ГЛАВА VI
2 июня 2022 г. в 21:36
Утренние пары Питер безбожно проспал. Будильник не сработал, потому что парень забыл поставить телефон на зарядку после ночного путешествия. Ничего удивительного в этом не было — Паркер в очередной раз проклянул свою несобранность, пока добирался до института. На улице сияло солнце, лучи которого падали на проносящиеся мимо окна машин, бликуя ослепляющим светом, заставляя молодого человека невольно жмуриться в такие моменты. Тяжело и лениво рычали автобусы, спешащие куда-то. Город, еще ночью казавшийся полным таинственной и неведомой жизни, утопающий в проливном дожде, сейчас выглядел умиротворенным и безопасным. И донельзя суетливым. А может, это просто сказывался недосып? Об этом судить не приходилось — в голове неприятно гудело.
Мысль о том, что планы на сегодня, кроме учебы и изучения попавших к нему умных очков, были абсолютно неясны. Все главные события, судя по всему, ждали его впереди. Хотелось верить, что это будет что-то хорошее. Что он еще сможет послужить своей стране, своему городу. Сейчас, после ночного происшествия, эта мысль казалась несбыточной, как и любые светлые надежды. Тревога за ответственность перед городом, перед людьми, нарастала в душе, но Питер старался не поддаваться ей, зная, что если не сосредоточится сейчас на чем-то другом, то это будет терзать его еще долго. Пешеходы вереницами тянулись по улице, на остановке общественного транспорта, впереди, кто-то уже входил в распахнутые двери автобуса, когда вдруг Паркеру дышать стало совершенно нечем, словно весь воздух в мире кончился.
Сердце забилось в бешеном темпе. Голова закружилась так сильно, что Питер покачнулся на ногах, задев плечом проходящую мимо женщину, и, зажмурившись, влетел боком во что-то твердое. Почувствовав под ладонью прохладную шероховатую поверхность, парень понял, что все это время еле дышал. Сердце стучало сильнее и сильнее, а в груди словно росла металлическая масса, горячая и тяжелая.
Глубокий вдох. Еще один. И еще. Где-то рядом хлопнула дверь. Шум улицы мешал сосредоточиться на дыхании, голоса прохожих раздражали, вызывая смутное беспокойство, но Паркер упорно втягивал носом воздух. Через несколько минут дышать стало легче, а тяжесть в груди исчезла. Питер открыл глаза, смотря на двух девушек на остановке, весело смеющихся над чем-то.
Солнце пекло сегодня не так сильно, но стоять на месте было невыносимо. Уперевшись ладонью в шероховатую каменную стену, покрытую красной краской, Питер отстранился от здания и направился дальше.
Вскоре он добрался до института. Влетев в наполненный телевизионщиками просторный холл с удобными диванами, юноша растерянно поправил рюкзак, разглядывая помощников операторов, которые возились с проводами. Перед толпой, у стеклянного стеллажа с медалями и кубками, рядом с которым красовалась доской почета, перед крупными камерами, установленных на штативах, стоял Коулсон, отвечая на вопросы женщины с микрофоном. Питер начал протискиваться сквозь толпу, стараясь оказаться ближе.
— И сегодня, на международной конференции, вы сможете ознакомиться с инновационными ядерно-физические методами высокотехнологичной медицины. Эндрю Фойтик, основоположник современных нанотехнологий, видимо, еще не прибыл, но я вижу ведущего специалиста в области лучевой онкорадиологии. Мистер Дюранте, прошу вас подойдите к нам, — директор махнул рукой, подзывая мужчину из толпы.
Питер был знаком с исследованиями Джеймса Дюранте, который работал в центре исследований тяжелых ионов GSI имени Гельмгольца. Сейчас Джеймс являлся директором отдела биофизики при немецком исследовательском институте. И отвечал за биофизические исследования в международном ускорительном комплексе FAIR — одном из крупнейших исследовательских проектов в мире, где материя, которая существует только в глубинах космоса, будет воспроизведена в лаборатории для исследований, что позволит ученым со всего мира по-новому взглянуть на структуру материи и эволюцию Вселенной от Большого взрыва до наших дней.
Темноволосый плешивый мужчина, смущенно улыбаясь, шагнул из толпы, пожимая руку директору.
— Мистер Дюранте, мы так рады, что вы смогли приехать на конференцию… — Фил пожал руку ученому и широко улыбнулся ему в ответ, когда Питера подхватили под локоть и потащили сквозь толпу в сторону лестницы.
— Что… Профессор Коннорс, куда вы меня тащите? — юноша уставился на мужчину в белом халате, отчего-то задержав взгляд на светлых волосах, разделенных аккуратным пробором.
— Судя по удивленному лицу, ты пропустил вчерашнее собрание, когда было объявление о конференции, которая у нас пройдет, — Коннорс подталкивал Паркера вперед, пока не вынырнул следом за ним из толпы.
