***
Весь день пролетел, словно одно безумное видение, пускай Джон пытался запомнить любую мелочь вокруг, чтобы увезти в воспоминаниях с собой на Стену, которая казалась всё ближе и ближе, с каждой секундой. Его немногочисленные вещи уже были собраны, но, на всякий случай, он ещё раз все перепроверил, понимая, что его мысли где-то очень далеко и в таком состоянии забыть что-то проще простого. Он чувствовал себя словно затравленный зверь, осознающий свою скорую участь, но всё ещё бесцельно мечущийся. Эта ночь была бессонной. Каждый раз, погружаясь в состояние полудрёмы, из темноты перед Джоном появлялись задорно сверкающие изумрудные глаза, словно гипнотизирующие. Ему слышался звонкий голос, который то смеялся, то опускался практически до тихого, вкрадчивого шепота. Он не помнил, что Лианна ему говорила, но трепетное тепло в груди слилось воедино со щемящей тоской. Каждый раз, когда её лицо казалось так близко, что он смог бы дотронуться, оно начинало растворяться и перед Сноу уже был суровый лик, вырезанного в коре Чардрева безмолвного Старого бога. На этом моменте, он распахивал глаза, тяжело дыша. Нет! Это невозможно, даже если бы не решил облачиться в черное. Он бастард, не лорд, не наследник Винтерфелла, не рыцарь, а лишь незаконнорожденный сын хранителя Севера. Напоминая себе об этом практически до самого утра, Джон все равно не мог заставить себя перестать думать и прокручивать сотни раз их диалоги с леди Баратеон. Может она и правда не принцесса, а лесная нимфа, притворившееся ею, о которых рассказывала старая Нэн, которые своей красотой и пением заманивали путников в чащу леса, из которой тем больше не суждено было найти выход. В тот момент, Джон ощущал себя именно так, заблудшим и навсегда потерянным в тех зелёных глазах и неважно куда он отправится, но они будут преследовать его всегда. — Это глупо, мне просто нужно время, — произнёс он в молчаливую пустоту комнаты. Но когда Сноу, после столь твердого и разумного вывода, все же смог уснуть, то ему привиделась странная картина. Огромный зал, с обвалившимся потолком, через который на каменные плиты медленно опускался белый снег. В открытые ворота сходились разные звери, с окровавленными, лапами. Среди них был лев, олень, волк, прилетел сокол… Джон, кажется, на чем-то сидел. Обернувшись, он увидел, как над ним возвышается гребень сплавленных между собой тысяч мечей, глухо поблёскивающих холодом металла. Неожиданно, то, что он вначале принял за часть лестницы, ведущей к трону короля, зашевелилось, переливаясь черной, как самая темная ночь, чешуёй, с огненными проблесками между ними, будто по жилам этого создания текла расплавленная лава. Только сейчас Джон понял, что это хвост. Больше он не поворачивал головы, но видел, как над ним распахнула свои крылья гигантская тень дракона. «Что за бред! Нужно уходить!», — судорожно проносились мысли в голове Джона, но он словно не мог сдвинуться с места. Вновь обратив взор на раскрытые двери, он увидел стоящую в проходе изящную фигуру. Она плавно двинулась вперёд, алый, словно кровь, бархатный подол оставлял след на белом снегу, приминая холодный покров. Все звери расступились, словно в поклоне, уходя в мрачную тень высоких стен. По черным, как смоль, волосам, тянулись золотыми слезами нити, которые образовывали изящную диадему на голове Лианны Баратеон. Её зелёные глаза ярко горели, храня в себе молчаливую тайну. В своих руках она держала корону, с острыми, словно волчьими, зубьями. — Мой король, — тихо произнесла она, но голос её разнёсся вторящей эхом волной по залу. Смотря на возвышающуюся над ним девушку, Джон ощутил холод металла, когда она опустила символ власти на его голову… На этом он проснулся.***
