Speeding through all of these red lights

Кинн слишком поздно сообщил Поршу, что их деловой ужин состоится в особняке господина Сонга. Поскольку решение было принято в последнюю минуту, у Кинна не было времени должным образом проинформировать Порша. По словам Кинна, он планировал сделать это во время вылета, но Порш все это время был в отключке. В итоге Кинн провел инструктаж Поршу за несколько часов до назначенного времени. После тщательной проверки биографии застройщика никаких тревожных сигналов не возникло, но Порш все равно предпочел бы, чтобы его проинформировали заранее. Он бы посоветовал Кинну выбрать для ужина более людное место. Однако ситуацию уже не исправить, поэтому Порш изо всех сил старается держаться рядом с Кинном, когда они выходят из арендованного черного Лексуса. Он окидывает взглядом хорошо освещенную территорию, обращая особое внимание на количество машин на подъездной дорожке. Три. Это закрытое мероприятие. Хорошо. Чем меньше людей, тем лучше. Порш и Кинн легко справятся с полудюжиной безоружных мужчин. В противном случае им пришлось бы применить оружие, а это привлекло бы много нежелательного внимания. — Расслабься. Кроме нас, здесь сегодня нет гангстеров, — шепчет Кинн возле Порша. Он вежливо кивает мужчине, который встречает их у двери с двумя бокалами шампанского, от которых они оба отказываются. Порш усилием воли заставляет себя немного сбросить напряжение с плеч. Дом господина Сонга огромен и не похож ни на один дом, который Порш когда-либо видел. Он современный и элегантный, вся мебель выполнена в оттенках белого и серого. Здесь много черного, мрамора и стекла. Поршу показалось, что там никто не живет, как будто это стерильный выставочный зал, но, возможно, именно такой атмосферы и добивался мужчина. Порш занимался своей работой — наблюдал, держась как можно ближе к Кинну, не вторгаясь в его личное пространство, когда громкий голос с сильным акцентом привлек его внимание. — Кинн Анакинн! Как приятно видеть тебя здесь. Пожилой мужчина, вероятно, лет пятидесяти, направился к Поршу и Кинну, стоящим у входа в помещение, которое, по мнению Порша, является гостиной. Руки мужчины подняты вверх, как будто он собирается обнять Кинна. Порш инстинктивно делает шаг навстречу Кинну и останавливает его продвижение, но Кинн жестом руки приказывает ему подождать, что он и делает. — Господин Сонг. Мне очень приятно, — приветствует Кинн со сдержанным энтузиазмом. Расчет во всем: вот как Кинн Анакинн очаровывает людей. Порш наблюдает, как они коротко обнимаются, затем позволяет себе сделать пару шагов вперед, чтобы Кинн мог представить его согласно протоколу. — Это Порш Питчайя, мой помощник, — говорит Кинн, держа руку за спиной Порша, словно собираясь положить ладонь на его поясницу, как он уже делал несколько раз. Порш предугадывает это, мышцы слегка напрягаются, но контакта не происходит. — О, конечно. Приятно познакомиться, Порш, — говорит господин Сонг с плохо замаскированным весельем. Он не протягивает Поршу руку для пожатия, что указывает Поршу на то, что он точно понимает, кем Порш является для Кинна. — Приятно познакомиться, господин Сонг. Спасибо, что приняли нас. — Кратко и уместно. Кинн одаривает Порша одобрительной улыбкой, как только господин Сонг разворачивается, чтобы указать им дорогу. Они проходят через просторную гостиную к паре раздвижных стеклянных дверей, открывающих вид на внутренний дворик с каменным полом, где четверо мужчин, примерно возраста господина Сонга, сидят с бокалами в одной руке и сигарами в другой. Порш держится на безопасном расстоянии от Кинна, пока тот приветствует каждого из мужчин, обмениваясь любезностями. Довольный тем, что на этот раз его игнорируют, Порш просто держится в стороне. В конце концов он принимает предложенный ему стакан воды и делает все возможное, чтобы оставаться незамеченным в течение следующих тридцати минут, пока не подадут ужин. Не удивительно, что Порш наблюдает за тем, как Кинн становится центром беседы. Его