— Я не… Вы будете там? — молодой человек поправил лямку рюкзака на плече, от которой ткань на его серой толстовке пошла волнами.
— Хочешь сказать, что то, что я в обычном лабораторном халате, а тема конференции — инновационные ядерно-физические методы высокотехнологичной медицины, ни о чем тебе не говорит? — съязвил Курт, увлекая юношу вверх по лестнице, подальше от шума и голосов, разносившихся по холлу.
Питер расстроенно вздохнул, поднимаясь по ступенькам. Над перилами то и дело виднелись головы студентов. Казалось, еще немного, и ребята свесятся всем телом через них. Мимо Питера мелькали боковые проходы, белые стены с черными, наполовину застеклёнными дверями кабинетов. Темп ходьбы неумолимо возрастал. Коннорс остановился на третьем этаже, около металлического питьевого фонтана с кранами, вмонтированного в стену. В коридоре было пустынно. Несколько студентов переговаривались в ближайшем кабинете, их голоса доносились через неплотно закрытую дверь.
— Присядем, — желая абстрагироваться от голосов за дверью, профессор указал единственной рукой на частично застекленную зону отдыха, где стояли кожаные зеленые диваны и кресла, возле которых были расположены небольшие журнальные столики.
На мягкий диван они сели почти одновременно. Скинув рюкзак на сиденье, Питер вопросительно поглядел на своего собеседника, пока тот, закинув ногу на ногу, одергивал ткань черной штанины.
— Полагаю, ты не в курсе, но твой любимый Октавиус пару дней назад сообщил, что не сможет посетить нашу конференцию, — Коннорс откинулся на мягкие подушки дивана и положил бледную ладонь на живот.
Паркер подскочил на диване, умудрившись поперхнуться воздухом, и закашлялся.
— Что? Доктор Октавиус отказался приехать сюда? Н-н-но… Почему не смог? — кое-как справившись с кашлем, спросил он.
— Ответ на этот вопрос мне неизвестен, — профессор взглянул на встревоженного Питера, который осознал, что упустил своего кумира и теперь рассматривал Курта в упор с таким расстроенным выражением лица, что Коннорс почувствовал укол совести. — Питер, думаю, он и сам не знает, почему не смог.
Мужчина фыркнул и продолжил:
— Слышал где-то месяц назад, что он работает над над новым изобретением, но всю прошлую неделю он п… отдыхал.
— Над установкой для получения реакции ядерного синтеза он работает. Её спонсирует Оскорп. И она должна навсегда решить проблему нехватки энергии, — добавил парень, нервно покусывая свои губы. — Но я не уверен, что в ближайшую пару лет эту задумку возможно осуществить. Управляемый термоядерный синтез с целью получения энергии, который, в отличие от взрывного термоядерного синтеза, носит управляемый характер, ведь там используется реакция распада, в ходе которой из тяжёлых ядер получаются более лёгкие ядра. В основных ядерных реакциях в целях осуществления управляемого термоядерного синтеза, применяются дейтерий и тритий, а в более отдалённой перспективе гелий-3 и бор-11.
Питер замолчал и, переведя дыхание, продолжил. — И, несмотря на распространённый оптимизм с начала первых исследований пятидесятых годов, даже сегодня имеются существенные препятствия между пониманием процессов ядерного синтеза, технологическими возможностями и практическим использованием ядерного синтеза которые до сих пор не преодолены. Неясным является даже то, насколько может быть рентабельным производство электроэнергии с использованием термоядерного синтеза. Хотя и наблюдается постоянный прогресс в исследованиях, ученые то и дело сталкиваются с новыми проблемами. К примеру, проблемой является разработка материала, способного выдержать нейтронную бомбардировку, которая, как оценивается, должна быть в сто раз интенсивнее, чем в традиционных ядерных реакторах. Тяжесть проблемы усугубляется тем, что сечение взаимодействия нейтронов с ядрами...
— Зачем ты мне это рассказываешь, Питер, я биохимик, — закатил глаза Курт, — А на тему его работы на Оскорп Индастриз у меня с ним уже был весьма интересный разговор. И не один. Однако, я позвал тебя сюда не за этим, — доктор Коннорс сделал паузу, смотря своими зелеными глазами на молодого человека. — Отто передумал.
— Вы хотите сказать, что он больше не будет заниматься исследованием для Оскорпа? — недоверчиво спросил Питер, на пару секунд приподняв обе брови от удивления.
— Я хочу сказать, что твой любимый доктор передумал и приедет сегодня на конференцию, поэтому, пожалуйста, постарайся вести себя прилично, — Коннорс начал что-то говорить дальше, но Паркер его уже не слушал —он сжимал мужчину в своих объятьях, прижимаясь теплой грудью к его боку, и издавал радостные возгласы.