Сегодня во дворе была страшная суета, повсюду сновали слуги и чем-то это напоминало преддверие приезда королевской четы, пока неспешно кружили белые хлопья снега, тут же тая, стоило им коснуться земли. «Быть может конец всегда чем-то напоминает самое начало», — подумал Джон, тяжело выдыхая маленькое облачко на морозном ветру. Все бегали, носили сундуки, укладывали припасы в дорогу, проверяя подпруги у лошадей. Джона чуть не сбил с ног низкий, коренастый мужчина, который умудрился унести на своём плече большой бочонок вина, который был размером практически с него самого. Глазами Сноу безотчетно искал в толпе зелёные глаза из своего сна, но, видимо, сейчас принцесса была со своей семьей. «Возможно оно и к лучшему, у меня много дел», — подумал Джон, хотя мысль, что он уедет не попрощавшись с ней была ему противна и, неприятно исподтишка отравляла душу. Он уже навестил Брана, отдав все силы на разговор с леди Кейтелин, попрощался с Роббом, но оставался ещё один человек, с которым он был обязан увидеться перед своим отъездом. Крепко сжимая в руке подарок, Джон уверенным шагом направился к покоям своей маленькой сестрицы. За все эти года, ноги уже сами несли его, зная каждую ступеньку и поворот. В Черном замке придется всё начинать заново, узнавая это место и неизвестно сколько времени должно будет пройти, чтобы Сноу мог назвать Стену домом. Может этот день и вовсе не настанет. Будучи настолько сильно поглощён своими мыслями, он сам едва не сбил одну из девушек, которая незаметно выскользнула из арки, но успела отскочить с тихим вскриком. — Прошу прощения, — спешно извинился Джон, искреннее раскаиваясь, что настолько увлёкся размышлениями и чуть было не зашиб бедняжку. — Вы в порядке? Стоявшая перед ним южанка была похожа на призрака, настолько тоненькой и нежной она казалась. Светлых бровей было практически не разглядеть против света, бледная кожа, лунного цвета волосы и испуганные лиловые глаза. Она была словно полупрозрачной, что ещё чуть-чуть и она раствориться в сумрачных звёздных лучах. Кажется Джон уже видел её, да без сомнений, ещё в самый первый день приезда короля. Но она так быстро скрывалась каждый раз, не задерживаясь на открытом пространстве, что он её толком и не разглядел. В нос ему ударил чужеродный для этих мест аромат цветочного масла, кажется лавандового. Когда-то Арья стащила пузырёк у Сансы и случайно разбила его…этот запах, из-за которого было столько шума, слёз и обид Джон наверное запомнит до самой смерти. — Да, благодарю, со мной всё хорошо, — пролепетала девушка и Сноу показалось, что её голос слегка осипший, как бывает, если долго плакать, — просто я задумалась. — Как и я, — чуть усмехнулся бастард и ему ответили едва заметной полуулыбкой. Пару минут они стояли молча друг напротив друга, видимо чувствуя потребность что-то ещё сказать, но природная робость и несловоохотливость обоих не подсказывал ничего, что могло бы стать предметом даже короткой беседы. — Что ж, я, пожалуй… — начал Джон, желая продолжить свой путь, но практически в унисон заговорив с ним, девушка перебила его. — Я искала комнаты юных леди Старк, — быстро, проговорила южанка и её речь напомнила дуновение ветра, — но, кажется, слегка заплутала. — Тогда нам по пути, — Сноу старался звучать как можно дружелюбней, чувствуя себя слишком грубым и даже большим, рядом с ней. Указав рукой нужное направление, чуть пропуская девушку впереди себя, он надёжней перехватил, пряча за рукой завернутый в материю тонкий меч, подарок для Арьи. — Я Джон… Сноу. — Меня зовут Офели Шторм, я фрейлина принцессы Лианны. То, что на столь высокой должности при королевском дворе оказалась такая же бастард, как и он сам, немало удивило Джона. Конечно, он сам был исключением из правил, ведь незаконнорождённый сын практически никогда не воспитывался наравне с детьми милорда, но Нед Старк был человеком благородным, что всегда было редкостью, во все времена. Однако, в столице, казалось, нет места подобному высокому чувству. Хотя Джон никак не выдал своего замешательства, Офели или будучи крайне проницательной, а может уже привыкшей и ожидавшей подобной реакции, тихонько отметила: — Знаю, кажется чем-то невероятным, ведь фрейлины обычно девушки знатного происхождения, а никак не бастарды. — По-моему, не мне удивляться подобному, — заметил Сноу, чем вызвал теплую улыбку на бледном лице. — А я могу спросить зачем вам мои сёстры? — поинтересовался он, жестом пальца, указывая на поворот