гравитационное притяжение слишком сильно. Порш прекрасно понимает, что чувствуют эти мужчины средних лет, когда Кинн улыбается или смотрит на них так, словно они привлекли его внимание, всякий раз, когда они говорят. Кинн, конечно, дьявол с серебряным языком, но ему даже не нужно говорить, чтобы другие обхватили его средний палец и были готовы выполнять его приказы. Иногда Порш задумывается, не наложил ли Кинн на него заклятие. Как бы Порш ни был суеверен, ему нетрудно было бы в это поверить, если бы он не знал, что это вовсе не колдовство. Это просто способность Кинна Анакинна. А у него ее действительно бесконечно много, судя по тому, как эти жалкие людишки стелются перед ним, словно перед голливудской знаменитостью. — Все, давайте перенесем встречу в столовую. Ужин подан, — объявляет господин Сонг. Все возвращаются в дом, включая Порша. Он замечает, что других телохранителей нет. Были только охранник у ворот и персонал. Порш ожидал, что его присутствие вызовет некоторые вопросы, но, как он догадался ранее, эти люди, вероятно, в какой-то степени знают, с кем имеют дело. Порш находит место за столом рядом с Кинном. Он не ожидал, что его пригласят сесть и поесть, но он также должен был это предвидеть. Типичный Кинн, думает он. Словно прочитав мысли Порша, Кинн поворачивается и ухмыляется ему. Под столом его колено сталкивается с коленом Порша. За ужином ведется много разговоров, за которыми Порш почти не следит. Много говорят об инвестициях, собственности, лицензиях и контрактах; о вещах, в которых Порш мало что понимает и о которых еще меньше заботится. Он также почти не ест, поскольку все еще сыт после позднего обеда в отеле. Кинн тоже почти не притрагивается к еде, изредка отпивая глоток вина. Порш знает, что Кинн не большой любитель выпить, но сегодня он пьет еще меньше. Эта сделка много значит для него, поэтому он ведет себя наилучшим образом. Не то чтобы Кинн обычно плохо себя вел. Просто он немного отличается от того Кинна, к которому привык Порш. У Кинна всегда был какой-то величественный вид. Он всегда в определенной степени чопорный и правильный, но он не заносчивый и не сноб. Рядом с Поршем, в более приватной обстановке, он часто кажется расслабленным и беззаботным. Порш еще не видел Кинна в кругу его семьи, что странно. Кинн, похоже, не часто бывает с ними, за исключением еженедельных ужинов, но Порш никогда не был на службе, когда он должен был их посещать. Поршу это, мягко говоря, любопытно. Если он и осмелится признаться себе, то хочет увидеть все стороны Кинна, чтобы начать лучше понимать этого человека. — Итак, Порш, чем ты занимаешься в качестве помощника Кинна? Порш не сразу понимает, что с ним кто-то разговаривает. Он поднимает глаза на господина Сонга, который задал ему вопрос, но ничего не отвечает. Вместо этого он смотрит на Кинна, который не отвечает ему взаимностью, что означает, что он собирается позволить Поршу разобраться с этим. Отлично. — Я работаю в сфере безопасности, — отвечает Порш, заметно прочистив горло. — О, конечно. Охрана, да? — Поршу не нравится тон голоса этого человека. Все за столом сейчас смотрят на него, и он чувствует, как его лицо становится немного горячим. Рядом с ним Кинн по-прежнему ничего не говорит. — Верно. — Порш заставляет себя улыбнуться, а затем делает вид, что возвращается к разделке своего едва тронутого стейка. — Нам всем очень интересно узнать, как это — работать в охране, поскольку, понимаешь, никто из нас ничего не знает об этом виде бизнеса. Должно быть, это очень увлекательно, я представляю. Порш вынужден снова переключить свое внимание на пожилого мужчину. Почему он заставляет Порша говорить об этом? Очевидно, что он знает, в чем заключается работа Порша. И почему Кинн не вмешивается и не избавляет Порша от необходимости отвечать этому придурку? — Не совсем. Скучновато. Делать особо нечего. Уверен, у вас, господа, есть дела поважнее, — говорит Порш в ответ, надеясь, что на этом все закончится. Однако Поршу не повезло, так как другой