— Н-ну, Питер, тише, тише, — засмеялся Курт, похлопав левой рукой по спине юноши. — А то мне уже неловко.
— Думаете, сейчас появится психолог и скажет, что…— со смехом выдавил из себя молодой человек.
— Вы пытаетесь компенсировать фигуру «Отца», отсутствующую в своей жизни, — раздался женский голос откуда-то сбоку. — В то время как Кёртис рад компании «Сына».
Питер резко дернулся и скосил глаза в сторону источника голоса, отстраняясь от преподавателя.
— Мисс Гибсон! — воскликнул Коннорс, вставая с дивана, смотря в самый угол комнаты, где за невысокой пальмой в горшке, раскинувшей свои крупные зеленые листья, сидела Эвелин в кресле. — Этот разговор вас не касается.
— Поэтому вы пришли сюда, жужжать мне прямо над ухом про расчудесного Отто? — женщина в белом костюме, встала на ноги и, откинув журнал в сторону, обогнула горшок с пальмой.
Застучали по полу каблуки — в несколько шагов Гибсон оказалась перед Питером и Куртом. В воздухе резко запахло цветочными духами и мятной жвачкой. Темно-карие глаза с черной подводкой вокруг них встретились с зелеными. Психолог была стройной и высокой. Точно выше Питера — будучи даже на небольших каблуках, она была выше профессора Коннорса на пару сантиметров.
— Я могу не нравиться вам обоим сколько угодно, и это ваш выбор. Но послушайте сюда, и слепому ясно, что мистер Паркер ищет того отношения, которого не получил от своего отца, — с расстановкой, спокойным тоном произнесла Эвелин, кривя накрашеные коричневой помадой губы. — И вы это знаете, Кёртис. Все эти шутливые «твой любимый доктор» не спроста у вас срываются с языка. Может, вы это и не осознаете, считая эту информацию, полученную из подсознания, ироничной шуткой, дружеским подтруниванием или чем-то ещё. Но ваше подсознание не врет.
Как и подсознание мистера Паркера, который с прошлого года не ходит ко мне на сеансы, потому что боится услышать правду.
— Какую еще правду? — нахмурился Питер, приподняв голову, чтобы посмотреть психологу в глаза. — Наши встречи ни к чему не привели, да еще и отнимали у меня свободное время.
— Доктор Октавиус не просто ваш кумир, и вы это знаете, — каждое слово, срывающееся с губ мисс Гибсон, било Питера невидимой плетью. — Вы хотите, чтобы я это озвучила?
Сердце закололо от тревоги и непонятной боли. У юноши начал слегка дергаться глаз, он чувствовал себя загнанным в угол. Воздух в легких стремительно кончался.
— Эвелин, прекратите это немедленно, — раздался стальной голос Коннорса. — Учтите, этот разговор дойдет до директора, — Курт почти рычал, положив массивную руку на плечо Питера, и это придало молодому человеку сил.
— Как пожелаете. Всего доброго вам обоим, можете ненавидеть меня дальше, — мисс Гибсон развернулась на каблуках и направилась в сторону лестницы, минуя стеклянные стены с черными наличниками.
— Ты в порядке, Питер? — раздраженно смотря вслед уходящей женщине, Курт развернул к себе парня, встревоженно рассматривая его.
Лицо его студента было бледным, а глаза лихорадочно блестели. Коннорс нахмурился еще сильнее, а между его бровей пролегла одинокая морщина.
— Буду, — уверенно кивнул юноша, ощущая поглаживание теплой руки по плечу.
— Это ей не сойдет с рук, обещаю, — мягко сжав парня за плечо сильнее, он убрал ладонь с его серой толстовки.
— Спасибо вам, — со вздохом Питер обнял мужчину и сделал пару шагов назад, возвращая обоим личное пространство.
Курт сдержанно кивнул, поправив свой белый лабораторный халат, от которого едва уловимо пахло лавандовым кондиционером для белья.
— Не за что, — смягчив голос, Коннорс, махнул рукой в сторону лестницы. — Мне пора, еще увидимся.
Питер согласно кивнул и, проводив удаляющегося профессора, с облегчением вздохнул. Его и без того шаткое моральное состояние было подорвано разговором с Эвелин. Эта чертова женщина была, вне сомнений, весьма проницательной и умной, но это не мешало Питеру ненавидеть её за прямой подход. Он не знал, была ли она такой же прямолинейной и жестокой с другими студентами, или всё дело в том, что в прошлом году он поставил её в неловкое положение, за что и расплатился сегодня.
