Время драконов

— Тебе не тяжело? — в который раз спросила Эвергрин. — Я мужик. Это моя обязанность — нести раненную женщину! Она вздохнула. На самом деле Эвергрин надеялась, что скоро Эльфману надоест играть в «настоящего мужика», и он позволит ей идти самой — тем более, она уже придумала, как сделать так, чтобы со своей ногой не очень хромать и не тормозить весь отряд. Впрочем, идти еще медленнее было, казалось, невозможно — Лисанна брела, придерживая раненную руку здоровой, Мира и Эрза, которым достался весь багаж, тоже не выглядели бодрыми и полными сил. Все еле ползли, и Эвергрин с ужасом думала, как они такой бравой командой будут прорываться ко Вратам. На них бы и десятка драконоидов хватило, не то, что целого дракона. В основном из таких соображений Эвергрин и хотела идти самой — потому что вымотать еще и вынужденного тащить ее Эльфмана явно было не лучшим планом на случай внезапного нападения. Похоже, о том же думала и Мира. Она вдруг остановилась, задумчиво посмотрела на небо, не менее задумчиво — вокруг, и жестом подозвала к себе остальных. — Так дело не пойдет, — сказала она. Эрза согласно кивнула, и Эвергрин удивилась, когда это эти двое успели так сдружиться — особенно после того, как Эрза рвалась вперед во что бы то ни стало. Успела передумать? Впрочем, они с Мирой, кажется, всегда неплохо ладили — это она, Громовержец, замкнутый на свою маленькую команду, ничего не знала об отношениях между остальными членами гильдии. А сейчас вспоминала — говорил ей кто-то, что Эрза и Мира дружат, что вместе помогают Макарову. Неудивительно было, что и сейчас они действовали единым фронтом. — Эвергрин и Лисанна ранены, остальные просто устали, — сказала Эрза. — Нам срочно нужен отдых, и лучше бы лекарства и нормальная еда. Давайте где-то спрячемся. — А Врата? — спросила Эвергрин. — А ваш план? От мысли о том, что золотистый дракон останется драконом не то, что на день — хотя бы на минуту, на секунду дольше, чем мог бы, сердце начинало болеть куда сильнее, чем нога, а на плечи наваливалось что-то неподъемное. И она готова была бежать, идти, ползти — делать что угодно, лишь бы попасть к Вратам и заставить их захлопнуться навсегда. Лишь бы вернуть Лаксаса и вернуть Громовержцев. — А Врата никуда не убегут, — отозвалась Мира. — Как стояли, так и дальше стоять будут. А от нас в нынешнем состоянии там толку немного будет. «Вот они спелись!» — подумала Эвергрин, но сказать этого не успела: Эльфман осторожно снял ее со спины и посадил на обочине, под деревом. — Мне кажется, сестричка права, — виновато проговорил он. — Вам надо подлечиться, а нам… Дальше Эвергрин просто не стала слушать. Лисанна уселась рядом с ней, остальные, кажется, тянули жребий, кому охранять раненных, а кому искать место для отдыха, но Эвер было все равно. Она смотрела вдаль, туда, где за виднеющейся горной цепью был Крокус, и думала только об одном — Лаксас станет человеком еще на несколько дней позже, и пока они будут отдыхать, лечиться, маяться дурью, в конце концов — золотистый дракон будет срывать лапами крыши, опалять дыханием деревья, убивать, убивать, убивать… Как убил Фрида. Интересно, он понимал, что убивает Фрида? Или просто убрал его, как препятствие на пути? С ними осталась Эрза. С Мирой можно было интересно спорить, с Эльфманом — просто говорить, а на Эрзу и смотреть не хотелось. Где-то в глубине души билось злорадство — ну что, Титания, помогает тебе сейчас вся твоя сила? Или ты такая же, как и мы, слабые? Эрза тоже желания общаться не проявляла, она разговаривала с Лисанной о Нацу, и это было немного странно. Ей, Эвер, больно было даже вспоминать Лаксаса, даже думать о нем, а Лисанна так легко и непринужденно рассказывала о своих детских совместных с Нацу выходках, краснея, признавалась в симпатии к нему. Наверное, для этого нужно было иметь ее беззаботный характер, но у Эвергрин был только ее собственный нрав, и ей оставалось слушать, хотя поговорить с кем-то хотелось неимоверно. До зуда на языке. Она нашла упавшую ветку, достала из мешка нож и принялась выстругивать ровную дощечку. Нож соскальзывал, несколько раз она чуть не порезалась, но дело, пусть и медленно, шло. В их команде резьбой занимался Бикслоу, он сам делал своих кукол, сам вырезал их, сам красил, сам наполнял душами. Он несколько раз показывал Эвергрин, как правильно обрабатывать дерево, но ей было скучно, и она быстро бросала. Сейчас ей казалось, что этой монотонной, рутинной работой она немного приближается к нему, посылает ему, где бы он ни был, сигнал — я жива. Ведь если они доберутся до Врат, не только Лаксас станет человеком. Бикслоу тоже будет рядом. И Фрид будет жив. Они снова будут вместе. Эвергрин все-таки удалось выстругать дощечку, и она, порвав на полосы сменную футболку, привязала ее к раненной ноге. У нее был не перелом, но доска все равно брала на себя часть веса, и можно было идти — боль была хоть и довольно сильной, но терпимой. Эрза и Лисанна наблюдали за ее неуверенными шагами, но благоразумно не вмешивались — Эвер и сама не была уверена, что сможет адекватно отреагировать на их предложение о помощи. Первым вернулся Эльфман. Он неодобрительно посмотрел на ногу Эвергрин в лубке, но ничего говорить тоже не стал — наверное, вовремя вспомнил о превращающем в камень взгляде. — Я нашел дом, почти целый, — сообщил он. — На лесной опушке. Там, кажется, можно пересидеть, и подпол есть — на случай прихода драконов. Давайте туда? — Миру надо подождать, — ответила Эрза. — План изменился, — Мира вышла из-за дерева, неожиданно, будто соткалась из воздуха. — Я нашла кое-что получше. Машину, которая движется на магической силе. Мы с Эрзой будем вести по очереди, а остальные в кузове устроятся. Так мы быстро и без особых усилий до Крокуса доберемся. Повисло молчание, как обычно, когда приходящие кому-то в голову идеи выбивали из колеи всех остальных. — Слушай, — осторожно сказала Лисанна. — А ты не боишься, что на шум мотора все драконы с округи слетятся? Мира помолчала, стиснув губы и сжав кулаки. За нее вступилась Эрза — все-таки они отлично спелись. — Какая разница? Не на звук мотора, так на запах крови. Не на запах крови, так на голоса. Если слетятся, то слетятся, придется убегать, и на машине это делать удобнее. С этим не мог поспорить никто, и все, собрав вещи, медленно двинулись вслед за показывавшей дорогу Мирой. …— Хорошо, что с нами нет Нацу, — Лисанна баюкала раненную руку, которой, похоже, совсем не нравились кочки на дороге, но все равно улыбалась. — Его бы уже сотню раз вырвало. — Лаксаса тоже, — тихо сказала Эвергрин. Ее ногу ухабины тоже не устраивали, хотя для нее Эльфман сделал мягкое гнездо из одежды в глубине кузова. — Да, неожиданно было узнать, что его тоже укачивает, — проговорила Эрза. Была очередь Миры вести, и Эрза использовала освободившееся время, чтобы перекусить, и сейчас доедала оставшееся с ужина жаренное мясо. — Его всегда укачивало, — сказала Эвергрин. — Сколько я себя помню, Лаксас ненавидел транспорт. Особенно поезда, ему всегда так плохо было, что он после поездок еле на ногах держался. Но нам под страхом наказания запретил кому-то рассказывать — не хотел походить на Нацу даже в такой мелочи… Она помолчала. Рассказывать о том, что думала, Эльфману, Лисанне и Эрзе не хотелось, а думала она о том, что если все пойдет, как надо, она никогда больше не сядет с Лаксасом в один поезд. Будет ходить пешком — везде, куда бы он не повел. Лишь бы ему было хорошо, лишь бы показать, как много он для нее значит… — Эвер, — сказал Эльфман каким-то очень напряженным голосом. — Ты идешь только ради Лаксаса? Она промолчала, потому что не знала, как ответить на этот вопрос. Не только. Ради остальных Громовержцев тоже, но Эвергрин спиной чуяла, что такой ответ Эльфману не понравится. А расстраивать его после того, как он тащил ее на руках и устраивал мягкую лежанку для ее ноги, после того, как он держал ее за руки, очень не хотелось. — Нет, не только. Я хочу, чтобы этого не было, вот и все. Лицо Эльфмана просветлело. — Просто ты все время о Лаксасе говоришь, — бесхитростно объяснила Лисанна. — Эльфи ревнует. — Что? Мужики не ревнуют! Эрза посмеивалась, наблюдая за залившимся краской Эльфманом. Эвергрин тоже вдруг стало смешно. Эльфман был такой забавный в этом смущении. И главное, нашел же к кому ревновать! К Лаксасу… К Лаксасу, ее лидеру, ее кумиру, ее божеству. Да, тут можно было и приревновать. — Ну признайся, что просто воспринимаешь его как соперника! — У мужика не бывает соперников! Я что тебе, Джувия? Машина вдруг остановилась. Совершенно неожиданно: только что ехала и вдруг встала. Эльфман и Лисанна затихли. Дверь кузова открылась и внутрь заглянула Мира. Она была мрачной и хмурилась; всем как-то сразу стало ясно, что случилось что-то очень неприятное. — Надеюсь, на нас не летит бывший Нацу, — пробормотала Лисанна так тихо, что ее услышала только сидевшая рядом Эвергрин. — Я доехала до гор, — проинформировала Мира. — Крокус уже совсем рядом. Драконов не видно, хотя пару раз я видела шмыгающих вдали драконоидов. А теперь плохая новость: дорога завалена. — Как завалена? — Это драконы? Эльфман и Эвергрин заговорили одновременно и обменялись взглядами. — Не знаю, — раздраженно ответила Мира. — В любом случае, машина там не проедет. Так что выгружайтесь, друзья, и идем пешком. Все лишнее бросайте, Крокус уже рядом. Все переглянулись, но, похоже, она не шутила. Лисанна принялась утрамбовывать свой мешок здоровой рукой, остальные тоже зашевелились. — Эх, я мужик… — непонятно к чему сказал Эльфман, схватил свой мешок и попытался взять Эвергрин на руки. — Моя нога уже почти зажила! Он проигнорировал — как делал обычно, когда считал себя правым — и решительно вытащил Эвергрин из кузова. Та почла за лучшее не сопротивляться.