мужчина, сидящий по другую сторону от него, говорит: — Да ладно, мы все здесь взрослые люди. Мы знаем, чем ты занимаешься. Развлеки нас немного. Порш слегка вздрагивает от звона вилки и ножа, брошенных с большой силой. Они стукаются о фарфоровую тарелку, и звук разносится по комнате, заставляя всех замолчать. Поршу не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это был Кинн, и ему не нужно смотреть на Кинна, чтобы понять, что он недоволен словами, которые только что прозвучали из уст этого человека. — Господин Риантонг, может быть, вам стоит развлечь нас тем, что именно вы знаете о нашей работе. — Кинн говорит тем же вежливым тоном, что и весь вечер, но в нем слышится раздражение. Для Порша это звучит как предупреждение, но он не уверен, что остальные тоже его слышат. — Да ладно тебе, малыш. Твой отец не совсем никто. Даже в этих местах. Мы все слышали о Корне, лидере клана Терапаньякун. — Господин Чжан наклоняется вперед к столу, чтобы смотреть на Кинна, пока он говорит. — Могу я напомнить вам всем, что я здесь не по поручению моего отца? Я отвечаю за это развитие, как и за другие семейные предприятия. Я бы хотел, чтобы все было раздельно, если это возможно. — Это справедливо. Но не мог бы ты развлечь своих новых друзей какой-нибудь историей? — Господин Чжан настаивает, в то время как другие мужчины за столом выражают свою поддержку этой идее. Поршу ни капельки не нравится эта ситуация. Эти люди глупые или как? Почему они просят сына главаря мафии рассказывать им истории? Разве они не могут просто взять книгу или посмотреть фильм? Порш чувствует, как внутри него начинает бурлить гнев, как тогда, когда тот парень обзывал Кинна различными оскорблениями. Но Кинн по-прежнему спокоен, как озеро весной. Или как небо перед грозой. Кинн вздыхает, берет бокал с вином, подносит его к губам и делает маленький глоток. Он делает это неторопливо, затем оглядывает стол с мягкой улыбкой, играющей на его губах. Эта улыбка не достигает его глаз. — И какого рода история могла бы вас позабавить? — Может быть, твой телохранитель хочет рассказать что-то интересное, — говорит лысый мужчина, сидящий напротив Порша. — Его зовут Порш, и я не говорил, что он мой телохранитель. Не очень-то вежливо с твоей стороны предполагать что-то о других, старик, — прошипел Кинн. — Как ты смеешь быть таким неуважительным? — возмущенно восклицает лысый мужчина. — Я обращаюсь с людьми именно так, как с ними следует обращаться. Сегодня вечером вы не проявили уважения ни ко мне, ни к моему коллеге. Я очень разочарован, — вздыхает Кинн, покачивая головой для эффекта. — Что ж, Кинн. Я очень сожалею обо всем этом, но ты мог бы просто немного побаловать нас. Не нужно делать из мухи слона. — Порш недоверчиво смотрит на господина Сонга, когда тот договаривает это. Что за гребаный придурок. Порш жалеет, что Кинн не разрешает ему врезать этому ублюдку. — Я приехал сюда, рассчитывая иметь дело с серьезными бизнесменами, но, к сожалению, вы не такие. Я буду вести свои дела в другом месте. — Кинн встает, и Порш следует его примеру, отодвигая стул Кинна, чтобы он мог отойти от стола. — И он говорит, что не является его телохранителем… Может, и правда не является. Может, он просто его сучка… Порш понятия не имеет, считает ли господин Чжан, что он шутит, или думает, что говорит недостаточно громко, чтобы его услышали. О чем бы ни думал старик, это было чертовски глупо. Быстрее, чем Порш успевает назвать свое имя, Кинн достает пистолет из кобуры, которую он носит под пиджаком, маневрирует вокруг Порша и встает прямо позади господина Чжана, направляя пистолет в затылок мужчины. Все застывают на месте, включая Порша. Он смотрит на Кинна, его губы приоткрыты, чтобы произнести имя Кинна или сказать ему, чтобы он остановился и не делал глупостей. Но ничего не выходит. Вместо этого Порш ждет следующего шага Кинна. Но Кинн тоже не двигается. Его дыхание спокойно, лицо — чистый холст. Нет никаких видимых следов его душевного состояния, кроме одной