мрачного коридора, что вел в крыло, где находились их покои. — Моя миледи, попросила передать им лавандовые леденцы, — Офели показала два небольших мешочка из хлопчатой ткани, аккуратно перевязанные ленточкой, которые до этого прятала у себя под теплой пуховой шалью, — они могут помочь, если не привыкших к такой долгой дороге леди может немного укачать в пути, из-за постоянных поворотов и кочек. Такое часто случается. В груди Джона, при упоминании Лианны, потеплело, но не желая вновь замыкаться в хмурых размышлениях о том множестве причин, почему она сама не навестила хотя бы Арью, ведь после их знакомства это уже казалось вполне обыкновенным поступком для неё, он спросил: — Вы судите по своей поездке сюда? — О, нет, — неожиданно развеселилась Шторм, — мы очень часто ездим, с её высочеством, с ранних лет, поэтому мне к дороге не привыкать. Мы бывали не единожды с визитами и на Драконьем камне, и в Кастерли Роке, а дорога пролегающая между Штормовым пределом и столицей, кажется, стала уже родной. — Я практически нигде толком и не бывал, — усмехнулся Джон, мысленно представляя вьющуюся ещё дальше на север дорогу, что вскоре приведёт его на Стену… В голубом рассеянном полумраке каменного коридора показались нужные двери. На удивление, компания Офели Джону понравилась и пускай они не вели долгих бесед, но она излучала удивительное тихое спокойствие, словно штиль на море, как в рассказах редко заезжавших южных торговцев. Виной тому было то, что они оба оказались бастардами занимающими, в глазах многих, не положенное им место, или же Шторм просто была приятной, даже в своём молчании, но мрачные мысли Сноу чуть отступили. Но неожиданно произошло то, на что он совершенно не рассчитывал. Раздался до боли ему знакомый скрипучий голос, который он хотел бы меньше всего сейчас услышать. — О, нет, — не скрывая отчаянья, выдохнул Джон. — Что такое? — встревожилась Офели. — Кто это? — Септа Мордейн, — с болью, сообщил Сноу, понимая что у него теперь катастрофически мало шансов вручить сестре свой подарок, а ждать, пока она уйдет он не мог, иначе дядя Бенджен до конца года заставит его выносить ночные горшки Дозора. — Она не позволит мне отдать мой прощальный дар Арье, перед тем, как я уеду на Стену. Серьезно нахмурившись, в сиреневых глазах девушки судорожно забилась мысль: — Я её уведу отсюда. Доверьтесь мне, — уверенно проговорила Офели, неожиданно прорезавшимся твердым, словно сталь, голосом, — у меня большой опыт отвлекать гневных септ, поверьте, — заверительно улыбнулась девушка, заметив сомнение в глазах Джона. — Благодарю, леди Офели, — горячо выпалил он. Легко кивнув, Шторм ускорила свой шаг, и будто не касаясь каменного пола, порхнула к тому повороту, откуда ранее раздавался увещевательный голос септы дочерей Старка. — Здравствуйте, я — фрейлина её королевского высочества, её милость попросила меня удостовериться, что… В чем именно Джон так и не услышал, не теряя времени, последовал в комнату Арьи, чувствуя жар невысказанной в полной мере огромной благодарности к этой удивительной юной девушке с лиловыми глазами.***
Двор наполнился громкими голосами, мужской руганью, возгласами служанок, которые кричали быть осторожней с драгоценными сундуками, когда те грузили в фургоны, и фырканьем лошадей. В суете людей, поднимающих знамена домов Старков и Баратеонов, которые нещадно трепал холодный ветер, седлая лошадь, Джон то и дело поднимал глаза, пытаясь рассмотреть среди озабоченных лиц знакомый образ лесной нимфы, как он нарек про себя принцессу Лианну. Мрачнея с каждой минутой от своих безуспешных попыток, в груди образовывался ком разочарования и обиды на каждого из находящихся вокруг, что ему казалось он попал во вьюгу, но вместо снега, в глазах мельтешили лишь цветные пятна одежд королевской свиты. Почему он рассчитывал, что тот разговор на рассвете, который словно окрылил его в тот день, был не последним? Понимание, что они находятся в стенах одного замка, но недосягаемы друг для друга, словно между ними уже пролегли тысячи миль, раздражало. На самом деле, больше всех он злился