Со стороны лестницы послышался топот, смешанный шумом голосов, и Питер выглянул из проема комнаты в коридор, смотря как на лестничной площадке проходят группы людей, направляющихся вверх по ступенькам. Видимо, в зал для конференций. Мелькали журналисты, операторы с камерами, преподаватели, известные ученые. Усиленно вглядываясь в толпу, он пытался различить доктора Октавиуса. Уже прибыл даже Эндрю Фойтик, одним из первых начавший экспериментальные исследования наноструктур. Его публикации о квантовых полупроводниковых наноструктурах до сих пор находились в сотне наиболее цитируемых работ в мире.
Одним из последних шел директор, переговариваясь со стройной незнакомой женщиной в классическом костюме темно-серого цвета. Её коротко стриженные черные волосы с косой челкой слегка топорщились в районе затылка, но выглядели стильно. Они о чем-то спорили, Коулсон был в строгом черном костюме, надетом на белую рубашку. Его глаза сегодня украшали прозрачные очки с темной оправой.
Питер невольно задержал взгляд на его походке — немного торопливой, но при этом уверенной и расслабленной. Когда Фил, обойдя полукругом лестничной площадку начал подниматься по лестнице, то его штанины то и дело слегка задирались, демонстрируя взору парня стройные щиколотки в белых носках. Паркер покраснел и быстро отвел взгляд. Будучи выбитым из колеи от пережитого стресса, на которую наложилась эта картина, он почувствовал знакомый жар, распространяющийся по телу, и поспешил в туалет.
Комната встретила его привычным рядом белоснежных писсуаров вдоль одной стены, и серыми туалетными кабинками напротив них. В конце помещения из окна на две овальных раковины падали солнечные лучи. Питер подошел к одной из них, включив воду, и плеснул ей себе на лицо, не обращая внимания на брызги воды, оставившие темные следы на его толстовке. Он отрегулировал кран, прислушавшись к возникшему за спиной шуму воды в унитазе — в одной из кабинок кто-то был, но оборачиваться Паркер не желал.
Сделав два быстрых взмаха мокрой рукой по лицу, он слегка пошлепал себя по шее, забираясь мокрыми пальцами за воротник под капюшоном толстовки, проникая под надетый снизу костюм Паука. В паху чувствовалось оживление, но юноше ублажать себя не хотелось. Позади него раздались удаляющиеся шаги — туалет наконец-то опустел.
С тихим стоном Питер вцепился в гладкую керамическую поверхность раковины обеими руками, стараясь избавиться от привычно возникшего в его голове Октавиуса, к которому хотелось прижаться, возможно даже вжать в стену и позволить с собой творить что угодно. И нового участника его мыслей — Коулсона, которого хотелось… Что с ним хотелось сделать, юноша так и не успел додумать.
Где-то наверху что-то мощно грохнуло и свет в туалете погас. Вибрация прошлась по стенам, передаваясь через раковину, отдаваясь в ладонях парня. Возбуждение как рукой сняло — молодого человека словно окатило холодной водой. По гладким белым стенам пошли трещины, а с потолка полетела пыль и мелкие куски бетона. Паркер хотел было стянуть с себя верхнюю одежду, оставшись в костюме Паука, но дверь туалета распахнулась. В помещение повалили перепуганные студенты, среди которых были и девушки. Некоторые плакали.
— Что случилось? — Питер подлетел к дверям, хватая незнакомого парня за плечо. Тот дернулся от прикосновения, и Паркер убрал руку.
— Нап…ен… — неразборчиво ответил ему студент, тыча пальцем в дверь. Из коридора доносились крики.
— Чего? — он попытался открыть дверь, желая высунуться в дверной проем и осмотреться, но его схватили сзади за капюшон, резко потянув назад.
— Не ходи туда, парень. На нас готовилось нападение, — шепотом произнесла девушка с кафедры биологии прямо ему на ухо, задевая мягкую мочку губами. Её имени он не знал, но отчего-то внешность запомнил.
— Прости, но я должен узнать, кто совершил нападение, — ловко вывернувшись из хватки пальцев, Паркер выскочил в коридор, встретивший его рассыпанными по полу листами бумаги.
Некоторые из них еще кружились в воздухе, шурша при этом. Посреди лестничного пролета лежал Эндрю Фойтик с раскроенным черепом. Его светлые волосы были испачканы кровью. На белой рубашке на груди красовалась грязь в форме странного ребристого трехлепесткового следа. Рядом валялась искореженная камера оператора, которая, кажется, пережила столкновение с механизмом для производства давления.
Чужая кровь обильно заливала пол, уверенно растекаясь по нему стремительно увеличивающейся в размерах алой лужей, а немигающий взгляд его широко открытых глаз смотрел прямо на юношу. Питера передернуло от ужаса, зрелище было не для слабонервных. Перепрыгнув через мёртвого мужчину, парень понесся по лестнице наверх, в зал, где явно что-то происходило, судя по голосам, по громкому повторяющемуся стуку и странным механическим звукам, напоминающим клацание.