вены на виске. Которую Порш уже однажды видел. — Скажи это еще раз, и тогда твои друзья будут теми, кому будет что рассказать на следующем званом ужине, — говорит Кинн, и на этот раз слова звучат именно так, как есть: как предупреждение. Господина Чжана трясет так сильно, что даже его стул дрожит. На его лбу собираются капельки пота, и он выглядит испуганным. Как и другие мужчины, сидящие за столом. — Я пересмотрел свое решение, — говорит Кинн, на этот раз громче, чтобы все за столом слышали его ясно и отчетливо. — Я не буду отступать от нашей сделки. Вместо этого вы снизите стоимость строительства на 40%, а мой помощник Порш получит место в совете директоров. — Это возмутительно! У нас почти не будет прибыли, если мы согласимся на эти условия! — протестует господин Сонг. Кинн немигающим взглядом смотрит на господина Сонга, затем медленно нажимает кончиком ствола пистолета на затылок господина Чжана. — Кажется, это твоя проблема, друг. Ты либо соглашаешься, либо… — взгляд Кинна остановился на парализованном человеке перед ним. — Ты не посмеешь! — кричит лысый, голос дрожит от страха. — Хочешь испытать удачу? — спрашивает Кинн, приподняв бровь, и снимает пистолет с предохранителя. Порш чувствует себя бесполезным, просто стоя там, ничего не говоря и не делая, но он мало что может сделать. Кинн — его босс, в конце концов. Если ему не угрожает непосредственная опасность, Порш не обязан и даже не имеет права предпринимать какие-либо действия. Сейчас опасность исходит от Кинна, поэтому у Порша связаны руки. Все, что он может сделать, это молиться, чтобы Кинн оказался разумным человеком, каким его представил Порш, а не каким-нибудь безумным мафиози, рвущимся к власти. — Просто скажите «да» сделке, ради всего святого! — Господин Чжан заговорил впервые после того, как Кинн наставил на него пистолет. Он выглядит еще более испуганным, чем кажется. — Ладно, хорошо! Мы заключили сделку, дело сделано! — Господин Сонг вскидывает руки вверх, как бы сдаваясь. — Отлично. — Кинн не кажется ни довольным, ни счастливым. Он опускает руку, держащую пистолет, затем поворачивается лицом к Поршу. — Иди сюда. Не колеблясь, Порш подходит к Кинну. — Мне жаль, что так получилось, — говорит Кинн, прежде чем обхватить Порша руками и прижать пистолет к виску Порша. Конечности Порша немеют, как только он чувствует, как холодный металл ствола касается его кожи. Его пульс учащается, и первым порывом становится желание вырваться из хватки Кинна, но, подумав, он решает этого не делать. Он позволяет Кинну удерживать его на месте, а его сердце бьется быстрее, чем когда-либо. Кинн начинает двигаться, идя обратно к двери, а Порш просто позволяет своим ногам вести его туда, куда идет Кинн. — Теперь скажи своей охране у ворот, чтобы отперли их и отошли, пока я ухожу. Если кто-нибудь попытается сделать что-нибудь глупое, например, вызвать полицию, я вышибу Поршу мозги, и тогда у вас на руках будет не только кровь, но и скандал. Придется многое разгребать. — Мы ничего не будем пытаться сделать, обещаю. — Умно, — говорит Кинн, продолжая медленно идти спиной вперед. Когда они, кажется, наконец-то вышли из столовой, он просит Порша закрыть дверь, что Порш и делает, поскольку его руки свободны. Затем Кинн отпускает его, но продолжает тыкать пистолетом ему в живот. — Давай возьмем машину и уберемся к черту. Порш кивает, не находя слов для ответа. Они как можно быстрее проходят через дом и выходят из него. Кинн держит пистолет направленным на Порша, но теперь Порш понимает, что это все для видимости. Он не собирается стрелять в Порша. Они без проблем добираются до машины. Порш садится за руль, а Кинн садится рядом с ним, и они мчатся по подъездной дорожке к воротам. Охранника нигде не видно. Когда они оказываются на безопасном расстоянии от дома, Кинн убирает пистолет. — Порш, — зовет Кинн. Порш игнорирует его, сосредоточившись на дороге перед собой и стараясь не позволить своим бешеным мыслям привести его к принятию глупого решения или просто