на самого себя, за эти мысли и чувства, но все старания отвлечься, ни образ Стены, которую он вскоре увидит, не догадки о том, что находится за ней в Диких землях, ни родные края, что он покидает, не могли отвлечь, тая от скользящей в его представлении тихой полуулыбки её высочества. — Зачем же, зелёные глазки, У вас столько страсти и ласки, — Джон расслышал слова, в тихом напеве себе под нос, Тириона Ланнистера. Младший брат королевы сидел в странном седле, с причудливым механизмом, на настоящем хорошем жеребце, вместо пони, как можно было б ожидать. С явным удовольствием наблюдая с непривычной для себя высоты на окружающих его людей, он легким движением поводьев, подъехал к бастарду. — Здравствуй, Сноу, — на удивление мягко, произнёс карлик, без привычной тени насмешки. — Лорд Тирион, — кивнул в ответ северянин, но Ланнистер лишь улыбнулся. — Я не видел тебя в эти дни, иначе сделал бы это раньше, но мне искренне жаль твоего брата, но верю, что он выживет. Это был второй человек за всё это время, после падения Брана, который выразил свою сочувствие Джону. Вспомнив о первом, он вновь почувствовал напряжение в плечах и тянущую тоску, где-то под солнечным сплетением. — Благодарю, — Сноу вспомнилось с каким восторгом его брат рассказывал ему о приведениях Красного замка, о которых ему поведала Лианна. Сколько счастья и предвкушения было в его темных глазах…– Хотелось бы мне быть рядом, когда он очнется, — пускай в сердцах многих в Винтерфелле уже успела поселиться скорбь за юным лордом, но Джон не сдавался в своих надеждах, веря, что скоро Бран проснется. — Разумеется, но, — со смешком, щурясь, запрокинул большую голову, чтобы взглянуть на медленно опускающийся снег из бесконечной серой высоты неба, заметил Тирион, — нас впереди ждет Стена и холодный север. Надеюсь, что я не превращусь в маленький снежный пенек, не успев доехать до Черного замка, — он демонстративно встряхнул припорошенные плечи, укрытые теплым шерстяным плащом. — А вы едете с нами? — удивленно посмотрел Джон, на запустившего маленькую руку, в свои золотые волосы, Ланнистера, которого явно не устраивало, что снежинки уже не так охотно таяли. — Да, мой юный Сноу. Я не могу прожить свою никчемную, пускай и не лишённую удовольствий жизнь, не узрев величайшего строения нашего континента! — воскликнул Тирион, так активно жестикулируя, что Джон на мгновение испугался, что маленький лорд вот-вот выпадет из своего седла. — Быстрей, черепахи и то расторопней, пекло вас побери! — прокатился, словно медвежий рёв, голос короля по двору. В огромном меховом плаще, тяжелых бурых рукавицах, с окладистой бородой, Роберт Баратеон и правда чем-то напоминал этого зверя. Он недовольно смерил взглядом своих преданных за золотую монету охранников и махнув рукой, настолько широко, насколько позволял его плотный кожаный камзол, скомандовал начинать выезжать, но когда ему сообщили, дрожащим голоском, что королева и дети пока не изволили сесть в карету, король лишь недовольно взревел, изрыгая неразборчивые ругательства. — Это ты ещё не видел нашего доброго монарха в плохом расположении духа, — чуть хмыкнув, сообщил Джону Ланнистер, чуть наклоняясь из седла к его уху. — А вот и моя любимая, и это не сарказм, — тут же отметил Тирион, — племянница, но, кажется, после душевной беседы со своей матушкой. Джон, посмотрел в том направлении, куда и его собеседник и увидел, как из ворот буквально вылетела, быстрым шагом, Лианна. Её щеки покрывал румянец, чуть сильнее обычного, черные волосы заплетены в хвост, правда, ему это напомнило незаконченную косу, зелёные глаза лихорадочно блестели, а губы были едва поджаты, будто она пыталась успокоить дыхание, словно после бега. Вскочив в седло гнедого жеребца, казалось, что ещё мгновение и охотно пришпорив животное, он галопом покинет замок. В суете, никто не обратил на это внимание, а король, заприметив дочь лишь одобрительно усмехнулся, пророкотав что-то вроде: «Давно бы так. Брали б пример с принцессы Лианны, и уже были б на пол пути к Королевской гавани». — Хм, а в чем-то мой зять прав, — едва