дразнить не следовало, поэтому остальные даже не подпевали, хотя эту песню — плод коллективного творчества всей гильдии после нескольких бочек пива — знали все. Ее сочинили в один из вечеров после возвращения с острова, когда смотреть на угрюмых друзей уже не было никаких сил. И тогда Мира выкатила эти бочки пива и предложила придумать свой гимн, в котором говорилось бы о том, что они, гильдия, всегда вместе, в котором воспевались бы все идеалы, что поддерживали оставшихся в Магнолии все семь лет и помогали остальным драться с Акнологией. И они придумали, каждый подал по строчке, а Мира с помощью примкнувшего Гаджила подогнали все под какие-никакие рифмы. Гимн знали все, но подпевать — сейчас — боялись, поэтому просто проговаривали его текст про себя, вспоминая, мечтая, надеясь. Эвергрин не знала, о чем думали остальные, но она снова размышляла о Лаксасе. Что удивительно, теперь — почти без боли. Это Лаксас придумал строчку «Даже уйдя, мы все равно остаемся волшебниками «Фейри Тейл»», и Эвер прекрасно помнила, как все изумились — никто не ждал от него тогда такого признания. Лаксас первым предложил деду отправить на Игры вторую команду, хотя и явно не рассчитывал в нее попасть — где-то в глубине души он считал Игры весьма детским мероприятием, а воодушевленную команду Нацу — сущими младенцами. Лаксас вообще много сделал после возвращения с острова, кто ж знал, что все повернется именно так? Что вместо знакомого лица будет вспоминаться вытянутая, шипастая драконья морда с таким знакомым шрамом, пересекающим правую щеку? Эвергрин сделала еще один глоток из бутылки, переданной ей Лисанной, и встала. — Слушайте, я, наверное, спать пойду. Мы весь день сидели на одном месте, а устала я почему-то так, как после суточного перехода. — Эмоциональный стресс, — с важным видом сказал Эльфман. Эрза поперхнулась пивом, Лисанна хихикнула, Эвергрин, не удержавшись, засмеялась. Она считала, что неплохо знает Эльфмана, но понятия не имела, что он не только в курсе существования таких умных слов, но и умеет их применять. — Вы чего смеетесь? — не понял Эльфман, и это было уже куда более похоже на него. — Ничего, — ответила Эвергрин, взяла свое одеяло и улеглась неподалеку. Мира перестала петь, между ними с Эрзой и Лисанной завязался тихий, ничего не значащий разговор — все вспоминали события на острове. Раз или два Эвергрин расслышала свое имя, хотела уже обернуться, но это всего лишь Мира рассказывала не слышавшей этого Эрзе о ее уловке во время экзамена. Эльфман молчал и, судя по шелесту, ворошил дрова в костре. Сон не шел. Эвергрин действительно очень устала, но выбросить из головы мысли никак не получалось. Она снова и снова прокручивала в голове сцену появления в пещере Эльфмана с Эрзой, снова и снова представляла, как встретит, наконец, Бикслоу, о чем его спросит, что скажет… — Эвер спит? — вдруг спросил Эльфман. Эвергрин не ответила, но уши навострила. — Вроде да, — отозвалась Мира. — А что? Раздался тяжелый вздох, но кто вздыхал, было непонятно. — Вчера ближе к вечеру, — вполголоса начала Эрза. — Мы видели неподалеку отсюда, милях, наверное, в трех, кружащего в небе дракона. — Мы тоже видели, и не один раз, — ответила Лисанна. — Они вообще сейчас повсюду. Хорошо, что он вас не видел. — Золотистого дракона, — уточнил Эльфман. — С искрами на шкуре, такими яркими, что мы их даже на расстоянии заметили. Я подумал, что не надо при Эвер этого рассказывать. Эвергрин лежала без звука, и ей казалось, что у нее остановилось сердце. Что все, о чем она думала, на что надеялась, чего боялась — воскресло и кружит в небе. В трех милях от нее. — И куда он полетел? — спросила Мира напряженным, звенящим голосом. — А никуда. Он сел. Мы поэтому сегодня днем и не решились дальше идти, думали пересидеть, а тут драконоиды напали… — Да, — сказала Мира после длинной, наполненной тяжелой, давящей тишиной паузы. — Ты прав. Не надо Эвергрин этого знать. Эвергрин лежала, кусая край одеяла, и боялась только одного — заорать в голос.