полностью отключиться. — Порш. Посмотри на меня. — Я за рулем, — это все, что говорит Порш. Он чувствует на себе взгляд Кинна, пронзающий его насквозь. Порш задается вопросом, если бы он осмелился посмотреть в них, он бы увидел там беспокойство. Или они будут лишены эмоций? Он не знает, чего ожидать. — Хорошо. Мы можем поговорить в отеле, — слышит Порш, как Кинн бормочет, а затем тяжесть его взгляда исчезает. Порш позволяет дрожащему вздоху покинуть его, когда он продолжает вести машину, и между ними воцаряется тишина. // После, казалось бы, самой долгой поездки на машине в его жизни, Кинн и Порш прибывают в их общий номер в отеле. Порш входит вслед за Кинном и сразу же направляется в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Чувствуя приближение головной боли, Кинн подходит к мини-бару и вслепую берет маленькую бутылку ликера. Он откупоривает ее и выпивает содержимое одним махом, ощущая жжение в горле. Это помогает ему очистить разум, обострить расплывчатые чувства. Это была катастрофа, если такое вообще возможно. Отец Кинна не оценит, если узнает об этом. Корн очень щепетилен в вопросах ведения законного бизнеса, и малейший промах заставляет его пересматривать и сомневаться, что для Кинна, мягко говоря, иронично. Однако Корн — лишь номер два в списке забот Кинна; номер один — Порш. Сожаление поселилось глубоко в желудке Кинна, словно спящая змея, которая пролезла обратно после долгого времени. Чувство это не знакомое, но и не приятное, особенно если учесть, что Кинн не из тех, кто обычно сожалеет о чем-то. Кинн не слишком задумчив, он не анализирует каждый свой шаг и не пересматривает ситуации из прошлого, пытаясь понять, как бы он поступил иначе. Но сейчас он именно этим и занимается. Как он мог избавить Порша от необходимости видеть эту сторону Кинна? Или, что еще важнее, как он мог уберечь Порша от того, чтобы на него без предупреждения наставили пистолет? — Черт, — ругается Кинн себе под нос, берет из холодильника еще одну бутылку и делает с ней то же самое, что и с первой. Плечи опускаются, он скидывает пиджак и развязывает галстук, бросая их на спинку дивана, прежде чем сесть. Он достает из сумки телефон, проверяет, нет ли важных сообщений, но их нет, поэтому он просто кладет его на журнальный столик перед собой. Из спальни не доносится никаких звуков, значит, Порш, вероятно, все еще в ванной и занимается черт знает чем. Кинн хочет, чтобы он уже вышел, и они могли поговорить. Пока Кинн ждал, он задремал на диване, и через несколько минут его разбудил звук шагов. Приоткрыв один глаз, Кинн видит Порша, одетого в серые тренировочные штаны без футболки; на шее у него висит полотенце. Его волосы мокрые, пряди торчат под странными углами, что говорит Кинну о том, что он только что принял душ. — Эй, — улыбается Порш, заметив, что Кинн смотрит на него. — Привет, — отвечает Кинн, слегка приподнимаясь. Они смотрят друг на друга с минуту, и кажется, что в воздухе между ними повисло много всего: слова, чувства, вопросы. Кинн хочет сказать что-то первым, но не может определиться, что именно он хочет сказать, чтобы все исправить. Если вообще можно что-то исправить. Порш не выглядит обиженным или травмированным, но он может так же хорошо, как и Кинн, скрывать свои эмоции. Поэтому тем, кто нарушает молчание, оказывается Порш. — Ну и ночка, да? — говорит он небрежно, опускаясь на диван рядом с Кинном. — Да… — соглашается Кинн, бросая на Порша косой взгляд. Должен ли он извиниться? Должен ли он попытаться объясниться? Он не уверен, что в этом есть необходимость. Порш должен был знать, что такое дерьмо в конечном итоге произойдет, когда решил работать на него. Он сказал, что был в курсе всего этого. И все же. То, что тебе приходится играть в заложника у своего босса без каких-либо предварительных договоренностей, кого угодно застанет врасплох. — Мне жаль, что мне пришлось это сделать, — вот чем в итоге довольствуется Кинн. Порш не смотрит в сторону Кинна, когда тот говорит, но после того, как