слышно рассмеялся Тирион, пускай печальный взгляд на свою племянницу. — Ох, будь она мужем, насколько бы проще была жизнь, но боги любят злые шутки. — Это точно, — согласился Джон, правда сам не понимая с чем именно из сказанного… Наконец-то, море людей, что казалось никогда не оставит Винтерфелл, неспешным потоком стало покидать его стены. Проезжая через ворота, Джон, не отдавая себе ответа, зажав поводья в одной руке, незаметно провёл второй по каменной кладке замка. «Прощай», — пронеслось в его голове, отдавшись тупой тянущей болью, словно от укола иглы, где-то в горле. Пускай он сотни раз покидал родовое гнездо Старков, возведенное, по легенде, самим Бранданом строителем, но Сноу никогда не уезжал надолго и всегда крепко знал, что вернется. Сейчас этого чувства он не испытывал, лишь надежду. Снег остановился, слабая зелень пожухлых трав казалась ярче, украшенная каплями талой воды. Ланнистер насвистывал какую-то навязчивую мелодию, но Джон лишь мерил взглядом расстояние, которое им предстояло преодолеть, прежде, чем выехать на развилку Королевского тракта, где их пути разойдутся навсегда. Пока все ехали достаточно плотно, а верные знаменосцы впереди, словно образовали стену, которую было не преодолеть, как заметил карлик. — Но умный стену обойдет, — неожиданно расхохотался Тирион, указывая коротенькой рукой на выехавшую из общей массы, на бездорожье, фигуру. Принцесса уверенно пустила лошадь неспешным трусцой, покидая королевскую свиту и направляясь в их сторону, но ещё явно не успев рассмотреть, среди людей, поэтому её взгляд метался от одного всадника к другому. Радостное волнение неуверенной искоркой поселилось в груди Джона. «Интересно, она ищет своего дядю? А может меня…? Нет! Дядю и я тут лишний», — проносились отрывками мысли в голове Сноу, пока он наблюдал за её высочеством, которая по прежнему не замечала их. — Лианна! — выкрикнул Тирион, начав энергично махать рукой, пытаясь приподняться в седле, но даже на высокой лошади, его было не видно. — Сноу, будь добр, помаши ей, прошу! Можешь позвать по имени, я разрешаю, потому что на «её высочество», она вряд ли отреагирует. Давай! — нетерпеливо пихнул его в руку, карлик, насколько мог дотянуться. Растерявшись на мгновение и будучи активно подбадриваемый своим спутником, Джон начал махать рукой, а когда же услышал в свой адрес тихую шпильку Тириона, про короткую память на имена у северян, выполнил его просьбу в полной мере. Однако, уже набрав воздух в легкие, голос его подвёл, когда он поймал взгляд девушки, поэтому вышло лишь громкое «Лиа!». Тирион лишь рассмеялся на нечаянно получившийся сокращенный вариант имени племянницы: — А что, вполне неплохо, мне нравится. Улыбаясь, принцесса пришпорила ещё коня, приближаясь к мужчинам. Почему-то, чем меньше расстояние между ними оставалось, тем глупее Джон себя ощущал, из-за своего порыва и всех тех мгновений, что думал о ней и ещё сильнее сжал поводья. — Вот вы где! — радостно воскликнула девушка, пока ветер развивал её черные волосы, которые она нетерпеливо поправила рукой. — Да, моя дорогая, — заговорил Тирион, — мы предпочли не теснится в начале всего королевского каравана и насладится…здешними красотами чуть дольше. — Правильно сделали, — она поравнялась с Джоном, — в начале просто пекло, — выдохнула Лианна. В начале Сноу чувствовал себя лишним, между принцессой и её дядей, но решил, что возможно так пока и лучше, однако, вопреки его надеждам, у Ланнистера, не было в планах оставлять бастрада за боротом беседы. — Но ты сумела вырваться, Лиа, — он сделал особый акцент на последнем слове, вновь начиная смеяться, пока Джон густо покрывался краской. — Кажется, тебе не суждено носить имя данное тебе при рождении. — Прошу прощения, — пробормотал Сноу, жалея, что вообще поехал подле Тириона и вообще желал увидеть девушку, ведь лучше чтобы последним воспоминанием о нем был тот диалог, на рассвете, чем его позор скомканное молчание. Всё вышло не так, как ему хотелось… — Мне Лиа нравится, — уверенно ответила девушка, тепло улыбаясь. — Звучит лучше Анны. Джон не понял