он слышит слова, он поворачивается лицом к Кинну. Порш выглядит усталым, но в его выражении лица нет и следа гнева или страха. — Что сделать? Направить оружие на старика или на меня? — Порш сухо смеется, закидывая одну ногу на диван, согнув колено, и упираясь в него подбородком. — И то, и другое, но в основном направил пистолет на тебя. Это было… импульсивно и безрассудно с моей стороны. — Ты уже извинился за это, так что нет необходимости делать это снова. Кинн поморщился от отсутствия эмоций в голосе Порша. Он понятия не имеет почему, но ему это не нравится. Беззаботность, отсутствие беспокойства… Конечно, Порш должен быть потрясен этим случаем. Это совсем не та реакция, которую Кинн ожидал от мужчины. От этого яма в его желудке увеличивается, а вместе с ней растет знакомое чувство сожаления. Кинн ненавидит это. - Ты в порядке? Ну, со всем? - спрашивает Кинн, желая убедиться, что Порш действительно в порядке. Порш вздыхает и пересаживается на стул, скрестив ноги. Кинн не может не следить за тем, как двигаются мышцы Порша под его безупречной, загорелой кожей. От этого движения полотенце на плече Порша слегка сдвигается в сторону, и Кинн видит, что из-под полотенца выглядывает часть татуировки. — Я в порядке, Кинн. Я обещаю. — Порш проводит рукой по своим все еще мокрым волосам, и Кинн наблюдает, как несколько капель воды падают на руку Порша. Возможно, он слишком долго смотрит, потому что слышит, как Порш хмыкает, и вдруг его мягко пихают локтем в бок. — Прекрати пялиться, — говорит Порш. — А? Я не… — начинает Кинн, но Порш его прерывает. — Если хочешь посмотреть, просто попроси. Прежде чем Кинн успевает сказать что-то еще, Порш спускает полотенце с плеч, открывая татуировку цветущей сакуры, простирающуюся от правого бицепса до лопатки. Он поворачивается так, чтобы Кинн мог хорошо рассмотреть ее, но спиной к Кинну. — Красиво, — говорит Кинн. Порш оглядывается через плечо на Кинна и бормочет короткое «спасибо». Татуировка красивая, но она также необычная. Кинн никогда бы не подумал, что у Порша есть татуировка, тем более что-то такое нежное, как цветущая вишня. Цветы имеют различные оттенки розового, что придает им почти трехмерный вид. Ствол дерева выполнен тонкой линией с едва заметной штриховкой. Плавные линии, кажется, идеально огибают руку Порша, следуя изгибам его мышц. — Ты можешь потрогать ее, если хочешь, — шепчет Порш. Эти слова привлекают внимание Кинна к его руке, которая, как оказалось, нависла над спиной Порша. Кинн обдумывает последствия от прикосновения к Поршу, его подчиненному. Возможно, ему не стоит этого делать, хотя он и хочет. Кинн боится, что это может пробудить в нем что-то. Что-то, что он пытался держать в спящем состоянии, но о существовании чего он уже прекрасно знает. Что, если он зайдет слишком далеко? Что, если он сотрет границы, которые он провел, до того, что они станут неразличимы? Порш больше не смотрит на Кинна. Он смотрит вперед, по-прежнему сидя спиной к Кинну, не двигаясь, если не считать мягкого движения плеч, когда он вдыхает и выдыхает. Рука Кинна приближается к спине Порша, его пальцы почти касаются кожи, превращенной в холст, которую Порш обнажил только для глаз Кинна. И Кинн так сильно хочет почувствовать кожу Порша под своими пальцами. Хочет позволить им танцевать и исследовать просторы спины Порша, настолько далеко, насколько Порш позволит ему. Как далеко Порш позволит ему зайти, прежде чем остановит Кинна? — Я собираюсь принять душ. — Кинн резко встает, принимая решение: сейчас не время. Он пока не может зайти так далеко. Порш разворачивается почти так же быстро, как Кинн встает, но не останавливает Кинна. Он говорит Кинну «хорошо» легким кивком, затем тоже встает и направляется к мини-бару за бутылкой воды. Кинн не задерживается, чтобы посмотреть, как Порш откупоривает бутылку и пьет из нее, словно несколько дней назад застрял в пустыне. Сбросив остатки одежды, он сразу же идет в душ и пытается стереть из памяти образ обнаженной спины Порша.