последнего замечания, хотя на душе стало чуть легче. — Её так зовет моя сестра, — объяснил Ланнистер, видя замешательство на лице бастрада, — ей претит произносить вслух имя твоей тёти, первой и видимо, последней, любви Роберта, — на этих словах Лианна потупила взгляд и Джон заметил ту же тень тихой печали на её лице, что и в тот день, когда она только приехала и король первым делал пожелал спуститься в крипту, — поэтому она зовёт мою племянницу сокращенно Анной. Удивительно, но это одновременно отсылает как к имени Лианны, так и к Джоанне, моей матери. Видимо, Серсее нравится такое совпадение. Вот видишь, Джон, — Тирион весело хмыкнул, — какая вечная драма разворачивается в нашем чудесном семействе, после этого любое выступление артистов покажется пресным, лишенным воображения, так что культурный досуг сильно нищает, — хохотнул карлик. — Однажды, мне пришлось долго разъяснять, что Лианна и Анна — это одна принцесса, а не две разных, и меня чуть не обвинили, что я не я, поскольку не могу сосчитать якобы собственных племянниц. А ещё… Пока он задорно рассказывал о том, как его жизнь полна различных историй, то Лианна и Джон, в начале смотревшие куда угодно, кроме как друг на друга, всё же пересеклись взглядами и словно украдкой от всего остального мира, под мерное звучание голоса Ланнистера, вели свой молчаливый диалог. –…а как-то я притащил осла и пчелиные соты в бордель, эй, — неожиданно воскликнул Тирион, — вы ведь совсем меня не слушаете, — его досаде кажется не было конца, — ох, вот молодежь… — он безнадежно махнул рукой. — Прости, дядя, — пристыжено улыбнулась Лианна, — твои истории эта одна из тех отдушин, что мне так будет не хватать в дороге и в Королевской гавани. — О, да, наказание тебя ожидает суровое, вот, — он поучительно поднял палец, но вновь с тем же шутливым выражением, — учись ценить то, что имеешь, ведь кто знает, когда и на сколько будешь этого лишена. Нет, во мне пропал великий мейстер, без сомнений, а может менестрель… — вновь развеселился Тирион и начал насвистывать задорную мелодию. — О, Джон, кажется, что впереди тебя ожидает отец, — он кивнул в сторону, показавшейся впереди развилки, у которой, пока мимо неспешно проезжала королевская свита, остановил своего коня лорд Старк. — Кажется, пришла пора прощаться. Увидимся, надеюсь скоро, моя дорогая племянница, — Ланнистер помахал рукой, тепло улыбаясь, и пришпорив своего жеребца, поскакал вперёд, в сопровождении двух гвардейцев. — Что ж… — протянула Лианна, когда они с Джоном остались вдвоём, не торопясь подгонять своих лошадей на встречу разлуке. — Я… — Сноу не знал, что сказать. — Надеюсь, что мы ещё увидимся, — произнесла девушка, чуть затаив дыхание. — Да, я тоже. Секунды нещадно бежали вперёд и времени на долгие раздумья не было, поэтому не особо понимая собственного поступка, Джон протянул свою руку к её и аккуратно, поднёс обтянутые перчаткой тонкие пальцы, что она охотно вложила в его ладонь, к своим губам: — Ваше высочество. — Лианна, — со смешливым укором, сказала девушка, блеснув зелёными глазами. — Я же просила. — Прошу прощения, — бастард не верил, что сможет улыбнуться в этот день, но это всё же произошло, — Лианна. — Джон, — мягко произнесла девушка. — Прошу, не меняйся никогда… — горячо проговорила она, но закусив губу, видом жалея, о сказанном, добавила, — и не забудь о моей просьбе, просто Лианна, до нашей следующей встречи. Пускай оба прекрасно понимали, что она навряд ли состоится когда-либо, но принцессе уверенно кивнули в ответ: — Обещаю. Тем временем, наблюдая, как Джон прощается с дочерью его лучшего друга, придерживая поводья, задумчиво наблюдал Нед Старк. Насмешка судьбы казалась ему слишком жестокой: «Любовная связь Баратеонов и Старков крепка, но всегда обречена, а Баратеоны и Таргариены…», — мужчина тяжело сглотнул, чувствуя подступающую влагу в уголках глаз, — «Может оно и к лучшему, что теперь между ними будет целый континент», — успел подумать Нед, видя как печальными темно-серыми глазами его горячо-любимой сестры, Джон провожает пришпорившую коня на юг, Лианну Баратеон…